Он умер, словно упражнялся в смерти,
И отшвырнул ценнейшее из благ,
Как вздорную безделицу.

Шекспир, «Макбет»

Тем временем, приготовления к казни завершились. С ветвей свисали крепкие веревки, заканчивающиеся петлями – снизу был установлен ряд чурбаков, к которым начали подводить лиходеев. Вервий хватало: оказалось, что предусмотрительный Пфайфер распорядился захватить с собою необходимое их число. Пойманные хищники восприняли свою участь по-разному: некоторые кричали и рвались, но большинство хранило фаталистичное спокойствие. Под руководством капитана ландскнехты затянули петли на шеях первой пятерки обречнных; затем они ударами ног повышибали из-под тех чурбаки. Пять тел, трепыхаясь, разом повисли, словно некие диковинные, страшные плоды. Пока одни наемники занимались палаческими обязанностями, другие тщательно исследовали разбойничий скарб, обшаривали карманы и одежду пленных и мертвецов. Все ценное и негромоздкое сносилось в одну кучу для последующего дележа. Обнаружение кошелей с монетами всякий раз сопровождалось возгласами восторга. Даже Дитрих сначала не погнушался было принять участия в этом промысле – но затем, устыдившись, он прекратил сие занятие.                                                                                                                                  

Ландскнеты спустили на землю пять трупов и подвели, подталкивая рукоятями мечей, к деревьям следующую пятерку приговоренных. Отдав долг вежливости бывшей пленнице, Лукас и Дитрих расположились у кромки леса, присев на поваленный ствол. Переводя взгляд то на ландскнехтов, вздергивающих разбойников, то на их товарищей, охотящихся за добычей, Торвальдс задумчиво произнес:                                                                                                                                     

-По сути, как же скучна и уныла человеческая жизнь... Вся-то она пробегает промеж двух главных состояний – погоней за наживой и подготовкой к смерти. Только что ты шаришь по карманам бедолаги, отдавшего концы чуть раньше тебя, а вот уже тебя вздергивают в небеса, захлестнув веревкой шею. Хотя, конечно, куда чаще низвергают в адские бездны…                                                                                                     

-Ты очень неправ, - заспорил задетый за живое Лукас. – Мы живем не только ради корыстных благ – не надо всех равнять с тупыми ландскнехтами! А как же любовь, вера, бескорыстное стремление к истине?                                                                                                            

-Ах, все едино, - махнул рукой Дитрих. Творящиеся перед глазми сцены настроили его на циничный лад. – Все эти вещи, о которых изволит толковать ваша милость, не более, как тот же вечный бег за наживой – только немного на иной лад. Просто одни предпочитают стяжать богатства материальные, а вторые, гордясь и величаясь перед первыми, собирают ценности духовные. Ключевые слова тут – «стяжают богатства». Так велика ли разница, какой они разновидности? Мало, очень мало людей, которые совершенно бескорыстны и живут ради других, а не ради наполнения своей кубышки, реальной или метафизической…                                                                                                                                                                                 

На это фон Хаммерштедт сначала не нашел, что ответить. Затем, подумав, промолвил:                                                                                                                                        

-Это хорошо, что ты признаешь существование хоть и немногих, но настоящих праведников. Почему их немного, ты же сам понимаешь... Но главное, что они есть, служа каждому из нас неизбывным примером, указуя путь, которым необходимо двигаться…                                                                                                                                                                

-А смысл? – не уступал брат-сариант. – Многие ли из праведников, пророков, святых насоветовали хоть что-то путное вот этим разбойничкам? Или вот этим же  вешающим их наемникам, недалеко ушедшим от первых? Добрая часть наших ландскнехтов, возможно, уже скоро отправится за ныне казнимыми ими грабителями… Жизнь прожита, а итог? Злоба, зависть, всевозможные преступления, всепоглощающее стяжательство…  Стоило ли вообще появляться на свет ради такого дерьма, чтобы потом коротать вечность в преисподней?                                                                           

-Ты рвешься судить Творца, не имея на то никакого права, - наставительно произнес Лукас. – Велик божий замысел и неуместно пытаться объять его умом простого смертного. Я уверен, что все в мире – даже те вещи, о которых ты тут разглагольствуешь – имеет какой-то свой смысл. Мне достаточно этой веры и пока я здесь, в бренном мире, то и не претендую на большее. Когда придет мой черед уйти туда, там и узнаю, в чем замысел Господа всеблагого, почему он терпит нераскаянных грешников. А ты пока помоги мне побеседовать с господином Кабаньим Клыком – прежде чем приобщиться к божественным тайнам, он должен выдать нам свой знаменитый талисман…                                                                                

-А нужен ли он нам, этот амулет? - усомнился Торвальдс. – Наверное, он все равно никуда не годится, раз не смог предохранить своего владельца? Да и уместно нам, претендующим на звание христиан, пытаться прибегать к помощи колдовских чар?                                                                                                                                                                                

-Хорош умничать! – осадил его рыцарь. – Наверное, талисман не помог только потому, что Кабаний Клык не успел на сей раз прибегнуть к его помощи. Он же не знал, что мы вышли на его след… А предмет этот мне нужен не для личных целей, а просто, чтобы он не угодил в лапы какому-нибудь другому негодяю. При первой возможности, мы передадим амулет святым отцам – а они уже пусть сами разбираются, как с ним поступить. Им виднее…                                                                               

Они подошли к связанному разбойнику. Тот встретил их свирепым взглядом угодившего в капкан медведя.                                                                                                                                        

–Послушай, мерзавец, - обратился к нему брат Лукас, присаживаясь на корточки, - говорят, у тебя есть амулет, позволяющий отводить глаза. Я хочу, чтобы ты отдал его мне. Если отдашь, позволю тебе умереть легко. Пожелаешь утаить – подвергну свирепой пытке…                                                                                                 

Кабаний Клык упрямо молчал, переведя взгляд в ночное небо. Потом сказал по-немецки:                                                                                                                                                               

-Эх, как же жалко, что ты мне раньше не попался, господин рыцарь. Уж я бы воздал честь соответственно твоему сану: вспорол бы тебе брюхо, вытащил кишки и прибил бы их к дереву. А потом заставил бы тебя ходить вокруг ствола, пока полностью сам себя не выпотрошишь…                                                                                                                          

-Так отдашь ты талисман, скотина? – вскипел фон Хаммерштедт.                                                 

–А почему бы и не отдать? – осклабился главарь. – Мне он уже ничем не поможет, зато отчалю без особых неудобств… Вон, видите, справа стоит дуб с дуплом? Вы в дупле-то пошарьте – авось, чего и нащупаете…                                                                       

-Заодно, ты должен назвать имя идолопоклонника, снабдившего тебя этим талисманом, – вошел во вкус брат Лукас.                                                                                                  

–А вот этого вы от меня не услышите, даже если разрежете живьем на мелкие кусочки, - был холодный ответ.                                                                                                       

Фон Хаммерштедт плюнул и решил, что, в любом случае, имя неведомого язычника не стоит потери времени. Он подошел к указанному дереву и хотел сунуть правую руку в дупло.                                                                                                                           

–Стойте, ваша милость, поберегитесь! – заполошно крикнул Торвальдс.                                                 

Брат Лукас недоуменно оглянулся. Брат-сариант отломил большой сук, очистил его от ветвей и принялся тыкать им в дупло, постепенно залезая все дальше и дальше. Внутри раздался щелчок, а затем громкий лязг. Оруженосец вытащил свое орудие обратно: в древесину вцепился жуткими металлическими зубъями капкан, призванный охранять амулет от любителей шарить в чужих тайниках. Фон Хаммерштедт облился испариной. Он горячо возблагодарил сначала Господа, потом своего небесного покровителя и, наконец, непосредственного спасителя.                                                                                                                                

–Ты специально сказал, что талисман в дупле, чтобы кто-то из нас лишился руки? – строго спросил Торвальдс у Кабаньего Клыка. Тот, приподняв верхнюю часть туловища, с досадой наблюдал за тем, как сорвалась его затея мести. Фон Хаммерштедт отвел душу тем, что как следует врезал ногой атаману по ребрам. Тот стиснул зубы и страдальчески закряхтел.                                                                            

Дальнейшее обследование дупла показало, что других ловушек оно не скрывает. Тут уж Торвальдс дерзнул сунуть в него и руку. Он быстро подцепил лежащий внутри мешок и извлек его наружу. Когда мешковину встряхнули, изнутри выкатился некий небольшой цилинрический предметец. Будучи повернут копьем, предмет оказался маленьким идолом самой что ни на есть отталкивающей наружности. Плоский, вывернутый нос, свирепый взгляд, коварная ухмылка – божок был вырезан грубо, но очень выразительно. Рыцарь и оруженосец взирали на него с отвращением.                                                                                                               

–И существует же всякая погань на свете, - сплюнул брат-сариант. – Значит, этот бесенок и помогал канальям отводить от них глаза?                                                                                

Фон Хаммерштедт представил, как маленький идол много дней будет ехать в его заплечном мешке, прежде чем попадет куда надо - и ему стало в высшей степени неприятно.                                                                                                           

–Не станем обременять наших братьев-священников лишней заботой. Ну-ка, подкинь дровишек вон в тот костер!                                                                                                                         

Торвальдс повиновался. Когда пламя из полуугасшего было костровища вновь взметнулось, рыцарь ногами брезгливо затолкал божка обратно в мешок и швырнул сверток в огонь, рьяно взявшийся за новую порцию пищи. Против ожидания, из костра не послышалось истошных воплей, как можно было бы ожидать при уничтожении демонского обиталища. Очень скоро пламя превратило разбойничий талисман в летучий пепел.                                                                                                        

Пока брат Лукас занимался уничтожением языческой реликвии, люди капитана Максимилиана споро справляли свое дело. Под деревом-виселецей уже образовался целый холмик трупов. Последние разбойники умирали молча. Правда, двое попытались вырваться из рук палачей – их наскоро зарубили, а тела присоединили к общей куче. Когда покончили с последней пятеркой, настал черед главаря.                                                                                                                            

–Ну что, ваше разбойническое величество, - весело пророкотал Пфайфер, - видите, вам оказана честь! Сначала мы выслали в ад ваших подданых – чтобы они, значит, приуготовляли вам дорогу. А теперь приспела и ваша очередь… Добро пожаловать к нашему дереву!                                                                                                            

Двое ландскнехтов взгромоздили Кабаньего Клыка на ноги и, разрезав часть пут, толкнули его к виселице. Тот шел без видимого страха. Любопытный Дитрих поинтересовался у него:

-Неужели ты действительно не боишься того, что произойдет с тобой через минуту? Или ты просто успешно скрываешь свой ужас?

Обреченный презрительно скользнул по брату-сарианту прищуренными глазами, не удостоив ответом. Но уже когда веревка захлестнула горло, Кабаний Клык выкрикнул:                                                                                                                                             

-Плевал я на вас с присвистом! Не вечно вам, немецким ублюдкам, насиловать нашу землю! Еще вернутся старые боги! Придет время и…                                                                        

Он не договорил, закачавшись в воздухе. Лукас обернулся к капитану ландскнехтов:                                                                                                                                                        

-Все, больше нам здесь нечего делать! Забираем добычу, из того, что полегче – и возвращаемся в наш лагерь!                                                                                                                         

Через несколько минут поляна опустела. Остались лишь почти погасшие костровища, малоценный скарб, куча трупов, да тело вожака, болтавшееся под деревом. Возвращение, равно как и ночлег прошли без каких-либо достойных упоминания происшествий.                                                                                                                             

На следующее утро Лукас распрощался с Анной Хазе, которая в сопровождении четырех своих уцелевших слуг, включая и Маариуса, отправилась восвояси.                                        

–К сожалению, я не могу выделить вам людей в сопровождение, - сказал рыцарь. – Все что я способен, так это дать вам одну лошадку, чтобы вы, госпожа, не шли пешком. Ну и съестного припаса, разумеется… Как вы считаете, вы сумеете добраться домой благополучно? Насколько я понимаю, война бушует на востоке и в окрестностях вашего города московитов быть не должно. Но остаются разбойники… Мы истребили Кабаньего Клыка, но кроме его, есть и другие шайки…                                                                                                                

-Я надеюсь на Бога, - отвечала благочестивая купчиха. – Уж коли он нашел нужным вызволить нас из разбойничьего логова, то, наверное, не оставит и на обратном пути…                                                                                                                                  

-Не извольте беспокоиться, господин, - сказал отец Маариуса. – Я эти места знаю довольно хорошо и постараюсь кратчайшим путем вывести госпожу Анну к ближайшей людной дороге.                                                                                   

Они уехали. На прощанье Дитрих потрепал мальчишку по голове и вручил ему подарок – искусно сработанную фигурку рыцаря на коне, невесть как попавшую к одному из людей Кабаньего Клыка и обнаруженную братом-сариантом у того в кармане.                                                                                                                                                         

–Как ты считаешь, - поинтересовался фон Хаммерштедт, когда группка спасенных скрылась вдали, - не появится ли у этих слуг соблазна ограбить и прирезать свою госпожу в пути? Это же эсты, недавние язычники…                                                                      

-Не думаю, - ответил сметливый оруженосец. – Во-первых, насколько я понимаю, взять с нее сейчас нечего. Во-вторых, полагаю, если б эти слуги захотели предать свою госпожу и переметнуться к разбойникам, то не содержались бы у них на положении пленников. Так что…                                                                           

-Вот и ладно, – подвел итог фон Хаммерштедт. – Что сделано, то сделано. Пусть они идут своей дорогой, а мы пойдем своей. Наши братья в московитских землях ждут подмоги!