Гришке повезло, обошлись наименьшими затратами:  обменяли запоротый двигатель на отремонтированный на заводе «Сельхозтехники». Но потребовали не перечислением, а наличкой. Пришлось братьям раскошелиться, потрясти семейный бюджет поровну. И уже на другой день к двенадцати часам Гришка выехал молотить. А Иван с утра отправился в Голицыно на заключительную часть совещания молодых писателей. И потом без проволочек присоединился к брату. Уборка прошла успешно, подрядное звено Бродовых снова ходило в передовиках области.

Надежда  гадала:  наградят  или  нет  братьев?  Иван только усмехался по поводу её

                                                             421

 гаданий, Гришка отмахивался: лишь бы не приставали и не дрючили.

                                                           *       *       *

В текущем году 15 февраля завершился вывод наших войск из Афганистана. В конце лета широко заработала пропагандистская компания по этому поводу с приглашением на мероприятия воинов-интернационалистов. Не забыли и о Бродовых. Опять надевай форму и награды, участвуй, выступай в клубах, в школах, в которых уже начался учебный год.

А тут подошла пора картофель убирать. До всего этого Гришка, как и обещал, закончил памятник Марусе. Позвал на просмотр Лозовых, Аграфену, Лашкова с Петрушкиным и главными специалистами, заведующую молочным комплексом, Петухова.  Нанял мужиков, и они вынесли памятник из сарая-мастерской и поставили во дворе на солнце. Гришка снял со скульптуры покрывало, и «приёмная комиссия» из близких и родных замерла перед ней, потрясённая, не в силах найти слова.

И   стояла  на  отчей  усадьбе,  облитая тёплым потоком лучей от светила, каменная

Маруся с пучком калины в руке, алевшим каплями ягод, с лёгкой, такой знакомой улыбкой, талантливо уловленной и запечатлённой в гипсе более двадцати лет назад Аркадием Бродкиным и точно скопированной  его с Марусей сыном Григорием Бродовым. И такое возможно в жизни. Почему бы нет?

На глазах Ивана навернулись слёзы. Разрядила молчание Аграфена:

- Живая, живая Маруська! Господи, даруй ей царствие небесное! – и перекрестилась.

И тут же все зашевелились, заговорили словами восхищения. Татьяна обняла создателя и расцеловала в обе щёки.

Иван тоже обнял, сказал:

- Превосходно, ты недосягаем! Спасибо, брат, за Марусю. Это достойный ей памятник.

- Силён, силён, Григорий! – Лашков крепко пожал ему руку.

У каждого нашлись добрые слова, искренние, от души в адрес самодеятельного скульптора, у каждого, кроме Надежды. Она лишь одобрила его многообещающим взглядом, он ответил ей кривой усмешкой.

- Обмыть бы надо обнову, - заявил Петрушкин, а то не дай Бог что…

- А что такого может случиться? – возразил Гришка. Ставить памятник на могилу матери разрешения райкома не требуется. А обмыть можно. Прошу в наши хоромы, стол накрыт.

Обмыли: выпили, Аграфениными пирогами закусили.

- А когда ставить собираетесь?

- А как мужики  постамент сделают, тогда и поставим. Через пару недель, наверное.

- Мария Николаевна была человеком значимым, весомым в нашем обществе, государственным. Надо организовать публичное открытие памятника, митинг.

- Леонид Иванович, тебя хлебом не корми, дай провести мероприятие. Вот и организуй, и проводи, как сам знаешь, не перекладывай на других воплощение своих идей. – Высказался Лашков.

- За это надо выпить, - ответил Петрушкин.

- Пей на здоровье!

Да, тихо и спокойно установить памятник не удалось. Петрушкин поднял на ноги всех, кого посчитал необходимым, весь совхозный актив, комплекс, а также районные СМИ. Клубный духовой оркестр был тут же, у могилы Маруси.

Прозвучали речи. Прочувственно говорил Лашков:

- Мы сегодня отдаём дань памяти неутомимой труженице нашего хозяйства Марии

                                                           422

Николаевне Бродовой, которая с юных лет в годы войны, гэтак, начала свой трудовой путь самоотверженной, честной русской крестьянки.  С годами она стала  высококвалифицированным мастером животноводства, достигла удивительных результатов труда и удостоилась не только высоких наград, но и всесоюзного признания и славы. На комплексе, где  трудилась, она воспитала достойную себе смену: Екатерину Нефёдову, Антонину Буканову, Нину Пышкину, Людмилу Афанасьеву. Их портреты вы увидите на аллее трудовой славы возле клуба. И для многих молодых Мария Бродова была доброй наставницей. Но, может быть, гэтак, главные её воспитанники – сыновья, воины-интернационалисты, кавалеры боевых и трудовых  орденов и медалей, достигшие уже значительных, убедительных показателей в труде, наши славные механизаторы, члены подрядного звена Иван и Григорий Бродовы. Один из них – Григорий и есть автор этого замечательного памятника труженице и матери Марии Бродовой, который мы сейчас открываем!

Лашков потянул за шнурок и скрывающая памятник ткань, слегка колеблемая ветром,  мягко  стекла  к  подножью  скульптуры,  открыв  её,  вознесённую  на постамент,

взору собравшихся.  Несколько секунд молчания, потом  междометия возгласов узнавания и, наконец, аплодисменты. И тут оркестр заиграл «Калину».

А после этого Григория обступили корреспонденты, засверкали блица фотокамер вокруг героя торжества. А он, возбуждённый и приосанившийся, окружённый толпой односельчан, бойко отвечал на вопросы представителей СМИ, изредка бросая взгляд на Ивана. А тот радостно ему улыбался и получал поздравления  с таким талантливым братом. Потом он обратился ко всем, поблагодарил за то, что пришли, что помнят Марусю. Иван обошёл всех мужиков, пожимая каждому руку, и кланяясь женщинам.

В заключении Петрушкин взобрался на табуретку, которую достал из совхозного «Рафика», и прокричал в мегафон:

- Дорогие товарищи! Митинг, посвященный открытию памятника  лауреату государственной премии Марии Николаевне Бродовой, считаю закрытым!  Благодарим всех, друзья! Спасибо!

Гришка с Татьяной и Аграфеной и Надеждой сели в «Запорожец» и покатили в дом накрывать столы. Иван  с Лозовыми,  Екатериной Лопаткиной и Павлом Голубевым двинулся в «Москвиче» следом, к Лашкову в «Волгу» сели специалисты, Петрушкин и журналисты в «Рафике»;  приглашённые соседи Бродовых отправились к ним на усадьбу пешком. Остальные сельчане, принёсшие «всё с собой», воспользовавшись случаем, разошлись по родным могилам помянуть и Марусю и своих. Ну, а уж о застолье  в доме Григория скажем только, что без Аграфениных пирогов и холодца оно не обошлось.

Газеты  и районные, и областные, и даже «Советская культура» запестрели заголовками типа «Народный скульптор»,  «Ваятель из народа», «Мастихин тракториста». Радио- и телесюжеты прошли с аналогичными названиями. Гришка погордился бы и подольше, пошлялся бы по деревне, задрав нос, но картофельное поле и овощные делянки требовали от механизаторов Бродовых очередного трудового подвига.