Крушение в Круговерти

Писательницу Татьяну Михайловну Лестеву в аннотациях к её книгам называют публицистом, литературным критиком, прозаиком и поэтом и никто не будет опровергать эти ипостаси любимого многими  автора. Но вот вышла новая книга, и я, читатель, не сомневаюсь, что читать и размышлять о прочитанном  будет интересно – знакома с несколькими прозведениями и мне нравится стиль Лестевой.

Новая книга, разглядываю обложку, стараясь угадать в дизайне намёк на содержание. Увы, перед глазами что-то деревянное или пластмассовое, на шарнирах, с копытом, окруженное цветными кругами хула-хуп, - загадочно, неожиданно: что же будет? А под обложкой – «Круговерть» - кумиры и вундеркинды в разговорах трёх интеллигентных женщин – это что-то вроде призрака предисловия. А вот и главное на этой полосе: роман-драма в трёх кругах с прологом и эпилогом. Теперь авторы аннотаций к книгам Татьяны Лестевой вправе добавить: романист и драматург, и они не ошибутся – для меня Лестева – большой серьёзный писатель, и присутствие различных жанров литературного творчества естественны в её произведениях.

Теперь по своей давней традиции загляну в содержание и выходные данные. Всё заявленное на месте: пролог, чередующиеся «круги», эпилог и готовая рецензия Геннадия Мурикова. Рецензии, написанные по прочтении рукописи (иначе, как бы она попала под обложку?) не читаю – люблю сама поразмышлять над текстом.

Раз в цитированных аннотациях о романах не сказано, значит для автора этот жанр и роман – первый. Роман… Вдруг вспомнилось давнее, институтское. Преподаватель спрашивает: «А вы знаете, почему этот жанр называется романом?» - «Не-а!» - «Потому что первые такие произведения писались на романском языке». И, не объяснив, что это за язык, перешла к характеристике романов: исторические, социально-политические, сатирические и т.п. Следующий лектор любопытным студентами сказал: «Это противостоящий латыни римский язык, бытовавший на территориях, завоёванных Римом и родом он из народной латыни.  Я и не думал, что вы не знаете о романских языках, удивился». Откуда-то приходят воспоминания, всегда неожиданные и часто некстати…

Однако, «Круговерть» не просто роман, а роман-драма, и как в драме перечислены действующие лица, интересно распределённые по «кругам».

Бог ты мой, ведь эти «круги» (не смейтесь над геронтессой – это обо мне - старуха на романском), напомнили Данте: ад, чистилище, рай. Точно – три круга. И я приступила к чтению и постижению романа-драмы, невольно учитывая неожиданное сравнение…

Ни одно действующее лицо «Круговерти» не начинало жизнь адом: героини «дружили по жизни», как сказано у автора, учились в одном классе, окончили школу, институты, стали профессионалами. Одна – научным работником в химической отрасли, вторая – инженером в оборонке, третья – инженером в проектном институте. Героини Лестевой были нормальными интеллигентными сотрудницами советских учреждений.  Высшее образование, несомненно, предполагало интеллигентность. Возможно, из-за неё в изменившихся социальных обстоятельствах, когда страна, общество метались в трудном времени перехода к новым – рыночным – отношениям, две подруги потерпели крушение. Третья, она же – первая – отважно сражается с невзгодами новой жизни. Об этом большая и особо задевшая меня  часть повествования.

Роман о женщинах, мужчины в нём только призраки, не о них речь. Но какие точные, почти гротескные характеристики некоторым мужчинам – партнёрам-аферистам  даёт   автор!

Евгений – тридцатилетний моряк дальнего плаванья, сделавший себя сам, так как мать своего единственного сына не баловала. Именно поэтому он так сильно был привязан к ней? Счастливо избежав кризиса в отношениях с мамой, потерпел моряк крушение в семейной жизни – через пять лет супружества стал призраком.

Фёдор – сорокалетний кандидат наук, вполне положительный человек, тоже, кажется, единственный сын, муж Евдокии Кесаревой, отец вундеркинда Ярослава умирает на руках молодой жены и становится призраком. Даже в воспоминаниях не участвует в воспитании сына.

Клим – военный врач, погибший при выводе войск из Афганистана. Тоже призрак, очень положительный и бесконечно дорогой образ отца, сын его стремится быть «как он».

Анатолий – друг Клима, неудачно пытавшийся заменить его в роли отчима Игоря, сына Калерии и Клима. И этот герой – Анатолий – ещё до своей трагической гибели терпит крушение и  становится призраком своих первой и второй жен.

Дети и внуки в романе – поколение, воспитанное женщинами. Ох, уж эти женщины: автор даёт галерею их – от порядочных и несчастных до хищниц, готовых зубами вырывать у ближних желаемое, квартиру, например. Читаешь описание тиранки-матери, возглавившей именно женское воспитание, и невольно воскликнешь: «Ох, уж это воспитание!»

Бабушка – заслуженная учительница и её супруг – капитан первого ранга в отставке, имеют какое-то удивительное представление о воспитании. Конечно, веришь автору – бывают среди каперангов и заслуженных учительниц, людей, всю трудовую жизнь занимавшихся воспитанием, странные особи с извращённым понятием об этом процессе. Думается, просто автор  даёт читателю возможность понять цену именно такой заслуженной учительницы и именно такому каперангу, которые бессознательно готовят горькую судьбу внуку Юрочке, возведённому на пьедестал кумира.

Как же быть, когда мужчины в семье – призраки? Для нашего времени – это проблема социальная, да и демографическая: алкоголизм и разводы, психологическая малограмотность родителей и равнодушие школы как представителя государства – вот причины безотцовщины…

Безотцовщина, ведущая к дефектам воспитания, когда бабушки-мамы делают всё, чтобы заменить «мужское начало» гипертрофированной любовью (Юрочка-кумир и Ярослав-вундеркинд) и не менее опасная безотцовщина, когда ребёнок – уличный, с ключом от квартиры на шее, как обожаемый внук Светланы Тоник. У «залюбленных» и «недолюбленных» детей жизнь опасна непредсказуемыми испытаниями, из которых им трудно выйти без потерь – тому тьма примеров в обычной жизни. Над тем, что делать, размышляют  педагоги, психологи, врачи, писатели.

Автор намекает на бессилие школы направить ученика на верный путь: общество давно отменило воспитание в школе, любящие мамы готовы обвинять в неприятностях сыновей учителя, да кого угодно, ведь вундеркинд – это чудо совершенства в глазах родительницы или кумир, которому все должны поклоняться.

Возможно, книги, такие, как «Круговерть», намекающие на отстранённость школы от воспитания, подвигли общество на необходимость вернуть воспитательную систему в школу и создать, если нельзя возродить пионерское, то Движение школьников России. Оно уже существует, делает первые шаги. Но ведь на что-то оно опирается. А опирается оно на опыт решения воспитательных проблем в отдельно взятой семье, в ладно устроенных коллективах, руководимых старшими. И автор освещает успешное решение  проблемы в осиротевшей семье Калерии – у её сына был старший друг, советчик, самый родной человек – брат матери. Благодаря крепкому родственному плечу брата Калерия не потерпела крушения в круговерти жизни.

 У каждого мальчика должен быть такой родной, духовно близкий старший товарищ. В том-то и дело, что не судьба – каждому мальчику иметь такого надёжного мужчину, помогающему матери воспитывать сына. Причины этого –  социальные, психологические – зачастую ведут к крушению семьи, ущербности личности и характеров обожаемых деток и внучиков, зачастую лишённых здорового детского коллектива.  За горизонтом «Круговерти» и должен быть организованный детский коллектив, чтобы у обожаемого внука Тоника была счастливая судьба.                 

«Две вдовицы и разведёнка», говорят о себе подруги. Сыновья их растут, женятся, у них рождаются дети, а я всё подсчитываю, насколько эти женщины младше меня?

Те, что в круге втором и третьем, живут, словно вне времени – у них только добрые или трагические воспоминания о прошлом.  Современность, простая и суровая, чётко представлена в дневниковых записях героини третьего круга: разрушение устоявшегося быта, упразднение и расхищение производства, разгул мошенничества и жульничества. Со всем этим Калерия отважно сражается, находит соратников и побеждает, опираясь на свои профессиональные знания учёного-химика и на  знание законов государства, хоть и натерпелась она от судов – арбитражных и даже уголовные её не обошли.

При повседневной занятости работой Калерия в любой момент готова помочь подругам советом и делом. Она искренне сочувствует им, страдающим от неустроенной жизни сыновей, понимая, что не может быть счастливой мать, если у сына нелепая судьба. Калерия видит ошибки в воспитании детей, часто «про себя» комментирует их, сознавая, что перевоспитывать здесь бесполезно. Но это не мешает ей деятельно искать выход из неприятностей, постигающих её подруг. 

Во втором круге два любимых внука: у заслуженной учительницы, тиранки единственной дочери Светланы,  любимый внук кумир Юрочка, у её невестки разведёнки Светланы – обожаемый внук Тоник, сын беззаветно любимого сына Юрочки и его непутёвой жены Виолетты.

В третьем круге героиня Лестевой – вдова Дульсинея-Дуся-Евдокия воспитывает вундеркинда Ярослава.

И кумир и вундеркинд росли беззаботно, обожаемые мамами и бабушками. В сущности оба из поколения неудачников, не сумевших воспользоваться возможностями, данными им природой. И нет в их взрослой жизни ни одного счастливого дня. И хотя Ярослав с тринадцати лет проявил способности бизнесмена. Однако из юного спекулянта блоками сигарет вырос безграмотный бинесмен-неудачник. Юрочка – переводчик с английского на круизном лайнере нелепо женится, теряет «непыльную и выгодную» работу, мечется в поисках неизвестно чего и теряет себя.

Всё у них не так, как в идеале мечтали мамы: работа не ладится, в семье – одни неприятности, - неизбывные причины страдания матерей.

Сущность этой жизненной ситуации талантливо описана автором романа и наводит читателя на размышления о ближних и дальних знакомых, похожих на героев Лестевой.

Так что же, это явление общественное? В какой-то мере – да! И примечательно, что автор художественно точно, реалистично ярко исследует причины крушения героинь второго и третьего кругов – Светланы и Дульсинеи. После трагической гибели кумира Юрочки и вундеркинда Ярослава одна из них, Светлана, кончает жизнь самоубийством, вторая – Евдокия – становится воцерковленной православной, находит горькое утешение в церкви…

О героине первого круга – Калерии, доброй и участливой подруге, постоянно и действенно помогающей страдалицам – Светлане и Дульсинее – писать труднее.

Впечатление того, что жизнь Калерии проходит сегодня, возникает сразу, как только автор обращается к первому кругу: жизнь этой по-настоящему героини нашего времени исторически интересна: её дневники то возвращают нас в лихие и смутные 90-е, ельцинские годы, то заставляют «выныривать» в нынешний день. Интересно и познавательно читать повествование о профессиональных заботах и хлопотах учёного-химика, работающего по найму директором частной фирмы. Но ещё более увлекательно автор рассказывает о борьбе Калерии с жуликами-мошенниками, как отважно сражается она за правду и торжество закона, спорит с юристами – судьями, одерживая победу в нелёгких порой спорах.

Скупыми штрихами даны в романе обстоятельства воспитания сына Калерии, шестилетним дошколёнком оставшимся без отца. Мужское начало в семье, как я уже упоминала, осуществлял брат героини Алексей, отец двух дочерей. Он, не заменяя отца, хоть и называли его «папа-Алёша»,  помог племяннику вырасти мужчиной, стать военным, каким был его отец. И всё же, кем стал Игорь, отец сыновей-двойняшек – Алексея и Клима? Врач, пограничник?  Автор вскользь говорит о зелёной фуражке, и мне сразу становится симпатичным этот молодой герой романа. Сама я родилась и выросла в семье начальника погранзаставы, красноармейцы в зелёных фуражках - мои воспитатели и  первые друзья – любовь навеки.

И у меня, читательницы, вызывает удовлетворение правильность пути героини первого круга. Её система воспитания сына, взаимоотношения с подругами и остальными действующими лицами романа-драмы – яркая альтернатива характерам и жизненным установкам её подруг – героинь второго и третьего круга, потерпевших неимоверное крушение в круговерти нашего неспокойного, жесткого времени.

И поэтому Калерия –  в ПЕРВОМ КРУГЕ, подчеркну я, написав прописными буквами.

Смею надеяться, что писатель Татьяна Лестева ещё не раз обратится к жанру романа, и читатели не устанут рассуждать о жизни и судьбах её новых героев, живущих в современности, так упорно стремящейся создать общество, комфортное для всех его членов, а пока…

Жаль только, что у хорошей и очень полезной книги о времени и людях, впаянных в него, смехотворный тираж.

Клара Борисовна Аникина 

Опубликовано: Невский альманах №6, 2016