Подшивка журнала "Парус" за 2016 год

Стихотворения разных лет

СОБЫТИЕ

Когда мне стало всё равно,

Что демонстрирует окно

И что творится в глубине

Души, осточертевшей мне,

Когда один среди вещей:

Кастрюль, окурков, овощей —

Как труп на кухне я сидел

Без мыслей и насущных дел,

А шестикрылый серафим

Махнул крылом, мол, хрен бы с ним, —

Я даже глазом не моргнул,

И подо мной не скрипнул стул.

СЧАСТЬЕ

Двое в городе

Двоим лучше, нежели одному; потому что у них

есть доброе вознаграждение в труде их. Ибо, если упадёт

один, то другой поднимет товарища своего.

Екклесиаст

В Елабуге состоялись VIII Международные Цветаевские чтения

Слова, вынесенные нами в заголовок, взяты из предисловия Максима Горького к сочинениям А.С. Пушкина, изданным на английском языке. Автор статьи с полным основанием мог утверждать то, что к началу двадцатого века признавали как очевидное все великие русские прозаики. Горький так пояснял зарубежным читателям свою мысль:

Гения невозможно толковать однозначно; особенно такого, как Достоевский. Его образы, не похожие ни на чьи иные, составляют квинтэссенцию художества — это амальгама бытовизма, мистики, сердечного духовно-жизненного опыта, трезвения. Образ как феномен художественный в своей функциональной специфике у него оказался на переломе своего культурно-исторического развития. Скажу просто: неповторимая личность и творимый ею образ совпали вполне; не тождественны, но на редкость адекватны друг другу.

В сентябре 2016 г. Вацлав Михальский написал новый рассказ под названием «Бывшие», который мы любезно представляем читательскому вниманию. Произведение обращено к нашим дням, в нём много узнаваемых нынешних реалий, пересекающихся в важных смысловых, можно даже добавить, болевых точках. Но ещё важнее — тот негасимый свет, за которым хочется идти; ослепительно яркий луч, подаренный нам автором, показывающим, как бессмертный дух культуры побеждает подступающую со всех сторон тьму «новых экономических отношений».

Стоять на страже — непростое занятие, на которое решается не каждый, и страж по определению обязан понимать больше блуждающих странников. На вооружении у него — остро отточенная мысль, горящее сердце и устремлённый ввысь дух. Страж — это наблюдатель, мыслитель и в то же время простой смертный, разгребающий лопатой снег, чтобы расчистить путь — себе и другим.

***

Из какого, скажите мне, крошева,

Из какого, ответьте мне, месива

В нас рождаются крохи хорошего,

Чтоб плохое любовь перевесила?

Себялюбцы, дельцы, пересмешники,

Поджигатели моря и истины,

Нигилисты и гаеры-грешники,

***

Время странных стихов постучалось в окно.

Надо б чай попивать с мармеладом, а я

все смотрю в никуда, где от жизни — пятно,

точно жизнь эта чья-то и вправду моя.

Мармелада хватило б на пару деньков,

После первого полета человека в космос часто можно было услышать: «Гагарин летал в космос — и бога там не увидел». На многих людей этот довод действовал. Часто цитировали и слова другого космонавта, впервые увидевшего Землю из космоса: «Какая же она маленькая...»

Мне думается, наши парни увидели оттуда, с борта корабля, главное доказательство существования Бога — нашу Землю.

В научных работах последних 15 лет творчество В.И. Белова исследуется достаточно активно [1]. Особое место уделяется изучению категории соборности в его прозе [2], художественному постижению истории [3], в том числе в контексте русской литературы [4], художественной картины мира в его произведениях [5] и т.д.

Сможет ли Порошенко выполнить свое обещание нищему народу — ввести его в «цивилизованную Европу» с ее кисельными берегами? Такова ныне на свидомой Украине «национальная идея», точнее мечта жизни, которая придает ей главный смысл.

Женщина в доме

1

У учительницы Зои Федоровны было молодое, подвижное и по-детски задорное лицо... А над ее пухленькими губками чернели явно нарисованные усики.

«Бред какой-то, — думал Мишка. — Откуда усики-то?!.»

ЛИРИК

Кричи, сова, ужасная сова,

Пугай меня и смейся надо мною.

Я знаю заклинание лесное,

Хоть это заклинанье — не слова:

Два пересвиста с иволгой и три

С традиционным дятлом перестука,

А после сто шагов пройти без звука

И волчий сап услышать из норы.

Я старый лирик. Мне поёт листва.

Меня не хлещут ветки одичало.

Когда б была ты умная сова,

Меня бы обязательно узнала.

Я старый лирик. Я, как старый дождь,

***

Скрывая пустоту, молчит, сопит банальность.
Зачем ей говорить и глупость обнажать?
В молчаньи смысл сокрыт. И, сохраняя стать,
возможно без проблем явить ума глобальность.
 

Когда-то Игорь Моисеев, рассуждая о положении современных литературных дел, очень точно заметил, дескать, бытует мнение, что в наше время ни в культуре, ни в литературе нет никаких значительных явлений; но в действительности они есть, только оттеснены на обочину общественного внимания. И яркий пример тому ― эпопея Вацлава Михальского «Весна в Карфагене», которая заставляет читателя вспомнить лучшие образцы классической культуры и литературы.

В критических кругах никогда не были равнодушны к Сергею Есенину. Причем интерес проявляется не только к Есенину-поэту, но и Есенину-человеку. До сих пор его жизнь, его безвременная кончина и, конечно же, образ, ставший легендой, за которой влачится длинный сомнительный шлейф, не дают покоя и пробуждают самые немыслимые (чаще всего в негативном смысле) фантазии. «Хулиган» и «ловелас», «скандалист, растративший свой талант на кабаки и девиц», «алкоголик, допившийся до психоза» и, конечно же, самоубийца.

О словесности в современной школе

Мимо стройных колонн

Есть в моей душе воспоминание, которое возвращается всякий раз, когда я проезжаю мимо небольшого вокзала с белыми колоннами и бюстом адмирала Лазарева, — вокзала, на котором нам так и не суждено было встретиться…

Тридцать лет назад я был молод и ухаживал сразу за тремя девицами; две из них были ко мне неравнодушны, но и только, а вот третья…

1. Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?

Ухаживал за своей будущей женой. Принес ей свою курсовую работу и хвастливо заявил, что, согласно международным стандартам, текст программы (как интеллектуальная собственность) приравнивается к литературному произведению. Будущая жена равнодушно взглянула на листинг и заявила: «Да ну, удивил… Вот если бы ты мне столько стихов написал».

НА ДАЧЕ

Торчит из розетки зарядка,

в окошке картошка цветёт.

Да, жить в этом мире несладко,

но каждый ворчит, да живёт.

Скрипят дверцы у шифоньера,

зубная оборвана нить.

И если б, ребята, не вера,

СТАРЫЙ ВОКЗАЛ

С течением лет я всё чаще

На старый вокзал прихожу

И вслед поездам уходящим

С потерянным чувством гляжу.

Как будто низвергнутый с трона

В эпоху суровых годин,

В гудящей толкучке перрона

(из цикла «Мгновения»)

В начале жизни

Что было с нами до трёх лет, большинство не помнит. Лишь в более позднем детском возрасте память начинает формировать отдельные фрагменты жизни. Врезаются они в сознание навсегда, но долгие годы спят там, ничем не напоминая о себе.

Реалисты неверны, ибо человек есть целое лишь в будущем,

вовсе не исчерпывается весь настоящим. <...>

В одном только реализме нет правды.

Ф.М. Достоевский[1]

Основоположник русского славянофильства А.С. Хомяков уже в 1835 году в стихотворении «Мечта» пророчески констатировал:

<…>Ложится тьма густая

На дальнем Западе, стране святых чудес... <…>

<…>...и мертвенным покровом

Задернут Запад весь. Там будет мрак глубок…

От редакции.

Всё когда-то проходит — меняются времена, люди, страны.

Неизменно лишь то, что великие истины живут вечно. Периодически покидая бессмертный платоновский «мир идей», они проникают в наше сознание через уста тех или иных деятелей культуры и соединяют нас с живой подлинностью бытия.

А. Куинджи Ранняя весна. 1890-1895

Константин УШИНСКИЙ

СВЕРЧОК

О чём поёт сверчок за печкой

В час полуночный, в час глухой?

Доело пламя столбик свечки,

Оплывший столбик восковой…

Рассвет пришёл, и смолкла песня,

Свеча сгорела, темноте

Как будто в доме стало тесно…

А вот и нет её нигде.

Уснул сверчок, теперь не скоро,

Не скоро снова запоёт.

Я убираю с окон шторы,

Встречаю солнышка восход.

Смотрю на тучки в поднебесье —

Вдруг хлынул дождик озорной…

Меланхолии

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Свою смерть

Ношу в болящей груди.

В надежде, что исчезнет,

Днями напролёт небо прошу,

Но безуспешно.

Обитает там

И ждёт, бесшумная,

Хладнокровно меня держит

В ситуации шаха.

Хорошо знаю, готовится

К мату.

Не подозреваешь ты о том нашем

Проигрыше.

Ты проигрыши не любишь.

Улыбка у меня на лице

Забирает мои последние силы.

Это как занавес, скрывающий драму.

В статье «Если сказку сломаешь» Юрий Селезнев обратился к проблеме создания художественного мира, не просто далекого от традиционного народного фольклора, но несущего принципиально иные, несовместимые с национальными нравственные ценности. Сергей Куняев, вспоминая период вступления Юрия Ивановича в большую критику, отмечает тот резонанс, который вызвало размышление о современной сказке: «…Точным, безошибочным критическим анализом Селезнев разворошил осиное гнездо» («Бой за русскую гармонию») [1].

Введение в проблему. Категория метода (авторского, а значит, и научно-исследовательского) имеет ключевую значимость, а проблема его определения, ставшая хронической, как старый диагноз, — непреходящую актуальность. Еще М. Бахтин, на исходе жизни, выдвинул «методологические проблемы филологического анализа» как определяющие. Ими занимался Г. Гуковский, вся культурно-историческая школа на протяжении XX века.

Доклад для IV Беломонархического совещания (30.1.2016)

Братья-соратники!

В углубляющемся кризисе нынешнего компрадорского государства РФ многие сегодня видят панацею в виде монархии, об этом говорят не только православные патриоты, но и сталинисты, и некоторые депутаты Госдумы, даже от партии власти. Но у всех свои собственные представления о монархии. Давайте начнем с уточнения, что это такое.

По плодам их узнаете их.

Собирают ли с терновника виноград

или с репейника смоквы?

Евангелие от Матфея. Гл. 7. Ст. 16 [5]

Боксер и профессор

Логика — просто потрясающая вещь!.. Например, представьте себе, что подрались боксер-тяжеловес и худенький профессор математики. Кто из них победит? Удивительно, но если мы призовем на помощь логику, то легко убедимся в том, что победить в такой схватке может только профессор. Скажете, что это невозможно?.. Но давайте рассуждать логически, а когда возникнут трудности, мы поманим пальчиком воображение.

1.Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?

***

1

Звезда в ночи прополыхала —

То вещий знак, как ни возьми.

А поутру сказали СМИ:

«Скорбим — Распутина не стало.

Он звался совестью страны

И был известен президенту...»

Лукавый век! Но власти ренту

И со смертей иметь должны.

2

Чредой печальной русские утраты:

Белов, Распутин, ране — Кузнецов.

Источит ржа их палицы и латы —

Доспех тяжёл для вызревших юнцов.

Трёх выбрал Бог из сонма предвоенных

***

Тихий дом, вековые ракиты,

Гроздь рябины на рыхлом снегу;

Очертания неба размыты,

Хриплый ворон присел на слегу…

У забора — хоккейные клюшки,

На берёзе — скворечник пустой;

Припорошенных сосен макушки

Всё шумят и шумят надо мной.

Вдоль дороги заснежены брёвна,

Наклонился малинник в саду;

Дверь подвала скрипит полусонно,

Крошки шлака дымятся на льду...

Заметает позёмка пригорки,

А на кухне, у тёплой печи,

***

С боков обмазан глиной

Наш казанок кипящий.

Наседки крик старинный

Твердит о настоящем.

Следит с плетня за нами

Кувшин, как ранний кочет.

Пар во дворе — клубами:

Наш мед свариться хочет.

А мать, с шумовкой медной,

В подоткнутом халате,

Навар снимает пенный,

Вся в сладком аромате.

Повсюду — запах мёда...

И я от вас не скрою:

Найдутся у народа

Хешил и чул* зимою.

1972

Много ли вы вспомните писателей, имеющих медицинское образование? Чехов, Булгаков, Вересаев, которые сразу приходят на ум. Если подумать получше, то их окажется больше. Теперь их ряды пополняет перспективная писательница Елена Тулушева с образованием психолога. Она дистанционно пообщалась со студентами факультета журналистики КубГУ и рассказала о себе, своих произведениях, об отношении к читателям и своим пациентам.

«Делая человека ответственным, христианство тем самым признает свободу его. Делая же человека зависящим от каждой ошибки в устройстве общественном, учение о среде доводит человека до современной безличности, до совершенного освобождения его от всякого нравственного личного долга, от всякой самостоятельности, доводит до мерзейшего рабства, какое только можно вообразить» [1, с. 49]. Так оценивал формирование личности человека великий русский писатель Ф.М. Достоевский.

Мы готовим блок публикаций единой тематики, открытый давней статьей В. Сузи «Искусительность Даров» (предполагай мы серийность публикации, ее точнее было бы назвать — «Искушение образом»). Вторая статья, предлагаемая ныне, называется «О призвании образа и искупительно орудийной его природе». Следующая предположительно будет называться «О единстве образа и метода — в личности автора». Заключительная — «К проблеме метода и символа» (название пока рабочее).

Ведущим художественным методом западноевропейской и русской литературы 10-х — начала 30-х годов XIX века был романтизм. Он нес в себе культ борьбы за свободу человеческой личности. Именно с этим направлением связано то, что мы можем определить как искушение (искус) романтическим индивидуализмом.

(окончание; см. выпуски 39–42)

VII