Челюсть

Наверное, у каждого бывшего курсанта с камбузом связано много всяких историй – забавных и не очень. У меня их тоже немало, но вот эту особенно хочется рассказать, поскольку она могла бы стоить нам очень дорого.

Произошла она в начале третьего курса – осенью 1971-го. Военно-морское училище в Киеве, естественно, было одно, и КВУМПАРЕЙ в городе любили и привечали. Редкое увольнение проходило без того, чтобы Кэп не объявлял о полученных приглашениях на какие-нибудь вечера отдыха или студенческие огоньки в различных ВУЗах, техникумах и других заведениях. Так и в тот раз: человек семь из нашего класса отправились на огонёк, организованный в столовой мединститута.

Вечер почему-то не задался. Чопорно сидели за столами, пили плохо заваренный чай с пирожными, нехотя участвовали в каких-то нехитрых конкурсах. Для поднятия тонуса выгребли все копейки, у кого что было в карманах. Витя Авдонин (Фима) сбегал в ближайший гастроном и купил две бутылки портвейна. Чтобы спокойно распить их, мы нашли пустую незапертую аудиторию на втором этаже здания. Когда дело было закончено, осмотрелись и увидели стоявший в углу скелет...

Что делает нормальный пацан (а мы ведь, по сути, были ещё пацанами!), увидев скелет? Он втыкает ему в зубы папироску, а на череп надевает кепку, ну а в нашем случае – бескозырку.

Подурачившись таким образом, мы вернулись в столовую. Вечер сразу пошёл интереснее, начались танцы, знакомства с девушками… К положенному времени, без замечаний, все вместе прибыли из увольнения и легли спать.

На следующий день, после занятий, когда до обеда остаётся минут двадцать свободного времени, отзывает меня в сторонку Фима:

– Смотри!

Гляжу, а у него в руках – челюсть. Явно от вчерашнего институтского скелета.

– Ну и какого ты её спёр?!..

– Да и сам не знаю… Чёрт попутал!..

– А дальше что?..

– Есть план…

Между тем, на камбузе завершается подача обеда: подвахтенные дневальные, под руководством ротных официанток, разносят по столам горячие баки, над которыми поднимаются клубы пара.

Мы с Фимой, как два диверсанта, пробираемся в столовую и, улучив момент, когда из соседнего обеденного зала первого курса и дневальный, и официантка уходят, бросаем челюсть в бачок с первым крайнего стола – хорошо видного нам из нашего зала. Челюсть только булькнула и скрылась в глубинах борща под слоем плававших на поверхности капусты и комбижира. Мы же, как ни в чём не бывало, выбежали на училищный плац, где вскоре началось построение на обед.

Минут через пятнадцать, обедая, мы с Фимой украдкой наблюдаем за соседним залом. Вот разложили по мискам первое… Пока тихо… Вот стали кушать… Вдруг раздаётся громкий возглас: «А-а-а-а!». И мы видим полные ужаса взгляды первокурсников, прикованные к миске однокашника… Кому-то делается плохо, и он, зажав рот, выскакивает из-за стола и бежит к выходу… В соседнем зале, как морской прибой, нарастает глухой ропот: какое-то «У-у-у…». Слышны выкрики: «Где дежурный?! Андреича сюда!».

Нам с Фимой уже не до смеха – дело пахнет жареным.

Появляется дежурный по училищу, заглядывает в миску, и, видимо, ему тоже становится нехорошо: он бледнеет…

И тут в зал, в белых штанах и высоком поварском колпаке, входит Андреич. Он смело протягивает руку и вынимает челюсть из миски, а та в воздухе раскрывается, с неё свисает капуста и капает борщ. Первым делом Андреич достаёт спички, зажигает одну и начинает подпаливать челюсть с краю. Повисает зловещая тишина. Такая, что слышно, как в стекло бьётся случайно залетевшая муха… Андреич принюхивается к дыму, затем берёт край челюсти на зуб, прикусывает и изрекает:

– Та це ж пластмасса!

У-у-ф...

Потом было, конечно, и расследование. Шутника искали активно. Думаю, если бы нас поймали, запросто могли выгнать из училища. Повезло – не поймали…