Иногда военная служба развивает интуицию, что ли. Просто  бывают приказы, которые нельзя спешить выполнять, лучше подождать, когда их отменят.  Но командир был настойчив настолько, что однажды в один день он наказал меня выговором, строгим выговором и предупредил о неполном служебном соответствии. Когда к вечеру я не выполнил очередной его приказ, он что- то начал понимать и устало спросил:

- Ну вот, а на этот раз как тебя наказывать?

- Ситуация критическая – говорю, - так дальше продолжаться не может…

- Готовить документы на увольнение?

- Если вы считаете, что другого выхода нет, мне остаётся только подчи­ниться.

Он посмотрел мне в глаза таким долгим взглядом и говорит:

- Ладно, идите.

Впоследствии я узнал, что в моем личном деле не было записано ни одно­го взыскания. Но представление на присвоение мне очередного звания он так и не отправил. Это сделал новый командир, а я полгода перехаживал срок.

А в это время, под чутким руководством зампотеха небольшая кучка во­еннообязанных, призванных на сборы, или партизан, как их называют в армей­ской среде, производили заливку отмостков и полов внутри хранилища, для хра­нения специальной техники, на автомобильном шасси. Машины выгнали под сол­нышко и сгрудили у забора в углу парка. А вот начали заливку бетоном снаружи, вокруг зда­ния.

Стоит сказать о том, что у зампотеха была куча обязанностей. И несмотря на то, что часть наша воинская была небольшая, она имела большое значение в структуре обеспечения войск, была объектом повышенной пожарной опасности и содержание её требовало больших капитальных вложений и нелегкого труда всего личного состава, но особенно зампотеха и в первую очередь бойцов срочной службы. Конечно наши срочники – это номера пожарного расчета и по всем приказам нельзя было привлекать их к хозработам. Реально возникал вопрос, а кто – же будет выполнять эти самые ежедневные работы по поддержанию порядка и вообще в целом, спо­собности войсковой части выполнить свою задачу, в случае чего, ведь самую боль­шую проблему создавала растительность.

Буйные кустарники и деревца пытались завоевать очищенную от них тер­риторию резервуарного парка. Ну а трава, вольно чувствуя себя под солнцем, тя­нулась вверх с неимоверной быстротой и если бы дать волю, всей этой раститель­ности, густой лес стоял бы там, где нельзя. Вот эта самая борьба и называлась – противопожарные мероприятия. Понятно, что с наступлением осени и потом весной, когда стает снег, сухая, желтая трава становится легко возгораемой, как порох, и пламя, по ветру, может бежать быстрее человека, все поджигая на своём пути. Таких приколов нам не надо и вся пожарная команда, вооружившись косами, во главе со мной, выходила в резервуарный парк на борьбу за светлое бу­дущее. Даже дневальному не позво­ляли харю плющить в тишине казармы. Вся функция дневального сводилась к уборке помещений казармы после отбоя и ут­ром, после подъема. Когда он, вместо утренней зарядки, мыл полы в расположении. Ну а после завтрака в строй, на развод, вместе со всеми.

Вот так и косили. Махали на совесть, поскольку, чтобы добиться нормаль­ной работы от бойцов, которым по большому счету было все пофигу, пришлось рассказать страшную историю. О том, что произойдет, если вдруг весной трава загорится.

- Представьте себе, что огонь проник на территорию наше части. Такие емкости, с таким количеством горючего загораются со взрывом и горящее топливо разлетается по округе радиусом метров пятьдесят, все воспламеняя на своем пути. После первой емкости, в этом случае рванет другая, за ней следующая и море огня хлынет вниз, на поселок и больницу все сжигая на своем пути. Вот для того, чтобы этого не произошло мы и служим, оберегаем покой гражданских, которые ни о чем не подозревают. – в таком плане поводил я беседы с личным составом в часы партийно- политической работы.

 Деревенских не было, косить никто не умел, конечно я тоже. Косы ломали часто, зампотех возмущался. Я поначалу, пользуясь служебным положением, брал в руки топор и боролся с кустарником и деревцами. Но после нотаций зампотеха понял, что надо бойцов обучать косьбе. Вот я и стал специалистом. Оказывается, чтобы обучать, иногда не обязательно уметь самому. Главное, толково рассказать. Это у меня получилось, да так хорошо, что скоро и сам я научился косить. Косы и вправду стали реже ломаться, поэтому со стороны зама нареканий стало меньше. И он решил возложить на меня одно ответственное поручение.

Дело в том, что в связи с большой загруженностью, товарищ капитан был вынужден находиться в разъездах. Согласование, сверки, выписка и получение материальных средств и даже ежемесячные отчеты лежали на его плечах. Пользуясь его отсутствием, команда партизан придумала следующее.

Они, как я уже упоминал, заливали бетоном отмостки хранилища. Дело в целом не сложное, но тяжелое. Особенно им не понравилось мешать цементно -песчано- щебеночную смесь с водой, в корыте, сделанном из бочки. Тяжело. Вот и решили мешать ту же смесь, но без воды. И так же оказалось, что легче и быст­рее таскать, разравнивать и выводить уровень безводного бетона. А чтобы все вы­глядело тип-топ, перед обедом и вечером, смесь обильно, но аккуратно полива­лась водой. К утру, обработанный таким образом участок, принимали вид залитого бетоном. Дело шло быстро, хватало время, и покурить, и за жизнь поговорить. И все было бы хо­рошо, но однажды ночью пошел дождь. Наутро выяснилось, что капли дождя, пробили «бетон» в местах их падения с крыши по всему периметру почти за­конченных отмостков.

Командир первым заметил это безобразие и долго тыкал носом своего зама. Зам вызвал старшего из рабочей команды резервистов, человека седого, не­молодого, с большим жизненным опытом. Черные, грозовые тучи собрались над ним, вот-вот должен был разразится гром – но… Ему все- же удалось отвести удар, объяснить заму, а затем и командиру повторить, что нет в этом вины парти­зан: «Это цемент такой бракованный. Похоже – некондиция». Против такого ар­гумента не попрешь, тем более глаза у старшего, честные-пречестные. Мол в поте лица, не жалея рук своих, вкалывали. А тут вот такой позор на наши седые головы получился.

Делать нечего, решили найти другой цемент, созвонились с рыбколхозом, выяснили, что они могут поделиться спец цементом, которым морские причалы бетонируют. Пришлось товарищам поработать честно, какое-то время, закончить отмостку. Дождь ведь в любое время мог начаться. Но затем перешли к заливке полов внутри хранилища. Сюда дождь точно не заберется и не спалит халтуру многоопытных партизан. Да вот заместитель и командир кое о чем стали догады­ваться и вовремя заметили непорядок. Таким образом, решили назначить старшего от части и выбор пал на меня. Старший, это не руководитель, который руками во­дит, да подгоняет словесно. С резервистами работать не просто, и единственный метод, ко­торый эффективен – это личный пример. Так мне пришлось осваивать навыки бе­тонщика и узнать сколько потов сходит в течении замеса.

Между делом, помимо обычных служебных дел, пришла и моя очередь за­ступать дежурным по части. Как всегда молодого, первый раз ставят с субботы на воскресение.