Симка на другой же день разыскала Марусю на комплексе, не поленилась туда добраться, и злорадно доложила ей о решении  партбюро вручить ей бюст как подарок. Бродова и бровью не повела, пожала плечами, сказала: «Ладно, в выходные заберу, ребят пришлю». Дома наказала детям сходить в клуб за бюстом, дала одеяло и старую телогрейку: на неё положите, чтобы не расколоть по дороге.

- Вот куда только мы его поставим? – задумалась мать.

- Ма, а давай в пристройке? И там все грамоты твои повесим и фотки, - предложил Гришка.

- А я постамент сколочу. У тебя красная материя есть? -  спросил Ваня.

- Найду немного. А не найду – купим.

- Во! И откроем   музей трудовой славы Марии Бродовой! – сходу придумал Григорий.

- Ладно тебе! Нам ещё надо картошку посадить в огороде.

- Маруся, - спросил Ваня, - а ты хотела козу новую покупать в выходной.

- А я уже купила козочку, махонькая ещё. Будем растить.

- А где она? – засуетился Гришка.

- На месте, в сараюшке.

Побежали смотреть козу. Беленькая, с чёрными обводьями вокруг глаз, очками, и со лба к носу чёрная полоса.

- Ха-ха-ха! – залился смехом Гришка, - точь-в-точь Юркина! Давай, Маруся, назовём козу Симкой?

Ванька затрясся, захмыкал, прикрыв рот ладонью.

- Да ты что? Узнает, она вас и меня из хора выживет. – Они вышли во двор.

- А вот пусть попробует, пусть докажет! – упёрся Гришка.

- Марусь, а в Устьях кто-нибудь держал  козу с таким именем? – спросил Иван.

Маруся задумалась, улыбнулась:

- Бабка Макариха. Когда у нас козы не было, я у неё для вас молоко брала.

- Во! Если что, мы так Юркиной и скажем, что Симкой козу назвали не в вашу честь, а в память о козе бабки Макарихи, нашей кормилице.

- Не озоруй, Гришка! Не то накажу.

- Ого-го-го! – басом гоготнул сын, - как, интересно?

- А я вот тебя крапивой! – Маруся сорвала у сарая стебель крапивы и замахнулась на озорника.

- Мамочка, я тебя люблю! – заорал Гришка и кинулся в дом.

В выходной пацаны прикатили, не без шуток по дороге, драгоценный подарок домой, водрузили его на сколоченный Иваном и обитый красным шёлком постамент -герму, и занялись обустройством музея: развесили все вынесенные из дома Марусины грамоты – от ещё  военных колхозных времён, совхозные, районные, областные и министерские, фотографии, причём в центре экспозиции главный устроитель музея прикрепил два исторических фото: К. Е. Ворошилов беседует с Марусей и он же целует ей  руку.  Был  тут  и  хранимый  в  коробочке  билет  делегата  съезда   ВЛКСМ,  снимки

                                                             119

 делегации на Красной площади на фоне мавзолея с надписью Ленин-Сталин, выступления Маленкова на съезде.

Гришка крепил экспонаты на стенку и похохатывал, вспоминая, как они забирали бюст из клуба.

Сразу снимать «подарок» они не стали, Григорий толкнулся в кабинет Юркиной:

- Серафима Симоновна, мы пришли за подарком.

- Да, да, идите, я сейчас.

Под её присмотром братья осторожно сняли бюст и поставили его на пол.

- Это можете взять с собой, - Юркина взялась рукой за герму.

- Не надо, у нас получше есть.

В это время в клуб собирались на репетицию члены танцевального ансамбля. Они обступили Бродовых: а вы куда это забираете?

- Сегодня праздник, День дарения, - объявил Гришка, скалясь от удовольствия трепануть кое-что толпе, - эту статую…

- Статуя – когда в полный рост, а это скульптурный портрет, - поправила его Юркина.

- Ну да, - невозмутимо согласился оратор, - скуль… это птурный портрет передаётся в дар лауреату Государственной премии, мастеру машинного доения эМ эН Бродовой, мы поставим эту мамкину башку в её музее, который откроется завтра, вход платный, десять копеек. Это второе событие Дня дарения.

- А первое какое же? – тут же спросил кто-то.

Гришке только это и надо было услышать.

- А первое вот: Мария Бродова решила снова завести козу и купила её. Очаровательное животное: в очках и с румпелем, - он крутанул пальцем вокруг носа и зыркнул в сторону Серафимы, - и дала ей имя Симка! – Юркина вздрогнула, открыла рот в гневе и вытаращила глаза. – Симка, - повторил Гришка хладнокровно, - в память о козе бабки Макарихи, чьё молоко мы с Ваньком пивали в детстве.

- А ну, пошёл вон, Чёрный Пёс! – заорала Симка; порыскала глазами вокруг – нет ли чего под рукой, чтобы швырнуть в наглеца, но в образцовом клубе ничего лишнего не валялось. Братья подхватили бюст и чуть ли не бегом – к выходу, за которым их ждала тележка…

- Симка, - проговорил Гришка, прикрепляя очередную грамоту к стене пристройки, - я тебе тоже сделаю подарок, скульптуру, погоди! – И он залился довольным смехом.

- Ты чего, брат? – спросил Ваня.

- Да так, ничего особенного, проехали…

На другой день у калитки Бродовского дома Гришка прикрепил  фанерную табличку, на которой гуашью было написано (кисть держать он умел): «Музей ЛГП Марии Бродовой, вход 10 коп. Открытие завтра, в 16 часов. Директор музея Г. Бродов». Маруся рано ушла на утреннюю дойку и ничего об этом не знала.