Недолго мы ехали по объездной дороге  вокруг города и вскоре всякое жильё ос­талось позади. Перед машиной открылся изумительный вид на дикую природу. Девственно чистые леса, преимущественно хвойные, покрывали склоны и вершины сопок. Ну а сами сопки похожи на обыкновенные среднерусские холмы. Только склоны здесь были намного круче и не изрезанные оврагами. Они ступеня­ми уходили вдаль до самого горизонта, становясь все выше и выше. И ровные участки земли, которые располагались между ними. Иногда большие, иногда не очень, участки земли, по которым протекал ручей или даже небольшая речушка с живописно поросшими кустарником берегами. «Распадки», такое незнакомое, но красивое слово внезапно пришло мне в голову. Не помню уж, где я его слышал, или возможно читал, но оно очень подходило к описанию этих промежутков между сопками.

Асфальтированная дорога петляла по этим распадкам. Сначала они были большие и широкие, как равнины между небольшими возвышенностями, затем, по мере приближения к морю, холмы вздымались все выше и становились похожими на горы, промежутки между ними уже, а склоны круче.

Вскоре  асфальт закончился. Далее наш путь лежал по пыльной грунтовой дороге, покрытой щебенкой и очень мелким песком – лёссом, который густым туманом поднимался в воздух после каждой машины и в безветренную погоду долго висел в воздухе, затрудняя видимость, оседая на лобовом стекле машины, покрывая тонким слоем все внутри кабины. Дорога стала петлять еще сильнее, а на пути начали попадаться мостики через ручьи.

- Как много здесь речек! – вымолвил я после долгого молчания.

- Это одна и та же река петляет, – удостоился ответа водителя. – Акуловка, а район называется «Пятиречье». Ровно пять мостов на дороге. Возможно, в этом районе еще четыре маленькие речушки есть? Не знаю.  А хотите посмотреть, как лосось на нерест идет? Сейчас начало августа, горбуша пошла. Скоро Анива будет. Под мостом там есть на что посмотреть.

И действительно, вскоре из-за поворота показался довольно широкий, но не глубокий поток, который шумел вдоль дороги. Он журчал на перекатах и стремился по распадку в сторону моря, а мы какое-то время двигались параллельно. Затем  появился мост через приток этой речушки. Он пересекал нам путь и под прямым углом впадал в эту более широкую реку. За мостом водитель остановил и заглушил «Камаз» на обочине.

«Как вовремя» - подумал я, выпрыгивая из кабины,  разминая затекшие от долгого сидения ноги, и похлопал себя по бокам отряхиваясь. После шума и тряски тишина слегка оглушила меня.

Слышалось пение птиц. День клонился к вечеру и стало довольно жарко. Но после душной и пыльной кабины, было приятно вдохнуть свежего воздуха полной грудью. С реки повеяло прохладой. Какая-то завораживающая красота дикой природы обступила меня. На деревьях не видно было ни одного желтого пятна. Такую сочную зелень под ногами, на кустарниках и деревьях ни разу не встречал в средней полосе России. Густая трава на обочине была мне почти до плеч, а лопухи, которые росли ближе к воде, были необычайно большие. Только спустившись поближе, я понял,  насколько гигантские эти растения. Настолько, что не только меня, но и половину легковушки можно бы было прикрыть таким листиком как зонтиком.

Дорога шла по насыпи, а сразу после обочины был небольшой, метра два, но довольно крутой, спуск к берегу реки. Сам берег в непосредственной близости от воды был покрыт, почему - то низкорослой травой и не закрывал обзора. Здесь открывался вид на место впадения притока в реку. Неширокий всего метра два в ширину, поток падал по небольшому водопаду метра три высотой. Стало понятно, что под  слоем желтоватой земли здесь находится скала и поток в верхней части водопада проточил неглубокий желоб в глыбе, длиной метра четыре и под уклоном градусов семьдесят. Этот желоб обрывался, примерно, в полуметре над поверхностью реки и вода падала на несколько больших камней, живописно лежащих вплотную к гранитной стене.

Конечно, такая естественная преграда создавала большие трудности для рыб, идущих на нерест. И возле этого водопада скопилось такое её количество, что вода казалась цвета спинок горбуши от берега до берега. Ещё из  машины сверху было видно, что вода имеет какой-то неестественно - темный цвет. И только вблизи стало понятно почему.

Чтобы поймать в этот период горбушу, не надо ни удочки, ни сачка. Можно с ведром подойти к речке и просто зачерпнуть. А если и ведра нет, то можно зайти в воду, благо речка неглубокая, лучше в сапогах и повернувшись к берегу, просто махнуть ногой по воде, проще говоря пиннуть посильнее и сразу же на берег вылетит одна или несколько больших, килограммов по три – четыре, рыбины.

Однако желающих попинать или порыбачить не наблюдалось, т.е. вообще никого. По дороге мимо нас периодически проезжали машины и люди в них не обращали никакого внимания на нас и на то, что творится в речке. То ли привык­ли, то ли отношение к природе в этих местах более человеческое, но скорее всего, рыбнадзор не дремлет и работу свою знает, т.е приучил народ уважать рыбу, идущую на нерест. А с рыбой в этот момент творятся страшные вещи. Слепо под­чиняясь инстинкту размножения, рыба теряет всякую осторожность и, похоже, даже могучий инстинкт самосохранения, заложенный в каждом живом существе, потерял своё могущество в этот момент.

Я долго смотрел на то, как ведет себя рыба, преодолевая этот водопад. Возможно, есть люди, которые считают, что заслуживают внимания только вели­чественные виды, наподобие Ниагарского водопада. А это падение воды совсем не впечатлило бы их. Я же, как зачарованный смотрел на этот, казалось бы, со­всем невзрачный водопад, восхищаясь упорством и целеустремленностью, таких обычных с виду, пусть и больших, рыбин.