Торжества начались на улице. Усилиями директора совхоза фронтовика Юрия Голубева, ну, и конечно, партийной организации совхоза, профкома и шефов из воинской части генерала Анашкина, силами местной инженерной мысли и механизаторов была воздвигнута в Устьях на площади перед новым клубом стела памяти, на которой были выбиты имена односельчан, павших в боях с фашистскими захватчиками. И перед стелой – чаша для вечного огня.

            Всё это было сейчас укрыто от взоров собравшихся легкой тканью, которая парусила на весеннем ветерке. Военный оркестр из части проиграл «Зорю», и молоденький офицер звонким, срывающимся на фальцет голосом объявил о начале торжества. Первое слово было предоставлено генералу Анашкину. Он говорил громко и страстно про гроб, в который  Красная Армия Советской страны вогнала фашистскую сволочь, про то, что теперь никакому врагу не сдобровать, коли мы имеем на вооружении мощное оружие и несокрушимые армию и флот, погрозил кулаком заокеанским и прочим милитаристам и провозгласил славу ленинской партии,  советскому правительству и советскому народу.

            Потом говорил Юрий Голубев, директор совхоза, он читал свою краткую речь по бумажке, помянул павших и умерших фронтовиков и, конечно, Степана Бродова, и в конце приказал: «Памятник открыть!» Сдёрнули верёвку, и  полотно плавно слилось к подножию стелы, открыв  взору людскому её и чашу вечного огня. «Вечный огонь зажечь!» - тут же последовала команда генерала Анашкина. Все произошло гладко, так как накануне репетировали до ночи. Юрка Голубев поднёс к чаше пылающий факел и пламя занялось. Оркестр грянул Гимн Советского Союза. И только теперь взгляды людей скользнули вверх по стеле, и все зашептали, шевеля губами, имена погибших на войне и умерших уже здесь, в Устьях односельчан-фронтовиков. На стеле живого места не осталось: на ней, от верха до основания, были высечены их фамилии. Тут были все: семеро  Бродовых, восемь Нестеровых, шесть Лопуховых, четверо Голубевых,  Карасёвы, Мартыновы… Чуть ли не весь алфавит был представлен на устьинских бетонных скрижалях. А сколько их по всей стране, по всей России, кто сосчитает?!

            Миг молчания повис над сельской землёй многострадальной, мужики гоняли скулами желваки, женщины вытирали глаза концами косынок. Тишину разрушил звонкий молодой голос совхозного комсомольского секретаря:

            - Товарищи! Просим пройти в клуб для продолжения  праздничного мероприятия в честь двадцатилетия великой Победы Советского Союза над фашистской Германией!

            К 20-летнему юбилею Победы отчеканили на Монетном дворе медали участникам Великой Отечественной войны и сегодня их торжественно вручили  ветеранам и труженикам тыла, тем, кто надрывался на полях и фермах Родины, чтобы армия наша сыта была и поскорее добыла победу.

                                                                            24

            Прикололи медаль и на жакет Марусе Бродовой – как же, и орденоноска, и ударница, и делегатка, и в войну наломалась вместе со всеми. Жаль, не все старики дотянули до этого дня, не остались бы и они без наград. Но нет тётки Натальи Бродовой,  доярки Евдокии Нестеровой, нет и многих Голубевых, ох, многих, многих нет, не разделили они с нами торжества, думалось Марусе. Что ж, по зародившейся в народе традиции завтра, 9 мая потянутся люди к родным могилам, помянут, разлив по стаканам горькую, всех – и тех, кто здесь лежит, и тех, кто лежит где неведомо – по России, по Европе; поплачут, а то и попричитают, облегчат душу, утишат боль, утешат память.

            А нынче – пусть живые повеселятся, послушают концерт артистов областной филармонии да свой совхозный хор и самодеятельность, и песни военные потом под аккордеон в щедром застолье споют незабываемые. Накрытые столы уже ждут в фойе.

            Выпивали, закусывали, пламенные тосты – целые речи произносили, пели хором – всё, как полагается, всё – как везде по всей стране советской.