Одно дѣло – прiѣзжать на родину въ отпускъ, совсѣмъ другое дѣло прiѣзжать навсегда. Въ отпускѣ испытываешь лихорадочную радость, а вернувшись насовсѣмъ – ты облегчённо переводишь духъ. Кажется, что впереди опять безконечная жизнь: конца ей не видишь, онъ за горизонтомъ.

Салабинъ ещё не рѣшался признаться себѣ, что его тянетъ вернуться къ писанiю прозы. Онъ видѣлъ, что публицистика можетъ прекрасно обойтись безъ него – и прекрасно обходится. Появились многiя имена, многiя группировки и сайты, сопротивлявшiеся «зомбоящику»-телевизору и шоу-либероидной журналистикѣ. Салабинъ удовлетворённо пересылалъ по адресамъ друзей и знакомыхъ наиболѣе важныя, интересныя статьи, впечатлившiя его.

А время наступало на всё, на всѣхъ и вся: казалось – не разбирая дороги, хотя стратегамъ думалось, что всё пойдётъ по ихъ чертежамъ. И въ происходившемъ было такъ же непросто разобраться: только успѣвай поворачиваться.

Всѣ событiя теперь – на родинѣ. Здѣсь, въ Турцiи, безъ Россiи ничего произойти не можетъ; на худой конецъ – противъ Россiи.

Въ декабрѣ прошлаго года сэшеайцы в журналѣ "Тайм" объявили «президента Россiи» (непонятно: что за должность такая?) «человѣкомъ года»... Вотъ куда это отнести? В событiя Америки – или въ событiя Россiи? Не является ли самъ этотъ пéрсонъ, или эта персона, событiемъ не русскимъ – а международнымъ?

И почему Салабина, когда онъ оборачивается къ президенту РФ, подмываетъ выражаться вульгарно?

Вотъ, къ примѣру, читаетъ онъ о томъ, что «Президентъ РФ поддержал выдвиженiе перваго вице-премьера Дм.Дам.Дъм кандидатомъ въ президенты, предложенное ажъ четырьмя партiями – «Единой Россiей», «Справедливой Россiей», Аграрной партiей и «Гражданской силой», при этомъ думаетъ онъ о партiяхъ не очень хорошо, а если бы было куда ему пойти (противъ нихъ) – то и пошёлъ бы. Забѣгая вперёдъ, скажемъ, что двѣ партiи изъ четырёхъ, ещё до конца календарнаго года, приказали долго жить, но Салабину кажется, что это слишкомъ мягкое выражениiе, – и онъ говоритъ, что онѣ то ли накрылись мѣднымъ тазомъ, то ли ихъ корова языкомъ слизала.

Итакъ, первый вице-премьеръ офицiально выдвинут кандидатомъ «въ президенты РФ» (и сколько же ихъ у несчастной Россiи?!) на съѣздѣ партiи «Юдиная Россия» 17 декабря (опять роковое семнадцатое число!). А за «юдиную» – простите: опечатка, бываетъ... Зато съ кандидатомъ – ястность, именно ястность теперь: Дъм.Дам.Дым...

На этомъ же съѣздѣ уходящiй президентъ принялъ предложенiе Дм.Дъм.Дым΄а возглавить правительство, представьте себѣ,  «въ случаѣ его победы на выборахъ» – и скромно, и круто; дёшево, но сердито – и въ благодарныхъ чувствахъ отказался «отъ перераспредѣленiя полномочiй между главой государства и кабинетом министров». Про кабинетъ давно анекдоты ходятъ, но государство-то – гдѣ?..

«Петрушка, вѣчно ты съ обновкой!..» –  сказалъ Фамусовъ. А Иванъ Андреевичъ указалъ на мартышку и очки: «впервые въ исторiи современной Россiи всѣ 450 депутатов избирались по партiйнымъ спискамъ, а проходной порогъ былъ установленъ на уровнѣ 7% вместо 5%». Э-э, да у «современной Россiи» – велика ли исторiя, чтобы радостно лупить въ барабанъ человѣческой кожи? Ах, вотъ почему вы радуетесь: вѣдь «было запрещено формированiе избирательныхъ блоковъ, отмѣнены минимальный порогъ явки избирателей и графа «противъ всѣхъ». И немудрено, что такъ было!                                                                                             А въ составъ Евросоюза вошли Болгарiя и Румынiя. Что?.. Ахъ, это не россiйскiя новости, а зарубежныя? А я вотъ не увѣренъ, что выборы въ пятую Госдуму, кхмъ, что это – россiйскiя...

Ладно, выкинули календарь 2006-го года, вздёрнули на гвоздикъ 2007-й. Скоро домой, домой!...

Съ января до весны ничего не случилось, кромѣ попытки турка-домоправителя содрать съ Салабина семь миллiардовъ. А послѣ дня Парижской Коммуны – началось...                      Взрывъ метана на кемеровской шахтѣ унёсъ жизни ста десяти человѣкъ. Черезъ четыре дня – катастрофа грузового Ил-76 на востокѣ Африки. Не прошло и мѣсяца, какъ  четверокурсникъ Виргинскаго политехническаго въ США открылъ огонь по людямъ въ студгородкѣ, убивъ тридцати двухъ и ранивъ четыре десятка человѣкъ. А 20 апреля  въ Хьюстоне, штатъ Техасъ, сотрудник NASA захватилъ въ заложники своихъ коллегъ – мужчину и женщину, убилъ захваченнаго мужчину и покончилъ съ собой. Но наибольшiй вѣсъ имѣла катастрофа въ кемеровской шахтѣ, потому что души погибшихъ шахтёровъ, искренне считавшихъ, что это они своимъ сидѣнiемъ и стучанiемъ касками по Горбатому мосту въ Москвѣ привели въ кремлёвскiй кабинетъ президента Небывалаго, – души этихъ обманутыхъ погибшихъ потащили за собой самаго горе-президента и тотъ скоропостижно скончался въ понедѣльникъ 23 апреля. Умереть въ воскресенье онъ не могъ ни по какимъ расчётамъ или заслугамъ.

Хроникёры засвидѣтельствовали, что въ тотъ же день въ Храмѣ Христа Спасителя прошла церемонiя «всенароднаго прощанiя по случаю кончины...», но было ли въ Храмѣ само тѣло, было ли это прощанiе съ тѣломъ, или съ портретомъ, или съ муляжомъ, доподлинно не извѣстно. Салабинъ телевизоръ не включалъ. Можно было предположить, что люди, для которыхъ Небывалый, даже его тѣло, представляло святыню, не хотѣли рисковать и положили въ гробъ для публичнаго прощанiя чиновной Москвы обыкновенный муляжъ, но подъ всамдѣлишной охраной. Господь всё вытерпѣлъ. А черезъ сутки Небывалый был погребёнъ съ небывалыми почестями и чиновными пресмыкновенiями въ  предустановленномъ мѣстѣ. А ещё черезъ день въ столицѣ незалежной Эстонiи былъ снесёнъ «Бронзовый солдатъ» – памятникъ советскому воину-освободителю.

И событiя посыпались...

Въ маѣ въ Таллинѣ открылась первая за последнiе 63 года синагога въ Эстонии, въ Москвѣ въ храмѣ Христа Спасителя прошла церемонiя подписания акта о каноническомъ общенiи между Московскимъ патрiархатомъ и Русской православной церковью за рубежомъ... Самъ главковерхъ, бывая за океаномъ, къ этому старательно склонялъ зарубежныхъ iерарховъ, предварительно тренируясь въ Успѣнскомъ соборѣ Кремля. И чему удивляться тогда, если ровно черезъ недѣлю «случилась»  аварiя на шахтѣ въ Новокузнецкѣ, унёсшая жизни тридцати восьми человѣкъ.                                                    Зато черезъ считанные дни на сессiи Олимпiйскаго комитета въ Гватемалѣ опредѣлился городъ-хозяинъ Олимпiады-2014 – россiйскiй городъ Сочи, чего весьма добивался главковерхъ, и въ томъ же июлѣ вышла седьмая книга о мальчикѣ-колдунѣ Гарри Поттерѣ. Если главковерхъ РФ не являлся ея издателемъ,  то весьма способствовалъ тому, чтобы этотъ мальчикъ вошёлъ въ какъ можно большее число россiянскихъ семей. Такъ что, хочешь не хочешь – а тоже событiе; только вотъ – россiйское?..

Ну а когда Салабинъ вернулся на родину, то событiемъ стало всё:  даже разговоръ по-русски съ продавщицей и необыкновенный закатъ у него въ окнѣ. И ужъ тѣмъ болѣе – разговоръ съ дочкой въ ея комнатѣ, глядя на любопытные предметы, которыхъ раньше онъ не видѣлъ.

На стѣнѣ висѣлъ выпиленный лобзикомъ изъ фанеры декоративный кругъ-розетка съ прорѣзными буквами: Ленокъ. «Это кто такъ красиво постарался?» – Братъ моей подруги, – сказала дочка. Подруга была ему незнакома, отсталъ отъ жизни отецъ. На полкѣ стоялъ филигранный сервизъ рѣзного стекла... – Это фирма выпускаетъ, папы одного мальчика... «А мальчику сколько лѣтъ?»  – Девятнадцать. Папа, но ты не про то думаешь... «Какая интересная фуражка съ якоремъ!..» – Ага!.. – дочь охватила его шею и мягко-настойчиво выпроводила изъ комнаты.

Можетъ, именно это и называется взашей?..                                                                                          

*       *       *

Какъ выяснилось очень скоро, Ирина Анатольевна поддерживала, по крайней мѣрѣ, телефонный контактъ съ друзьями Салабина – съ Красовымъ и Рославлевымъ. Когда князь устраивалъ встрѣчу въ кафе по случаю возвращенiя Геннадiя, то подчеркнулъ не безъ умысла:

- Само собой, приглашенiе дѣйствительно для двухъ лицъ!

Въ отвѣтъ Салабинъ пробормоталъ что-то нечленораздѣльное, но потомъ всё же спросилъ:

 - А сколько всего насъ будетъ?

- Обычный нашъ составъ: четверо.     

Чтò его ещё больше удивило. «Обычный составъ?.. Когда онъ успѣлъ стать обычнымъ?»

Но на помощь ему пришло простое соображенiе – и обезпокоенность прошла: «на два лица» – это всего лишь право, но онъ не обязанъ имъ воспользоваться. Достаточно того, что прошлая встреча трёхъ мужчинъ много потеряла въ серьёзности благодаря постороннимъ воздѣйствiямъ.    

...Пусть Геннадiй Салабинъ, опьянённый воздухомъ родины, отправляется на встрѣчу съ друзьями, какъ и планировалъ, а мы перенесёмся на нѣсколько лѣтъ вперёдъ, когда эти встрѣчи уже будутъ не столь часты, когда всѣ ихъ участники состарятся на эти нѣсколько лѣтъ, жалуясь на воздѣйствiе, старящее ихъ, со стороны пугающихъ новостей, безсмысленныхъ, на постороннiй взглядъ, указовъ и повседневнаго цинизма демократiи. Эти нѣсколько лѣтъ останутся въ ихъ сознанiи смутной мѣшаниной олимпiйскихъ игръ, экологическихъ бѣдствiй, серiи содержанiй за решёткой героевъ-полковниковъ, пересмотренныхъ приговоров и нераскрываемыхъ убiйствъ, небывалаго зноя, леденящаго холода, скандаловъ коптящихъ звѣздъ экрана, принужденiя къ миру режима Саакашвили, нефтегазовыхъ споровъ, «русскихъ маршей» и «маршей несогласныхъ» – и даже потѣшнаго покушенiя на талисмана демократiи Чубайса... Красовъ и Рославлевъ разскажутъ намъ о кое-чёмъ пережитомъ, по собственному выбору, перенявъ эстафету у Салабина, который эти нѣсколько лѣтъ преподавалъ окаянный англiйскiй языкъ то въ Морской академiи, то въ морскомъ техническомъ колледжѣ – и стáрился если не по днямъ и часамъ, то явно по мѣсяцамъ. Дочь уже не разговаривала съ нимъ хотя бы какъ прежде, а только да, да, нѣтъ, нѣтъ, и самъ онъ этому не удивлялся... Если раньше потъ его былъ солонъ и свѣжъ, то теперь становился кислымъ и проквашеннымъ, какъ у переростка Пашки въ школѣ  послѣ урока физкультуры, когда Пашка всюду совалъ свои кулаки; въ жизни Пашка рано всё начиналъ и очень рано умеръ. Когда же потъ Салабина сталъ горекъ, Геннадiй понялъ: сроки выходятъ. Но мы предупреждали читателя, что Салабинъ скончался въ пятнадцатомъ году, дождавшись замужества дочери и успѣвъ подружиться съ зятемъ, съ той лишь оговоркой, что дочь и зять составили довольно закрытую пару, подтвердивъ ту истину, что мужъ и жена – это одна общая загадка.

Собранiя Красова, Салабина и князя Рославлева почти всегда проходили вмѣстѣ съ Ириной Анатольевной, ставшей практически непремѣннымъ членомъ-корреспондентомъ. Князь говорилъ, что при взглядѣ на Ирину Анатольевну мнится ему пшеничное поле съ голубыми васильками. Салабинъ тоже могъ подолгу глядѣть на Ирину – и ему мерещился полный воды котлованъ, покинутый строителями. Философъ Красовъ просто видѣлъ чистую ухоженную женщину – и чуть ли не женщину Салабина.

Въ 2007 году они дружно посмѣялись надъ указомъ о «годѣ русскаго языка», въ 2008-мъ – о «годѣ семьи», а въ слѣдующемъ, съ той же неизбывной горечью – о «годѣ молодёжи»... Салабинъ предположилъ, что на очереди – «годъ птицъ», но грянулъ «годъ учителя». Салабинъ, хорошо знавшiй, почёмъ фунтъ этого лиха, высказалъ увѣренность, что всѣ эти указы служатъ оправданiемъ для выдѣленiя громадныхъ суммъ...

На это Красовъ отреагировалъ любопытнымъ образомъ: застылъ, глядя на Салабина, потомъ хлопнулъ себя по лбу и торжественно спросилъ, какъ они понимаютъ совокупность трёхъ первыхъ буквъ ихъ собственныхъ фамилiй: СКР.

- Сторожевой корабль? – спросилъ Салабинъ изъ глубинъ своего морского опыта.

Красовъ покачалъ головой:

- Слѣдственный комитетъ Россiи! – и сталъ доказывать, что они и впредь должны расшифровывать всѣ фразы, указы, дѣянiя и бездѣйствiе властей подъ этимъ угломъ зрѣнiя, какъ неподкупные и вдумчивые слѣдователи.

Наконецъ, удалось убѣдить и князя. Онъ призналъ въ этомъ пользу, но не болѣе какъ игры ума, потому что, «поймите, господа, государство похищено у насъ, хотя большинство боятся въ этомъ себѣ признаваться».

- Ну, насъ-то трудно заподозрить въ такой слѣпотѣ! – возразилъ Дмитрiй Михайловичъ. – Вотъ у Геннадiя Серафимовича даже статья выходила: «Къ 90-лѣтiю побѣды троцкизма въ Россiи».

Геннадiй Серафимовичъ тянетъ руку, проситъ вниманiя:

- У нашихъ сосѣдей-турокъ есть слово devletsiz – несчастный, обездоленный... Но не этимъ оно интересно, а своимъ составомъ:  devlet – это государство, а siz – это  приставка «без». То, что понятно туркамъ, ещё непонятно гриндамъ.

- То есть, – вопрошаетъ Красовъ, – безъ царя въ головѣ?

- Можно и такъ понимать!

Къ чести нашихъ друзей надо сказать, что когда либерастическая «тусовка» чхартишвилей, мухоревичей и юберменшей вышла на Болотную въ Москвѣ, то ничего, кромѣ омерзенiя, она у нихъ не вызвала. А манифестацiя поддержки президенту РФ (непонятная должность, однако!), пусть и съ оговорками, вызвала у нихъ сочувствiе. Наблюдая скупую подполковничью слезу растроганнаго пресизента, кто-то изъ друзей замѣтилъ:

- ... любитъ себя до слёзъ! Но отдавать его пятой колоннѣ нельзя!

На это кто-то отвѣтилъ въ томъ смыслѣ, что вырвать его изъ лапъ шестой колонны – наша непосильная задача.

Но пусть мы узнаемъ объ этомъ уже отъ Красова и отчасти отъ князя.                                

Дмитрiй Михайловичъ, человѣкъ болѣе советскаго воспитанiя, порой можетъ не затруднить себя подборомъ выраженiй:

- Какъ уже достали эти Мендевильде со Шляйхеромъ!

Тогда какъ Пётръ Николаевич болѣе деликатенъ:

- Его превосходительство дожидался четырнадцатаго года, чтобы объявить «годъ культуры», но не угадалъ!.. – и замолкаетъ.

Пресизентъ не напрасно пустилъ слезу на митингѣ въ его поддержку: онъ свои выводы сдѣлалъ. Новый ФЗ (федеральный законъ) заблокировалъ въ Россiи сайтъ «Русское небо» православныхъ активистовъ изъ Техаса. Какiе прочiе ресурсы заблокированы, даже не интересно Салабину, а «Русскаго неба» жаль ему будетъ. Тамъ богатѣйшая библiотека «Неизвѣстныя страницы русской исторiи», «Лекцiи о Царяхъ», «Энциклопедiя русской цивилизацiи» – много чего. Кое-что Геннадiй сохранялъ на компьютерѣ, но далеко не всё.

Вернёмся, однако, къ Салабину. Пыль времени осѣдала безъ малѣйшей пощады на его надѣжды, замыслы и воспоминанiя, поэтому намъ не остаётся ничего, кромѣ нѣсколькихъ прощальныхъ блёстокъ, сверкнувшихъ среди этой клубящейся пыли.

Вѣрнѣе, блёстка всего одна. Но прежде должно было произойти иное.

Федеральная миграцiонная служба прислала Салабину офицiальный запросъ, не будетъ ли онъ возражать, чтобы гражданка Имярекъ Наталья Батьковна получила свѣдѣнiя о местопребыванiи Салабина Геннадiя Серафимовича, поскольку федеральный законъ номеръ такой-то не разѣшаетъ выдавать личныя свѣдѣнiя  гражданъ безъ ихъ прямого согласiя. По нѣкоторомъ недоумѣнiи и размышленiи отецъ подѣлился этой новостью со своей взрослой замужнею дочерью. Нѣкоторое время спустя дочь позвонила Ростиславу и спросила, не знаетъ ли онъ, гдѣ собака зарыта.

Ростиславъ отвѣтилъ, что въ данную минуту онъ находится въ кабинетѣ у слѣдователя и отвѣчаетъ на разспросы о матери, потому что между нею и ея мужемъ произошла поножовщина и потерпѣвшимъ является мужъ.

Вечеромъ того же дня дочь имѣла болѣе подробный разговоръ съ братомъ, но Салабинъ узналъ отъ нея мало новаго: только то, что Ростикъ «боится, какъ бы это ЧП не помѣшало его повышенiю въ званiи».

- Пусть не безпокоится объ этомъ, – сказалъ ей отецъ. – Начальство этимъ воспользуется только въ случаѣ, если не хочетъ его повышать, если онъ на плохомъ счету.

Болѣе объ этомъ мы не будемъ распространяться, поскольку любые свѣдѣнiя и подробности могутъ инымъ читателемъ быть использованы противъ бывшихъ и настоящихъ членовъ этой семьи.

Ближе къ осѣни Геннадiй Салабинъ захотѣлъ увидѣть то самое Шугозеро, куда его хотѣли было отправить на работу въ мѣстную школу болѣе сорока лѣтъ назадъ. Послали, однако, въ мѣсто не столь отдалённое – почти въ пригородный районъ. А попади онъ тогда въ Тихвинскую даль – сталъ бы онъ валенки валять на предметъ философiи? Допрыгнулъ бы онъ до пароходства?

Пригрезилось Геннадiю, что сможетъ онъ тамъ увидѣть, или придумать, или угадать своё иное возможное прошлое. А на обратномъ пути, думалось ему, онъ сдѣлаетъ остановку въ Тихвинскомъ монастырѣ.

Шугозеро было живописно, какъ и ожидалъ Салабинъ. Чаша озера выглядѣла днёмъ какъ ладья, а къ вечеру – какъ старинный сосудъ съ двумя возвышенными боковинами.

Солнце было на закатѣ – и стояла надъ посёлкомъ несомнѣнная золотая осѣнь. Ограждённое съ востока и запада высокими берегами, озеро погрузилось въ сумерки, а сумерки эти пересекла густая тѣнь отъ высокаго берега; только дальнiй сѣверный конецъ свѣтился тусклой полоской горизонта – да подъ берегомъ, гдѣ стоялъ Салабинъ, плескалась ясная, прозрачная вода. Слѣва, на закатной сторонѣ, вышла изъ яркаго дома, будто рѣзного рубина съ бирюзой, молодая женщина съ вёдрами на коромыслѣ – и направилась къ озеру. Нѣтъ, скорѣе – юная дѣвушка, изъ тѣхъ времёнъ, когда ещё не вырыли колодецъ и не сладили водопроводъ. «Надо ей помочь», – подумалъ Салабинъ, но языкъ его не могъ пошевелиться – а онъ зналъ и такъ, что вёдеръ ему не дадутъ. Дѣвушка спустилась къ водѣ и пропала изъ виду; потомъ вышла, поднялась и прошла мимо, не замѣчая посторонняго. Ея свѣтлое платье, пока она удалялась размѣренной походкой, темнѣло соотвѣтственно заходу солнца – и вотъ на ней уже тёмная фуфайка подъ колосково-пшеничной косой, и вотъ уже коса, ещё тугая, становится серебряной и распушается вѣтромъ непогоды. Возлѣ дома она поставила полные вёдра на широкую крѣпкую скамью – и зрѣлище растаяло слезой на глазахъ. Ноги Салабина ослабли – онъ едва удержался за сукъ сыпавшагося корой и листьями дерева.                                               Когда онъ открылъ глаза, солнце было уже за краемъ западнаго берега и чаша озера мерцала безразличнымъ разсѣяннымъ свѣтомъ ушедшаго дня, но дома вдоль улицы – и тотъ, бирюзово-рубиновый – ещё были освѣщены. Салабинъ снова зажмурился, чтобы удержать и сохранить исчезавшую картину. Его губы свела судорога беззвучнаго рыданiя – и онъ побрёлъ по улицѣ, заставляя шевелиться непослушныя ноги. Это необратимо, этого не измѣнишь, это – Шугозеро, и это была она. «Только я теперь – не онъ.»  

Онъ опустился на сухую траву, посмотрѣлъ на небо, на воду и посмотрѣлъ на часы. Къ  автобусу на Тихвинъ онъ ещё успѣвалъ.                                                                                  Что надо знать о человѣкѣ? – какъ родился, какъ жилъ, какъ умеръ. Такъ утверждалъ одинъ мудрый человѣкъ, давно умершiй. О путешественникѣ надо знать совсѣмъ немного: гдѣ былъ, когда, что видѣлъ, что забылъ, что запомнилъ. Въ Шугозерѣ человѣкъ запомнилъ только бирюзово-рубиновый домъ, но было это явью или былъ это сонъ?..      Въ Тихвинѣ онъ не запомнилъ ничего, кромѣ трепета исповѣди и причастiя. Ветхiй священникъ предвосхищалъ покаянныя слова однимъ вопросомъ, будучи уже не въ силахъ нести мучительное ярмо:

- Я былъ...

- Каешься?

- Каюсь, отче! Я хотѣлъ...

- Каешься?

- Каюсь, батюшка!  Я дѣлалъ...

- Каешься?

- Каюсь!..

- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, властью, данною мнѣ...

«Тѣло Христово прiими-и-те! Источника безсмертнаго вкусiи-и-те!» – вознеслось подъ своды и затрепетало въ душѣ...

Далѣе, будто Кѣмъ-то подъ руки ведомый, онъ легко преодолѣлъ свои пѣшiе метры до автобусной остановки, поднялся въ ожидавшiй «курганецъ» и сѣлъ у окна... Свѣтъ золотой осѣни отражался отъ среды и садился на чело и щёки Салабина рубиновымъ съ бирюзою румянцемъ.

По прибытiи къ автовокзалу у Обводнаго канала Геннадiй вышелъ изъ автобуса и позвонилъ домашнимъ, сидя на привокзальной скамьѣ. Они такъ и передавали потомъ его послѣднiя слова: «Я на автовокзалѣ. Слава Богу за всё...».

Смерть Салабина своей внезапностью привела его друзей въ замѣшательство. Еще, казалось бы, позавчера, во всякомъ случаѣ – совсѣмъ на дняхъ, онъ съ ними вмѣстѣ горячился...

Послѣдняя запись въ его дневникѣ осталась датирована за неделю до его ухода:

«Кажется, меня посѣтила душа Люды Ильиной... Подъ утро снилось мнѣ, что вижу совсѣмъ рядомъ её: яркую, какъ спѣлый абрикосъ, весёлую, какъ никогда въ жизни, стройную, какъ... Справа от меня какiя-то люди, какъ будто бы женщины – ужъ точно мнѣ из-за плеча заглядывала женщина, изъ-за моего же плеча, сквозь мои рёбра... Но я отвернулся и другою рукою прижалъ къ себѣ Люду кратким движенiемъ... Вотъ и всё видѣнiе. Но цѣлый день оно было живо во мнѣ, и до сихъ поръ не проходитъ.»

Почеркъ Салабина былъ по-прежнему ясный, чёткiй и ровный, какъ и всѣ его недавнiя слова и мысли. Какъ говорится, могъ бы ещё пожить. Но въ послѣднее время мы уже не слышали о его какихъ-нибудь планахъ или желанiяхъ, возможно, что и знаки дѣтства получены имъ были неспроста.