В ходе предстоящего разбирательства нам надлежит прояснить – хотя бы приблизительно, в самых общих чертах – вопрос об управляемости длительными процессами. Постараемся не нагромождать сложных теоретических конструкций. В конце концов, не всем людям дана от природы способность мыслить посредством теоретических категорий. Тот же Леонид Ильич Брежнев, более восемнадцати лет руководя самой большой на Свете страной (страной Советов), был абсолютно бессилен в марксистской теории. Он никогда в жизни не читал трудов Карла Маркса и Фридриха Энгельса, не знал марксизма как в фундаментальных, так и в элементарных изначальных его положениях. Что не мешало при нём великой державе продвигать свои интересы в мире дальше, чем во все другие исторические периоды. Причем, продвигать, опираясь именно на запущенный в начале двадцатого столетия поток марксистских идей, способствовавший созданию военного блока в Восточной Европе, воспроизводству политического строя СССР на просторах Китая и Индокитая, вынесению передовых баз коммунизма аж в Карибский бассейн, под нос главного геополитического конкурента. Об успехах «коммунистической» России, достигнутых благодаря заимствованному у Запада марксизму, подробно написал Арнольд Тойнби в книге «Мир и Запада» (см. главу «Россия и Запад»). Мы же лишь на секунду задержали ваше внимание на том факте, что пик свершений марксизма и коммунизма пришелся в России именно на тот период, когда страну возглавлял человек, не знавший марксизма, не понимавший марксисткой теории и упрямо не желавший лично для себя его осваивать. Он передал теоретические вопросы Суслову, который засушил их, превратил в догму и довел до абсурдного состояния.

В связи с этим брежневским парадоксом интересно было бы понять: в какой мере управляемым был процесс насаждения в России идей марксизма, а также противоположный процесс – их вытравливания, ускорившего свертывание «проекта СССР». О первом следует сказать как об очевидной истине: в начале XX века в странах Западной Европы действовали центры подготовки революционеров-марксистов, из коих на слуху только Лонжюмо и Капри. Официальные сообщения советской тщательно отцензурированной историографии о характере деятельности этих центров носят явно выраженный дезинформационный характер. Сообщается, например, о курсе «История социалистического движения в Бельгии», указываются выделенные часы на занятия (4 лекции), называется преподаватель (И. Арманд). Но что касается таких «специальностей» и «учебных предметов» как основы конспирации, методы сбора информации, организация подкупа забастовщиков и террора против государственных служащих – тут полный вакуум информации. Ничему этому, так получается, революционеров не учили. Однако характер действий прибывших в Россию с Запада подрывных элементов наглядно показывает, что они были просто-таки на голову выше оставшихся [не убитыми в ходе десятилетия индивидуального террора 1901-1911 годов *] государственных чиновников. Очевидно, что марксизм в России насаждали через интенсивную подготовку «спецназовцев-марксистов» в западных специальных учебных центрах.

После невиданных геополитических успехов России / СССР к семидесятым годам двадцатого века в клубах транснациональных миллиардеров и крупнейших финансовых групп не могло не возникнуть желание эту слишком успешную страну разрушить – и опять до основания, разумеется. И начать разрушение следовало, очевидно, именно с того, что привело к её возвышению – с теории и идеологии, которая в свое время как зараза распространилась по всему миру, повсюду создавая опорные базы СССР в лице коммунистических партий и всяческих левых движений.

Иными словами, наше утверждение об управляемости обозначенных выше процессов – насаждения марксизма и затем его вытравливания – нисколько не является «конспирологической теорией», порожденной больным разумом, а вполне вписывается в иные наблюдаемые нами политические процессы глобального масштаба. То, как именно совершаются такие манипуляции – это уже дело техники. И финансовых затрат, разумеется.

Сложней будет обстоять дело с управляемостью процессов не политического характера, а происходящих в сфере культуры. Речь идёт о закономерности смены направлений в западной культуре: классицизм, романтизм, модернизм, постмодернизм, пост-постмодернизм. Современная система образования большинства стран мира, включая Россию, формирует у всех выпускников профильных вузов убеждение, будто бы переход от классицизма к романтизму и другие последующие процессы носят исключительно объективный характер, исключающий целенаправленные потуги личностей, то есть субъективного фактора, как решающего и успешного. Мол, как создание Общества затмения Солнца нисколько не приблизит в реальности это астрономическое явление, так и деятельность каких бы то ни было сильных и выдающихся личностей не в состоянии обеспечить появление культуры модернизма. (Г.В. Плеханов что-то в том же роде писал, правда, на примере затмения Луны, кажется: см. Г.В. Плеханов. К вопросу о роли личности в истории // Плеханов, Г.В. Избранные философские произведения в 5-ти тт. Т. 2. М., 1956, стр. 300–334).

Мы тут не станем останавливаться на обозначенной теме смены культур. Нам важней сама постановка проблемы, чем готовый ответ на вопрос: так возможно ли управлять сменой культур?

Гораздо важней для нас понимание самой возможности повтора некого культурного феномена через несколько тысяч лет. Возможно ли – в известных пределах территории и численности участников – воссоздать, например, языческую общину, аналогичную той, какая существовала пять или даже десять тысяч лет назад? Не спрашивайте, зачем это кому-то понадобилось. Нам важна принципиальная возможность – чисто теоретическая – воссоздания давно утраченных культурных форм.

Если мы найдём возможным воссоздание – в более или менее близких очертаниях – формы прошлого сегодня, то должны будем признать также и возможность конструирования, как из кубиков, обществ по минувшим образцам. Чисто теоретически, разумеется.

Для лучшего понимания того, о каких именно формах пойдёт речь, рассмотрим вкратце эти (или близкие им) формы в прошлом.

Примечания

* В годы, когда революционеры, в основном эсеры, проводили так называемый «индивидуальный террор», это период с 1901 по 1911 года, русских государственных и видных общественных деятелей было убито более семнадцати тысяч человек. Главная Палата Русского Народного Союза имени Михаила Архангела сделала 13 выпусков «Книги Русской Скорби», в которую заносились имена и краткие биографические справки убитых террористами государственных служащих, деятелей просвещения, монархистов и русских националистов. Большая часть этих жертв документально зафиксирована. Однако этой ужасающей цифры – семнадцать тысяч! – в советской историографии никогда не замечали (исключение составил писавший на излете советской власти и в первые годы постсоветской Вадим Кожинов), одновременно обличая противоположную сторону, членов так называемых черносотенных организаций, в несуществующих погромах. В названный период под название «еврейский погром» в советской историографии подпадали события в тех районах Бессарабии, где русских никогда не проживало, а также вооруженная разборка в Одессе, в которой с одной стороны участвовала греческая ОПГ, а с другой еврейская, применявшая против конкурентов станковые пулеметы «Максим».