Самодовольно улыбающийся дурак и угрюмо

…………………………………………………  хмурящийся болван - оба будут считаться

…………………………………………………  умными, стоит им оказаться у власти.

Действовать требовалось хоть и быстро, но постепенно. Оказалось бы тактически неверным сразу вывернуть к ногам борисоглебцев всю цистерну грязи, что мы заготовили на Сокольчика – пружина должна была разжаться постепенно. Интернет давал все возможности для того, чтобы подготовить и осуществить задуманное.

Вот за что мне нравится виртуальное пространство – оно подобно безбрежному океану, где можно двигаться в любом направлении. Как и любой другой водоём, оно кишит и хищными акулами, барракудами, щуками, и толстыми беззащитными карасями, сельдями и плотвой. Надо лишь научиться уклоняться от встречи с первыми и успешно ловить вторых – я считал, что овладел этим искусством. Вообще, интернет давал мне такое чувство свободы и раскрепощения, о котором я и не мог бы мечтать в так называемой real life. Скажем, в своем родном Двинске я всегда вёл себя, как горьковский пингвин, робко прячущий тело жирное в утёсах. Здесь же я чувствовал себя буревестником, реющим гордо, смело и свободно.

Помимо ощущения всесилия интернет дарил мне возможность утолить ещё одну страстишку – тягу к ярким впечатлениям. Это как раз то, к чему я всегда стремился в прошлой жизни и чего никак не мог достичь. Вообще, если разобраться, тягу эту можно назвать отчасти даже предосудительной. Знакомый православный батюшка, на исповедь к которому я когда-то ездил в Карсаву, рассуждал: «Беспорядочность в общении человека с миром, открытость миру сему нараспашку вредят душе человека. Он становится рассеянным, невоздержанным, всеядным, живёт, как импрессионист – мигами, впечатлениями, раздражителями, то есть по горизонтали. В видимом он не созерцает невидимого. Откровение вечности во времени исчезает для него. Не получив внешних раздражителей, он скучает, мучается, страдает, ему нечем жить. Поэтому его так неудержимо тянет на площади, на улицы, где мятутся толпы чего-то ищущих людей, где массовая культура и цивилизация показывают себя во всём своём уродстве и бесстыдстве…»

Что ж, верно говорил отец Виктор – жаль, тогда к нему не прислушался… К слову сказать, мы, сотрудники «Корпуса М», пользовались одним существенным преимуществом, возвышавшим нас над прочими жителями Октаэдра. Остальные горожане могли путешествовать по интернету в пределах локальной сети, ограничивающейся пределами нашего острова, на котором построен город. От всего остального виртуального пространства эта сеть была наглухо изолирована – вполне в духе политики Верховных, которые сделали платой за проживание в их бессмертном мирке абсолютный отрыв от прежней жизни. Октаэдряне имели очень смутное представление о том, что творится во внешнем мире. Новости, как правило, если и доходили, то лишь с новоприбывшими. Жители не могли связаться с оставшимися на большой земле родными и друзьями – что, по правде говоря, порождало немало драм. Лишь мы, бойцы «Корпуса М», могли свободно бродить по всему интернету, хотя подавать о себе весточки прочим землянам строго запрещалось и нам. Недаром, в корпус старались брать людей, в первую очередь, таких, у кого никого не осталось за пределами Октаэдра, вроде меня – чтобы соблазн был меньше. Правда, полностью на нашу стойкость в этом вопросе командование не полагалось и все действия, производимые нами с рабочих компов, тщательно отслеживались. Малейшая попытка что-то сообщить о себе бывшим земным знакомым, записавшим нас в число пропавших без вести и наверняка погибших, каралась немедленным изгнанием из организации…

Я просмотрел несколько комментов, оставленных под свежим мэрским интервью в «Борисоглебских вестях», надо полагать постоянными читателями издания. Беседа с градоначальником оказалась предсказуемо неинтересной: Борисоглебск развивается, караван идёт, собаки лают. В комментариях тоже не содержалось ничего резкого: всё довольно чинно и мирно. Ничего, сейчас мы положим первую ложечку дегтя…

«Наблюдая за деятельностью городского мэра, – написал я, – всё чаще задаёшь себе вопрос - насколько компетентный человек стоит у рычагов руководства Борисоглебском? Зачастую принимаемые им решения поражают своей невероятной близорукостью. Конечно, хотелось бы надеяться, что это лишь прискорбные примеры головотяпства со взломом, как выражались классики. В противном же случае…» И, перед тем как опубликовать комментарий, поставил никнейм: «Жители Борисоглебска – за честность и прозрачность».

Данное словосочетание не с потолка взялось. Дело в том, что нам, как и во всех предыдущих миссиях, требовалось толковое легендирование. Город, как и любое другое сообщество, скреплённое социальными связями, живёт по законам самосохранения и отбрасывания чужаков. Резкие действия со стороны непонятных внешних сил могут быть восприняты в качестве угрозы дальнейшему существованию сообщества и – напротив! – лишь консолидировать его и сплотить. Дабы избежать такого развития событий, манипулятор должен создать правильную легенду: от чьего имени он действует. Выступая от имени неравнодушных борисоглебчан, я подчёркивал свою принадлежность к жителям города и то, что высказываюсь в их интересах.

Итак, высунув язык от усердия, я намеревался приписать ещё что-нибудь едкое. Стал сочинять… Вдруг из-за спины раздался зов:

– Эй, придурок, подь-ка сюда

Я замер, словно испуганный заяц в кустах – потом спешно опубликовал недописанный комментарий. Что ей надо? Мимолетная надежда, что продолжения не последует, испарилась с раздражённым рыком:

– Я долго тебя ждать буду?! Или ты хочешь, чтобы я встала?

…Нет, вот уж чего я не хотел бы. Голос Татьяны доносился из спальни. Заглянув туда, я обнаружил её раскинувшейся поверх одеяла, в чём мать родила в недвусмысленной позе. Ах, вот, значит, в чём дело… Что ж, я очень даже не против. Когда я вижу жёнушку обнажённой, мне не требуются препараты члено-домкратного ряда…

– Иди же ко мне, ботаник мой несчастный, – произнесла она утробным голосом. – Мне тут захотелось немного расслабиться.

Я послушно присел на край постели, но она, дёрнув меня за плечо, свалила на спину и принялась одной рукой срывать с моего тела рубашку, а другой хищно полезла ко мне в штаны. Я ощутил встречный проблеск желания – всё усиливавшийся по мере того, как Татьяна яростно освобождала меня от одежды. Уже через минуту она стояла на четвереньках, приподняв свой крепкий белый зад, а я, пристроившись сзади, совершал монотонные движения бёдрами, мысленно представляя себя несущимся вдаль локомотивом. Татьяна громко стонала, изредка подбадривая меня нецензурными ругательствами. Я подумал: «Одних лишь разоблачительных комментов мало. Надо придумать на Сокольчика что-нибудь смешное, в пародийной манере. Такое, чтобы надолго запомнилось и с удовольствием цитировалось…»

…Через час Татьяна мирно похрапывала на своём лежбище, а я, несколько иссякший физически, но пободревший морально, вновь уселся за свой «станок». Поставил Алана Парсонса. Оказалось, что за время, пока я отсутствовал, под оставленными мною словами набежало несколько свежих комментариев – все как один, в поддержку мэра. Смысл высказываний был примерно одинаков: «Григорий Устинович, конечно, не идеален – а кто идеален? Но он, по крайней мере, заботится о Борисоглебске. Для города он настоящий хозяин – и вряд ли даже самые ожесточённые критики станут это отрицать».

Так-так-так… Зуб даю, хвалебные отзывы оставлены самими сотрудниками газеты, которым поручено пиарить своего спонсора не только статьями, но и комментариями. А давайте-ка посмотрим, долго ли у вас провисит такое? Я запостил: «Вряд ли кто-то из горожан, даже интересующихся деятельностью мэра, обратил внимание на скромное постановление об отчуждении путём продажи за свободную цену земельного участка площадью в 14049 квадратных метров по улице Водопьянова, 22 (кадастровый номер 0900-004-2311). Основанием для принятия данного решения стало ходатайство ООО «Автопаркинг» от 24 февраля этого года, в котором сия фирма предлагала использовать этот кусок земли для создания автостоянки на 80 машин. Банк, согласившийся кредитовать данный проект, потребовал, чтобы застраиваемый участок с самого начала принадлежал заказчику - то есть, ООО «Автопаркинг». Недолго думая, городская власть пошла навстречу просителю, приняв то самое постановление об отчуждении и продаже участка. Принималось оно в спешке и тайком об общественности… Немудрено – «теневым владельцем» ООО «Автопаркинг» является концерн Rhino Holding, официальным главой которого числится Шубин Александр Евгеньевич – депутат городской Думы, единоутробный брат мэра Сокольчика Григория Устиновича».

Я довольно потёр свои пухлые ладони – почин положен! Опубликованные мною сведения раскопали Зелёный и Оранжевый, почерпнувшие их из довольно-таки вялой заметки «яблочного» «Нашего полдня», опубликованной года полтора обратно. Сейчас настала пора вновь вывалить их напоказ публике. Заодно можно проверить, как редакции официозных борисоглебских порталов относятся к нелицеприятным для своих хозяев комментам. Вообще-то, я не сомневался, что рано или поздно они станут тереть и банить. Весь вопрос – с какого момента?

Что ж, первоначальный тест на свободу слова они прошли: стирать мою писанину сразу же не стали. Более того, не нашли даже, чем на неё ответить. Я хмыкнул: тем хуже для вас, неумехи! Открыл другую статью – «Проект трамвайной ветки между Лавандой и Смородино будет воплощен в новом году». Под нею я напечатал: «Как говаривал один из персонажей бессмертных «Двенадцати стульев», «трамвай построить – это вам не ишака купить!» Почему наши власти ни словом не обмолвятся, что сей вид транспорта обладает целым рядом недостатков? Как то: чрезвычайно низкая манёвренность, шум при движении, наличие блуждающих токов и их разрушающее действие на подземные сооружения, нарушение благоустройства улиц при ремонте рельсовых путей и, наконец, очень высокие первоначальные затраты на строительство рельсовых путей и контактной сети. Так что, нужно очень серьёзно взвешивать, нужна ли городу ещё одна трамвайная линия? Увы, похоже, что именно искусство точного расчета наш мэр и Дума до сих пор так и не освоили…»

Интернет-коммент – наше не единственное, но главное оружие. Нужно осознавать, что оно не лишено некоторых недостатков. Во-первых, коммент публичен. Это означает, что практически всякий прочитавший его понимает, что содержащаяся там информация известна не только ему, но и многим другим людям. Во-вторых, коммент имеет подпольный формат (оттенок смысла): как правило, для людей распространение информации через интернет сразу означает, что её невозможно передать по официальным структурам и каналам. Следовательно, это воспринимается как чьё-то частное подрывное действие.

Другими словами, в силу своей специфики коммент, как инструмент манипулятивной деятельности, имеет определённые ограничения. Пытаясь изменить настроения избирателей, мы, по сути, работаем со своего рода общественным договором, имеющим социальную природу. Поэтому «налет» враждебности у комментария, направленного против поддерживаемого большинством избирателей политика всё равно будет наличествовать (пусть даже там окажется интересная информация). Скорее всего, коммент может оказать действие только на людей, которые либо уже обижены этим политиком, либо изначально за него не голосовали. Люди же довольные, скорее всего, на  комментарий никак не отреагируют (например, сочтут сказанное в нём неправдой, или посчитают его проявлением враждебных действий).

С другой стороны, возможно и использование специфики интернета: например, распространение комментов от имени того, кого надо дискредитировать. Опять же, готовя комментарий, необходимо планировать структуру его размещения. Для этого нужно проанализировать пути движения читателя по сайтам и получения ими информации. Коммент должен попадать туда, куда нужно.

Удовлетворённо посмеиваясь, я открыл заметку «Первая редакция генплана поступит к депутатам Думы на утверждение через месяц». Речь в ней шла о том, что окончательно подошёл к концу первый этап публичного обсуждения нового двенадцатилетнего плана развития Борисоглебска. Тут же, под текстом, всего минуту назад оставил под ником «Сектор» свой след мой коллега Чёрный. Прочитав его творение, я аж крякнул от удовольствия – настоящий маленький рукотворный шедевр у него получился.

«1) О чём молчит мэр? Курортная зона Гульбища отдается под застройку жилых домов – подобные планы вынашивает бизнесмен Анатолий Баранов. Строительство будет вестись в «зелёной зоне» вокруг Борисоглебска.

2) Построенная здесь же, без согласия жителей, радиовышка приведёт, видимо, к тому, что цены на земельные участки в Гульбище станут падать – ведь никто не потрудился провести среди населения района разъяснительной компании о том, как она повлияет на их здоровье.

3) Вторая курортная зона Борисоглебска -  Сосенки - также отдана под застройку частными виллами и спортивно-развлекательными комплексами. Свободный доступ к воде для горожан останется лишь в одном месте.

4) Вблизи озера Чистое планируется возведение автозаправки. Лебеди, частенько избирающие этот водоём для обитания, вряд ли окажутся в восторге от такого соседства.

5) Предусмотрена возможность прокладки новой трамвайной линии из Лаванды в Смородино. При этом осталось неясным, как отнесутся жители этих районов к такому соседству. Кстати, линия трамвая должна пролечь через нынешнее место выгула собак на улице Воровского – там, где ещё недавно энтузиасты из числа горожан предлагали обустроить за свой счет вишневый сад.

6) Из центра города пропадет излюбленное борисоглебцами место отдыха – теннисные корты, которые переместятся в далекое Гульбище на территорию волейбольной школы. А на месте бывшей спортивной зоны концерн Rhino станет строить очередной торговый лабаз.

7) И, наконец, нельзя не упомянуть, что карта территориального плана для ознакомления горожан оказалась сработана не самым лучшим образом – на ней оказались «белые пятна». В частности исчезла злосчастная радиовышка в Гульбищах. Дело в том, что общий план разбит на несколько квадратов, представленных более детальными картами. Они составлены таким образом, что по краям участков «пропала» полоса шириною в двести метров, в частности, в «слепую» зону угодила и вышка. Всего же из плана исчезло около тридцати гектаров городской территории. Как вы думаете, так вышло случайно или по злому умыслу?»                                        

Дабы усилить эффект, я внёс и свою лепту: «Какие тут могут быть случайности? Всего лишь активизировалась политика раздачи городских участков «своим» людям. Если при прежнем мэре это делалось как бы стыдливо, «из-под полы», то сейчас - совершенно открыто. В итоге, скоро лучшие местечки в Центре, в Гульбище и ещё много где перейдут в частные руки. На них развернется бурное строительство: кто-то отгрохает себе шикарные виллы, кто-то размахнётся на строительство жестяных торговых «дворцов», которых у нас и так более чем достаточно. Голосуйте, дорогие борисоглебцы, за Григория Устиновича Сокольчика!»

Я вскочил и в восторге закружил по комнате. Ну Чёрный, ну хват! Недаром он у нас считается знатным аналитиком, способным из сущего сора, из случайно обронённых кем-то малозначительных фактиков слепить подобное вот ароматное блюдо! И как филигранно сработал – я даже ощутил легкий укол зависти. А потом гордость – как ни крути, но такой крутой спец именно в моём подразделении числится!

Мне даже захотелось донести до него своё восхищение, и я написал в чат: «Хвалю, оберботсман, ты отжёг! Только что прочитал твою телегу про генплан, чертяка… Не, ты реальный монстр!»                                   

В ответ пришло сдержанное: «Спасибо, босс. Работаем». О том, как важно разбросать этот текст как можно шире, Чёрному говорить я не стал – нет нужды напоминать профессионалу об азбучных вещах. Зато он прислал неожиданный вопрос: «Босс, ты как относишься к Стругацким?»

Чёрный, насколько мне известно, не был русским по национальности, хоть и владел нашим языком блестяще. А раз так, почему бы ему не знать классиков отечественной фантастики? «Кое-что нравится, – ответил я с некоторым недоумением. – Впрочем, я всех их романов до сих пор не прочитал. А что?»

«Да так, занимаюсь настройкой… А в голове вертится: трудно быть ботом!»

Продолжая изучать «Борисоглебские вести», я остановил взгляд на ещё одном материале – «Мэр доволен тем, как работает свалка в Ноябрьском». Я даже не стал её читать, сразу запостив в комменты: «По результатам проверки, проведённой природоохранными службами, выяснилось, что в прошлом году на городскую свалку в Ноябрьском были приняты 0,1 тонн отходов от ухода за техническим оборудованием (код 050106), 162,38 тонн обтирочных материалов (ветоши) и 6,6 тонн отходов, содержащих нефтяные продукты БЕЗ НЕОБХОДИМОГО РАЗРЕШЕНИЯ. В прошлом году на свалке, также без разрешения, оказались 3,354 тонны органического растворителя, 10 тонн тёмной грязи, 4,461 тонны осадков, 22 тонны отходов, содержащих продукты нефти, 26,06 тонн других фильтрованных отходов и 754,99 тонн абсорбирующих фильтров. Хотя предприятию было разрешено разместить у себя только 400 тонн отходов, полученных при очистке почвы, в конце 2004 года таковых оказалось 594,86 тонн. Кстати, последние мониторинговые измерения грунтовых вод были проведены в первом полугодии позапрошлого года (представляете, сколько воды с тех пор утекло!). На территории хранения опасные отходы находились без необходимой маркировки. Согласно проекту мест хранения, часть отходов хранилась на непредусмотренном покрытии (не было ограничено поступление вредных веществ в окружающую среду). На месте сортировки отходов, а также на бывшей территории сжигания почва и трава загрязнены нефтепродуктами».

Информацию о результатах проверки свалки мы почерпнули на городском форуме Borisoglebec.ru, где её выложил какой-то разгневанный аноним, имевший отношение к той кухне. Спасибо тебе, неизвестный друг! Мы позаботимся о том, чтобы твои сведения дошли до горожан.          

Я решил посмотреть, как идут дела у остальных – и начал с сайта легкомысленной «Недельки», считавшейся, как я понял, самым «жёлтым» изданием из всей борисоглебской прессы.  Под светским материалом о семье и доме начальника городского Автобусного парка Николаева оставил свою метку Пурпурный. Его обширный комментарий касался махинаций руководства Автопарка, в результате которых поднялась стоимость билетов в общественном транспорте – причём, прозрачно давалось понять, что здесь не обошлось без злонамеренной воли мэра и депутатов Думы. «Наши градоправцы любят при случае щегольнуть показной рачительностью и хозяйственностью. А что делать с фактами, настолько вопиющими, что буквально ни в какие рамки не лезут?», - риторически воздевал руки к небу Пурпурный.                  

Там же имелась статья о расцвете демократии в Борисоглебске – мол, сейчас всенародные обсуждения проходят по всем самым важным вопросам. Однако, ботсманмат-цур-зее Циан не преминул испортить бравурный тон материала своим откликом: дескать, на самом деле в ходе опросов населения анкеты не регистрируются должным образом, благодаря чему власть имеет широкий простор для подтасовок. Циан тоже ввернул в свой наброс имя мэра Сокольчика. Эх, лети говно, вращайся вентилятор!

Не дремали мои люди и на порталах оппозиционных издательств. Например, «Наш полдень» опубликовал заметку об утверждении проекта строительства под Борисоглебском регионального аэропорта. Заметка куцая и беззубая, но жж-фельдфебель без портупеи Синий её как следует «усилил»: «Тут всё ясно. Никакого аэропорта не будет. Сначала инициаторы проекта врут начальству, что получат миллионы на его реализацию. Выуживают из муниципалитета разрешение. Открывается ООО. Принимаются на работу люди, которые якобы и станут искать инвесторов для аэропорта. Зарплата им назначается солидная. Само собой, каждый из них будет отстегивать «благодетелям» немалый процент. Самое близкое, через несколько лет в город приходят новые власти и разгоняют эту шарашкину контору, которая не удосужилась ничего сделать. А потом станут ещё на каждом углу орать, что уже немного до славного дня открытия аэропорта оставалось, но пришли враги, и все труды пошли насмарку. Да здравствует практическая сметка нашего Григория Устиновича!»

Я развернулся на кресле спиной к монитору и прислушался. Все спокойно, лишь ели слышный храп Татьяны доносится из-за стены, вселяя в душу умиротворение. Я потянулся: пора и мне отправляться на боковую. Прикрыл веки и пошевелил усталыми пальцами. «Что-то, дружище, ты чересчур много вкалываешь. Работа и работа, пора и честь знать. Когда ты последний раз зависал в каком-нибудь шикарном заведении?»

Это я люблю. Это я умею. Правда, расслаблялся я в «Афродите» последний раз месяца полтора назад. Если б не наличие Татьяны под боком, то выбирался бы в ночные клубы куда чаще. Она сама не очень любила подобные места, да и ходить туда с ней не приносило бы никакого удовольствия. Приходилось время от времени придумывать какие-то причины для отлучек: «Начальство дёргает меня на двухдневные курсы повышения квалификации, отказаться невозможно». После этого я, как правило, ночь кутил, а потом день отлеживался дома у Пурпурного или Бурого, приходя в кондиционное состояние. Ух и отрывался же я в такие ночи! Спускал большие деньги – Татьяна зашибла бы, коль узнала. Дорогой алкоголь, шикарные девочки – только веществ я старался избегать. Мне требовалось это грубое расслабление, ведь наряду с престижной работой оно служило показателем нынешнего моего высокого социального статуса. Вряд ли многие сурово осудили бы меня за это, если б знали, сколь унылое и незначительное существование влачил я раньше, в той, прежней жизни.

До следующего похода в «Афродиту» ещё предстояло дотерпеть. А пока мне выпало сомнительное удовольствие наслаждаться предвыборными дебатами наших подопечных. Дело происходило в большой телестудии, где за столом с зелёной скатертью собрались все кандидаты, не исключая и нынешнего мэра.

– …однако, похоже, представители нашей доблестной оппозиции придерживаются противоположного мнения, - рассуждал хлыщеватый ведущий в дурацкой бабочке. – Они говорят о том, что год этот мы переживём с трудом. Так вот, хотелось бы поинтересоваться у них: в чём причина столь пессимистического взгляда на вещи? Кто желает слова первым?

Вскочил низкорослый рыженький жириновец Хват с воинственным выражением лица.

– С вашего разрешения, – начал он, – я хотел бы заострить внимание на четырёх вопросах. И первый из них звучит так: планируется ли сокращение явно раздутого аппарата Думы? Второй вопрос: предполагается ли снижение зарплаты тем руководящим работникам самоуправления, которые получают явно завышенные деньги? Третий: будет ли приостановлено строительство «Концерт-Холла» и Центра Авангардного искусства, чтобы направить освобождённые средства на более необходимые сейчас цели? Четвёртый: если строительство ненужных сейчас для города объектов приостановят, возможно ли направить деньги на создание нового или восстановление старого промышленного предприятия? Например, мы не раз уже говорили о необходимости в городе консервного завода.

– Я хотел бы, – сказал ведущий, - чтобы по этому поводу высказался уважаемый Степан Владимирович. Он тоже оппозиционер, но всегда ратовал, по его словам, за «взвешенный подход».

Усатый Холмецкий солидно откашлялся.                                                                                  -

– Ну, насчет сокращения аппарата Думы – с этим и так понятно. Да, штат явно слишком уж раздут – и если я стану мэром, то буду размышлять над этим вопросом. Теперь насчет «Концерт-Холла» и Центра Авангардного искусства. Я не думаю, что стоит останавливать работу над воплощением проекта – я имею в виду «Концерт-холл» - которая, в общем-то, уже начинает двигаться к концу. К тому же, средства выделены, и государство подтвердило последний транш: значит, подходит дело к завершению. Другой вопрос, что с ним делать дальше... Насчёт Центра Авангардного искусства – строительство ещё не начато и, думаю, комментировать пока там нечего. А относительно консервного завода: Савелий Михайлович, вы же сами, как и я, бизнесмен! Наверняка сами давно просчитали – выгодно ли это?! Лично на мой взгляд: авантюра.

– Г-н Матвеев, – встрял ведущий, – не могли бы вы высказать свои соображения по поводу консервного завода?

«Справедливоросс» Матвеев значительно подвигал тяжёлой челюстью, в то время как его лысый, как колено, череп ярко блестел под светом ламп.

– Давайте сначала определимся, – изрёк он, – завод каких размеров нам предлагают строить? Если это будет что-то типа того предприятия, что существовало у нас в советское время, то такой вариант нужно отмести сразу. Тот завод не мог даже окупить себя и существовал, в значительной мере, на дотации министерства сельского хозяйства. Чем будет заниматься такое предприятие в наше время? Ну, выдался в прошлом году хороший урожай яблок на селе... И всё!

– Г-н Хват, – продолжал гнуть свое ведущий, – а сами-то вы как считаете: кто должен строить этот завод?

– Его обязан построить город, – с воодушевлением откликнулся Хват. – Конечно, с привлечением всех возможных инвестиций. И, как я считаю, если начать с малого, с небольших мощностей, то можно добиться неплохих результатов. Ведь уже есть хорошие проекты западных фирм насчет такого предприятия. У нас имеется и бывший молочный комбинат, где половина площадей пустует. И не надо ничего создавать с нуля, просто следует с толком использовать пустующие площади. В общем, думаю, это вполне реальное предложение, не требующее таких огромных средств, как «Концерт-холл». Ведь, поймите, речь идёт не столько о консервном заводе, как таковом, сколько о возможности развития производства в Борисоглебске. Можно развивать консервную отрасль, можно развивать молочную отрасль и так далее.

Тут, наконец, вмешался действующий мэр. До этого он предпочитал не лезть в схватку, со снисходительной улыбкой озирая соперников.

– Хотелось бы поблагодарить господина Хвата за столь высокую степень доверия городским властям. Ведь он, фактически, считает, что муниципальная администрация будет лучшим предпринимателем, чем сами городские бизнесмены. Спасибо вам, Савелий Михайлович! Но, вообще-то, я удивлён. Вы рассуждаете, как человек, который не знает, как формируются, действуют и содержатся объекты городской инфраструктуры. Одно дело, когда речь о «Концерт-холле», на строительство которого в будущем году уже не пойдёт ни копейки из городского бюджета...

Здесь закричала «яблочница» Мильштейн:

– Ещё как пойдёт! Почти целых три миллиона!

– Не пойдёт, – отрезал Сокольчик. – Пойдут государственные средства. Но, если вы предлагаете деньги, выделенные государством для создания «Концерт-холла», пустить на консервный завод...

– А нет никакого смысла вам что-либо предлагать, – вскричал Хват. – Как-то я уже хотел сделать для Борисоглебска вторые кабельные сети! Которые вы благополучно зарубили, господин Сокольчик! Зачем вам разводить конкуренцию на рынке телевещания, если единственное городское телеви вас поддерживает? И теперь я...          

Ведущий увещевающе ворковал:

 – Господа, господа! Мы ведь собрались не для того, чтобы мериться старыми обидами, а говорить о развитии!

Я выключил трансляцию.