Вечером этого же дня Егор Николаевич Тимашев устроил в своем оренбургском доме званый ужин. Среди гостей сидел и Биктимир-кантон, приглашенный в знак благодарности за оказанную им услугу — взятие заложников, что позволило Егору Николаевичу осуществить его замысел и вернуть себе племенного жеребца. Он был в прекрасном настроении: честь его восстановлена, вор — в тюрьме.
Все испортил приехавший из Ташлов и крутившийся тут же приказчик Жирников. Кто-то сообщил ему, а он — хозяину, да по дурости слишком громко: жеребца-то выкравший его негодяй, оказывается, кастрировал.
Тимашев даже позеленел со злости. Не будет от Вороного потомства, не будет взлелеянной в мечтах новой породы...
Один из гостей, уже крепко подвыпивший казачий офицер, подошел к Егору Николаевичу, сжал руку в огромный, чуть ли не с ковш, кулак, предложил:
— Хочешь, атаман, пойду и размозжу этому вору башку?
Тимашев досадливо отмахнулся от него.
А Насир в это время сидел в камере оренбургской тюрьмы, обнесенной высокой каменной стеной.
На следующий день ему предъявили обвинение в конокрадстве и дезертирстве с целью уклонения от кордонной службы. О том, что Насир причастен к событиям в Тузтюбе, здесь не знали, ведь числился он там под чужим именем. Но и предъявленных обвинений было вполне достаточно, чтобы на всю оставшуюся жизнь упечь его в Сибирь, на каторгу. Поскольку башкиры, так же, как и казаки, принадлежали к военному сословию, уклонение их от воинской службы рассматривалось как преступление, равнозначное покушению на устои государства.
Имперские власти издавна проводили по отношению к непокорным, многажды восстававшим башкирам жесткую, а временами и беспредельно жестокую политику. В описываемую пору среди башкир уже не было прежнего единства. Начальники кантонов, польстившись на блескучие медали, навешиваемые им на грудь, на богатство и почести, обеспечиваемые высокими должностями, превратились в самодовольных прислужников правительства. А если так, если известнейшие в обществе люди перестают отличать белое от черного, праведное от неправедного, общество теряется, в нем начинается разброд, брат, как говорится, не узнает брата, — о каком уж тут единстве может идти речь. Тем не менее и при таких обстоятельствах возникали в башкирских кантонах очаги мятежа, люди в борьбе за справедливость сплачивались хотя бы в пределах отдельных селений, что, естественно, беспокоило власть имущих.
Весть о том, что Насир Газибеков ради спасения заложников пожертвовал своей свободой, быстро достигла не только берегов Юшатыра и Куюргазов, но и разнеслась по долинам Большого Ика и Сакмара. Насир предстал мучеником во имя общего счастья, следовательно — героем. Это могло усилить брожение в народе, породить новые очаги смуты. В Оренбурге озаботились тем, чтобы развенчать героя.
Участь Насира была предрешена, приговор вынесен еще до ареста, но имперская Фемида умела разыгрывать показное правосудие. Насира судили открытым судом, нашлось у обвинения достаточно и свидетелей, и доказательств его вины. Насир, готовый ко всему, — Сибири все равно не миновать, — молчал, думая лишь об одном: как бы не придавила эта беда еще и его жену и детей.
Издревле существует обычай исполнять последнее желание осужденного на смерть. Хотя Насира приговорили не к смертной казни, а к пожизненной каторге, власти нашли, что обычай этот применим и в данном случае. Насир, когда его спросили о последнем желании, ответил, что хотел бы проститься с Вороным, и получил отказ: конь принадлежит помещику Тимашеву, о чем свидетельствует купчая, приобщенная к делу. Тогда Насир попросил дать ему перед отправлением на каторгу возможность проститься с родным аулом, спеть перед сородичами прощальную песню. Это ему неожиданно разрешили. Пусть, решили власти, народ увидит его под конвоем, в кандалах, подавленным и жалким — это послужит уроком для других.
Осужденного повезли в Аллагул в телеге, рядом сидели два жандарма, сзади следовал отряд вооруженных казаков.
День стоял ясный — один из последних дней бабушкиного солнцепека, или, сказать по-русски, бабьего лета. Тополя и осокори уже сбросили листву, лишь тальники и вязы вдоль Юшатыра не успели пожелтеть. Небо сияло, и как-то не вязалась с этим скорчившаяся в телеге фигура человека со скованными руками и ногами, с побледневшим в темнице лицом.
Телегу остановили на базарной площади Аллагула, весь аул, уже знавший, что привезут Насира, собрался здесь, приехал народ и из Давлеткула. Мужчины стояли впереди, женщины испуганно жались за их спинами.
На площади не было никакого помоста, поэтому Насира поставили на груду бревен, заготовленных для строительства мечети. Рядом с ним встал судебный исполнитель. Этот рыжеусый громкоголосый человек прочитал приговор губернского суда. Народ зашумел, но, видя, что осужденный держится спокойно, тоже успокоился. Насир выразил желание спеть землякам на прощанье, в толпе зашмыгали носами, а он запел, несколько переиначив, песню, которую в Тузтюбе услышал от него Алтынбай:
Купец Мажит торгует в Аллагуле,
Живет себе, богатство не тая.
Я скромно жил, и кто бы мог подумать,
Что пропадет головушка моя...

Начало песни взволновало собравшихся на площади. Кое-кто воспринял ее как раскаяние Насира в своих поступках, а он между тем продолжал:
Но коль судьбой мне долгий век отпущен,
Когда-нибудь — открыто говорю —
Я, возвратясь сюда, в места родные,
Гнездо Тимаш-бояра разорю!

Волнение на площади усилилось, из задних рядов послышался пронзительный женский голос:
— Эй, мужчины, что вы стоите? Есть у вас душа или нет? Вызвольте его!
Казаки, услышав имя Тимаш, тут же плотным кольцом окружили Насира, обнажили сабли.
Осужденного вновь посадили на телегу.
— Родные мои, земляки, дети мои, прощайте!
Это был звучный голос Насира.
Его прощальная песня врезалась в память народа, живет поныне.

Примечания:

Перевод с башкирского Марселя Гафурова.

* В связи с отнесением башкир к военному сословию в Башкирии в 1798 году было введено административно-территориальное деление на кантоны (отменено в 1865 году). Юрт — низовое подразделение кантона, ответственное в пределах волости за снаряжение и отправки мужчин на воинскую службу. Юрты возглавлялись старшинами, утвержденными генерал-губернатором. (Здесь и далее прим. переводчика).

** Казы — колбаса, набиваемая самыми нежными частями конины и, в частности, тающими во рту кусочками сала с холки коня. Предназначается для длительного хранения.

*** Корзаш — ровесник, сотрапезник, современник.

**** Кумган — высокий сосуд с носиком, как у чайника, предназначенный для омовения.

***** Корот — кислая творожная масса.

****** Мырза — братишка, обращение к младшему по возрасту.

*) Баракалла — возглас, выражающий удивление.

**) Хальфа — учитель в медресе, то есть школе с преподаванием основ вероучения.

***) Тархан — лицо, обладающее правом наследования земли и освобожденное от уплаты налогов.

****) Агай-эне — букв. старшие и младшие братья, обращение к группе слушателей.

*****) Знакум — в смысле друг.

******) Так в народе называли чиновников и солдат, присланных в селение для разбирательства по какому-либо делу. Местные жители должны были месяцами содержать эту команду за свой счет.

*)) Енгэ — жена старшего брата или родственника. Так при обращении называют любую старшую по возрасту женщину, выражая этим уважение к ней.

**)) Зиндан — место заточения, тюрьма.

***)) Кустым — братишка, обращение к младшему по возрасту.

****)) Кайнеш — младший родственник мужа.

*****)) Баурхак — сваренные в масле мелкие кусочки теста.

******)) Байбися — жена бая.

*))) Хотя словесная конструкция «чиновник особых поручений» несколько режет наш слух, но именно так называлась должность, которую занимал В. И. Даль.

**))) Жуз — родоплеменное объединение, или орда. Казахи (киргиз-кайсаки) до присоединения их к России были объединены в три самостоятельные орды, которые возглавлялись ханами.

***))) Идиома «крыша соломой крыта» означает, что незнакомый вам человек понимает язык, на котором вы говорите.

****))) Казахи называли башкир истяками.

*****))) Заметим, что башкирский и казахский языки родственны, их носители могут легко освоить язык друг друга, могут и говорить, общаясь каждый на своем языке.

******))) Алабай — собачья кличка, ставшая синонимом слова «собака».

*+ Усерган — одно из башкирских племен, слившихся в единый народ.

**+ Аймак — союз родственных семей.

***+ Сэсэн — певец-импровизатор, сказитель.