Ненавистное это и вместе с тем, оказывается, такое желанное воспоминание преследовало Алексея и в людской толчее по дороге от метро к автостанции, и на самой автостанции, когда он получал в камере хранения сумку, и в каком-то магазинчике-павильоне сувениров, куда он, сам не зная зачем, забрёл. Оставили они  Алексея лишь на цветочном базарчике, когда  он принялся выбирать для бабушки Устиньи цветы.

   Вначале  Алексей, как и задумывал, присматривался к букетам  астр, простеньких и, как будто даже стесняющихся этой своей простоты, брал их в руки и почти готов уже был расплатиться с продавщицей, по большей части такой же простенькой и простодушной старушкой, но в последнюю минуту переменял свое решение и шёл дальше по рядам, едва ли не до слёз огорчая старушку. Объяснить это свое поведение Алексей никак не мог, он только чувствовал, что оно  каким-то непонятным (почти мистическим образом) связано с Тоней, внешне по-деревенски, по-старушечьи простодушной и наивной, как бывают все прорицательницы и вещуньи, но внутренне, ох, какой непростой. В конце концов Тоня  и победила. Подержав в руках ещё несколько букетов астр, бесхитростно связанных в пучочки вперемешку с «шелковой» травой, Алексей купил все-таки не их, а громадный букет ярко-красных роз на длинных колючих стебельках, хотя и опасался, что бабушка останется ими недовольна и скажет: «Больно пышные, такие только на свадьбу дарят!»

   Но что-либо переиначивать было уже поздно. Неведомо откуда вынырнув, в двух шагах от Алексея застыла юркая маршрутка-пазик, и в неё тут же начали с шумом и суетой пробиваться пассажиры.

  Продавщица-цветочница, расторопная армяно-цыганского вида женщина, узнав, что Алексею нужно ехать в дальний район, а потом  ещё дальше - в село, быстро и опытно сообразила (чувствовалось, что делает это она не в первый раз), как обойтись с цветами. Из большой полосатой сумки она достала двухлитровую высоко, возле самого горлышка обрезанную полиэтиленовую бутылку из под пива, наполнила её до половины водой, тоже загодя и предусмотрительно заготовленную для подобных случаев в бидоне, и окунула туда букет. Но этого продавщице показалось мало, и она все так же заученно и опытно обмотала цветы в несколько витков широкой лентой скотча и накрепко соединила их с бутылкой.

        - Будут, как живые!- вручая Алексею довольно тяжёлую и  громоздкую ношу, сказала она.- Месяц простоят – не завянут!

  «Мне месяц – мало»,- хотел было в тон продавщице, разоблачая её чрезмерную похвальбу, ответить Алексей, но сдержался, вдруг поймав себя на мысли, что слова продавщицы:  «будет, как живой», сказанные ею в общем-то машинально, по укоренившейся торговой привычке, больно задели и ранили его…