Ни один человек не способен думать, писать

или говорить абсолютно искренне, как бы ни

стремился он быть правдивым.

…Ах, память, память, почему столь коварна ты и избирательна?! Ты с удовольствием подсовываешь нам наши успехи, но затушёвываешь поражения. А я, как все: люблю вспоминать свои победы. И первая операция, которую я провёл в качестве командира, стала ярким алмазом в коллекции моих личных удач. Мне тогда, как новичку в командовании, доверили, само собой, дельце крайне мелкое и незначительное. Но в моей памяти оно уравнялось с победой в Сталинградской битве.

Я, конечно, не знаю, как тот заказ поступил в «Корпус М» - наше начальство вообще никогда не светит своих связей во внешнем мире. Но я могу представить, как у заказчика зародился интерес к тому «кусочку», который мы потом для него отжали.

Скорее всего, было это примерно так. Разумеется, я фантазирую, но в моём вымысле нет абсолютно ничего неправдоподобного. В очередной раз проверяя базу новых объектов, один ушлый бизнесмен внимательно просмотрел состав акционеров ОАО «Муромово». Одна из фамилий – владельца пятидесяти трёх процентов акций! – показалась ему смутно знакомой. «А ведь контрольный пакетец, - зафиксировал хитрый коммерс. - Было бы неплохо выяснить - а кто этот такой? Почему его фамилия кажется мне знакомой?».

Проведённое дознание показало, что собственником пятидесяти трёх процентов в «Муромово» является довольно известный человек – в советские времена он занимал крупный пост в «Госснабе», пользовался славой изрядного жулика. Видимо, тут у нашего бизнесюка разыгралось честолюбие: неужто не сумею развести старого мошенника? Он обратился к нам – и далее сфера домыслов заканчивается, начинается доподлинная история рейда.

….Прежде всего, я разослал своих орлов на разведку. Те перетряхнули документы, имевшиеся в публичном доступе, взломали пару ящиков, позже многое вытянули из бесед с акционерами. И вот что орлята принесли мне в клювиках: ОАО «Муромово» (в советские времена «Внешпромтехторг») - внешнеэкономическая компания, когда-то давным-давно занимавшаяся торговлей сырьём и оборудованием. Однако, в лихие 90-е былая деятельность предприятия, в силу свалившихся на него неудач и неурядиц, фактически сошла на нет, и основным источником доходов стала сдача помещений в аренду. Кстати, имеющаяся в распоряжении «Муромово» недвижимость явно недооценена. Директор Селезнёв увяз в прошлом, абсолютно не владеет современными технологиями управления, предпочитает работать ещё по советским стандартам, а потому предприятие все глубже погружается в… 

Другое дело, что в те же 90-е ума у Селезнёва хватило, чтобы нагреть ручонки. Тогда, используя свои наработанные при СССР связи, он ловко занимался махинациями на международном уровне – выводил деньги через страховые схемы, наваривал бабло на тёмных сделках по продаже «Мерседесов», покупал какой-то замок в Австрии. Одним словом, спёр миллионы долларов. Впрочем, лично обогатившись, управляемое им предприятие Селезнёв опустил ниже плинтуса. К моменту, когда мы им занялись, от «Муромово» мало что сохранилось: контакты и связи растерялись, квалифицированный коллектив рассеялся. Работников осталось лишь тридцать человек – да и то лишь на бумаге. В реальности же их, видимо, гораздо меньше. Зарплата большинства персонала – 25 тысяч рублей.

Если бы в руководстве ещё имелись умные и активные люди, дела у «Муромово» шли бы, наверное, гораздо лучше. Но Селезнёв сам выжил таких – всех недовольных он рассматривал, как возможных конкурентов и постепенно уволил. Таким образом, он остался полноправным и единоличным хозяином и постепенно сконцентрировал всю власть в своих лапах. Новых же квалифицированных сотрудников со свежим взглядом и умением работать в изменившихся условиях Селезнёв к себе принципиально не устраивал – и за счёт этого держал свой авторитет в коллективе, продолжая считаться в нём лучшим специалистом.

Выяснили мы и структуру собственности – хоть для этого и пришлось пойти на ухищрения. Реестр находился в ведении Селезнёва, а миноритарии не имели представления о том, каким образом распределены акции «Муромово». Вообще, мелкоту уже мало интересовала сия тема: неработающим акционерам было, по большому счёту, насрать, поскольку их уже ничто реально не связывало с предприятием, а работающие занимались своими обязанностями и в вопросы собственности не лезли. По умолчанию считалось, что всеми самыми ответственными делами занимается гендир. Таким образом, ситуацию с распределением акций можно было восстановить лишь по реестру, находящемуся в ведении Селезнёва.

Для гендиректора эти акции служили гарантией сохранности его нынешнего положения и статуса, позволяли оберегать властные полномочия. В целом, как удалось выяснить, оставшиеся в «Муромово» сотрудники всё ещё более или менее доверяют Селезнёву. Когда-то гендир обещал подчиненным «бурное развитие и новые перспективы» – и хоть с той поры водицы успело утечь немало, в человеческую природу заложено стремление до конца надеяться на лучшее. К тому же, остались ещё некоторые работники, помнившие времена, когда предприятие работало с хорошей отдачей – и они ассоциировали былые успехи с Селезнёвым. Последовавший же потом упадок оказался в их сознании связан не столько с гендиректором, сколько с общей ситуацией в стране. Поэтому наивные сотрудники готовы были без конца ругать правительство и хвалить Селезнёва: «Ведь он пытается удержать контору на плаву, у него неплохой стаж и опыт». Я лично вступил в треп на форуме с одним из работников и вывел его на откровенность. «Селезнёв, когда-то он был в Госснабе, ему доверять можно! Никто другой не сможет лучше него руководить предприятием. В конце концов, все остальные сбежали, а Селезнёв остался тянуть лямку. Он лично обещал, что вскоре всё пойдет на лад –  надо только чуток обождать…», - написал мне этот наивный человечек.

Выдумывать велосипед я не стал и решил поступить по стандарту, если не сказать шаблону. Перво-наперво требовалось отыскать среди акционеров «своих» людей, наших будущих агентов: готовых разрушать сложившееся корпоративное соглашение и сотрудничать с нами. Всегда говорил, что надежнее всего копать среди тех, кто уже не работает на предприятии или недоволен руководством. И мы начали обзвон под легендой «инвестиционной компании». В итоге, довольно быстро получилось выйти на группу интересных товарищей, когда-то числившихся в руководящем составе «Муромово» и находившихся в оппозиции к Селезнёву.     Помогать нам они согласились почти сразу.

Поскольку нам необходимо было уточнить ситуацию с распределением акций, мы сделали попытку добыть выписку из реестра. На имя Селезнёва упорхнуло мастерски состряпанное поддельное письмишко от Федеральной службы по финансовым рынкам – с требованием предоставить выписку акционеру Раневской. И тут мы едва не вляпались: гендиректор почуял что-то неладное. Наверное, кто-то ему стуканул, что некие неизвестные обхаживают акционеров. Селезнёв направил в ФСФР свое собственное послание – с предупреждением о том, что «в отношении нашего предприятия со стороны внешнего лица осуществляются неправомерные действия». Получив его, ведомство приступило к разбирательству.

Вспоминая тот момент, я всегда надуваюсь от гордости. Ведь вполне мог бы по неопытности впасть в прострацию, но не растерял ни сметки, ни самоконтроля. Развернулась продолжительная борьба, на перипетиях которой я, по некоторым причинам, не хотел бы останавливаться. Она увенчалась частичным успехом: Селезнёв пошёл на уступки и разрешил Раневской просмотреть реестр, не делая никаких выписок. Таким образом, подтвердилось то, что мы и так знали: гендир обладал контрольным пакетом и организовывать скупку среди миноритариев бессмысленно. Это меня не обескуражило, ведь именно такой вариант и предполагался с самого начала, когда мне поручили исполнение заказа. Теперь предстояло придумать, на какой крючок уловить Селезнёва.

Связавшись с заказчиком, я предложил ему такой вариант:

– Давайте приобретём небольшой пакет акций. У вас отыщется подходящая фирмочка?

Он немного подумал:

– Да, у нас есть небольшая дочерняя компания ЗАО «Августин». А что?

– Учтите, – подчеркнул я, – то, что я предлагаю, покажется вам, возможно, чересчур тягомотным и хлопотным, но другого пути у нас нет. Приобретя сколько-то акций, мы, на правах нового акционера, засыплем Селезнёва письмами и требованиями. Станем угрожать проверками деятельности руководства, постоянно провоцируя его на конфликт. Когда Селезнёв окончательно издёргается – направим к нему «Белого рыцаря».

– Какого-какого рыцаря? – нахмурился заказчик. – Хватит шутить, мы тут не в средневековье играем.

Я удивился: вроде же ведь опытный бизнесюга. Полез в рейдеры, даже не разбираясь о общепринятой терминологии нашего дела!

– «Белый рыцарь», – терпеливо разъяснил я, – это, в сущности, аналог «хорошего полицейского». Соответственно, есть, как вы догадываетесь и «чёрный рыцарь». Ну а белый воин в сверкающих латах приходит на помощь как раз в тот момент, когда у человека появляется чёткое понимание, что жить по-прежнему уже не получится и он мечется в поисках выхода. Короче говоря, бедолага колеблется, находясь в нестабильной ситуации, и его решение может зависеть даже от самого незначительного толчка извне. И вот тогда-то появляется «белый рыцарь», дабы спасти попавшего в беду акционера. Человека со всех сторон окружили враги, все предали, разные «чёрные рыцари» разрушают дело всей жизни – и он, конечно, с радостью ухватится за протянутую руку спасителя. Поэтому, «белому рыцарю» необходимо выстроить правильно легенду.

К счастью, заказчик оказался сообразительный, уловил всё на лету. На роль «белого рыцаря» мы совместно выбрали «ABN-банк», к которому заказчик имел хоть и скрытое, но прямое отношение. Чтобы вызвать у Селезнёва доверие к нашему «рыцарю», представлять его мы поручили акционеру Казаковой. В нужный момент она должна была сказать: «Если не хочешь отдавать врагам – так и не надо! Знаешь, у меня есть друг в «ABN-банке» – давай продадим им. Они готовы развивать наше «Муромово», не сомневайся!»

Сказано-сделано. «Августин» начал требовать разные бумаги. Производилось это максимально циничным образом, чтобы как можно сильнее затроллить беднягу Селезнёва: мы просто взяли закон об АО, переписали оттуда весь список документов, которые должны предоставляться акционерам, и предъявили его гендиректору. Пытались добиться, чтобы у него зародилась мысль: «Ой, да ну его нафиг! Стоит ли «Муромово» таких нервотрепок? Не лучше ли продать долю, пока есть покупатель?»                              Увы, Селезнёв негодовал, мычал, телился, но упорно держался за свой пакет – даже наш «белый рыцарь» не помог. Так без каких-либо результатов прошло почти два месяца, заказчик изнервничался, я тоже. К тому же, начальство всё сильнее намекало, что пора бы добиться каких-нибудь подвижек, а мне провал первой моей самостоятельной миссии никак не улыбался.

Принялся я отчаянно чесать в затылке и измыслил обходной маневр. Оказалось, что у заказчика дядя тоже работал в «Госснабе», в каком-то спецотделе. Более того, у них с Селезнёвым имелись даже какие-то общие знакомые. Я узнал этот факт совершенно случайно, но тут же за него ухватился – благо, дядя очень любил племянника и всегда готов был прийти к нему на выручку. Мы придумали для услужливого дядюшки легенду – отныне он у нас стал вице-президентом солидной компании «Гранд-Ойл». После промаха с «ABN-банком» требовалось, чтобы появление ещё одного возможного инвестора не вызывало у Селезнева ни малейшего подозрения – поэтому, мы постарались обставить всё максимально правдоподобно. К счастью, дядюшка действительно раньше трудился в «Гранд-Ойле», и у него там остались хорошие связи. Всё руководство и секретариат «Гранд-Ойла» отлично его знали. Для полной убедительности дядюшка даже устроил в помещении этой компании встречу с Селезнёвым. То была хитроумная проделка, которой не устыдился бы сам Скользкий Джеймс Боливар диГриз – ведь руководство «Гранд-Ойла» и не подозревало, что от его лица в их же офисе руководству другой фирмы делают какие-то предложения!

Наш «крот» сказал Селезнёву: мол, «Муромово» это известный лейбл, у «Гранд-Ойла» есть готовность его приобрести и развивать дальше. Лично Селезнёву при таком варианте предлагалось «участие в новых инвестиционных проектах на базе «Муромово», сулящих ему хорошее финансирование».  Гендир колебался – потребовалось встретиться с ним ещё несколько раз, заманивая возможностями открывшегося ему шанса. На четвёртый раз Селезнёв сломался и выразил готовность скинуть нам свои акции. Поскольку единственными стоящими активами «Муромово» остались здания, наш «белый рыцарь» предложил определить цену за контрольный пакет на основе оценки строений, для чего направил на объект своего эксперта.

Впрочем, раскупоривать шампусик было ещё рано. Захват контрольного пакета – это только полдела. Нам предстояло продержать ситуацию в течение двух недель – до созыва собрания акционеров и перевыборов Совета директоров и гендира. Нас здорово беспокоило то, что в течение этого времени власть над «Муромово» оставалась, фактически, в руках Селезнёва. При желании и доле воображения он мог успеть нам здорово напакостить: продать активы, заключить договор аренды на девятьсот девяносто девять лет с кабальными условиями, выставить себе «золотой парашют», да мало ли что ещё! Мы не представляли, какие шаги он может предпринять, поэтому продолжали заговаривать ему зубы «инвестициями и перспективами», чтобы он продолжал считать, будто всё идет хорошо. А чтобы у него не нашлось времени на вредные мысли, прилипчивый «Августин» продолжал доставать Селезнёва своими наглыми требованиями и регулярными скандалами.

При первом удобном случае наш «белый рыцарь» высказал Селезнёву на ушко опасения – я лично надиктовал, какие:

– Понимаешь ли, старина… Тут такой нюанс… «Гранд-Ойлу» не пристало подрывать свой имидж, связываясь с такой откровенной шантрапой. Им же не нужна лишняя мозгосношалка… Так что, нам нужно сделать хитрый ход, чтобы этот поганый «Августин» от нас отвязался.

– Какой именно? – моментально заинтересовался Селезнёв. – Эти козлы у меня уже вот где сидят!

– Надобно всё-таки сменить совет, – коварно сказал дядюшка нашего заказчика. – Заодно организуем показательные перевыборы гендиректора. Ну-ну, не напрягайся – тебя же и переизберём. Просто в список надо включить нескольких новых людей: мол, мы не боимся прозрачности. «Августин» это увидит да и успокоится на время.

Нет нужды говорить, что в список включили наших верных агентов, из числа завербованных акционеров. Однако, этот хитрован вдруг что-то заподозрил или просто решил перестраховаться на всякий случай – в общем, отказался устраивать выборы гендира. Тем не менее, внеочередное общее собрание акционеров произошло в запланированный срок и в полном соответствии с регламентом и законом. Совет директоров переизбирали в нужном составе, но этого было недостаточно. Поэтому, на собрание ворвалось доверенное лицо «Августина» (человечка лично подобрал заказчик) и устроило показательный скандал с целью нагнетания ситуации. После целого часа взаимных воплей договорились о проведении нового собрания – дабы «урегулировать все нерешённые вопросы».

На втором собрании человек из «Августина» ошеломил миноритариев известием – Селезнёв сбагрил контрольный пакет «Гранд-Ойлу»! А пока люди пребывали в ошеломлении, «августинец» пригрозил возобновить расследования по старым делишкам гендира.

Наш «белый рыцарь» воспользовался этим моментом, чтобы возобновить натиск на Селезнёва. Он уговаривал его:

– Самое время сбросить контрольный пакет! Пусть «Гранд-Ойл» берёт удар на себя… Ты же не отрицаешь, что грешков за все эти годы на тебе накопилось немало, ведь так? Впрочем, у кого их нет… Но если «Августин» все это распотрошит, начнутся повторные проверки – а такое может помешать инвестициям и новым проектам. Надо сейчас сменить руководителя «Муромово», чтобы наши враги успокоились. А потом мы все вернём на свои места. Более того, «Гранд-Ойл» заведёт на этих чертовых «августинцев» уголовное дело. И обязательно выиграем!

Составляя план той беседы, я рассудил, что информация по тёмному прошлому Селезнёва, которую нам не получится использовать с юридической точки зрения, всё равно может сыграть роль – в качестве разводки. И расчёт оправдался: на следующем внеочередном собрании произошли перевыборы гендиректора. Пост получило доверенное лицо заказчика, рейд окончательно завершился.

Уже спустя год после этой истории я поинтересовался тем, как живут её фигуранты. Вообще, негласные правила «Корпуса М» не одобряли самоуправное возвращение на места старых подвигов, если на то не имелось распоряжения начальства. Но я не утерпел: ведь махинация с «Муромово» имела для меня особое значение. Выяснились занятные вещи. Я не смог сдержать усмешки, узнав, что до сих пор ни акционеры, с которыми мы работали, ни сам Селезнёв не ассоциируют смену владельца с деятельностью рейдеров – им такое в голову даже не приходило!                                                       Лошара экс-гендиректор по-прежнему считает, что продал акции одной из структур «Гранд-Ойла». Дескать, с обещанными инвестиционными проектами что-то не заладилось – вот так и получилось, что оставили его за бортом. Селезнёв даже пытался получить дополнительные деньги через «золотой парашют». В своё время он заключил сам с собой контракт – с условием, что в случае досрочного увольнения ему должны выплатить десять зарплат. Но мы тоже пошли на принцип: поменяли первую страницу протокола, на которой указали, что гендир отстранен в связи с невыполнением своих обязанностей. И, что характерно, Селезнёв так ничего и не смог с этим поделать, всё постепенно сошло на нет.

Некоторые дополнительные проблемы возникли с акционеркой Раневской, которая присутствовала на всех внеочередных собраниях. Потом она связывалась с «Августином», желая, кажется, войти с ними в соглашение и интриговать дальше. Но там ей сказали, что ситуация тяжелая: «У «Гранд-Ойла» контрольный пакет, теперь надо думать, что этому можно противопоставить…» Так Раневская ничего и не добилась. Она хотела получить больше денег, но дополнительно ей ничего не заплатили.

После того, как операция завершилась, я удостоился первой в своей жизни похвалы из уст Самого. Именно тот момент стал главным в моей карьере, которая до недавних пор скользила вперёд, как конькобежец по тщательно выглаженному катку. Мне стали поручать операции всё большего размаха – так что наши проделки в Борисоглебске даже смотрелись для меня в некоторой степени регрессом. Мы в целых государствах власти меняли! Знаете, например, про переворот в Монтенегро? А ведь тоже наша работа… Что? Никогда не слышали о государстве с таким именем? Ну так – хе-хе – это кодовое название, которое мы использовали при переговорах с нашими заказчиками. Настоящего имени странишки, в которой мы навели шороху, называть, пожалуй, не стану. Просто я даже сейчас опасаюсь раскрывать абсолютно все детали. А то мало ли чего…