Во время своего недавнего турне по Ближнему Востоку президент Владимир Путин отличился особым расположением к израильскому премьеру Б.Нетаньяху – демонстрируя повышенный градус терпимости к его высказываниям. Молчание, как известно, знак согласия. На совместной пресс-конференции, когда Нетаньяху заявил, что «Израиль и Россия соглашаются в том, что распространение ядерного оружия в Иране представляет большую опасность для Израиля и всего остального мира», наш президент застенчиво смолчал.

Грызомая болезнью всеминутной,

Являлася Москва, воде подобна мутной,

Которая, лишась движенья и плохлад,

Тускнеет, портится и зарождает яд

М. Херасков «Россиада»

(Иллюстрация позаимствована с сайта samoupravlenie.ru/45-01.php)

Грызомая болезнью всеминутной,
Являлася Москва, воде подобна мутной,
Которая, лишась движенья и плохлад,
Тускнеет, портится и зарождает яд
М.Херасков «Россиада»

Николай Беккер. 

Я ничего не знал о Сибири. Ровным счетом. Мог бы и не узнать ничего – как не знают о ней миллиарды людей на планете. Но предчувствовал. Или даже предвосхищал в своем младенческом умишке. Последнее – ближе к правде, да так оно и было, в общем. Вполне возможно, это и есть предвосхищение – когда не знаешь и не ведаешь ни сном, ни духом, а уже восхищаешься. Когда восторг в душе необъяснимый вперемежку с тихой грустью - сродни чередованию лесных далеких гряд у горизонта, - зеленой, дальше синей, а там уже и вовсе сизой неземно. А иногда и с трагической грустью…

Лишь тогда ты чего-то стоишь, когда умеешь справляться с обидами. (Народная мысль выразила это лаконичней: на обиженных воду возят.) А уж если обиделся, то себя в том и вини, а не обидчика. На этой светлой мысли и пришлось покинуть «Советскую Россию» с десятилетие тому назад.

 Борьба с русской культурой ведется жестокая

                                                   Георгий Свиридов

Музе истории было нелегко на Парнасе. Сказывались гены: абсолютная память, дар матери Мнемозины, и беспокойный нрав – от родителя Зевса. Были и другие недостатки – например, «комплекс повышенной внушаемости». Когда она однажды упрекнула Афродиту за страсть к Адонису, та внушила ей влечение к смертному, к которому Клио никаких эмоций «при прочих равных» не должна была испытывать. Золотой век – мстили по мелочи, путали бедняжку всем небожительским кагалом…