Начальница паспортного стола на удивление охотно вошла в мое положе­ние и за ящик обычных сто ваттных лампочек, что было очень большим дефици­том в то время, сделала мне паспорт. В колхозе мне сделали трудовую книжку, по которой я работал матросом-мотористом на малом рыболовном судне, потом уво­лился и Гера добавил запись, что должность моториста по автомобильным двига­телям, также была мной освоена, я хорошо зарекомендовал себя в работе на благо АТП, что и подтвердил всеми необходимыми характеристиками. Благодаря этому удалось оформить заграничный паспорт.

После его получения можно было устраиваться в пароходство. Появились у меня удостоверения, матроса-моториста первого класса, специалиста по борьбе за живучесть судна, военный билет сержанта запаса. А когда пришло время моего очередного отпуска, вместо отъезда к родителям и отдыха с рюмкой водки или бокалом пива, официально устроился на дизельэлектроход Сахалин – 5 в рембри­гаду и отправился посмотреть на славный город Тибе в Японии.

Железная дорога в этой стране решила сделать подарок Сахалину в виде пассажирских мотодрезин. Самой молодой из них было чуть более двадцати пяти лет со дня выпуска. Японцы умеют считать и посчитали, что дешевле подарить, чем утилизировать эти железяки, а сахалинцы пусть помучаются с этим металло­ло­мом. Дело в том, что ширина колеи железной дороги там, соответствует запад­но­му стандарту.

Конечно, в первые дни работы на судне, ждал розыгрышей и различных приколов, как это положено на флоте с новичками. Да вот только судовые дизеля были мне знакомы, мы подобные изучали в училище. Посмеяться надо мной ни­кто так и не решился. Произошло даже наоборот.

Однажды, при производстве  ремонтных работ, от вибрации обломился масляный трубопровод небольшого диаметра. Как раз размером с указательный палец одного из опытных ремонтников, более десяти лет проработавшего во флоте. Он, конечно поспешил заткнуть его пальцем, чтобы не залить все помеще­ние и зовет меня:

- Давай я быстро выну палец, а ты засунешь свой.

- Зачем.

- Надо насос включить, чтоб масло отсосало в емкость.

- А ты уверен, что это всасывающая линия? – недоверчиво спросил я

- Конечно, верь мне, я десять лет, на таких хожу.

- Нет, давай лучше я включу насос, а то перетыкать неудобно, все равно что – то прольётся. Лучше скажи, где выключатель.

Он мне указал на него, но когда я включил, оказалась, что палец зажимал напорную линию. Этого зубра окатило с ног до головы моторным масло, даже не смотря на то, что я сразу же выключил насос.

А в целом, состояние  моторного хозяйства было ужасное. Не многим лучше было в кубриках, где по два, три человека мы отдыхали в  свободное от вахты время. Засилье тараканов. Причем днем их было не очень видно, зато ночью однажды я проснулся оттого, что одна, особенно обнаглевшая особь бегала по лицу. Что хотела, не знаю. Может сопельками перекусить решила. Хорошо, что не залезла, ни в нос, ни в ухо, а может просто не успела. Потому, что я не позволил безнаказанно топтать мое лицо и жизнь этой наглой мелочи закончилась.

На вахте я не шланговал.  Вплотную пришлось познакомиться с флотской «Машкой». Так зовут самую большую кувал­ду на стальной рукоятке. Моряки смеются: «Как познакомишься, натраха­ешься от души. Вот только целоваться не стоит».

 Из шести дизелей, каждый из которых соединен со своим генератором, для выработки и подачи энергии на главный электродвигатель, исправными были только три. И по пути в Японию мы должны были из трех, собрать один. Чтобы хотя бы на че­тырёх дизелях можно было бы справиться со штормом. И вот при постоянном, но небольшом вол­нении, наша ремонтная бригада в количестве че­тырех человек развалила три дизе­ля до станин. «Дедушка» стармех вместе с пер­вым механиком продефектовали по­лученные запчасти, отобрали пригодные и по де­сять часов в день мне пришлось честно вкалывать вместе со всеми, отрабатывая свою флотскую зарплату. А там платили долларами, правда не баловали.

С погодой нам повезло, нормальный шторм так и не разыгрался, а вот ре­монт затянулся, потому, что в дороге вышли из строя еще два двигателя. И наши ма­ленькие силы брошены были на устранение возникших поломок, пришлось на подвахту привлекать вахтенных мотористов, да и офицерам-механикам пришлось засучить рукава. Был момент, когда только один, оставшийся в живых двигатель, напрягая все свои механические силы, толкал вперед тысячетонную кучу металла со всем оборудованием, грузом и бездельниками на борту с максимально возмож­ной скоростью – пять узлов. Как хорошо, что не было шторма. Ангелы хранители, наверное, бывают даже у судов. Правда, путь до Японии немножко затянулся.

Проявляя чудеса трудового героизма, мы честно справились с поставлен­ной задачей и при входе в Токийский залив, на судне работали уже четыре дизе­ля.  Повариха в столовой команду мотористов поощрила вкуснейшим борщом и только нам позволено было взять по добавке. Это послужило пово­дом для возго­рания вечного спора палубной команды с подпалубной, кто на судне важнее, мо­тористы или штурмана. Конечно, логического завершения такой спор не имел. Например, как определить, что у человека важнее, руки или ноги. Это то же са­мое.

Вот остались позади все неприятности перехода, судно ошвартовано и нам разрешили сойти на берег. Правда машины покупать запретили, поскольку груз мы брали здесь и на палубе места просто могло не хватить. Но сама Япония, ко­нечно, очень поразила меня. Было на что посмотреть. Тем более выяснилось, что у коллеги моториста день рождения и решили его отметить на берегу в японской кафешке, или как там у них называются эти заведения. А фруктовая водка «Тока­ра» недорогая,  по карману российскому мотористу.

 Мы славно посидели под пластиковым голубем, который красовался на крыше питей­ного заведения. Но недолго. Кому-то на вахту заступать, кому-то нужна была ши­пованная резина или литые диски, кому-то бытовая техника, кому-то стереосис­тема или принадлежности какие-нибудь для авто, а кто-то хотел ве­лосипед найти для себя. Но не за плату все это, а со свалки, на халяву.

Наверное, уровень жизни в любом государстве можно определить по свал­кам. В России никогда бы не выбросили то, что валялось здесь, к тому же вполне исправное и пригодное к дальнейшей эксплуатации.

И только мы втроем засиделись до темна. На юге резко темнеет, не бывает здесь сумерек, как в России. Только что было светло, а тут смотрим и ночь, домой пора. Друзья нагрузились хорошо, но в разумных пределах, благо от порта мы были не очень далеко. Правда именинник слегка увлекся, ноги плохо слушались его, хотя в целом был адекватен, не буянил, наоборот, очень радовался жизни. Пытался петь, то громко, то, после наших уговоров, потише. Мы же не дома, не стоит пугать японцев, иногда даже шепотом, как в известном фильме «Ирония судьбы, или с легким паром».

 Мы точно помнили, что порт где то рядом, да вот в темноте что-то пере­путали и местность вокруг стала незнакомая. А может это потому, что стемнело. Выпитое, вдруг забулькало в ушах, надавило на мозг и мешало думать.  «Ну, ду­маю, надо полить японские кустики русским удобрением, потом осмотреться и определиться, куда идти». Решено – сделано. Занятый этим важным делом, немно­го отстал  от товарищей. Но когда  сделал свое дело, понял, что вокруг ти­шина, именинник перестал петь, да и вообще их не видно и не слышно. Что за ерунда, куда подевались? Вышел из кустов, по­смотрел в том направлении, куда направлялись друзья – пусто и только в тусклом свете дальнего прожектора уга­дывалась впереди канава с бетонными берегами и шум воды, текущей по этой ка­наве. Подойдя поближе я услышал, что за шумом воды угадывался какой-то по­сторонний плеск и тихий русский мат. 

Это два товарища не заметили канавы и оба ухнули в мутные воды. Хо­рошо, что не глубоко оказалось. Тому, что повыше было как раз по шею. А вот именниник был ниже ростом и чтобы дышать, пришлось ему встать на цыпочки, задрав голову вверх до предела. Но даже в этом случае из воды торчал его нос и рот. Вот только по поверхности воды плыли то- ли сгустки мазута, то- ли фекалии и это угрожало затечь прямо в рот именинника. Но рядом был надежный друг, ему в руку попала какая-то палка и ею он начал разгонять сгустки, заботливо не давая им заплыть в рот низкорослого друга. Вместо того, чтобы поднять товарища за подмышки и попытаться вытолкать на берег. Но низкорослый спутник, похоже, не понимал заботы, тихо матерился и наконец внятно произнес:

- Не поднимай волны.

Надо выручать товарищей и я окликнул:

- Вась, давай Петруху сюда.

Тут в мозгах друзей наступило просветление. Выбравшись, с моей помо­щью, на сухое, как смогли, отжали мокрые вещи и протрезвевшие быстро нашли дорогу к нашему судну.

Так и прошли два моих рейса в Японию. Машины покупать нам так и не разрешили, зато я привез два велосипеда, жене и себе, стереосистему, комплект водительского инстрмента и четыре колеса шипованной резины. В Японии экс­плуатацию шипованной резины в зимнее время тогда уже запретили и практиче­ски не хоженая резина,  иногда с дисками валялась на свалках. В целом не очень хорошо, совсем не то, на что я рассчитывал, зато впечатлений, на всю оставшуюся жизнь. Более удачно я сходил еще раз через год.