Человек не может воспринимать мир каким-либо

……………………………………………    иным образом, кроме как через свои природные,

……………………………………………    или физические органы чувств.

Я – боец невидимого фронта. Недаром, люблю повторять строфу древнего китайского поэта: «Тело и имя - в тени сокроются оба!» Однако, я, невидимка, занимаюсь воздействием на процессы очень даже публичные. Рушатся и возносятся блистательные карьеры и судьбы, ценнейшие активы кочуют из рук руки, меняется жизнь людей в результате прихода к власти тех или иных политиков – всё это на виду, просвечивается насквозь тысячами и даже миллионами пар глаз. Однако, никто не догадывается, что порою за этими значимыми событиями стою я со своими парнями.

С особым удовольствием мы работаем в периоды предвыборных кампаний. Политика и так всегда граничит с фарсом и клоунадой, ну а уж мы стараемся довести всё это вообще до абсолютного абсурда.

Что есть публичные выборы? Для одних: возможность сунуть малозначащую бумажку в жерло избирательной урны. Для других: романтика, ночи без сна, поездки, которые в определённый момент начинаешь тихо ненавидеть, вечная публичность, нервотрёпка, и общение, очень много общения. Но главное! Выборы для них - это возможность воплотить свои фантазии за чужой счёт и ещё получить за них деньги, объездить весь регион, познакомиться с интересными людьми.

Но есть ещё и третьи – незаметные люди, которым, однако, принадлежит огромная роль в процессе подготовки народного волеизъявления. Это технологи, занимающиеся «чёрным» и «белым» пиаром. Неутомимые жучки, стремящиеся заранее подгрызть кандидата, словно дерево, или наоборот, укрепить его корни. Судя по всем признакам, мы относимся как раз к этим третьим.

Итак, если ориентироваться по календарю большой земли, нынче 7 июня 2015 года. В своё время для меня оказалось потрясением узнать, что Октаэдр и большой мир существуют в совершенно разных временных капсулах. У нас здесь сейчас 15 марта 1317 года. И это не просто разница летоисчислений – тут и вправду время идёт не так, как на остальной планете. Я в этом убедился, а потому не сомневаюсь, что даже если «большеземельцы» и прослышат о существовании Октаэдра, обнаружить его они никогда не смогут: наш мирок надежно отгорожен от Универсума непреодолимыми рамками иного временного континуума.

Что ж, до конца операции придётся вновь переходить на «обычный», земной календарь – для пущего удобства. Мне захотелось посмотреть на нашу цель, наполнить чужое пока для меня имя живым смыслом. Я не из тех, кто рассматривает работу, как абстрактный набор отвлеченных задач и действий. Моя деятельность творческая, она требует вдохновения. Для того же, чтобы ощутить неподдельный энтузиазм, необходимо вывести персонажей, по которым предстоит работать, из разряда шахматных фигур в полнокровные люди.

Если выражаться более формально, то требовалось произвести «установку».  Данный термин взят из практики разведывательных служб – его смысл заключается в потребности «установить», что из себя представляет человек, с которым придется иметь дело.

На городских сайтах я без труда нашёл многочисленные фотографии Сокольчика – и в портретном формате и, что называется, in аction: вот мэр общается с горожанами, вот перерезает ленточку на какой-то презентации, вот принимает делегацию иностранных бизнесменов, занесённых в Борисоглебск поисками поживы. Внешность у него была самая заурядная, как у какого-нибудь неприметного фуфлыги. Довольно, как мне показалось, высокий, крупный, с немалым пузиком. Временами в круглых очках, скрывающих маленькие бесцветные глазки, временами без них. Неизменно облачён в наглухо застёгнутый строгий чёрно-белый костюм. Жёсткие кошачьи усы. Голове окончательно превратиться в хрустальный шар не дают седоватые клочья у ушей. Впрочем, нет: идеальной шарообразности мешал достичь ещё и мощный крутой лоб, выпирающий вперед. То не был лоб мыслителя – скорее ассоциация возникала с пахицефалозавром, доисторическим толстоголовым ящером. Румяные щёки, самодовольное выражение лица свидетельствовали, что у Сокольчика нет оснований жаловаться на жизнь.

Мне возжелалось послушать живую речь Григория Устиновича. На портале мэрии я отыскал свежий видеоролик с беседой, в ходе которой градоначальник рассказывал о себе. Видимо, ролик был специально подготовлен к кануну выборов.

– Каким стал самый первый этап жизни Григория Сокольчика? – спрашивала короткостриженная журналистка в узких очочках.

– Родился я здесь, в Борислоглебске, хотя мои родители приехали сюда после войны из деревни. Учиться поступил в первую среднюю школу, жизнь протекала как у всех: уроки, занятия спортом, невинные детские шалости. Не припоминаю, кстати, чтоб у меня были какие-то особые предпочтения среди изучаемых предметов – хотя легче всего давались физика и математика… И, боюсь, что, как и все школьники, не всегда любил учиться и не был серьёзно настроен по отношению к школе. Не скажу, что я уже тогда начал по настоящему задумываться о своем дальнейшем жизненном пути. Но, помню, меня волновал вопрос: где учат на начальников? (мэр как-то деревянно рассмеялся) То есть, не то, чтобы я мечтал тогда стать большим руководителем, просто было мне это интересно...

Тон у Сокольчика жёсткий, заметно, что он напрасно пытается придать своему голосу более мягкое выражение. У меня сразу же сложилось впечатление о бездушном бюрократе, для которого карьера, влияние, власть являются самоцелью.

– Легко ли дался выбор жизненного пути?        

– По окончании школы я поступил в Политех, – ответил Сокольчик, – на факультет промышленно-гражданского строительства. Этому шагу предшествовали долгие размышления. Я нашёл, что профессия, скажем, врача мне не годится по складу характера, а затем решил отказаться и от карьеры юриста. Оставался путь в техническую область. И вот, ознакомившись со списком факультетов, я начал искать – где самый широкий конкурс? Больше всего будущих студентов рвалось в архитектуру, но мне эта дорога оказалась заказана: рисовать я катастрофически не умею. Второй по величине конкурс был на строительство, куда успешно и поступил. Занятия протекали легко – ведь и в начальных заведениях тогда обучали на совесть, так что благодаря грузу ещё школьных знаний я с легкостью отучился первые два года. Потом пошли специальные предметы, но мне и они давались без особых проблем. Проблемы были с начертательной геометрией – подводило мое неумение рисовать. Помимо собственно учебы, пришлось изрядно поездить в составе стройотряда – мы возводили свиноводческие комплексы по региону.

– Ну а потом? – выпытывала журналистка.

– По распределению я попал в борисоглебский общестроительный трест мастером, в Управление механизации. Совершенно неожиданно, поскольку для меня, строителя, данная сфера деятельности не была совсем уж «родной». Да и работа там не считалась самой почётной… Тогда существовал стереотип, что в Управление механизации берут алкоголиков и дебоширов, с которыми отказываются связываться другие учреждения. Контингент там, и в самом деле, числился сложный – но, к счастью, он пополнялся молодыми специалистами, пришло новое энергичное руководство: сработались. Кадровая политика резко сменилась и постепенно предприятие стало настолько уважаемым, что туда уже стремились устроиться по блату...

– А отслужить пришлось?

Сокольчик нефотогенично почесал нос.

– Да, поработав два года, я пошёл в армию. Отправляться пришлось далеко - в Мурманск. Служил на Северном флоте, в части по снабжению горючим спецтехники: у нас был отдельный батальон, где я стал заместителем командира. В принципе, мне всегда по жизни везло, и куда бы я ни попадал, всюду встречался с хорошими людьми. Там тоже набрался отличный коллектив. Поскольку строилось новое здание штаба, то пригодились мои навыки – и как строителя, и как организатора. В ту пору я объездил с командировками весь Кольский полуостров. А когда стал старшим лейтенантом, то пять-шесть раз в месяц приходилось нести в комендатуре вахту в качестве дежурного по гарнизонным караулам города Мурманска. У начальства числился на неплохом счету и перед окончанием срока службы мои коллеги не верили, что я уйду – слишком хорошие перспективы открывались впереди. Но я, честно говоря, не мыслил своей жизни без Борисоглебска и очень хотел вернуться на родину. Мой командир сказал мне: «Уезжаю в командировку и, если хочешь, пиши сам себе приказ об увольнении со службы – я делать этого не желаю!» Пришлось вот самому составлять на себя приказ...

Сокольчик снова деланно рассмеялся. Интервьюерша бомбила его по накатанной:

– И снова приехали, значит, в Борисоглебск?

– Вернулся я в свой трест и тут же получил предложение годика полтора-два поработать в Карелии. То была андроповская эпоха – и в числе других задач, стоявших перед страной, провозгласили подъём этого региона. Строительные организации со всего Союза имели в Карелии подшефные объекты. И вот зовут меня ехать туда, а по возвращении обещают квартиру, хорошую зарплату. Говорю им: «В Мурманске я мог бы получать больше, чем руководитель треста и даже имел там свою квартиру для проживания – и всё равно не остался! Какого чёрта я поеду в Карелию?!» Разругались, в общем... Уже хотел бросить всё и отправляться работать на корабль, в море – благо, мой опыт это позволял. Но тут в тресте сменилось руководство, и меня уговорили вернуться. Согласился, трудился там до начала девяностых... К тому моменту, когда ушёл, был уже замначальника Управления механизации.

– Именно с девяностых вы становитесь публичной фигурой..., – вставила журналистка.

– Да, я вошёл в систему городского самоуправления, в комиссию по приватизации, потом управлял и земельной комиссией. Я считал себя ещё достаточно молодым, амбициозным и опытным, чтобы приложить руку к созданию новой жизни и экономики. В муниципалитете я отработал до девяносто восьмого, потом работа в банке, теперь вот снова в самоуправлении...

-Подчинённые вас боятся? – неожиданно спросила девушка.

Григорий Устинович чуть-чуть призадумался.

– Раньше думал, что нет. А потом, к сожалению для себя, несколько раз слышал, что меня считают очень суровым и строгим человеком. Так что, теперь приходится предполагать, что некоторые меня побаиваются. Что ж, стараюсь всё же не производить на подчиненных такого впечатления (изо рта Сокольчика вырвался клокочуший всхрап). Вообще, в противоположность некоторым чересчур нахальным молодым людям, считаю - если ты хочешь чего-то добиться в жизни, то умей уважать окружающих. Хотя, конечно же, некоторые совершают поступки, после которых сохранять уважение к ним чрезвычайно трудно. Впрочем, не судите – и не судимы будете. Не в моей власти, наверное, прощать кого-то или не прощать. Просто после некоторых ситуаций я стараюсь максимально отдалиться от того, кто меня разочаровавал и больше не иметь с ним никаких общих дел. В любом случае, человек ведь существо не бессмертное и надо бы заранее заботиться о том, что именно он оставляет после себя...

-Не трудно ли всё время оставаться на виду?

-Да, у меня публичная должность, предполагающая большое внимание со стороны общественности. Но ведь ты же не можешь, вместо того чтобы просто жить, постоянно играть на сцене, словно актёр. Твоя сущность вылезет наружу, рано или поздно тебя всё равно раскусят. Именно поэтому, если уж ты хочешь стать политически значимой фигурой – будь добр, воспитывай в себе искреннее уважение к людям и чувство ответственности за всё, что ты делаешь...        

Вопросы у журналистки не иссякли:

– Семья у вас большая?

– Жена и сын у меня. С будущей супругой мы работали в одном тресте, причём довольно продолжительное время едва знали друг друга. А потом случился «служебный роман». Жена моя сейчас простая домохозяйка, девятнадцатилетний сын учится в техническом университете, размышляет о выборе профессии.

– Каковы главные увлечения вне работы?

– Более-менее регулярно стараюсь оставить время на походы в спортзал, поиграть в футбол... Путешествовать приходиться, главным образом, по работе. Отпуск стараюсь проводить за городом, в деревне. Ну и святое дело – рыбалка! Увы, каким-то запредельным рыбацким успехом похвастаться не могу. Впрочем, я не пользуюсь спиннингом, не применяю мотыль, а всегда использую обыкновенную удочку. Как-то вытянул леща килограмма на два...

– А с алкоголем дружите? – не отставала очкастая.

– Сказать, что совершенно не употребляю, – признался мэр, – никак не могу! Я не являюсь абсолютным трезвенником и считаю, что, в разумных пределах, это ничуть не вредно. А вот курить бросил – так уж получилось, как результат моей горячности. Три месяца назад, находясь в достаточно большой кампании, я пообещал, что если любимая футбольная команда выиграет матч, то покончу с курением. Пришлось держать слово. А так, курил лет с четырнадцати...

– Кино, литература?

– Ах, было бы побольше времени... В кинотеатр не ходил очень давно. Из книг больше предпочитаю сейчас философскую прозу. А ведь когда-то был большим любителем научной фантастики – Брэдбери, Азимов, Лем... А вот детективную литературу всегда терпеть не мог!

– Каково же ваше жизненное кредо? – задала журналистка последний вопрос.

– Оно не менялось уже лет тридцать с лишним: думать надо чаще и это становится привычкой!

Я принялся размышлять. В целом, впечатление о Сокольчике, как о «бюрократическом гомункуле», сохранилось и упрочилось – слишком уж серыми, стандартными, «запрограммированными» показались мне его рассуждения. Единственной человеческой чертой мэра оказался лишь интерес к фантастике. Передо мною предстал образ почти идеального чиновника, человека-функции. Ну, тем лучше: обрушивая на него удар за ударом, я не буду испытывать к Сокольчику совершенно никакой жалости.

Где искать слабые места этого робота? Надо полагать, они заключаются в его ограниченной функциональности. Может быть, я и ошибаюсь, но, как мне подумалось, Сокольчик это не столько живая, динамичная, развивающаяся личность, сколько скрипт. С рождения он воплощал некий программный сценарий, привёдший его к власти. Особым умом не блещет, но, видимо, неплохой организатор. Если воевать с Григорием Устиновичем нестандартно и хитро, действуя вопреки устоявшимся нормам, есть вероятность, что противник придёт от твоих финтов ушами в офигение, потеряется и капитулирует.

А не слишком ли я упрощаю? Если он такой пентюх, то как стал мэром? Что ж, если Сокольчику не хватает гибкости и остроты ума, то он, судя по всему, берёт напором – словно носорог, прущий буром, сметая все препятствия. Иногда в административной системе это может оказаться не менее ценным, нежели искусство интриг и подсиживания. К тому же, Григорий Устинович пришёл в политику из банковского бизнеса, в котором он сделал хорошую карьеру в 90-х – и за его спиной стояли большие деньги и разветвленные связи.

Следующая конференция «Спектра» состоялась, как и было договорено, через два дня. Сначала я поочередно выслушал своих коллег, записывая их рассказы на маленький диктофончик, в заключение поделился собственными наблюдениями. Всю информацию добыли из открытых источников, не прибегая, упаси Верховные, к взломам каких-либо баз данных. В наших рядах и есть хакеры, но мы, по возможности, избегаем незаконных методов. По результатам разведки картина у нас получилась примерно следуюшая.

Подтвердилось, что Борисоглебск мало чем отличался от любого другого брыдлого провинциального городишки.

Населённый пункт относительно небольшой: с запада на восток можно прошагать минут за пятьдесят, а вот с юга на север – вдвое дольше. Он наискось рассечен на две неравные части речкой Малиновкой, протекающей на северо-запад. В центре, в основном, частный сектор, есть «сталинки», дальше идут «хрущёбы», ну и более современные окраины. Особняком стоит микрорайон Химия, раскинувшийся вокруг огромного завода по выработке химического волокна, предоставляющего работу доброй доле горожан. Он отличается повышенной криминогенностью – и в тёмное время суток без лишней нужды заглядывать туда не рекомендуется. Есть и другие предприятия, типа заводов по ремонту локомотивов и автомобилей, по производству приводных цепей, стеновых материалов и железобетонных конструкций, спирта, консервов.  Из достопримечательностей же главной считается местная Крепость, выстроенная лет двести назад по приказу батюшки анператора Александра I в преддверии неминуемой войны с супостатом-Бонапартием. Вообще, памятников старины предостаточно, невзирая на пролетевшие над этим населённым пунктом многочисленные войны – ведь возраст Борисоглебска перешагнул аж за восемьсот лет. Город утопает в яблонях, уставлен многочисленными церквями, отличается, во многом, патриархальными ещё нравами.

Впрочем, это лирика. Выборы мэра, напоминаю, назначены на 13 сентября. Основным претендентом, как и было упомянуто шефом, является нынешний градоначальник Сокольчик – за него, согласно результатам опросов, готовы проголосовать примерно 30-35 процентов тех жителей, которые готовы добрести до урн. Его ближайший конкурент Холмецкий Сокольчику явно не соперник – на его стороне симпатии лишь 15-20 процентов. Есть и ещё кандидаты: «справедливоросс» Матвеев, жириновец Хват и «яблочница» Мильштейн. Все, кроме Хвата, депутаты Гордумы. Им вообще особо не на что надеяться – ни один из них не может рассчитывать больше чем на 5-10 процентов. Впрочем, в Борисоглебске до сих пор есть немало неопределившихся, ещё до конца не решивших, кто больше заслуживает их симпатий: по некоторым данным, таковых может насчитываться даже до тридцати процентов. Вот эти люди и представляют для нас наибольший интерес, на них в первую очередь и надо ориентироваться.

В городе на сегодняшний день насчитывается четыре издания – «Борисоглебские вести», «Наш полдень», «За правду!» и «Неделька». Все они оснащены интернет-версиями с автономными новостными лентами.

– Плацдарм открывается довольно широкий, – рапортовал Красный, – потому что комменты под статьями и новостями почти не модерируются. Я ж говорю, нравы провинциальные. О троллинге и эльфинге местные имеют очень смутное представление, даже не матерятся в интернетах. Отсталость…

– Замечательно, – обрадовался я. – Отсутствие иммунитета сделает наши уколы ещё более болезненными. Так, что удалось накопать на Сокольчика?

Накопали мы не так уж мало. «Наш полдень» и «За правду!» принадлежали недругам действующего мэра и периодически разражались критическими замечаниями в его адрес. Как по мне, критика эта являлась довольно беззубой, но содержала и зерна ценных сведений. Если их соответствующим образом «усилить», то вполне можно будет пустить в дело. Кстати, троих из своей команды я отрядил пошерстить и столичные масс-медиа: на предмет интересующей нас информации. Этот рейд не прошел впустую – кое-чем удалось разжиться и там.

Затем мы стали составлять план операции «Святополк». Спорили и шумели несколько часов подряд – я не уставал радоваться, что Татьяна на работе. Будь она дома, никакая дверь, сколь плотно её ни закрывай, не спасла бы меня от адского нагоняя: дескать, с чего так расшумелись, мерзавцы, козлы кривоногие?! Однако, по мере того, как стрелки на больших настенных часах подползали к пяти вечера, я всё сильнее беспокоился. Когда до опасной отметки оставалось всего пять минут, я волевым решением прервал дебаты:

– Ладно, хорош горланить. Основное мы порешили, а планировать до самых мелочей нет особого смысла – всё равно, по ходу наверняка десять раз подстраиваться придется под меняющуюся обстановку. Значит так, слушай мою команду….

Для значительности я замолк ненадолго, набрал воздуха…

– Активные действия начинаются сегодня с этого момента. Идите каждый на отведённые ему позиции и принимайтесь за работу. Я присоединюсь к вам чуть позже – сначала надо жену встретить.

Выйдя из скайпа, я галопом поскакал на кухню, едва не расшибив лоб об один из углов. Давно следовало поставить чайник, и как это я забыл! Это ж надо было так заболтаться! Мне ведь, можно сказать, ещё повезло. Недавно суженая озаботилась борьбой с лишним весом и рьяно взялась худеть. Получалось это у неё результативнее, чем у меня, испытывавшего сходные трудности. Татьянина программа борьбы с лишними килограммами включала в себя очень важный пункт, а именно: ни грамма пищи после семи вечера. Она плотно завтракала с утра (завтрак, надо отдать ей должное, Татьяна готовила самостоятельно – и себе и мне), обедала в рабочей столовке, а по возвращении домой с некоторых пор позволяла себе стакан чаю. Это, по крайней мере, избавило меня от постоянных придирок из-за качества ужина, который в былые времена обязательно должен был ждать её по возвращении. Кулинар из меня неважнецкий, так что…

Впрочем, на сей раз обошлось. Когда благоверная заявилась, полная чашка, как полагается, ждала её на столе. Стоя по стойке «смирно», я смотрел на неё и думал: до каких низин способен рухнуть человек, позволяющий так собою помыкать?! Мужчина я или чмо болотное?! Не пора ли… Впрочем, такие мысли никогда не посещали меня всерьёз, а так, в порядке бессильных самоистязаний.

– Ну, чего застыл над душой? – засверкала она. – Вали себе в комнату, дай хоть дома отдохнуть в одиночестве…

Я с облегчением проследовал к себе в конуру – угроза миновала. Я даже осмелел до того, что извлёк из ящика стола припрятанный там пакет с чипсами и захрустел, выводя свою машину из спящего положения. Сразу же проследовал на сайт «Борисоглебских вестей», который, пользуясь преимуществами положения командира, выбрал себе для работы. На самом видном месте там висело свежее интервью с Сокольчиком, под заголовком «Другие обещают – мы делаем!» Вообще, как я заключил, нынешний мэр умел себя пиарить. Пусть ограниченный носорог, пусть привык переть напролом, но, во всяком случае, он хорошо усвоил простейшие правила, которым обязан следовать любой политик муниципального уровня, прорвавшийся во власть. Они настолько примитивны, что не составляют секрета даже для новобранца-унтербота. Ну, например, жаждущий переизбрания мэр должен делать то, что на виду у всех. Грубо говоря, если ты покупаешь новые горшки для детского сада, то об этом узнают разве что родители. Так что, лучше сосредоточиться на приведении в порядок парковок, пешеходных дорожек, скамеек, мусорных урн. Имеет смысл регулярно устраивать субботники с посадкой деревьев и кустов, дарить детям новые спортивные площадки. Нелишне дать денег на постройку храма или часовни. Массовый избиратель подобное обязательно увидит и оценит. Григорий Устинович так и поступал, вербуя себе всё новых приверженцев.            

Его сообразительность проявлялось и в том, что Сокольчик, насколько я заметил, старался избегать пиар-акций в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Правильно: область эта очень сложна, и слишком много шансов понапрасну увязнуть, лишь повредив своему рейтингу. Днём раньше, копаясь в архиве «Борисоглебских вестей», я наткнулся на поучительный пример: женщина-депутат из городской Думы решила облагодетельствовать жильцов одного многоэтажного дома, за свой счёт отремонтировав уже давно бездействовавшие лифты. Однако, население этого дома отличалось повышенным уровнем культуры. Всего через несколько месяцев лифты оказались вновь до предела изгажены, изломаны и неработоспособны. Кого «коллективная совесть» выбрала на роль виноватого? Правильно, ту самую женщину-депутата: дескать, плохо починила лифты.

И агитацию за себя нынешний мэр – вернее, стоявшие за его плечами политтехнологи – наладил правильную, с умом. В сущности, свою нынешнюю предвыборную компанию он начал сразу после окончания предыдущих выборов. И пока его конкуренты несколько лет благодушествовали, Сокольчик активно привлекал внимание избирателя: постоянным общением, громкими пиар-мероприятиями и, конечно же, реальными делами. И как венец этой деятельности, позволил себе слегка расслабиться в последнюю до «дня икс» тройку месяцев, снисходительно наблюдая за бестолковыми соперниками, ошалело пытающимися наверстать упущенную дистанцию. Ничто другое не может послужить столь убедительной агитацией, как пиар-бездействие кандидата за последние месяцы до выборов – после того, как он деятельно занимался саморекламой почти четыре года. Уважаю!

Впрочем, не сказать, что команда Григория Устиновича теперь совсем уж сидела сложа руки. Плакаты с решительным ликом действующего мэра украшали видные места в Борисоглебске, пристально взирали на избирателя со страниц интернет-сайтов. Представляя большую и сильную партию, он не стеснялся использовать самых известных её представителей в качестве «локомотива», стремись применять их популярность в своих целях. В Российской Федерации любой политик муниципального уровня прозакладывал бы голову за обладание фотографией, где он стоит (или хотя бы выглядывает где-то на заднем плане) рядом с Гарантом. А мэру Сокольчику удалось подобным фото разжиться. Публикация заветного изображения должна принести ему много новых голосов: «С самим Владимир Владимирычем знаком!!!»

Избиратель в большей степени ценит политика, как яркую личность, чем за его дела. Поэтому, постоянное общение с электоральными массами – залог успеха любого политического деятеля. Практика показывает, что куда больше голосов собирают претенденты, не стесняющиеся лично агитировать за себя, стоя в палатках или в оклеенных собственными фотографиями грузовичках. На прошлых выборах, судя по газетам, Сокольчик не гнушался так и поступать. Более того, уже после начала своего градоначальства он сам нередко устраивал походы по квартирам, интересуясь жизнью борисоглебцев. Естественно всюду принять действующего мэра почитали за честь: «Настоящий хозяин в городе, проявляет интерес к нашим проблемам!»

Кстати, искусство правильного лозунга тоже очень важно в предвыборной борьбе. Изображение Сокольчика всюду сопровождалось крупнобуквенной надписью: «Слабым – защиту, сильным – возможность самореализации!» И в этом заключалось его преимущество над теми же коммунистами, зачем-то разместившими на билбордах изображения трех плясуний в народных костюмах в сопровождении глупейшего слогана: «Успех борисоглебцев – победа каждого!»

В самом деле, работа пиарщиков команды Холмецкого явно была не на высоте. Газеты до сих пор обсасывали связанную с ним забавную историю. Несколько месяцев назад он на свои личные средства обустроил несколько площадок для игры в хоккей детям. Будучи преуспевающим бизнесменом, Степан Владимирович вполне мог себе это позволить. Однако, потом к нему стали приставать тренеры: а теперь-ка купи полную хоккейную форму для детской сборной! Коммунист-бизнесмен в отказ: «Отвяжитесь, волки, я и так на этом хоккее порядком растратился!» Затем, однако, передумал, но, поскупившись, вместо полной формы приобрел юным хоккеистам ...майки с собственным именем. Когда молодые спортсмены выехали на лед в этих кургузых маечках, популярность кандидата заметно скакнула вниз. Пришлось ему-таки раскошелиться на полную форму, чтобы исправить ситуацию.

Нет, всё же определенно Сокольчик по праву считался самым сильным. И вот такого мамонта нам предстояло загнать в ловчую яму, чтобы он там изрядно побарахтался перед тем, как выбраться. То, что нам предстояло сделать с жителями Борисоглебска, носило в нашем профессиональном сленге простое и выразительное название – «разводка». Принцип этого приема заключается в том, что человек принимает решение, к которому его ведут.  «Разводка» используется манипулятором для того, чтобы манипулируемый выполнил те действия, которые он считает важными для себя, но которые на самом деле базируются на специально придуманных для него и «подсунутых» ему основаниях. Важно, что в этом случае решение человек принимает совершенно добровольно, идя на поводу доводов своего разума. Он думает, что совершаемый поступок ему выгоден, нужен или интересен – хотя на самом деле структура его действия манипулятором строится искусственно. В общем, нам требовалось, чтобы значительная часть борисоглебчан вдруг отказала Сокольчику в доверии.

Всегда нужно помнить, что народ может взбунтоваться и проголосовать «от противного». Скажем, мне, например, известен случай с одним городом, считавшимся безраздельной избирательной вотчиной ЕдРа. Но накануне очередных выборов туда имела наглость вклиниться «Справедливая Россия», начавшая масштабную избирательную кампанию. С ними поступили прямым, как дедовский кистень, способом – ночью провластные активисты попросту спалили тамошний офис «Справедливоросcов». Списали на несчастный случай. И что же? Разумеется, лучшего пиара представить оказалось невозможно! В итоге, на выборах народ бодро голосовал за «Справедливую Россию» и те провели пять своих людей в городской совет депутатов.

Мы на такую удачную глупость со стороны действующей власти рассчитывать не могли. Значит, нужно добиться необходимого эффекта своею собственной рукой.