Никогда бы не подумал, что такое может случиться. Да еще с кем - с нашей ласточкой, с нашей красавицей Ниночкой!

Как-то к вечеру вышел с пешней поскоблить намерзший на ступенях лед, чтобы гости моего «отеля» не разбивали на них своих носов. После принятой дозы настроение хорошее, стучу себе железом по льду, пропускаю возвращающихся, на шутку отвечаю шуткой.

И вдруг вижу: бежит дворами Ниночка. Шубка расстегнута, непокрытые волосы мечутся по плечам, что-то кричит. Куда это, думаю. А она - к нам.

Влетает, падает посреди помещения, бьет кулачками по земле, сучит ногами. Кричит, само собой. А что - не понять.

Хорошее мое настроение как рукой сняло. Испугался я. А что делать? Тормошу, пытаюсь поднять. А она:

- Подите прочь! Все вы подите прочь! Не-на-ви-жу!..

Ну да, мы действительно не ангелы, и любить нас не за что. И ненавидеть можно, это уж точно. И меня, и всю нашу «Бездну». Есть за что.

Гера-гитарист крутится около. Что-то лепечет. Зовет кого-то из недоумков. А тем смешно.

Входит Депутат, молча ставит на ящик свой кожаный «дипломат», наливает из чайника воды.

- Дай ей выпить. Истерика у нее. Допрыгалась.

Ниночка по-прежнему колотит вокруг себя землю и ругается. Я пытаюсь удержать ее руки, поднять голову, и Депутат выплескивает банку прямо ей в лицо.

Теперь девушка молча плачет. Плачет долго, протяжно и глубоко всхлипывая, как ребенок. Мне ее ужасно жалко. С трудом уговариваю выпить немного воды. Усаживаю на свой топчан. Как маленькую глажу по голове.

Говорить она начинает нескоро и говорит такое, такое...

Оказывается, у ее подруги тяжело заболела мать. После операции ей потребовалась кровь, а в больнице она кончилась. Дочь сдала свою и прибежала за Ниночкой. Вместе вернулись в больницу, но там Ниночкину кровь не приняли: оказалась плохой, ВИЧ-инфицированной. Теперь подруга ищет родственников, а мать без крови может умереть.

- Дура! - кричит на нее окрысившийся Гера и в ярости швыряет свою гитару в угол. - О ком ты ревешь, за кого переживаешь? Ты бы сперва о себе подумала: ВИЧ - это же СПИД! СПИД, понимаешь, идиотка? Понимаешь!..

Этот тоже на грани истерики. То ли из-за жалости, ведь нравится же ему она, то ли из-за какого-то другого страха. Впрочем, и страх за девушку тоже понятен, сокрушаюсь я. Когда в молодости теряешь любимого человека - это больше, чем трагедия, это конец света. И у этого конца сейчас они стоят оба.

Вода в чайнике кончилась. Депутат плещет в банку из бутылки.

- Хлебни глоток. Приди в себя. Надейся на прогресс медицины…

Ниночка послушно берет банку, выпивает ее содержимое и вдруг с пронзительным девчоночьим визгом швыряет ее в окно. Оконное стекло и сама банка разлетаются на мелкие кусочки. Один из них попадает ей в лицо, и нежную белую щечку ее окрашивает красная струйка.

- Прочь, все прочь от меня! Ненавижу, презираю!

У двери она оборачивается и, кажется, готова накинуться на нас с кулаками.

- Это вы во всем виноваты, вы, вы! Ваши телеки, журнальчики, лекторы, беседчики! Ваши лживые рожи и карамельные голоса: «Ты молод, ты свободен, бери от жизни все!», «Приходи к нам, оторвись по полной программе!», «Пей с нами, не дай себе засохнуть!», «Красивая жизнь, светлые горизонты, безопасный секс!»... И я верила вам, гниды! Подонки, гады, паразиты! Будьте вы прокляты, прокляты, прокляты!..

На другой день по дворам прошел слух: Ниночка повесилась.