Списанные автомобили принимал седой, широкоплечий, невозмутимый как глыба гранита, прапорщик. Принимая нашу кучу металлолома, он сразу по­нял, что к чему и повернувшись ко мне спрашивает:

- А где стартер?

Со мной вместе, чуть поодаль предусмотрительно ходил наш техник прапорщик Ждан с вещевым мешком на плече. Я подозвал его, взял этот мешок, достал целлофановый пакет с десятью жестяными баночками икры горбуши и протягивая его приемщику говоря:

- Вот стартер. Пойдет такой?

- Интересно. – Ответил тот, но не пошевелился, а стал внимательно смот­реть мне в глаза.

- А там что? – Вновь спросил ветеран военной службы, указывая на вещ­мешок.

- А там генератор, ТНВД и энергоаккумуляторы. – Честно признался я. И начал рассказывать, о том, что техника ломается, как трудно стало жить в вой­сках.

- Ладно, укладывай свой вещмешок, пойдем в кабинет. Там посмотрим на твои запчасти.

Оказалось, что это серьезный прапорщик, который понимает сложившее­ся положение вещей и не против того, чтобы выручить меня. Конечно, ему совсем не помешают ни тушенка, ни рыбные консервы, ни тем более икра.

Вроде бы все хорошо, все решено. Вернулись мы, как говорится: «С по­бе­дой». Да вот только техника не перестала ломаться. А подходящих машин, ко­то­рых можно использовать в качестве доноров, больше не осталось. Пришлось идти на поклон к гражданским.

Единственным автотранспортным предприятием в Холмском районе было как раз то, мимо которого я проезжал в свой первый день.  Этот район вообще не­большой и людей там не очень много, а уж тех, с кем можно решать вопросы, во­обще, как говорится: «По пальцам рук пересчитать можно.»

Конечно, наведя предварительно справки, решил, что лучше всего подой­ти к начальнику РММ, тем более что жил он совсем рядом с Яб­лочным, в Симако­во.

И вот настал тот день, когда пришлось приехать на работу к Пахареву Ге­оргию Олеговичу. Это был весёлый, кареглазый шатен, моего возраста. Средне­го роста, плотного телосложения, он легко шел на контакт. Общение  с ним было приятно. И знал он, на своем опыте, как не просто эксплуатировать технику в тя­желых условиях Сахалина и был бы рад помочь. Вот только не всегда и не все необходимые нам запчасти были в наличии. Были трудности в снабжении и у него. Он попросил меня познакомить с кем-нибудь из автослужбы, но не с на­чальниками, а с кладовщиками. И ведь получилось. Он смог доставать запчасти, о наличии которых утверждалось, что это большой дефицит, поставки прекращены и т.д.

Так  началось наше взаимовыгодное сотрудничество. Он жил в Симаково, работал в Холмске и вынужден был каждый день ездить на работу на своей «Ниве». Поставки бензина к тому времени гражданским организациям почти пре­кратились. На городских АЗС не было бензина так давно, что топливораздаточ­ные колонки стояли зачехленные полиэтиленовой пленкой. И если по телевизору рассказывалось, как трудно было с поставками на материковой части России, где выстраивались километровые очереди за бензином, то у нас этих очередей не было совсем.

Просто журналисты не понимали, что если очереди есть, значит есть на­дежда и ожидается поставка. Иногда, как мне кажется, подобный ажиотаж созда­вался искусственно, поскольку цены росли как на дрожжах и если утром на за­правках висела одна цена, к обеду другая, а вечером стоимость бензина опять подрастала.

Здесь же никаких очередей. Казалось бы ситуация под контролем, тишь да гладь. Ни одной машины на АЗС, все спокойно. Но там не было и заправщиц. Только охранники сидели и курили, оберегая подведомственные объекты от охот­ников за цветметом.

Вот в таких условиях приходилось выживать русским людям, но нас ни­чем не испугаешь и кто хотел ездить, искал и находил возможности. Предприятия напрямую выходили на заводы и заказывали топливо цистернами для собствен­ных нужд. А получать, обрабатывать и хранить, в таких количествах топливо было не просто. Нужны специально оборудованные площадки и специалисты. Так и потянулись к нам гонцы.

Кто-то просто хотел, чтобы цистерна постояла на участке слива, чтобы самостоятельно её обработать, кто –то просил помочь со сливом, а пароходство приехало заключить договор на долговременной основе по аренде одной тысяче­кубовой ёмкости и участка трубопровода. Через Москву нам разрешили пойти на договорные отношения, а весь личный состав, принимающий участие в операциях по сливу- наливу стал получать дополнительную зарплату от пароходства. Так у меня появилась необходимость и по служебным делам ездить в пароходство. Служебных машин не хватало, да и неудобно было совмещать служебные вопро­сы с личными, пусть даже и в том же пароходстве.

 Собрав дома семейный совет, мы решили песцовую шубу, привезенную из Германии, поменять на легковушку. Дали объявление в газету и вскоре я стал владельцем Тойоты – Карины, восемьдесят четвертого года выпуска. Таким обра­зом, возможности мои по решению вопросов не просто возросли, а появилась возможность запросить в штабе армии лимит на личные нужды. Это допускалось в отдаленных районах. Круг моих знакомых стал быстро расширяться.

Заехав вечером на работу к Георгию, за чашкой чая выяснилось, что он любит париться. У нас в части была хорошая парилка и я пригласил Геру по­париться вместе со мной в субботу. Командир не возражал и в ходе совместной процедуры мы с Олеговичем решили посетить все бани Холмска и района. В один день я не пью, еду за рулем своей, в другой день наоборот и едем на его машине. Но иногда терпения не хватало и пили оба, но кто – то всегда был трезвее и тот садился за руль. После таких культпоходов мы путались где чьё бельё и могли приехать в одном своём носке, другом чужом, или в чужой майке. Нашим женам пришлось познакомиться, поскольку им приходилось разбираться с бельем, воз­вращать чужое, забирать своё.

 Так мы парились на пагранзаставе, в леспромхозе, в бане морского рыб­ного порта,  совместного предприятия «Траско». Это совместное японо – россий­ское предприятие по ремонту легковых, японских машин, где познакомились с «гоблинами». Так называла себя группа людей, немного старше меня возрастом, большие любители попариться, собирались по субботам и мероприятия свои на­зывали поэтически. Например, когда в продаже появилась водка «Мустанг», они собирались, чтобы в бане «Взнуздать мустанга», когда общество решило распро­бовать новую водку «Алые паруса», значит, пришло время распускать паруса.

 Там мы познакомились с ведущим хирургом города и района, лучшим врачом-стоматологом, главным врачом пароходской, бассейновой больницей, ка­питанами дизельэлектроходов Сахалин-6 и 9, с паромной переправы Холмск – Ванино и другие яркие личности города.

Все эти знакомства помогали в службе, но усложняли жизнь. Так, когда жена вернулась с морей, она не могла ездить со мной в город. У неё терпения не хватало, потому, что по дороге раз пять – шесть, либо я кого–то встречу, помор­гаю фарами и выхожу решать вопрос какой-нибудь, либо мне встречная машина начнет мигать фарами, я иду разговаривать туда, а жена тихо психует. Ведь сото­вых телефонов в то время не было совсем. А в кабинетах долго сидеть не получа­лось, «в движении жизнь идет, в движении» - как поётся у Шуберта в опере «Прекрасная мельничиха».