Чем меньше сказано, тем более

красноречиво это выглядит

...Экран передо мною набух серым прямоугольником, а медитативная звуковая пульсация Dead Can Dance прервалась заунывными трелями. Шеф, будь он неладен! Я с сожалением оторвался от созерцания картинки с шикарной брюнеткой, соблазнительно раскинувшей обнажённое тело в шезлонге, и нажал на кнопочку «Ответить».

– Привет, бездельник, – голос шефа интонацией привычно напоминал прикосновение наждачной бумаги. – Немедля бросай всю ту ерунду, который ты сейчас занимаешься, прочисти уши и слушай максимально внимательно. Я дважды повторять не стану. Тут наметилась одна работёнка для тебя и твоих остолопов.

Проклятый бессердечный сухарь! Я поспешно дожевал, чуть не подавившись, порцию солёных орешков, которыми был забит мой рот. Прокашлялся (мы общались без видео, но я явственно представил, как лёгкая брезгливость, извечно выраженная на гладко выбритом лице начальника, стала ещё более концентрированной) и подобострастно ответил:

– Э-э-э… Кхм… Я весь внимание, патрон. С нетерпением жду ваших бесценных указаний.

Что поделать, я с ног до головы от него зависим. Если шеф даст мне пинка, то придётся распрощаться с привычной работой – при всей её специфичности я вряд ли найду на Октаэдре другую контору, которая пожелает оплачивать мои услуги. И останется лишь становиться на учёт в службу занятости, а потом, когда срок выплаты пособия иссякнет, наниматься оператором метлы и лопаты в ПЖКХ. Это, конечно, в том случае, если возьмут. Вот поэтому любой каприз шефа всегда является для меня законом.

– Тут потребуется работа всего твоего подразделения, – продолжал начальник, высокомерно не замечая моего затаённого сарказма. – Не сказать, что задание носит первостепенную важность, но при нынешнем простое… В общем, есть город. Небольшой такой городишко, тысяч на сто тридцать населения. Называется – Борисоглебск. Через три месяца там состоятся выборы мэра. По календарю большой земли это 13 сентября 2015 года, получается… Единый день голосования в России. Вот под данное событие тебе с твоими приматами и предстоит немного повкалывать.

Он выдержал многозначительную паузу.

– Я понял, босс, – деловито откликнулся я. – Кого поддерживаем, кого парафиним?

 – Если совсем коротко, то ситуация следующая. На этих выборах в Борисоглебске есть два основных претендента. Одним из них является нынешний градоначальник Сокольчик Григорий Устинович, желающий продлить своё пребывание у власти ещё на пять лет. Хитрый «едрос», довольно грамотный популист, пока не успевший окончательно обрыдлеть борисоглебскому электорату. Второй влиятельный претендент – местный коммунист Степан Холмецкий, набирающий известность в городе политик.

Шеф снова умолк.

– Так за кого мы играем? – нетерпеливо переспросил я, продолжая выдерживать, впрочем, почтительный тон. – За нынешнего популиста или за его конкурента?

– Ммм… Тут нужно понимать, что Сокольчик останется на следующий срок в любом случае. Как я упоминал, он весьма умело играет на настроениях избирателей, всячески культивируя имидж распорядительного и рачительного хозяина. Холмецкий, на самом деле, ему не конкурент. В принципе, никаких сомнений в исходе выборов не имеется – все свои дальнейшие планы наш заказчик строит, исходя из этого непреложного факта...

 Я открыл уже было рот, чтобы задать умный, но неуместный вопрос, да спохватился. Спросил коротко и по-деловому:

– Тогда в чём же состоит наша задача?

– Ваша цель заключается в том, чтобы Сокольчик пришёл к финишу с наименьшим отрывом от Холмецкого. Таков замысел… То есть, пусть он останется уминать мэрское кресло, но с минимальной легитимностью. Нужно так запудрить мозг рядовому избирателю, чтобы как можно больше голосов отдали за коммуняку. Требуется создать для горожан ситуацию реального выбора. Всё понял?

– Точно так, шеф! – бодро гаркнул я. – Задание понятно, мною осознано и будет выполнено. Мои парни сделают всё, что в их силах.

Кажется, это Пётр Великий в своё время распорядился, чтобы подчинённое лицо в присутствии начальства держалось молодцевато и придурковато? Вот именно так я стараюсь себя с патроном и держать – а то, не дай Верховные, заподозрит, что я на самом деле умнее, чем кажусь. Слишком умных нигде не любят, а мне лишние неприятности без надобности. Именно по этой причине я даже и не подумал поинтересоваться у шефа: а зачем, собственно, ему или тем, кто стоит над ним, надо, чтобы мэр какого-то Мухосранска… пардон, Борисоглебска переизбрался с минимальным перевесом? Кто заказчик этой операции? Жизнь давно отучила меня задавать столь глупые и дерзкие вопросы. Я человек относительно маленький – а, стало быть, для лучшего самочувствия мне следует оставаться в пределах собственной скромной ответственности. Весь мой опыт работы в «Корпусе М» подталкивал к усвоению этой элементарной премудрости.

 – Вам не надо работать с Холмецким напрямую, - подчеркнул босс, - не требуется строить ему имидж, компанию, сочинять лозунги… Всё, что требуется: подпортить репутацию Сокольчику.

– Быть может, мне стоит знать ещё что-то, шеф? – переспросил я

– Этого вполне достаточно. Разведку выполнишь самостоятельно, операцию проводишь в автономном режиме. По исполнении, то есть после дня выборов, доложишь о результатах. И заранее имей в виду, что когда разберёшься с Сокольчиком и Холмецким, расслабиться у тебя не получится. Как раз месяца через три намечается очень важная работа, не чета этому сраному Борисоглебску. Там потребуются согласованные удары всех наших подразделений. Ну а пока… Пусть зараза по городу летит, с голытьбою обвенчана судьбою, – мечтательно пропел патрон.

Уильям Блейк. Шеф обожает его творчество, цитируя по поводу и без. И это, пожалуй, единственное, что у меня с ним общего. Хотя моя изначальная специальность была связана с русской литературой, наследие этого английского поэта я тоже знал и любил. И даже иногда иллюстрировал строками его произведений разные случаи из собственной жизни.

 – И имей в виду, – добавил он, – к нынешнему делу ты обязан подойти со всей ответственностью. У тебя были косячки, ты не забыл?

 Разумеется, я помнил. Неприятное воспоминание оставалось ещё слишком свежим – оно связано с историей месячной давности. Нам поручили провести кампанию диффамации одного влиятельного питерского коммерса: требовалось выставить его в максимально грязном свете и тем самым побудить к отдаче важного актива заинтересованным лицам. Актив – компания «Триптолем» – представлял немалую ценность и в его дальнейшей судьбе оказались кровно заинтересованы серьёзные люди. Увы, в результате наших действий коммерс так запарафинился, что пустился в бега, а последовавшая за тем скоротечная цепь непредсказуемых событий привела к тому, что актив, в итоге, оказался совсем не у тех, кому требовалось. Имелись и ещё кое-какие грешки, связанные с моей повышенной увлекаемостью поручаемыми делами – что частенько перерастало в «перестарательность», если можно так выразиться.

– Вы можете быть абсолютно уверены, что…, – начал было я, но тут патрон отключился. Прощаться, равно как и здороваться, со столь ничтожной тлей как я, он, понятно, не считал нужным. Но я, разумеется, и не думал обижаться. Я из тех сверчков, знаете ли, которые хорошо помнят, где их шестки.

Я приоткрыл окно и в комнату ворвался задорный ветерок, разметавший занавески. Предмет моей гордости (и одно из немногих доказательств в глазах моей жены, свидетельствующее о том, что я ещё не совсем полная бестолочь) – квартира в Наве, а не на каком-то из подземных уровней Октаэдра. Таково одно из преимуществ работы в «Корпусе М», помимо хорошей зарплаты и высокого уровня социальных льгот – начальство стремится обеспечить ценным представителям персонала хорошие жилищные условия. В том, что я стоящий кадр, сомнений у меня не осталось после того, как нам с Татьяной вне очереди предоставили право на аренду квартиры в одном из престижных старинных домов на окраине Навы.

На Октаэдре я живу уже свыше четырёх лет. Что такое Октаэдр, спросите вы. Что ж, поскольку у вас не может быть абсолютной уверенности, что сами вы тоже здесь когда-нибудь окажетесь, опишу вкратце это чудесное местечко. Октаэдр – название подземного города, созданного на острове Наковальни. Остров раскинулся где-то на просторах Тихого океана, а может и в какой-то совсем другой части света. Где именно, не скажу: не потому что не желаю, а поскольку сам никогда этим особенно не интересовался. Здесь проживает четыреста тысяч человек, отобранных для участия в необычайном социальном эксперименте. Как я тут оказался, поведаю как-нибудь попозже, ежели посетит такое настроение. Город о восьми подземных уровнях, на которых расположились улицы, дома, магазины, предприятия. Та часть Октаэдра, которая находится на земной поверхности, называется Навой. Я живу в Наве, работаю дома и под землю нырять без особой надобности не люблю – и так насмотрелся на нижние уровни в первый год своего пребывания здесь. Под землю я отправляюсь разве что затем, чтобы посетить иногда один из нижнеуровневых кабаков: к злачным заведениям питаю некоторую склонность. Заходил бы в них почаще, если б не…

Я высунул голову за окно и несколько минут с наслаждением втягивал свежий уличный воздух. Мимоходом поднял взор к небу – его привычно-красную поверхность как всегда исчерчивали ломаные белые стрелы, словно там, вверху, беспрерывно били беззвучные молнии. Я некоторое время любовался ими, не в силах преодолеть охватившее меня оцепенение. Потом резко встряхнулся всем телом, словно пёс, вылезший из воды. Что ж, пора приступать… Отодвинув в сторону банку с орешками, принялся отстукивать своим парням приглашение на скайп-конференцию. У меня установлена усовершенствованная система, позволяющая поддерживать голосовую связь одновременно со всеми двенадцатью бойцами своего отряда. Ну а поскольку мои ребята, как и я, являются компьютерными червями, нечасто отлипающими от своих клавиатур, редко когда обстоятельства внешнего мира способны помешать им своевременно откликнуться на зов. Так получилось и на этот раз – фактически, всего через каких-то десять минут весь наличный состав виртуального дивизиона «Спектр» был в сборе.

 В «Корпусе М» «Спектр» считался одним из самых результативных подразделений, и для меня являлось большой честью его возглавлять. Само название «Спектра» стало у нас чем-то вроде бренда, символизирующего не только быстроту и качество, но и немалую, так сказать, «художественность» в исполнении. Полупьяный Бурый как-то выразился, правда, по другому поводу: «Тот, кто не хочет кормить свои бренды, станет питать чужие». Но пока что наш «Спектр» исправно нас кормил, наполняя карманы завидным по местным меркам заработком.

А почему такое название, поинтересуетесь вы. Дело в том, что в общении с подчинёнными я не использовал их подлинных имен – я, собственно, не все-то их и знал. Вместо этого применялись «цветные» позывные: были у нас Чёрный, Красный, Синий, Зелёный, Пурпурный, Бурый, Жёлтый, Циан, Оранжевый. Вместе со мною - ровно десять человек. Каждый выбирал себе позывной, исходя из принятой цветовой символики. Не секрет ведь, что всякий цвет может быть прочтён, как слово, или истолкован, как сигнал, знак, или символ. Поэтому наш Красный, например, был довольно жёстким парнем, хотя и отдавался работе с истинной страстью. Желтый, напротив, запомнился игривым нравом – на работу он смотрел, как на состязание. Зелёный, будучи весьма молодым по возрасту, отличался вполне юношескими порывистостью и нетерпением. Ну и так далее… Вот только Голубым и Коричневым никто из наших быть не захотел. В общем, будучи фанатом «Бешеных псов», я остался доволен

Парни дисциплинированно молчали, ожидая моего первого слова. Вы не подумайте, что я какой-нибудь ерохвост-самодур, типа шефа – нет, у нас в «Спектре» установились весьма демократичные отношения, мало напоминавшие типичную связку командир-рядовой. Не хвастаясь, скажу: личный состав нашего отряда считается не последними людьми в «Корпусе М». Но именно потому, что мои солдаты являются профессионалами высокого класса, они имеют привычку со вниманием воспринимать важные данные, исходящие из моих уст. А о том, что информация будет обнародована действительно значимая, свидетельствовал сам факт их срочного созыва.

Я неторопливо повторил им те скудные сведения, что услышал от шефа, изложил нашу задачу.

– Первые пару дней отвожу на разведку, - присовокупил я в заключение. – Мы должны собрать как можно больше инфы об этом Борисоглебске, используя все значимые факты, которые удастся нашарить. Состав и настроения населения, расстановку сил среди городских политиканов, количество и мощность медийных источников – ну, вас учить не надо. Потом, когда вызнаем всё что можно, проводим мозговой штурм, определяем план действий. То есть, как обычно…

Затем я распределил участки ответственности для каждого из ребят – дабы избежать напрасной траты времени. Каких-то существенных вопросов не последовало: всем и так было всё понятно. Подобные операции мы не раз уже проводили в прошлом, так что это для нас, можно сказать, рутина.

– Мы назовем это, - сказал я на прощание, - назовем…. ммм… операцией «Святополк».

Страсть как люблю звучные названия.

 – А почему «Святополк»? – поинтересовался оберботсман Красный.

– Попробуй-ка догадаться сам, баламошка ты божевольный, – я неэстетично закинул ноги на стол, раскупорил ещё пива. – Включи эрудицию, если хоть какие-то её остатки ещё присутствуют в твоей межушной впадине.

– Штандартенботсфюрер, почто на людей пазлы кидаешь? – жалобно вопросил ботсманмат-цур-зее Бурый.          

– Как же это можно до такой степени не знать родной истории? – я укоризненно поцокал языком. – Князь Святополк Окаянный – убийца мучеников-страстотерпцев Бориса и Глеба.

– Святополк, так Святополк, – отозвался ботсман Пурпурный. – Главное, чтоб Владимирович, а не Изяславич.

Оказывается, Пурпурный тоже хорошо разбирался в древнерусской истории. Что ж, князь Святополк Владимирович вошёл, по крайней мере, в летописи в качестве супер-злодея, а вокняжившийся в Киеве спустя семьдесят четыре года Святополк Изяславич – всего лишь полным неудачником.

– Разобрались, парни, – подытожил я. А потом произнес ритуальную фразу: – И давайте всё делать в темпе.

Темп. Ключевое для нас понятие. Это не скорость, не ритм и не частота, а нечто гораздо более сложное. Как известно, понятие скорости относится к движению отдельного объекта, ритм подразумевает циклическое воспроизводство, в частота – повторение одного и того же. В свою очередь, под темпом может пониматься увеличение скорости отдельных элементов, изменение частоты, ритма – но при сохранении всего целого. Например, в музыке можно увеличить темп, но при этом сохранить произведение. В шахматах важно, осуществляя различные тактические операции, не потерять темпа атаки или давления на противника.

Темп очень важен для военных операций – а ведь мы именно войной, по сути, и занимаемся. Те, кто представляет военные действия в виде толп вооруженных мужиков, отсиживающихся в окопах, прущих друг на друга «стенка на стенку» или даже в виде глубоких прорывов танковых колонн по тылам противника, безнадёжно застряли в XX веке. В наше ведь время войны стали гибридными, дистанционными, бесконтактными, информационными. Однако, важность темпа боевых действий никуда не исчезла. Как меня учили в период моего курсантства, впервые понятие темпа для этой сферы было введено во время Первой Мировой знаменитым Карлом фон Клаузевицем. В своих работах он указывал, что многие сражения оказались выиграны благодаря тому, что было организовано не только своевременное передвижение войск, но и, например, обозов. В этом смысле, решающими оказывались не отдельные решения, действия и ходы, а единство плана в целом. Понимаете, к чему клоню?

Отпустив подчинённых и вновь оставшись в одиночестве, я уже собирался было устремиться мыслями в Борисоглебск, как по моим ушам хлопнул грубый громкий звук. Входная дверь. Это значит, моя благоверная вернулась с работы. Судя по той силе, с которой она ударила несчастной дверью о косяк, пребывала супружница в не лучшем настроении. Я невольно задрожал – Татьяна внушала мне страх куда больше даже шефа. Поспешно задвинул за монитор орешки и пиво, беспомощным взглядом окинув свинарник, что успел устроить на своём столе. И отчего так рано заявилась, ведь я ждал её часа на полтора позже? Жена собиралась на посиделки с подругами, и я рассчитывал, что раньше, чем засну (а лечь сегодня я намеревался прежде обычного) она не вернётся.         В коридорчике за спиной послышались тяжёлые шаги. Благоверная хоть и крепкого, но отнюдь не полного сложения – однако, по земле умудряется ходить так твёрдо и внушительно, что даже половицы прогибаются от почтения. Я развернулся на своём вращающемся кресле лицом к проёму, постаравшись натянуть на физиономию личину радости и угодливости. Второе у меня получилось вполне естественно, а вот первое, боюсь, не очень…

– Что-то ты рановато, любимая, – я старался, чтобы мой тенорок выдавал озабоченность, но никак не досаду. – Надеюсь, у тебя всё в порядке?

Войдя в комнату, Татьяна втиснула свой упругий зад в маленькое креслице, притулившееся у стены, вытянула мускулистые ноги, обтянутые чёрными чулками. Я моментально пал пред ней на колени и принялся снимать с узких ступней жёнушки её «лодочки».

– Разругалась с Зойкой, – процедила она сквозь зубы. – Я же говорила, что когда-нибудь эта расщеколда меня окончательно достанет… Ну, сегодня она и вывела окончательно. Выплеснула ей кофе прямо в морду, повернулась и ушла. Пусть ещё радуется, что космы не повырывала – они у неё и так жиденькие!

Я устрашился ещё сильнее. Когда супружница в боевом настроении, то я, как правило, оказываюсь ближайшим и наиболее удобным объектом, на котором можно его сорвать. Она обвела мрачным взглядом внутренность моей конуры и я прямо-таки сжался.

– Опять хлев устроил? – проворчала жёнушка. – Сколько раз говорила, чтобы ты не жрал у себя в комнате? Для чего кухня предназначена?  

– Я же аккуратно… – залепетал я

– Что «аккуратно»? - она раздражалась всё сильнее. – Что за нелепые отговорки? Ты же обещал, что больше так поступать не будешь! Ты взрослый мужик, или первоклассник, не способный держать за себя ответ

Я попытался возражать:

– Н-ну, дорогая, думаю, нет большой беды, если я позволил себе пиво с орешками перед компом. Мне так удобней работается…

Это оказалось моей ошибкой – следовало бы промолчать. От меткого удара правой под мой левый глаз перед взором заплясали сиреневые искры. Вот ведь колотовка! Я схватился за пострадавшее место и отскочил назад.

Татьяна встала, смерила меня чугунным взором и, подхватив свои «лодочки», прошествовала к выходу, напоследок бросив:

– Снова такое увижу, вовсе морду расквашу.

Вскоре я услышал, как в гостиной загомонил телевизор – непосредственная опасность миновала. Сдерживая слезы, поскорее спрятал с глаз долой и полупустую бутылку с «Гномьим» и банку с орешками, смёл шелуху со стола. Сбегал на кухню, намочил компресс и приложил его к ушибленному месту. Если повезет, то сегодня Татьяна ко мне уже не заглянет.

Да, вот такой вот я и есть. Вы назовёте меня жалким подкаблучником – и это полная правда. Татьяна подавляет меня и морально и – как особа, долгие годы занимавшаяся тяжелой атлетикой – физически. Наш союз противоестественен, но в чём-то даже гармоничен. Я никогда всерьёз не думал порвать с ней, ибо какая-то часть моего существа жаждет строгой мамочки, которая способна и наказать и изредка даже приласкать. Она же за мой счёт реализует свою страсть к подавлению и доминированию, самоутверждается. Так и живём…

Успокоившись, я снова присел за комп. Включил Tangerine Dream – но тихо, тихо, чтобы супруга не услышала. Я очень люблю винтажный медитативный звук, а её, примитивную «металлистку», мои музыкальные увлечения бесят. Ну где же ты там, Усть-Зажопинск… тьху, Борисоглебск?