Многим отчего-то кажется глупым желание держать своё слово. В особенности глупым кажется стремление этому желанию соответствовать. А если уж кто до непосредственного соответствия добирается, того вне всяких подозрений наиглупейшим человеком изберут и, возможно даже, такой соответственник несчастен будет в расплату за свою честность.

Умберт Макарович являлся моральным инвалидом, поскольку природа в совершенстве отторгла у него способность в споре между словом и выгодой делать выбор в пользу последней. По инвалидности своей Умберт Макарович не в одном случае не смог жениться, спотыкаясь всякий раз на одном и том же месте весьма ровного бракоподступного пути. Подразумеваемым местом оказался театр.

Театр Умберт Макарович любил и всю жизнь мечтал там побывать, с дамой и в костюме, благородно и торжественно. Кроме всего, дам себе Умберт Макарович неизменно с завидным везением подбирал театру преклонённых и уважавших аналогичное почтение в кавалере.

Однако начальной своей даме, какую просто-напросто уговорил составить символическую компанию для премьерного похода в театр, Умберт Макарович пообещал осуществить первый визит только с ней и ни с кем иным. Точнее, обронил он сказанное обещание вовсе даже не даме, но самому себе, что впоследствии только усложняло его женительный вопрос, поскольку объясняться в претерпеваемых неудобствах от нравственной маловариантности своей Умберт Макарович привык довольно основательно.

Первая обещанная дама дала слово оказать ему честь украсить его первый визит – после чего Умберт Макарович окончательно утвердился в локальной преданности названной даме в вопросе долгожданной премьеры, - затем у дамы появились многие дела, она честно откладывала трепетно выгадываемое событие, но в итоге исчезла в неизвестном направлении по вопросам собственной судьбы и с огромным сожалением не сумела выполнить подаренного слова. Но всё ж обещанию Умберта Макаровича описанная досада повредить не могла и он держал свою позицию с непоколебимостью морального инвалида, не допуская даже мысли об отказе.

Новые дамы, впадавшие в сердце Умберта Макаровича и впускавшие в собственное сердце его ухаживания, не могли избежать пряморечивых рассказов о том, как Умберту Макаровичу хочется в театр, сами его рассказами неизлечимо заражались и принимались настаивать на известном приглашении. Однако Умберт Макарович пригласить не мог и тут же объяснял причину, открывался о данной ранее клятве, божился, что и самому давно жуть как хочется в театр ступить, но по верности оброненному слову не может перенести даже ноги своей через заколдованный порог. Дамы, как всяким дамам склонно – будь они хоть театрально падкие, хоть какие иные, - моментально начинали ревновать, не выжидая ни секунды, и чем далее и подробнее Умберт Макарович жалобил их своей незавидной позицией, тем сильнее они ненавидели ту особу, которой повезло в жизни на подобную верность наткнуться, а уж Умберту Макаровичу простить теперь никак не могли, что судьба не догадалась поставить их на место первой обещанной дамы.

Возможно, виновна вовсе не мораль и даже не люди, а виновно искусство, которое требует жертв.