Только разум может порождать чудовищ –

сердце неспособно на это.

…Пришёл доклад от жж-фельдфебеля без портупеи Жёлтого. Накануне, 20 июля, он зарегистрировал на борисоглебском форуме «Дикое поле» аккаунт под названием «Народный контроль» и призвал работников муниципальных предприятий писать анонимки. Мол, группа инициативных граждан решила начать борьбу с разными безобразиями, творящимися в подконтрольных городу структурах, и теперь собирает информацию. Кое-кто на этот призыв даже откликнулся. Жёлтый правил поступающие к нему тексты, усиливал в них какие-то штрихи и нюансы, доводил до нужной кондиции –- после чего распространял их по всему интернет-пространству Борисоглебска. Особенно лакомым мне показалось письмецо, которое накарябал некий работник местного трамвайного предприятия. Данное предприятие было нам особо интересно в силу того, что его – по совершенной случайности, конечно же! – возглавлял другой родственник мэра, его племянник Репкин Лев Евгеньевич

«Трамвайке» сейчас отчаянно не хватает  работяг - электриков и слесарей. А вместо них набирают то снабженцев, то каких-то конторщиков. Из числа друзей, братьев, сватьев… Заходишь в управление – по коридорам витает запах кофе. Открываешь дверь – а там сидят за столом с тортиком, с печеньками… Мы тут прикидывали с мужиками: многих из этих «сидельцев» возможно было бы сократить безо всякого ущерба для предприятия. Например, почему секретарь не может совместить свои обязанности с работой кадровика? Почему нельзя обходиться безо всей этой раздутой бюрократии?! Хотя, конечно, вопрос тут чисто риторический: кто ж станет сокращать «своего человечка», взятого по родству, или по знакомству? Вот так они и «трудятся», не покладая рук – в рабочее время свободно шастают по рынку, по магазинам… А вот попробовал бы простой работяга до конца смены уйти с предприятия!», – возмущался обиженный трудяга.   

Далее, подробно расписывались царящие на предприятии безответственность и наплевательство на нормы безопасности. Я выделил красным маркером один отрывок: «Вообще, на интересы работяг у нас плюют с высокого дерева – причём, даже в самом элементарном. Взять хотя бы состояние туалетов, предназначенных для простых работников. Такие туалеты как у нас, я не знаю, были лет тридцать-сорок назад на самых отстающих предприятиях. То есть, просто поставили унитазы и забыли об этом на долгие годы. Сами можете представить, что теперь там творится… Разумеется, люди начинают все сильнее жаловаться: дескать, смотрите сами, такими «чудо-туалетами» невозможно пользоваться, нельзя ли их как-то реконструировать? Деньги на это потребуются небольшие, зато станет чисто и приятно. Ответ, опять же, один: «Тебе надо, ты и делай!». Трамваи наберут пыли и грязи по всему городу – а потом ты должен во всём этом копаться! Ни о каких озоновых или реагентных чистках у нас даже не слыхивали. Люди вынуждены работать буквально в говне, но руководству на это наплевать! Зато начальник закупает вазоны для цветов!»      

Вообще, мэрский племянник был обрисован неприятнейшими красками: «Впрочем, про г-на Репкина, именно как про начальника, не могу сказать ничего – ни плохого, ни хорошего. Всё потому, что мы с ним просто не сталкиваемся. Повседневной жизнью предприятия он не интересуется, занимаясь какими-то своими делами в «высшем обществе». Правда, вначале, когда г-н Репкин только у нас появился, он вёл себя по-другому: появлялся на рабочих местах, снисходил до бесед с трудягами, интересовался нашими потребностями. Но вскоре наши проблемы потеряли для него интерес… За последние полгода я только раз видел, чтобы он у нас в цехе объявился - пришёл, оглянулся по сторонам, да и заковылял к себе обратно. Как тут не вспомнить бывшего руководителя Виктора Семеновича Савченко! Жизнью руководимого им предприятия Савченко активно интересовался и старался всё держать под контролем. Постоянно общался с нами, производственниками, не чуждался сам залезть под вагон, испачкать рукава в ржавчине. Зачем понадобилось менять его на какого-то кабинетного шаркуна, которому, в общем-то, наплевать на свои прямые обязанности?!»

Волшебно, упоительно! Я тут же перебросил Циана и Синего именно на сей участок фронта – поручил им работать исключительно по Репкину. Незадачливого директора предстояло выставить полным моральным уродом и донести это до всех интернет-пользователей Борисоглебска. И они сработали на совесть, выцепив где-то и раскрутив для разговора другого анонимуса с Трамвайки. Его рассказ оказался ещё красочнее: «Предприятие нуждается в серьёзной реорганизации. Наши трамваи находятся в ужасном состоянии - проржавели насквозь, полы проваливаются, а от грохота при езде пассажирам внутри невозможно услышать собеседника. Пути напоминают стиральную доску доисторических времен. С крайне удручающей периодичностью происходят поломки и аварии, исправлять которые за мизерную зарплату приходится действительно профессиональным рабочим. Но они в этой телеге – пятое колесо». 

Храбрый анонимус чётко тыкал пальцем в обоих виновников – непосредственного и вышестящего. «Это яркое свидетельство непрофессионализма человека, поставленного руководить «Трамвайкой». Впрочем, какой уж там может быть профессионализм! У нас в городе уже принято так, что на любое важное предприятие могут прислать кого угодно, хоть попугая в клетке. И это будет подаваться как должное, лишь бы этот попугай правильно произносил партийную клятву. Или, ещё лучше, был бы членом узкого «кружка родственников» Григория Сокольчика».

Мы делали всё возможное, чтобы не дать возмущению борисоглебцев угаснуть. И они исходили в комментах едкой желчью, не сулившей Сокольчику, с точки зрения его избирательных перспектив, ничего доброго.  

«Трамвайке грозит полный стабилизец!УРА!УРА!УРА! Слава мэру!»

«Почему допустили, что бестолковый Репкин, племянник Сокольчика, допусчен в трамвайку?

Они же разворуют все деньги, вместе.

Семья Репкина вовсю используют легковой транспорт трамвайки в личных целях
каждый день, всюду разъезжая за счет налогоплательщика по собственным нуждам.
И вообще что это у нас стало правилом «Отцам города» своих родственников и любовниц пристраивать к кормушкам?»

«Трамвайку в металлолом ,и нече столько времени дурить голову.Не хрена с это не выйдет».  

«Не трамвайку в металлолом, а раздутые штаты офисных неработников!!!!! Пусть они не бумажки перекладывают, а пойдут в цеха трамваи мыть!!!!! Будет больше толку !!!!! Нет в нашем городе хороших руководителей!!!!! Получаем мы только одних вредителей!!!!!

А всё потому, что надо на предприятия назначать специалистов!!!!! На трамвайку - инженера, знающего все тонкости в «трамвайном деле»!!!!! Да на любое предприятие только специалиста, а то у нас , что не руководитель, то очень далёкий от специфики данного предприятия «свой человек»!!!!!»

Честно говоря, противник меня разочаровывал. Он не проявлял ни малейшей изобретательности, а его ответные действия вызывали лишь презрительное сожаление. Мэрская команда свои удары сосредоточила на Холмецком, остальных утюжили в СМИ только для порядка. Впрочем, Хват со своим консервным заводиком заслуженно воспринимался в городе клоуном. Матвеев же и Мильштейн являлись слишком блёклыми фигурами, не способными похвастать яркой индивидуальностью. Что там подчинённые Григория Устиновича нарыли на Холмецкого, я уже даже и не отслеживал – меня это не интересовало.

С любопытством посмотрел показанное по городскому телевидению интервью с сестрой Сокольчика. Дама в годах в нелепой жакетке нервно комкала платок перед ведущей. Cначала она превозносила своего брата чуть ли не до небес:

– То, что Григорий станет человеком незаурядным, окружающим было ясно уже тогда, когда он был мал годами. Ещё в детстве он проявлял такие качества, как упорство и целеустремленность. В школе учился Гриша хорошо, отдавал предпочтение точным наукам, физике, математике, биологии, очень увлекался спортом – это увлечение сохранилось в нём и во взрослой жизни. У него появилось много друзей, с некоторыми из которых он и сейчас продолжает общаться. Ну а то, что в Грише очень сильны именно лидерские задатки, лично я стала замечать, когда он ушёл в политику. Он научился увлекать окружающих за собой, заинтересовывать их своими идеями и планами…

Дама тяжело вздохнула, вытерла заблестевшие влагой глаза и стала плакаться:

– Когда Григорий решил заняться политической деятельностью, то мы, родные, были от этого не в восторге, остерегали его... Мы понимали, что это дело грязное, и ему придётся столкнуться с людьми нечестными и подлыми, вступить в противоборство с ними. Так оно и получилось: но Гриша, насколько я его знаю, никогда не сожалел о своём выборе. Сейчас уже, будучи сестрой мэра Борисоглебска, я привыкла к той грязи, которую выливают подлые людишки.... Конечно же, временами это трудно перенести. Особенно нашей маме, ведь она постоянно читает интернет... Но лично я отношусь к этому куда спокойнее, стараюсь не позволять клевете и гнусностям влиять на меня и портить мне настроение. Я ведь знаю Гришу, знаю его дела и то, что он всегда руководствовался интересами горожан – его успех на выборах это подтвердил. Лично мне в лицо никто никаких гадостей не высказывал. Тем не менее, я бы не хотела, чтобы мои дочери и племянницы когда-либо пошли бы в политику – слишком уж это неприятная сфера. Много мерзости, лжи, подлости…

Разговор перешел на выборы – оказывается, дама имела опыт работы в участковой избирательной комиссии:

– Добро побеждает зло – я в этом уверена. Но ведь и зла в нашей жизни немало и оно выражается через умысел одних и безразличие других. Как член избирательной комиссии, я неоднократно сталкивалась с попытками подмены списка бюллетеней, исчезновения из него листков «неправильных» партий. Боюсь, что и в этот раз маргиналы, которым не светит попасть в мэры законным путем, попытаются прибегнуть к нечестным методам…

Соломку, что ли, заранее стелют?

Всё, что мы делали до сих пор, являлось только подготовительными выпадами. Когда идёт охота на крупную дичь, зверь сначала получает укусы от окруживших его собак – они болезненны, но не фатальны. И лишь позже охотник наносит смертельный удар, ставящий окончательную точку. Чтобы окончательно выбить Сокольчика из седла, требовалось что-нибудь совсем уж «эдакое» – и оно нашлось.

Случилось это, по борисоглебскому календарю, в самом начале августа. Я сначала не мог и предполагать, что произойдёт происшествие, оказавшее, как позже выяснилось, непосредственное влияние на судьбу не только Сокольчика, но и на мою собственную. Удача, приплывшая к нам в руки, оказалась, при ближайшем рассмотрении, даром Пандоры.

Когда я ставил своим ребятам задачу это самое «эдакое» обнаружить и размотать, то уже не в первый раз привычно посетовал, что никто из нас не может находиться в Борисоглебске в осязаемой физической плоти. Как всегда, приходилось ограничиваться пределами виртуальной сети, которая, конечно, невероятно широка, но пока не беспредельна. Однако, недаром шеф платит всем нам хорошие деньги – ограниченность интернета не может служить преградой настоящим профессионалам. Мы искали, искали и, наконец, обрели! Началось всё с того, что оберботсман Оранжевый зацепился на «Диком поле» языками с одним человечком, проговорившемся о том, что его знакомая трудится в учреждении, где «та-а-а-акое творится!» Потом немало времени ушло на то, чтобы выйти непосредственно на источник информации. Эта немолодая тётка сильно очковала, опасаясь какого-то подвоха. В итоге, её энтузиазм пришлось подогреть относительно небольшой суммой – имелся в нашем распоряжении некоторый фонд, специально для подобных случаев предназначенный. Деньги отправлялись очень малыми порциями, по мере того, как женщина выкладывала всё, что она знала. Для того, чтоб хоть как-то утишить её страх – а она боялась даже общения в скайпе! – Оранжевый предложил наиболее безопасный способ переписки. Она набивала свои сообщения в почтовом ящике по условленному адресу на заранее оговоренном сервере, но не отправляла, а сохраняла их в «Черновиках». Зашедший на тот же адрес Оранжевый читал, копировал её тексты и оставлял всё новые свои вопросы.           

Когда мозаика сложилась в картинку, то оказалось, что о таком шикарном подарке приходилось только мечтать. На окраине города находится детский дом «Смородинка», принадлежащий к числу учреждений самоуправления. Руководит этим заведением директор Валерий Петров – удивительная свинья, обожающая прикладываться к бутылке. Никого бы его пьянство не интересовало, если б он этим занимался во внерабочее время. Однако, Петров и на работе постоянно находился в подпитии. Дети и сотрудники персонала часто наблюдали как он, шатаясь, идёт «по стенке», чуть ли не падает, чувствовали, как от него разит перегаром. Пьяным он нередко решал различные деловые вопросы, общался с питомцами приюта, заходил в детские помещения групп, вызывал к себе в кабинет.

Что интересно, вокруг себя директор собрал точно таких же моральных уродов. Ни одну из проверяющих инстанций они до Петрова и близко не допускали. Как только инспекторы приходили в детдом, хорошо поднабравшегося шефа «инициативная группа» тут же прятала в бане. Сотрудников и детей перед проверками запугивали совершенно в духе гоголевского Городничего. Мол, ежели «приезжий чиновник будет спрашивать службу: довольны ли? – чтобы говорили: «Всем довольны, ваше благородие»; а который будет недоволен, то ему после дам такого неудовольствия...»

Пользуясь безнаказанностью, Петров совершенно распоясался – квасит по черному прямо в своем кабинете и в бане, берёт себе в собутыльники мальчиков из старших групп.                                                                                                                                                   Любопытно, но несколько лет назад «Наш полдень» и «За правду!» публиковали критические заметки о положении дел в «Смородинке», вынудив мэра отдать распоряжение об «усилении контроля» над директором. Однако, с тех пор к лучшему ничего не изменилось.    

Осмелевшая сотрудница дала нам феерическое интервью. Приведённые ею факты оказались столь «пахучими», что не всякий человек со слабыми нервами смог бы дочитать это до конца. «Петров пьёт уже давно. Ой, много лет... Мы за столько лет к этому уже привыкли. Да всё бы ничего, если бы он хоть как-то пытался выполнять свои обязанности. А так – директор появляется на работе только для того, чтобы отдать в прачечную постирать свое бельё или чтобы помыться-попариться в бане, поесть. Приходит, например, и говорит: «Хочу шашлык!» – На тебе шашлык! Из «детского» мяса ему тут же на кухне делают шашлык. А иногда он появляется в приюте лишь для того, чтобы проспаться, если перебрал. Причём, не стесняясь, может заявиться перед подопечными не просто подшофе, а пьяным до такой степени, что элементарно не владеет собой...

Вот так пьяный завалится где-нибудь и лежит у всех на виду. Сколько раз бывало: заснет, тут же обмочится, так и валяется в луже, в собственной моче. И всё это – на глазах у детей. Как-то валяется пьяный директор на полу, воспитатель говорит старшим ребятам: «Помогите хоть поднять его, на диван положить». А они: «Вот ещё, он нам весь диван зассыт, сколько раз такое было!» Потом только мочой воняет, невозможно...

Бывает, спьяну сигареты у старших воспитанников «стреляет». Или всё же вспоминает, что он директор, и начинает тогда «наводить порядок» – разборки устраивать, как у себя дома... Тут, как говорится, только держись: может запросто и матом... И не только в адрес воспитателей, но и детей. Нецензурная брань со стороны администрации приюта в присутствии воспитанников – дело привычное.

И забирать себе домой продукты из детдома – тоже дело привычное. Директор уезжает домой – увозит с собой «свою» часть провизии. А потом, естественно, с его попустительства это делают и другие работники, кто к кухне поближе. Не стесняясь, большими сумками выносят продукты, предназначенные детям. К праздникам вообще самые лакомые куски с детского стола достаются администрации. Воспитанники же вынуждены питаться тем, что осталось после этой дележки.

Конечно, во время проверок детей кормят, как надо, напоказ. А так – могут иногда на стол ребятне подать такое, что и есть невозможно. Дети, естественно, отказываются. Просят потом просто батон, которым и утоляют голод. Причём, это нисколько не смущает технолога по питанию, который непосредственно занимается составлением меню. Если маме Петрова или ему самому нужны дорогостоящие лекарства – без проблем: без зазрения совести заказывает их через приют. А когда потом дело доходит до нужд детей, зачастую говорят: нет денег. И это нормально? Всё, что плохо лежит, тоже отправляется директору на дачу или ещё куда-нибудь, своим людям. В своё время у нас в приюте с пафосом в присутствии городского телевидения открывались мастерская по деревообработке, швейная мастерская, компьютерный класс, парикмахерская. Сейчас ничего из них уже не работает. Причины две: во-первых, педагоги, которые должны были обучать детей ремеслу, не хотят работать за предложенный руководством заведения минимум, а во-вторых, оборудование исчезло в неизвестном направлении. Недавно для воспитанников была открыта кухня, но, судя по всему, её ждет та же участь, ведь продукты с детдомовской кухни никто сюда выделять не станет».

Нормально, да? Сотрудница выражала искреннее недоумение: «Почему они так держатся за Петрова на этом месте? Или через детский дом отмываются какие-то деньги. Или его мама что-то такое знает про них и шантажирует... Хорошо так существовать: пей, гуляй на полном содержании и обеспечении да ещё и хорошую зарплату за это получай! Город его просто содержит. Причем живёт-то ведь он припеваючи за счёт детей, которые и так уже судьбой обделены!»