Даже если человек обладает чем-то в очень

большом количестве, ему всё равно со

временем становится этого мало. «Ещё!

Ещё!» – кричит его ненасытная душа. Ему

нужно заполучить всё – меньшим он уже не

сможет удовлетвориться.

…Проснулся с обессиливающим ощущением тяжести в груди и конечностях и, напротив, тошнотной лёгкости в голове. Лежал, ощущая крайнее нежелание вставать и что-то делать. Часы показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Дежурно отругал себя за то, что вчера опять обожрался на ночь: большая бадейка с мороженым, полдюжины пирожных и кулёк шоколадных конфет явно не могли улучшить моего самочувствия.

«Какая же ты жалкая тряпка, – ругал я самого себя. – Сколько раз клялся себе, что после пяти вечера в рот ни крошки?! Ничтожество, жалкий шмат сала… И почему Татьяна до сих пор тебя не бросила?!»

В такие минуты на меня накатывала депрессия. Насколько сильной бывала почти наркотическая эйфория от осознания себя «гроссмейстером», повелителем неразумных пешек, настолько же нестерпимо потом жгли угрызения совести, связанные с пониманием собственного повседневного ничтожества. Чем мне на самом деле гордиться, если я с собственной тушей совладать не в силах?

Периодически меня – даже и здесь, на Октаэдре! – засасывала обессиливающая рефлексия. На сей раз, начавшись с воспоминания о проявленной накануне пищевой недисциплинированности, она стала глобальной, распространившись на весь мой образ жизни, работу и перспективы. Какой, нахрен, повелитель реальности? Как там говорил Пурпурный, мелкие пакостники? И это ещё в лучшем случае. Иногда в глубине души я осознавал, что дело, которым занимаюсь, трудно назвать достойным. Я учился по классической русской литературе идеалам гуманизма, а теперь – нате-ка! – размазываю грязь по сети. О, где вы теперь, Алёша Карамазов, Наташа Ростова, Лев Николаевич Мышкин и Илья Ильич Обломов, что бы вы сказали обо мне нынешнем? Ясно же, ничего лестного…

И я не могу ведь бросить своё занятие, дабы подыскать себе что-то более пристойное – ибо это выше моих сил. Я уже привык к уютному существованию и не хочу опять перебиваться, мыкаться по работодателям, унижаться…

От размышлений о собственной никудышности я перешёл к мыслям о ничтожестве человека вообще. Да что мы вообще значим, если не готовы претерпеть даже малейших неудобств ради того, чтобы подтвердить свою приверженность каким-то принципам – хотя они даже не у всех и есть! Душа? Не смешите! Примитивные механизмы, запрограммированные на удовлетворение базовых потребностей: жрать, спать, трахаться, насыщать свое тщеславие, подчиняться высшим и унижать низших – вот кто мы такие!  

Самобичевание мне наскучило. В конце концов, я сполз с постели и, как есть голым, потопал в туалет, а потом и в ванную. К счастью, супруга давно была на работе, иначе не преминула бы высказать ядовитое замечание по поводу моего отталкивающего внешнего вида. Как будто я сам не знаю… Кушать пока особо не хотелось – жор на меня по настоящему наваливался лишь во второй половине дня. Я вернулся в свою комнату, кое-как застелил постель и вошёл в интернет.

К счастью, мне немного поднял настроение обер-твиттер-ефрейтор Чёрный. Помимо недюжинных аналитических способностей, он отличался талантом литератора и драматурга. Не сомневаюсь, сложишь судьбинушка иначе, он сочинял бы повести, романы и пьесы, пользующиеся большим успехом у публики. Впрочем, и работая у нас, он тоже, время от времени, получал возможность проявить свой художественный дар. Идея его состояла в том, что стоит прекратить беспорядочно вываливать сведения о грехах и грешках борисоглебских депутатов as is – это может приесться. Нужно найти некую новую форму подачи, которая обеспечит более надёжное впечатывание нужной нам информации в мозги борисоглебцев. Одновременно, следует продолжать гнуть избранную линию, нацеленную на превращение правящих политиков в смешных клоунов.

И, представьте, Чёрный представил остроумную задумку, вполне удовлетворяющую всем этим условиям. Он решил сделать мэра и депутатов персонажами… мыльной оперы в латиноамериканском стиле. С небольшой помощью друзей наш сценарист изготовил пробный текст для, так сказать, пилотного выпуска. Действие происходило в большой мексиканской семье, представители которой носили гордую фамилию Депутан. Почему именно такую? В сопроводительной аннотации пояснялось: «В нашем городе непотопляемую касту борисоглебских депутатов давно переименовали в «де-путаны». И знаете, почему? По всем показателям «продажности за соответствующее вознаграждение» они далеко переплюнули всех представительниц первой древнейшей профессии. Но беспредел, творимый в последнее время в Борисоглебске, не просто удивляет. Нет, он просто поражает воображение!!! Это нельзя назвать иначе как воровство, преступление, грабеж».         

Далее шло представление главных героев. Дон Грегорио – почтенный отец жульничьего семейства, богатый землевладелец, влиятельный феодал. Его верные вассалы – дон Алехандро, дон Антонио и дон Серхио. Положительный герой дон Эстебан де Монтана, восставший против произвола Депутанов. Красавица Каталина Мартинес – и так далее. Повесть рассказывала о том, какое участие приняли все эти абсолютно узнаваемые персонажи в эпопее продажи центральной городской гостиницы «Космос» два года назад. Там ситуация действительно казалась мутной и запутанной – сначала многострадальный «Космос» очень подозрительным способом приватизировали, потом перепродавали каким-то лоховатым иностранцам, затем перестраивали. Судя по всему, хитрый Сокольчик и его приближённые неплохо нагрели на этом руки.

Читая пассажи Чёрного, я скалил зубы: «Но оказалось, что зря обрадовались покупатели. Кредиты-то они взяли, а вот дон Грегорио обложил их такой данью, что свет померк в глазах несчастных владельцев гостиничного комплекса. Мачо оказался крут! «Не сдадите, – говорит, – объект вовремя – штраф будете платить по 250 долларов за каждый день задержки! А гостиницу хочу – чтобы 80% из стекла была, как в городе моей мечты Рио! Ну и что, что дорого – зато красиво! И чтобы стоянки подземные были – и вложить в них тысяч 100, не меньше! Площадь у гостиницы отремонтировать – за ваш счёт! Да, и ещё, чуть не забыл! За счастье, которое вам привалило, будьте любезны предоставить городу спонсорскую помощь – на детские площадки! Нам много не надо – тысяч 300, если в евро, точнее 306 тысяч 569 евро и 67 ихних центов. У нас всё подсчитано, как в аптеке! Да, а если вовремя деньги не заплатите на площадки-то, штраф будете платить – 200 евро в день! Вот мы с 15 декабря счетчик-то и включаем! Ну и меня, дорогого, вы, естественно, не забудете. А, гости заморские! Чего носы-то повесили?!»

Закручинились гости и стали просить, чтоб дон Грегорио освободил их от дани тяжкой. Молили, молили и умилосердили таки – освободил всемогущий мачо их от груза наложенного. Злые языки, правда, тут же объявили, что откат за то, чтобы не оказывать эту «спонсорскую помощь», иностранцы всё-таки заплатили. Дескать, десять процентов, конечно, не сто! Впрочем, кто станет верить клеветникам и злопыхателям?!»

Что ж, когда операция закончится, буду ходатайствовать перед начальством о присвоении Чёрному очередного звания – а то чересчур засиделся он в своём нынешнем, невеликом. Заслужил… Впрочем, у нас любой успех – как правило, плод не индивидуальных инициатив, но командной работы. Рукастый Пурпурный оперативно подготовил изображения героев в латиноамериканских прикидах, какими он их представлял – пончо, сомбреро, расписные рубашки с жабо и сборчатыми рукавами.

Не дав читателям опомниться, мы оперативно подготовили и опубликовали и вторую серию: «Как Депутаны городскую землю делили». Её главной героиней стала «спящая красавица» донья Каталина Мартинес, охранявшая заколдованный пустырь в центре города, заросший бурьяном, на месте которого когда-то располагался парк аттракционов. Чёрный в смачных красках поведал, как к донье Каталине подкатывали художники, торгаши и производственники с предложениями о том, как этот пустырь обустроить – никого она не услышала. Но стоило подступиться мачо Алехандро в белых штанах, кузену дона Грегорио, как разу дело сладилось. «А целуется как сладко дон Алехандро – всем поучиться надо! Разбудил донью Каталину мгновенно – вот ему, говорит, дам я хоть гектар, хоть два, хоть двести... И в любом месте города. Хошь - в Гульбище, хошь – в Центре, хошь – в Сосенках. Ведь не бесплатно же! Всё для себя человек делает – вот это по-хозяйски! И дон Грегорио одобрит. А за ним ещё два человечка нашего круга пристроились – тоже знают, куда целовать надо. Первый просит всего 3 га на берегу Голубого озера для лодочной станции, а второй – там же 23 га для аквапарка и частных коттеджей. Ну как тут откажешь? Это же люди, как люди. Ничего бесплатного они не делают. Очень правильные люди. Можно ставить «одобрям» и пускай Дума оформляет всё, как положено».

Нужного эффекта мы снова достигли. По-моему, в следующие пару дней вся болтовня на городских форумах только и была о нашем сериальчике. «Кто бы это ни сочинил, хоть люди Холмецкого, хоть Хвата, хоть Мильштейн – они молодцы! Очень здорово придумано! Нормальная мыльная опера, которая имеет место быть. Так держать, продолжайте веселить народ, развивайте творческие идеи!», – писал, например, какой-то Дао. Его поддерживал Монах: «Сказка – супер. Но проснуться ли когда-нибудь избиратели этих чудных сказочных героев?» Гавроша предлагал новое направление для расследования: «А почему не рассказали, как строили с техническими нарушениями гостиницу? Спросите у Титаренко, он подтвердит, что эта коробка может рухнуть в один день. И это на полном серьезе».        

Дабы не расхолаживать народ, срочно запустили третью серию – снова про махинации с городской землей. А точнее, о том, как власти Борисоглебска раз за разом жульнически подыгрывают холдингу Rhino, уже захватившему, кажется, все мало-мальски удобные куски территории в центре города. «Три месяца назад дон Грегорио с гордостью сообщил об этом большом событии – возведении в Сосенках нового торгового центра. Никого уже не смущало, что в этом месте находится канализационный коллектор. Что ранее в этом месте запланировали строить многоэтажную автостоянку. Ещё недавно дон Грегорио помнил об этом и рассказывал с экранов ТВ. Теперь забыли все. Дума единогласно поддерживает строительство на данном участке нового комплекса Rhino. То, что бывшим владельцам было нельзя десять лет, стало можно для члена своего семейства Депутанов. И за один месяц дон Алехандро получает и объединение земельных участков с прикупом, и договора аренды на десятилетие, и разрешение проектировать, строить и перестраивать, и т.д. и т.п. Но то, что было сделано дальше – это абсолютный рекорд. Rhino просит Думу продать ему эту землю! А основание у дона Алехандро просто блеск: у меня, мол, нет денег на строительство нового торгового центра, а банк не даст кредит, если земля будет не холдинга Rhino. И наши почтенные Депутаны с радостью ему это разрешают...»    

Позвонил шеф – надо полагать, он тайком время от времени подглядывал за нашими усилиями.

– Молодцы, хвалю, – неожиданно сказал он. – В хорошем темпе работаете. Затея с голым парадом и мыльной оперой – оно грубовато, конечно, но действенно. Что ж, воистину, старясь угодить людям с плохим вкусом, вы теряете возможность угодить людям с хорошим вкусом. Угодить же одновременно всем вкусам – вещь невозможная. Однако же, постарайтесь соблюдать во всём меру.

Я так загорелся от смущения, что к моей щеке, наверное, можно было поднести спичку. Стеснительно запыхтел.

– Ы-ы… Это… спасибо, босс…

– И да, думаю, уже можно посвятить тебя в детали дела, к которому я хочу привлечь «Спектр», когда вы разберетесь с Борисоглебском. Я же говорил, что там задача серьёзная предстоит? Самая важная из тех, за которые тебе доводилось браться.

– Слушаю, – с показным благоговением выдохнул я. – Это хорошо, что вы решили мне рассказать. Начну морально готовиться из-за всех сил.

– Тут к нам обратился один солидный заказчик, – внушительно сказал шеф. – Парень мыслит по-настоящему глобальными категориями. Ему не интересно устроить простой переворот, он хочет заполучить новую, ещё невиданную на планете нацию. Не более, но и не менее. Что ты скажешь?    

Я обрадовался возможности показать свои знания.

– Конечно, практически мне этим заниматься не приходилось, но будущий объем работ представляю. Я ещё во время «учебки» живо интересовался технологиями нацбилдинга. Все они построены вокруг процесса конструирования новых идентичностей. Если мы желаем создать нацию с нуля, то должны выделить некую достаточно большую общность людей и дать им свой, особенный, язык или диалект, историю, легендарных предков, отцов-основателей, мучеников за свободу и символических врагов, олицетворяющих всё самое страшное и ужасное. Главное, грамотно запустить процесс – и он уже лет через двадцать покажет ощутимые всходы. Впрочем, если довести температуру плавильного котла до предела, и он не лопнет, то можно управиться в пять лет. Исходя из…

– Ладно, передохни, – прервал он меня. – Ты сейчас не экзамен мне сдаёшь. Заканчивай операцию и начинай прикидывать специфику новой работы. Все детали сообщу, когда ты освободишься от Борисоглебска. И ещё раз – вы молодцы!

Он столь же неожиданно исчез, оставив меня в состоянии восторженного трепета. Только тот, кто столь же хорошо знает, насколько патрон скуп на похвалу, поймёт мое состояние. Опять же, перспектива следующей работы манила и воодушевляла. Подумать только, меня допустят к нацбилдингу! Вот тогда-то я и перевоплощусь в настоящего творца, мало чем уступающего самому Господу. Хорошенькая карьера для нищего репетитора, несколько лет назад подыхавшего от безнадеги!

Настроение поднимали и бестолковые попытки неприятеля отражать наши удары. Судя по всему, больше всего их бесило, что они никак не могли взять в толк, с кем имеют дело. Естественнее всего на месте приспешников Сокольчика было предполагать, что его атакуют другие претенденты на пост мэра – ну, так они и думали. Пытались контратаковать, делая это бессистемно и бестолково. Легче всего, казалось бы, копнуть Холмецкого – он сам бизнесмен. Но на публикуемый на Степана Владимировича на страницах «Борисоглебских вестей» и «Недельки» смехотворный компромат нельзя было смотреть без жалости, настолько он оказался ничтожен. Дескать, где-то якобы протащил своего человечка на должность в обход конкурса, поставил муниципалитету несколько мешков чернозёма по завышенным ценам, что-то пообещал некой пенсионерке (имя не называлось) и не выполнил. Венцом всего стала публикация сделанной тайком на телефон фотографии, на которой запечатлён Холмецкий, обедающий в каком-то ресторане в компании, нет, даже не любовницы – собственной супруги. Подпись к снимку гласила, что вот, мол, депутат пьёт горькую, вместо того, чтобы находиться на заседании Думы. Созерцая всё это убожество, я сильно хохотал. 

Мой смех потревожил Татьяну.

– Что ты там ржёшь, как жеребец? – уперев руки в боки, она зашла в мою комнату. –А ну-ка давай срочно в магазин – в квартире продукты заканчиваются.    

– Вот ты свербигузка, – заныл я. – Неужели так срочно надо? Может завтра?

Она молча напрягла правую руку, и я сразу же примолк. Супруга шлёпнула перед моим носом список – чего именно следует приобрести. Я хотел снова разныться, но взглянул в лицо Татьяны и… передумал. Хотя лик благоверной был скрыт огуречно-кефирной маской, выражение ореховых очей не сулило пощады в случае неповиновения. Я постарался стряхнуть с себя боевой азарт, подхватил авоську, всунул ноги в кроссовки и побежал наружу.

К счастью, супермаркет находился в соседнем квартале. Обходя полки, я за полчаса наполнил тележку всякой питательной всячиной, указанной в списке. Потом, кряхтя под тяжестью разбухшей авоськи, побрёл в обратном направлении.  

Бросилось в глаза, что глухая стена одной из пятиэтажек украсилась огромной надписью: «Мэр Оксана Андрейченко: «Построим теплом душ наше будущее!» Под надписью красовалось изображение немолодой уже, но ещё довольно привлекательной блондинки в деловом костюме. Я даже потряс головой – это ж надо было так погрязнуть в политтехнологических интригах на территории далеких городов и стран, что даже и не знать имя мэра собственного насёленного пункта! Андрейченко, значит… Впрочем, что мне до неё – на собственной территории наша Контора принципиально никакой деятельностью не занималась.

Тут кто-то сзади увесисто хлопнул меня по плечу:

– Здорово, Кирюха!

Я нервно улыбнулся и увидел перед собою весёлого рыжебородого гиганта, словно сошедшего со страниц скандинавских саг. Вот так встреча! Передо мною стоял никто иной, как Бхут, один из известнейших моих коллег по «Корпусу М». Мы познакомились ещё когда я только-только поступил – а Бхут уже тогда считался заслуженным профессионалом. В своё время я успел поработать под его началом, а сейчас стал равным ему по должности – Бхут тоже возглавлял подразделение. Был он человеком открытым и прямодушным и я всегда относился к нему с симпатией.

– Никак, из магазина чапаешь? – добродушно сказал он. – Хавчик на хату тащишь? А я со стадиона ползу – ходил на спидвей.

Я ничуть не удивился – «Утренняя звезда», на которой проходили спидвейные состязания, располагалась неподалёку от нашего дома, порой доставляя изрядные помехи исходившим от неё шумом. Бхут же всегда славился своей любовью к этому виду спорта.

– Да вот, жена послала… – неопределённо сказал я. – Ну а ты как? Чем «Шершни» твои занимаются?

– Бомбим тут один банчок, – широко ухмыльнулся он. – Меняем, так сказать, состав акционеров-мажоритариев. А впереди ещё, как минимум, три дела. У нас график на полгода вперед расписан…

– Не устал от работы? – мягко подколол я его.

– Да ты изгаляться изволишь? – хохотнул он. – Я свою работёнку ни на что не променяю – и деньги, и азарт! Почитай, дня не проходит, чтоб я не помянул благодарностью тот час, когда меня позвали в «Корпус»!

Я хотел было похвастаться новой миссией, которую посулил мне босс, но не стал. Кто его знает, вдруг шеф останется недоволен моей болтливостью? Потолковав с Бхутом ещё немного, мы разошлись. Вернувшись, я осторожно поставил авоську на стульчик. Дальше она перешла во владение Татьяны, милостиво отпустившей меня коротким кивком. Я сразу же вернулся за свой монитор.

В Борисоглебске лето перевалило на вторую половину июля. Пока всё у нас шло по плану, без накладок и непредвиденных неожиданностей.