Безоглядное, экзальтированное бешенство сменилось во мне истовым страхом так же резко, как и возникло. Проныра был хоть и щуплым, но явно настоящим подонком...

Будучи по природе натурой эмоциональной, я вскоре влюбился. Не влюбился даже, а приобрел сильную романтическую привязанность. Дамой моего сердца стала непосредственная начальница, Джулия. Нос у Джулии был кривоват, что она впоследствии, поднакопив средств, исправила...

Был я в те времена ещё юн. Уже не так юн, как бывает в юности, но тем не менее настолько беззаботен и отчасти свеж, что юность вполне можно было приписать мне, как неотъемлемое свойство. Годов мне тогда было, кажется, двадцать шесть, в периоды осеннего и весеннего призывов я по привычке избегал проживания по месту постоянной регистрации, хотя представители министерства обороны мною уже несколько лет не интересовались.

Пенсионер на душевные метания не отвлекался. Он закупил внушительный ворох арматуры сантиметрового сечения, завалив железными вермишелинами лужайку, заказал ещё проволоки, лопат и прочих инструментов, а главное, завёз множество мешков с прочнейшим, с проверенного завода, цементом, песок, гравий и оранжевую электрическую бетономешалку. Внимательно пересчитав и любовно ощупав мешки и прутья, он расплатился с темноликими грузчиками и на следующий день приступил.

В прошлом году мы с отцом застряли в пробке перед железнодорожным переездом. Воспользовавшись уединением, я задал папе давно волнующий меня вопрос: – Кто была твоя первая любовь? Он сначала типа не услышал, а после продолжительной паузы принялся рассказывать про артиста Андрея Урганта...

...Хватая лакомства, он выпрыгивал из воды и, бывало, прихватывал благодетеля за палец и даже повисал на нем, чем вызывал умиление и восторг, пусть из пальца потом текла кровь, пущенная острыми зубками обожаемого челюстноротого жаберного позвоночного.