В 1670 году на Полтавщине, в семье малороссийского казака не простого чина  Василия Величко появился на свет мальчик, названный при крещении Самоилом, на местном наречии Самийло, на общерусском литературном – Самойло. Самуил же - «импортная» форма.

Велички, как их "могучие и славные", по Пушкину, соседи Кочубеи, относились к так называемой казацкой старшине, по сути, – новой украинской аристократии (древняя давно ополячилась), мнившей себя "лыцарством". Не добившись ни мольбами, ни верным служением, ни "предупредительными" бунтами права на желанное шляхетство от высокомерных «крулей» польских, старшина, сменив сюзерена при Хмельницком, теми же испытанными приемами стала осаждать Кремль. Они не сомневались в царской капитуляции в главном для себя вопросе - признании за "лыцарством" дворянских привилегий. Высшие военные чины Левобережья и Слобожанщины, беспрепятственно со стороны московской администрации, за короткий срок превратились в помещиков, крупных и богатых землевладельцев, окруженных толпами  вольных и невольных холопов, часто из простых казаков. Они обладали также административной властью на местах, в присоединенныех к царству Романовых областях южной, украинной Руси вплоть до 1722 года. И когда указом Петра создана была  Малороссийская коллегия для управления краем, ещё надолго сохраняли бесконтрольную, со стороны Москвы, систему административного деления и управления по полкам и сотням. Старшине для самоутверждения недоставало только Жалованной грамоты.

Насколько был состоятелен Василий Величко, родившийся, полагаю, в начале 40-х годов XVII века на задворках Речи Посполитой, но начавший службу уже под двуглавым орлом при Алексее Михайловиче, мне неизвестно. Однако без прочного финансового фундамента не просто было одолеть служебную лестницу даже смышленому Самойле с высшим (по тем временам) образованием к завидным административным должностям в Малороссии. Документы той эпохи свидетельствуют о прохождении наук Самойлом Величко в Киевской духовной академии, основанной Петром Могилой. Митрополит объединил в одну коллегию местную братскую и Печерско-монастырскую школы. Если учесть, что знаменитая Эллино-греческая академия, устроенная в Москве по киевскому образцу, открыла свои двери лишь полвека спустя, в 1687 году, альму-матер юного полтавчанина можно назвать первым из высших учебных заведений царства Российского в допетровское время.

Хотя в стенах академии обучение строилось на основе средневековой религиозной схоластики и главной целью была подготовка духовенства, среди студентов-школяров, из поповичей, немало было детей  казацкой старшины, состоятельных мещан, купцов и дворян. В 5-годичных классах они изучали грамматику, риторику, поэтику, старославянский, греческий, латинский и польский языки, а в 2-годичных – философию. На вопрос, как овладевал науками Самойло, можно уверенно ответить: более чем успешно. Ведь, выйдя из академии, он свободно владел общерусским литературным языком, в его допустимой тогда украинской (точнее, полтавско-киевской) редакции, о чем свидетельствует его письменное наследство; по мнению современников – также польским и латинским. Более того, "краснодипломник" XVII века писал и говорил по-немецки, что программой обучения не предусматривалось. Таким образом, отпрыск казачьего рода получил классическое гуманитарное образование по меркам конца XVII века. Оно придало яркий колорит несомненным административным способностям, расширило кругозор будущего малороссийского чиновника до пределов доступного его касте окоёма, позволило верно оценить и определить такое понятие, как патриотизм, возвысило дух, воспитало чувства.