Имениями Тургенева с конца 1866 года до середины 1870-х годов управлял Никита Алексеевич Кишинский, о нечестности которого молва распространилась весьма широко. В те же годы Лесков работал над романом «На ножах». Лескову, не прерывавшему связей со своей «малой родиной», были известны эти факты. Нечистый на руку управляющий Тургенева, который распоряжался таким образом, что буквально разорил писателя, послужил одним из реальных прототипов Кишенского в романе «На ножах». В нём  Лесков разоблачил один из распространённых способов многовековой массовой мимикрии противников Христа, подобных экс-нигилисту еврею Тихону Кишенскому.

Надеюсь, не забыта еще советская идея интернационализма, то есть равенства и братства между людьми всех рас и национальностей. Вот и друзья Маугли — весь лесной интернационал: волки, медведь, пантера, питон… Этот опыт СССР современная Россия могла бы применить по отношению к развивающемуся миру. На этой, более справедливой, чем Западная, модели отношений могла бы Россия строить свое региональное и глобальное лидерство. Конечно, бытует мнение: СССР оттого и развалился, что кормил весь развивающийся мир. Однако, когда СССР помогал Китаю, он как раз демонстрировал самые высокие за послевоенные годы темпы экономического роста. Высокий экономический рост сохранялся и в 60-е. А вот после наступила позднебрежневская депрессия.

2022 год. Пятигорск при содействии его мэра Дмитрия Юрьевича Ворошилова объявлен годом братьев Бернардацци. В связи с 200-летием прибытия туда этих швейцарских архитекторов, начавших строительство города. На их родине, в кантоне Тессин (или Тичино) в итальянской Швейцарии, опубликовано обширное исследование «Парнас Бернардацци» о нескольких поколениях этого рода на службе России. Приведем несколько страниц о жизни и деятельности этих патриотов своего дела и нового отечества.

О советском литературном андерграунде ходит много легенд. О группе поэтов 50-х годов, которе получили название по дому и квартире, где они собирались, «Поэты Мансарды» известно очень мало. И было бы известно еще меньше, если бы не мемуары Валентина Хромова, изданные в израильском журнале «Зеркало». Дом, где они собирались, я искал много лет. Я слышал о нем бесчисленное количество чудесных историй. Но как найти дом без адреса, а только по приметам? Мне говорили, что это мансарда под крышей, на шестом этаже, что там есть угловой балкон, расходящийся крыльями и вправо, и влево, что с одной стороны видна улица Горького (Тверская), можно разглядеть и Шведский тупик, на другой стороне Тверского бульвара, с другой можно было увидеть Садовую и дом Булгакова, где теперь музей. На этот балкон выходили поэты и читали стихи. Выходили в самое, казалось бы, неподходящее для поэтов время. В пятидесятые годы.

К столетию доктора филологических наук, профессора общего и славянского языкознания; член-корреспондента Международной славянской академии наук, образования, искусств и культуры, иностранного члена Болгарского филологического общества. Ведущего научного сотрудника Института языкознания РАН Журавлева Владимира Константиновича (1922—2010).

Представители же мира науки, вероятно, далеко не всегда были подвижниками. В отличие от иноков, которые несколько раз в XIX веке шли в Русскую землю с Афонскими святынями и были при святынях и приходящих к ним русских людях — день и ночь, во всякое время года, во всякую погоду! А пример “научного интереса” весьма образно излагается в Письме 11 о. Серафима Святогорца, в котором он рассказывает эпизод посещения Дионисиата на Св. Горе Афон; встретивший его приветливо настоятель сетовал — вот, приезжали учёные люди, редкую книгу попросили, на обещания не скупились о скором усилении покровительства и милости России; книгу монахи отдали, а потом пять лет всё ждали вестей от “благотворителей”, да только напрасно…