С детства моё воображение занимала печать, принадлежавшая, по словам моей бабушки (по маме), полковнику Войска Запорожского Величко. Имя полковника я запомнил сразу из-за его, в моём понимании, редкости. Самийло, - произносила Елизавета Ивановна,  наполовину малоросска, наполовину (по отцу) болгарка. Печать та досталась ей от матери, в девичестве Величко, Елизаветы Илларионовны.  Увидеть ту печать воочию мне не пришлось. Лет за 10 до моего рождения она была изъята «органами» при обыске, когда мужа моей бабушки (моего деда по маме) уводили в первую его сталинскую ссылку, как «бывшего». Но мой «сундук приключенческой литературы» позволил-таки мне «увидеть» семейную реликвию: металлический кружок на отполированной ладонями первого владельца и десятка его потомков рукоятке, надпись по кругу – «полковник» и так далее;  в центре  - изображение усатого казака с саблей и ружьём. Много лет спустя это видение писатель Николай Ярёменко перенесёт в эссе-интервью «Чёрный тополь на юру или беседы с Сергеем Сокуровым». И образ печати, созданный подростком,  выйдет на страницы книги и периодики, пойдёт гулять по интернету. Он вызовет отклики читателей, замечания учёных исследователей старины.

Борис Гузь, к удаче для истины,  укажет на признаки, по которым сия печать не могла принадлежать человеку, жившему во время преобразователя Петра,  современнику и знакомцу  гетмана Мазепы,  Генерального писаря и Генерального судьи  В.Л. Кочубея. «Пропавшая печать Величко описанию личных печатей полковой старшины того периода не соответствует, - пишет Б.Гузь. - Полковничьи печати имели овальную или восьмигранную форму и, как правило, вставлялись в перстень, либо носились на шее…  на всех печатях писалась аббревиатура…».  С этим утверждением, основанном на серьёзном исследовании вопроса, я безоговорочно соглашаюсь. Далее, отмечает учёный (и приводит доказательства), не был С.Величко полковником да и мог быть им. По мнению  Б.Гузя «печать имеет более позднее происхождение. Это могла быть подарочная печать, которую вручили русскому офицеру по имени Величко, происходившему из казацкого рода, в честь присвоения чина полковника». Учёный называет три имени – трёх полковников  из рода  Величко, отмеченных этим званием в 1837, во 2-й половине XIX в. и в 1893 г. Здесь признаю лишь более позднее происхождение печати. Что касается реальных полковников (их назову ниже),  по моему убеждению, ни один из перечисленных Б.Гузем, к  нашей семейной реликвии отношение, как  получатель таковой «по случаю», не имеет. У меня появилась своя версия её происхождения, о чём поведаю в своём месте.

Благодаря Б. Гузю, я смог заполнить ячейки на своём родословном «древе», раньше остававшиеся пустыми. А вот в попытках определить отчество Иллариона Величко, отца моей прабабки Елизаветы Илларионовны, который был первым, точно определённым владельцем «печати полковника Величко», потерпел неудачу, хотя к истине приблизился. Удалось нащупать предполагаемые «линии родства» Иллариона с другими носителями этой фамилии, значит, непосредственно  со знаменитым Летописцем.  Но появилась надежда, что среди читателей настоящего очерка найдутся знатоки, может быть, мои дальние сородичи, чья родовая память или старинные документы  сохранили это имя.  Об этом пишет и Б.Гузь.  Возможно, некоторые осудят меня за  искусственное раздувание интереса к очень личной истории. Но, согласитесь, здесь назван Самойло Величко и будут названы ещё известные представители этого рода, служившие России.   А это наша общая история.