События в Останкине, казалось бы, освещены так подробно, как только можно – в том числе и из-за журналистской солидарности. Однако в значительной степени это были репортажи по следам событий, ярко живописующие испуг тележурналистов и «героический» бой защищавших Останкино подразделений. Это были эмоциональные репортажи – и очень односторонние. По эстетике они напоминали знаменитый вильнюсский репортаж А. Невзорова «Наши».

Не существует и полноценного газетного описания «штурма «Останкина». Непосредственный свидетель событий может, при желании, увидеть близкое к реальности описание событий, например, в репортажах «Известий»[1] или «Комсомольской правды»[2], но «человеку со стороны» это сделать не удастся. Единственное близкое к реальности описание дал экстренный выпуск «Коммерсанта»[3]. Надо отдать должное «Независимой газете», осмелившейся опубликовать свидетельские показания (статья «Я видел это и не сошел с ума...»), которые, хотя и не давали общей картины произошедшего, но позволяли читателю почувствовать атмосферу и – возможно – понять главное[4].

Начнем с того, что никакого секрета в намерении занять ТТЦ «Останкино» повстанцы не делали. Все происходило открыто – и призыв «взять «Останкино», и формирование колонн около «Белого дома», и загрузка грузовиков добровольцами (в основном невооруженными). То есть не представляло труда перехватить повстанцев по дороге к Останкину. Тем более, что повстанцы были почти не вооружены, а правительственная сторона имела подавляющий перевес в силах. Помимо возможности перекрыть несколько раз движение на Садовом кольце (на площади Маяковского, в районе Цветного бульвара, где, кстати, были заранее сосредоточены значительные правительственные силы, и, наконец, на пересечении Садового с проспектом Мира) имелось прекрасное с тактической точки зрения место для остановки продвижения вдесятеро большей и вдесятеро лучше вооруженной колонны – в районе Рижского вокзала. На худой конец, можно было организовать оборону в районе «Алексеевской» (хотя это и потребовало бы значительных сил – для перекрытия обходных путей). Ничего этого, разумеется, сделано не было. Разумеется – потому что иначе «страшные красно-коричневые» не попали бы в Останкино, и вообще всем бы с самого начала стало очевидно, что силы повстанцев так невелики, что при желании с ними можно «разобраться» в несколько часов. Но желания не было.

2 ноября Петербургское TV показало поистине сенсационные кадры, как крупное подразделение ОМОНа, в полной боевой экипировке, с добрым десятком БТРов, безропотно пропустило в Останкино колонну «руцкистов» – практически не вооруженных. Пропустило, не сделав даже намека на попытку задержать (но и не присоединившись, а демонстративно игнорируя противника). Тележурналисты удивленно спрашивали: «Почему?» Наивные! – Потому, что был такой приказ.

Более того. Значительная часть сторонников парламента отправилась в Останкино пешком. Свидетельница (литератор Л. Сурова) так описала этих людей: «...никакого неистовства, никакого звериного фанатизма. Это были обычные, но разные люди, мои сограждане, мои земляки. Были молодые, старые, женщины, девушки... Папа с сыном лет 10... мы видели людей, никем не организованных... одни помягче, поинтеллигентнее, другие повоинственней... – но шли не убивать, не мстить... Что мы видели из оружия? Пять-шесть щитов металлических, одну дубинку, у кого-то еще кусок трубы водопроводной, а у одного мальчишки лет 15 – топорик... Никаких вооруженных боевых отрядов мы не видели»[5]. Ну уж эту-то толпу остановить – раз плюнуть было! Не остановили – пустили на смерть. Свидетельница Сурова так озаглавила свои показания: «Репортаж с места РАССТРЕЛА».

Примечательно, что позже начальник ГУВД В. Панкратов объяснял спешную эвакуацию правительственных сил от мэрии и «Белого дома» необходимостью переброски их для защиты «Останкина»[6]. Излишне говорить, что никакой переброски не было.

Но в этом не было никакой нужды. Позже испуганные и обиженные журналисты стали приставать к руководству «силовых» структур с неприятными вопросами. Почему в Останкине так и не появились войска, хотя события там длились не один час? Почему руководству «Останкина» много раз обещали дать подкрепление и даже говорили несколько раз, что подкрепление уже вышло (и даже цифры называли), но этого подкрепления так никто и не увидел? И особенно интересно: куда делись посланные, как было заявлено, к «Останкину» не милицейские, а воинские части? От ответа на эти вопросы руководство «силовых» структур испуганно уклонилось. Уклонилось, в частности, и от ответа на вопрос, почему не остановили продвижение повстанцев в Останкино, тем более что было несколько волн передвижения и транспорт просто курсировал от мэрии к ТТЦ и обратно[7]. Уклонилось от ответа на вопрос, куда делись бронетехника и воинские части, появившиеся было вечером 3 октября в районах Таганской площади и Крымского моста. Уклонилось от ответа, кто остановил и куда развернул армейскую колонну, двигавшуюся от Центра в Останкино. Но кое-кто, выгораживая себя, «топил» других. Так, министр обороны П. Грачев признался, что «Останкино» защищали 400 военнослужащих ВВ и спецназ ВВ (пресловутый «Витязь»), 6 БТРов, а с начала боевых действий подошли еще 15 БТРов и 100 человек милиции[8]. Оказывается, министр Ерин сообщил Грачеву по телефону, что сил вполне достаточно. И Грачев уверенно констатировал: «никакой катастрофической опасности не было»[9].

Министр был абсолютно прав. Достаточно прикинуть соотношение сил нападавших и оборонявшихся. Министр Грачев заявил, что нападавших, «по сведениям МВД, было около 4 тыс. безоружных и 100 вооруженных человек»[10]. Это, видимо, преувеличение. Все остальные источники сообщают, что осаждавших (безоружных) было от 1,5 до 5,5 тыс. человек. Что касается оружия, то сведения тут тоже разные. Все сходятся, что был 1 гранатомет, но вот число автоматов называют различное: 20, 35, 42, свыше 60, около 80. Возьмем максимум. Предположим, что был 1 гранатомет и 80 автоматов. Все равно получаем, что у нападавших было в 10 раз меньше сил, чем у оборонявшихся!

Наступающая сторона, как известно, для успешных действий должна иметь перевес в силе, хотя бы троекратный. Наступающая сторона несет обычно втрое большие потери. У нападавших на ТТЦ не было техники (у оборонявшихся – 21 БТР). Защищавшиеся использовали как укрытие стены, нападавшие были на открытой местности. Защищавшиеся были прекрасно экипированы (шлемы, бронежилеты, снайперское оружие, пулеметы, переговорные устройства, приборы ночного видения), нападавшие – нет. Защищавшиеся были ПРОФЕССИОНАЛАМИ, специально подготовленными для боевых действий. Каждый из них имел представление о ТАКТИКЕ, каждый был обязан в одиночку противостоять 1200 противникам в случае гражданских беспорядков. Наконец, нападавшие вели огонь наобум, по темной коробке здания АСК-3, оборонявшиеся вели ПРИЦЕЛЬНЫЙ огонь, по желанию и спокойно выбирая себе мишени. Собственно, в этом «Витязи» признались сами[11].

На всякий случай около телецентра, скрывшись в тени, у железнодорожной платформы стояли 5 грузовиков с солдатами софринской бригады. В момент реальной опасности они должны были вступить в бой. Не вступили – не было такой опасности. Дождавшись прибытия к «Останкину» БТРов дивизии им. Дзержинского, софринцы спокойно уехали[12].

Не было НИ ЕДИНОГО шанса взять штурмом «Останкино». И генерал Макашов, как человек военный, должен был понимать это. Однако же он отправил своих людей (в большинстве невооруженных) на убой.

То, что случилось в Останкине, имеет только одно название – БОЙНЯ. Правительственные силы устроили бойню оппозиции.

Однако mass media навязывает нам другую картину: «смертельной» опасности, «страшной» угрозы выхода «красно-коричневых» в эфир. Можно подумать, что если бы, например, Макашов вышел в эфир, это что-нибудь бы изменило. Два года массовое сознание россиян обрабатывали в одном духе, а пришел Макашов – и за 5 минут развернул массовые настроения на 180 градусов! Если это возможно, то Макашов – гений всех времен и народов. Не говоря уже о том, что «Останкино» просто можно отключить от энергии, как ранее отключили «Белый дом».

Очевидно, нужно было нагнетание истерии, страха перед «террором красно-коричневых» – и именно с этой целью отключили эфир «Останкина». Сначала председатель ТРК «Останкино» В. Брагин утверждал, что сделал это для того, чтобы не пустить макашовцев в эфир и из-за того, что в здании шел бой[13]. Но собственные сотрудники приперли его к стенке, доказав на пресс-конференции, что технические возможности телецентра позволяли выходить в эфир безо всякого риска – из других студий. Более того, основной передающий комплекс, АСК-1, штурму вообще не подвергался, был в целости и сохранности. Были передвижные телестанции (ПТС), позволяющие вести репортажи прямо с улицы. Передавать, в самом крайнем случае, можно было с телебашни. Не говоря уже о резервных студиях, о «Шаболовке»[14]. Не говоря уже о существовании под Москвой резервного телецентра, который захватить никаким «мятежникам» просто не по силам: телецентр строился на случай ядерного удара, имеет шестиметровые бетонные стены и т.п.[15] В конце концов выяснилось, что приказ «вырубить» «Останкино» Брагин получил лично от премьер-министра Черномырдина[16].

Все логично. Если дать ТТЦ возможность освещать события в полном объеме, какой бы психоз ни владел журналистами, быстро станет очевидным, что «штурм «Останкина» – авантюра без малейших шансов на успех, что происходит избиение в основном невооруженных оппозиционеров. (Кого же могут испугать, например, такие «красно-коричневые звери»: «Группа школьников. Счастливые – слов нет. «–Мы сюда пришли народ защищать. От «Белого дома». Мы и 19 августа тоже у «Белого дома» были – и тоже народ защищали. Не-е, мы одни в нашей школе такие смелые. Записывайте: Сережа Маркелов, Лана Кабайдулина, Леша Белоусов. Школа 294»[17]). Это – с одной стороны. А с другой – все увидят подозрительную «нерешительность» и даже прямо провокационные действия властей: чего стоит хотя бы правительственный БТР, сначала обстрелявший верхние этажи АСК-3, а затем – нападавших; журналисты «Известий», впрочем, рассказывают, что правительственные БТРы обстреливали заодно и Останкинскую телебашню, и окрестные жилые дома, а до того просто бесцельно кружили в районе боя и на вопросы граждан «за кого вы?» отвечали: «А... его знает. Сидим да ездим»[18].

Да и правительственные силы – тех же «Витязей» – не удалось бы тогда представить «героями»: достаточно, чтобы телезрители увидели, как окружавшим «Останкино» людям – в том числе и просто любопытным, зевакам – сначала приказывают лечь на землю («Всем лечь! Будем стрелять!»), а потом освещают фарами и безжалостно расстреливают[19], – и всем бы стало ясно, что в Останкине происходило МАССОВОЕ УБИЙСТВО.

Показательно и то, что сотрудников АСК-3, хотя времени для эвакуации было в избытке, сознательно подставили под пули. Тем, кто работал в аппаратных, даже не сообщили, что вокруг здания идет бой (одна сотрудница, например, узнала об этом от домашних по телефону). Более того: в то время, когда уже готовился штурм и вокруг ТТЦ собирались нападавшие, в здании АСК-3 спокойно шли съемки передачи с участием детей![20]

Очевидно, те, кто готовил и проводил в жизнь провокацию, нуждались в «безвинных мучениках кровавого красно-коричневого террора». Лучше объекта, чем работники TV, было не найти: во-первых, многие из них – женщины, во-вторых, часть сотрудников широко известна населению и популярна, в-третьих, нетрудно представить себе, какую волну гнева поднимут позже журналисты против тех самых «красно-коричневых», «зверски умертвивших» их коллег.

Сотрудников АСК-3 эвакуировали (с большим опозданием) «Витязи». «Витязи» действовали разумно и профессионально – никто же не дал им открытого приказа пустить нападавших в здание и развернуть в нем как можно более долгий и разрушительный бой, с тем чтобы пострадало максимальное число сотрудников ТТЦ. Отдать такой приказ значит саморазоблачиться.