Летом вся Мосягинская улица была усеяна мелкими грушами и Юрков давил их, не пытаясь перешагнуть или отбросить ногой. Деревья выросли высокими, но кривыми. Наверно, из-за домов, расположенных очень близко и отбиравших свет. Весной 1942-го, как только освободили город, один местный житель, где-то раздобыв десятка два саженцев, высадил их вдоль тротуаров по чётной и нечётной стороне. Был памятен голод. Должно быть, этот человек пережил его особенно остро, поскольку решил: пусть деревья, случись что, кормят всех.
Теперь уж давно забылось, как его звали и где он жил, а от груш была только грязь. Юрков слышал, что из такой мелочи получается хорошее вино, однако плоды никто не собирал, не ел, они лежали, прели, привлекая ос и мух. Чей-то благой порыв теперь выходил боком. Дворник сметал падалку к обочине тротуара в кучи, грузил на тележку и вёз к мусорным контейнерам…
