На крыльях перелетных птиц чудесница Весна влетела в этот край. Послала Ветры теплые нежно гладить деревья и кусты. И те от ласки враз зазеленели.
Хозяин кабинета — писатель знаменитый окошко распахнул и улыбнулся, с любовью оглядев Стол письменный и все, что на Столе стояло и лежало.
Когда ж он вышел, первыми заверещали две близняшки-Ручки, разнеженные рассветными лучами, запрыгали, стуча о дно Хрустального Стакана.
— Ну вот и дождались! Весна! Весна! Писатель наш уедет скоро и мы тут похозяйничаем сами!
Болтушки Ручки от безделья и от того, что Писатель почти не пользовался ими, чувствовали себя обойденными вниманием и обиженными. Может быть по этой причине они постоянно тараторили и толкались, боясь, что их перестанут замечать, а то и вовсе забудут.
Их сосед — двухцветный Сине-красный Карандаш грустно заметил: — Я бы только радовался, если б не был нужен Хозяину, как вы обе. Вот меня даже не утешает приход Весны. Я становлюсь все короче и короче с обоих концов…. А вскоре… На мою долю выпали лишь тоска да печаль…
— И правда, — сказала Точилка, — я бы хотела испортиться-затупиться или даже сломаться, чтобы Карандаш жил дольше, но…
— Да! Есть я, — сказал Нож, — хотя мне тоже жаль Карандаш. Он стал совсем карликом…
— Вот именно, вот именно, — заверещали Ручки, — Карандаш – карлик, а нам с ним тесно!
И снова они засуетились, толкая грустный Карандаш.
— Уймитесь, трещотки! – промолвила Пишущая Машинка.
Все давно признали её главной и звали Самой-самой. А вторым главным был массивный черный Телефонный Аппарат — Сам-сам-самыч. Устав за день от работы, он редко вступал в разговоры, а болтовня Ручек утомила и его.
— Я слышал, — сказал Сам-сам-самыч, — что один знаменитый сказочник заметил: «Чем в свите дальше от короля, тем больше гонора». Это про вас, две болтушки.
— А что такое свита? — пискнула одна из ручек. — Не понимаю!
— А кто такой гонор? — поддержала её близняшка.
— И где здесь король? — хором закончили трещётки.
— Не знаю кто — король, но все вы неблагодарные, — сказал всегда молчаливый дубовый Письменный Стол, — я даю вам опору, а вы и не замечаете этого.
— И меня словно здесь нет, — сказало Кресло.
— И чего они ссорятся, что делят? — думал Хрустальный Стакан. Ему мешали мечтать о Лучезарной.
— Да, мир прекрасен и когда ты спишь, — шептал Стакан Настольной Лампе, — лучи светила восходящего иль отблески заката, сюда проникшие в наш замкнутый мирок, и веселят и греют нас, конечно, но ты, твой свет, твои сиянье и тепло…
— Да ты влюблен в неё, влюбился! — запрыгали, заверещали снова трещётки Ручки.
— И что же — что влюблен? Болтушки праздные! Да разве ж это стыдно? Не вас же наш красавец может полюбить, коль даже я к вам равнодушен, — сказал двухцветный Карандаш.
— Фу! Фу! Унылый карлик! И от чего ж мы праздные? — запищали Ручки. — Бумаги чистой стопка! Скажи им всем — кому нужна ты, коль мы тебя не разрисуем иль не распишем?! И что бы Хозяин без нас делал? А вот мы! А вот мы…
Листы чистой Бумаги от неслыханной дерзости и самодовольства Близняшек даже не нашли, что ответить и лишь возмущенно зашелестели.
— Ш-ш-ш-што они себе позволяют — две выскочки? Ш-ш-што боломутят?
Три брата-Ластика зашептали: — Не обращайте на них внимания.
Сам-сам-самыч, тяжело вздохнув, печально промолвил: — Ваши споры очень скоро покажутся никчемными, когда узнаете, что всех вас заменят одним единственным чудовищным устройством. И имя его — Компьютер.
— Как это? Кто это? Зачем? Почему? — послышалось отовсюду.
— Да, да! Хозяину больше никто из вас не будет нужен. Разве только Письменный Стол, да я, да Кресло.
— А Лучезарная? — испуганно спросил Хрустальный Стакан.
— Про Лучезарную я ничего не знаю, не слышал, — ответил Сам-сам-самыч.
— Как же так? Неужели Хозяин предаст нас? Нас, служивших ему так преданно все годы? — спросила Самая-самая.
— Дело в том, — продолжил Сам-сам-самыч, — что у нашего Писателя появилась…
В это время в окно влетел круглый прозрачный Шарик. Опустился на Стол, подпрыгнул несколько раз, осмотрелся и пискнул:
— А вот и я! Здрасьте все!
— Ой! Какой совсем никакой пузан! — затрещали болтушки Ручки разом.
— Это я-то никакой! — возмутился Шарик-пузан, — Да вы меня ещё не знаете!
В этот момент солнечный луч проник в кабинет и пузан засиял, запереливался разноцветьем. Все ахнули. Пузан сверкал так, как никогда не сияли грани Хрустального Стакана.
— Ну что я говорил? А теперь каждый из вас может посмотреться в меня.
Пузан весело подпрыгнул к болтушкам Ручкам и они, увидев как забавно изгибаются в его отражении, захихикали. За ними — братишки Ластики, Точилка и Нож… Даже сине-красный Карандаш улыбнулся.
— Так я буду теперь вас веселить, — пообещал Пузан.
— Нам не до веселья, — промолвил Сам-сам-самыч.
— Да, да! Расскажи поскорей: кто появился у Хозяина, — попросила Самая-самая.
Их разговор прервался. Вошел Писатель, а следом за ним впорхнула юная Красотка. Прищурив глазки, она придирчиво осмотрела потолок, стены, окно и, скривив губки, презрительно разглядывала всё, что было на Столе Писателя.
— Фи! Я даже не могла представить себе — как все здесь отвратительно! – прощебетала Красотка.
Щелкнула пальчиком по Телефонному Аппарату, отбросила Ластики...
— Потерпи, любимый, — сказала Красотка, — скоро вся эта рухлядь будет на свалке. Это тебе обещаю я!
— А я не смогу тогда работать, — грустно сказал Писатель, — все годы…
— Нет, нет и нет! — заявила Красавица. — Все это позавчерашний мусор! Сразу же после нашей свадьбы я подарю тебе Компьютер. И… такой же маленький телефонный аппаратик, как у меня. А этот черный урод! Сегодня же мы его заменим. Сейчас же!
И она упорхнула.
В воцарившейся тягостной тишине никто и не мог подумать, что сверкающий шарик…
Но об этом чуть позже.
Писатель закрыл окно, обвел, как всем показалось, печальным взглядом всё, что находилось в кабинете, словно прощаясь, и ушел.
Итак, продолжение этой истории надо начать с того, что известно каждому: всё-всё-всё на свете состоит из одного и того же — из сверхмалюсеньких, не видимых, конечно, глазом частичек. Это атомы, ионы, электроны и… разное другое. А потому мы — люди — могли бы общаться со всем, что вокруг нас и что почему-то называется неодушевленным. Эх! Если б мы понимали язык, на котором всё, окружающее нас, переговаривается между собой… И порой может очень повлиять на события в жизни тех, кто с ними соприкасается. Трудно поверить? Тогда узнайте продолжение этой истории.
Наш Писатель, разумеется, не подозревал о бесконечных беседах или препирательствах, проходивших в его кабинете с утра до вечера.
По вечерам, когда он включал Настольную Лампу, она просыпалась. А если, уходя из кабинета, Хозяин забывал выключить её, что последнее время случалось нередко, то все наперебой спешили рассказать Лучезарной новости.
При пробуждении общей любимицы кабинет преображался. Ажурный абажур Лампы словно кружевами покрывал стены и потолок. И всё делалось ярким и нарядным. А Хрустальный Стакан сверкал всеми гранями.
— Ах! Что будет вечером, когда Лучезарная проснется? — промолвил Стакан.
— Но может быть не стоит рассказывать ей? — задумчиво произнесла Самая-самая.
— Погодите, подождите, — пропищал Пузан, — я что-то ничего не пойму, но вначале надо всё же познакомиться. Значит всех вас зовут хлам. А что такое свалка?
— Помолчи, глупыш. Нам сейчас не до тебя, — проворчал Сам-сам-самыч, — подумать только!!! Мы — хлам, а я оказывается ещё и урод!!! Неужели и правда — я урод? А вы от меня не только скрывали это, но ещё и называете Сам-сам-самычем!
— Ты внушительный, мудрый и благородный, — ответила ему Самая-самая.
— А нас-то! Нас всех! Ужас! Какой стыд! Какой позор! — затараторили близняшки Ручки, подпрыгивая от негодования и толкая двухцветный Карандаш. — Эта Красотка посмела назвать нас хламом! Правда, мы не знаем — что это такое, но свалка… О свалке мы слышали. А сама-то она, сама-то!!! Откуда вдруг взялась?
— Откуда бы Красотка не появилась, но Хозяин не очень-то защищал нас, — пробурчал Карандаш.
— И даже тебя, Самую-самую, его любимицу, Красотка причислила к хламу, — грустно продолжил Телефонный Аппарат.
— Не понимаю… Значит хлам — это плохо. И вас зовут не хлам? – снова пискнул Пузан.
— На него нельзя обижаться, — сказала Пишущая машинка, — я знаю, что он — Мыльный Пузырь. Давным-давно сюда частенько залетали такие. Они красивы, но живут чуть-чуть… сильный ветер или что-нибудь острое и… нет его. Просто лопнет.
От этих слов Мыльный Пузырь закатился в угол.
— Не успел появиться на свет и вот… конец, — подумал он и впал в отчаяние.
Все молчали. А Хрустальный Стакан всё размышлял — как спасти Лучезарную. И утешал самого себя тем, что Красотка, увидев проснувшуюся Лучезарную, полюбит её и оставит на Письменном Столе. Но вдруг она выбросит и Стол?..
За окном стало пасмурно, словно погода горевала вместе со всеми в этом кабинете.
Но вот наступил вечер.
Появился Писатель. Один. Включил Настольную Лампу, погладил клавиши Пишущей машинки, провел рукой по Телефонному Аппарату, передвинул стопку Чистой Бумаги, Ластики и вышел. При свете Лучезарной всё, как всегда, стало ярким и красивым. Но непривычная тишина удивила Лампу.
Тут из угла выпрыгнул Мыльный Пузырь, подкатился к Лучезарной и засверкал, переливаясь всеми цветами.
— Откуда ты взялся, такой красавец? — изумилась Лучезарная. — Теперь я поняла почему все молчат, почему не торопятся, как обычно, рассказать мне новости — ты поразил их своей красотой!
Забыв о недавнем отчаянии, Мыльный Пузырь завертелся на месте и стал ещё наряднее.
Хрустальный Стакан страдал от ревности и от того, что Лучезарная скоро узнает…
— Я, Мыльный Пузырь, — пискнул Пузырь, — и мог бы всех веселить, если б…
— Не время веселиться, — вмешался Стакан ревнивец.
— Да, да! Если б могли мы что-то придумать для на-шего спасения, — сказала Самая-самая.
— Боюсь, что поздно, — сказал Сам-сам-самыч.
— А что случилось? Какая беда? — удивилась Лучезарная, — вы все такие милые! И каждый вечер я очень рада встрече нашей. Мне так приятно согревать вас, светить и любоваться вами, рассказы слушать ваши и речи мудрые Самой-самой и Сам-сам-самыча, и милый говорок проказниц Ручек, и шелест ласковый Бумажной Стопки, и шопот Ластиков…
— Меня не замечает, не вспомнит обо мне, — страдал Стакан Хрустальный, — теперь милее для нее пузырь нарядный.
— А грани Хрустального Стакана, — сказала нежно Лампа, — взгляните – как они сияют, как радуют нас всех, да и малышка этот яркий, что Мыльным Пузырем себя назвал…
— Ты, Лучезарная, ещё не знаешь — что приготовила для нас Красотка, — не удержались Ручки, — на свалку нас, как мусор…
— Прошу вас успокойтесь. Я не могу никак понять — что с вами? Чего вы испугались? И о какой Красотке говорите вы? И где же она? — спросила Лампа.
И все, торопясь и перебивая друг друга, поведали Лучезарной трагическую новость.
И словно в подтверждение в кабинете появились Писатель с Красоткой.
Красотка с брезгливой гримасой отодвинула Телефонный Аппарат и на его место положила маленький серебряный телефончик.
— Пойди, мой любимый, изучи — как им пользоваться, а я пока поразмыслю — где разместить Компьютер.
Писатель вышел. Красотка мгновенно схватила серебряный телефончик, постукала пальчиком по цифрам и чуть слышно заговорила:
— Всё! Он согласен! Устрой, чтобы завтра же я стала его женой! Мне нужна только его слава, которая станет и моей! За это я заплачу компьютером. И теперь он у меня будет работать с утра до ночи. Чтобы славы и денег было больше, больше, больше!
Красотка захлопнула крышечку телефончика, закружилась на месте и упорхнула.
— Здравствуйте, — сказал Серебряный Телефончик, — я рад с вами познакомиться.
Все промолчали.
— Почему вы не отвечаете? Я вам не нравлюсь? — удивился Телефончик.
— А если бы тебя заменили мной? Ты бы обрадовался? — произнес Сам-сам-самыч.
— Как это? — не понял Телефончик. — Разве мы не можем быть вместе?
— Сейчас нам не до тебя, — промолвила Самая-самая, — все слышали, что ждет Хозяина?
— Ему, похоже, очень скоро будет хуже, гораздо хуже, чем нам, — сказал Хрустальный Стакан, глядя на Лучезарную.
— Пожалуй, теперь он станет рабом, — задумчиво произнесла Лучезарная.
— Он — рабом, а мы все — на свалке, — добавил Сам-сам-самыч.
— Как это? И я с вами — на свалке? — удивился Серебряный Телефончик. —А где эта свалка? Какая она?
— То место, куда кучей сваливают ненужные вещи, понял? — возмущенно зашелестели Листы Бумаги. — И мы теперь не нужны новой хозяйке... Кроме тебя, конечно.
Что и подтвердила новая хозяйка. Вернувшись в кабинет вместе с Писателем, Красотка с важным видом вручила ему Серебряный Телефончик.
— Согласись, любимый, что этот — красавчик по сравнению с твоим черным уродом.
Они удалились, выключив Лампу и взяв с собой Телефончик. Лучезарная мгновенно заснула. Но остальные всю ночь в темноте старались придумать хоть что-нибудь для спасения своего Хозяина и самих себя.
Наступившее утро и весь день были пасмурными, как настроение всех обитателей стола. И Мыльный Пузырь снова стал совсем невзрачным.
— Ой! Какой все-таки ты никакой! Ну совсем-совсем никакой, — удивились близняшки Ручки.
— Да! Такого тебя Лучезарная и не заметила бы, — сказал ревнивец Хрустальный Стакан, — я слышал прежде, что от вас — пузырей остается лишь мутная капля. И больше ничего.
— Тогда я лучше улечу в окно, чтобы стать каплей там, на воле, — грустно сказал Мыльный Пузырь, — но за что вы сразу не взлюбили меня?
— Не улетай, побудь среди нас, — попросили Ластики, — при свете Лучезарной ты снова станешь прекрасным и зеркальным.
— Да! Останься с нами! Кто знает, может быть, ты послан сюда порадовать, повеселить нас перед свалкой… — поддержал Сам-сам-самыч.
— Останься, не улетай! — заверещали Ручки.
— Оставайся, счастливчик, — сказал Хрустальный Стакан, — если б Лучезарная хоть раз… я бы не пожалел...
— Я понял, понял, спасибо тебе, спасибо всем, — запрыгал Мыльный Пузырь, — а если моя жизнь так коротка, то я хочу сделать что-нибудь такое для вас всех... такое... Не только повеселить, но, может быть… может быть... спасти… — пробормотал Мыльный Пузырь. — Вот возьму и лопну прямо в глаз Красотке!
— Этим ты не спасешь нас. Лишь себя погубишь до времени, — сказала Самая-самая.
— Гениально! Я придумал гениально, — вскрикнул двухцветный Карандаш. — Надо написать Хозяину то, что сказала Красотка! Вот!
— Ай, да карлик! Вот молодец! Замечательно придумал, — затараторили Ручки.
— Придумал замечательно, только как это сделать?.. — размышлял Сам-сам-самыч.
— А мы будем прыгать, прыгать, прыгать и... вытолкнем нашего соседа. А потом подтолкнем его к Бумаге, — предложили Ручки.
— И я напишу её слова — “Мне нужна только его слава”, — обрадовался двухцветный Карандаш.
— Здорово, здорово!!! И Хозяин всё поймет, — запрыгали Ручки, — сразу же выгонит её, а нас всех оставит!
— А ну, давайте дружнее, — сказал Хрустальный Стакан, — хоть раз ваша суета послужит всем.
Близняшки привычно засуетились, запрыгали, сжимая, меж собой Карандаш и... вытолкнули-таки его.
А он и в самом деле сумел подкатиться прямо к стопке Чистой Бумаги.
— А дальше? Как теперь? — зашелестели Листы
— Вот если б кто-нибудь смог касаться моих клавишей, — в задумчивости произнесла Самая-самая.
— А мы! Мы можем! Мы попробуем! И будем прыгать по буквам! Мы самые прыгучие, — затрещали радостно Ручки.
Они дружно выпрыгнули из Стакана и подкатились к Самой-самой.
— А что теперь? Болтушки! Но всё же постарайтесь допрыгнуть вначале до буквы “М”.
— Я подтолкну их, — предложил Мыльный Пузырь.
— Но ведь ты сразу погибнешь, лопнешь, как только коснешься острого конца одной из них, — сказала Самая-самая, — тогда уж старайся дотрагиваться только до тупых концов.
— Конечно, я постараюсь. А если нет, то я готов погибнуть ради вашего спасения! — торжественно пропищал Мыльный Пузырь, если только писк может быть торжественным. Но все восприняли это именно так.
— Я лопну и тогда от меня останется не мутная капля? А... что?
— А то, что мы никогда не забудем тебя! — хором ответили все.
— А Лучезарной расскажете? — спросил Мыльный Пузырь.
— Да я первый расскажу — какой ты не просто сияющий красавец, но очень, очень, очень смелый и умный спаситель! Герой! — пообещал Хрустальный Стакан.
— Герой! Герой! — закричали Близняшки. — Давай, скорее поднимай нас!
С огромным трудом, после множества попыток, при подбадривании и поддержке всех Мыльный Пузырь приспособился-таки подталкивать то одну, то другую из Близняшек к клавишам. Очень трудная работа. Ведь надо было ещё правильно нажимать одну букву за другой.
И только к вечеру, когда совсем стемнело, появились, наконец, на бумаге, заправленной в Самую-самую слова: “МНЕНУ ЖНАТ ОЛКОС ЛАВА”. И Мыльный Пузырь — наш герой — умудрился остаться целёхоньким. Вот только — совсем обессиленный — не смог помочь Ручкам и Карандашу снова оказаться в Хрустальном Стакане.
Теперь всем осталось только ждать и надеяться почти на чудо.
— Что-то будет? Чем, чем, чем всё закончится! — не умолкали Ручки. — Неужели мы старались зря?
— А ведь герой... — начала было Самая-самая.
Но в этот момент на пороге кабинета появились Писатель с Красоткой. Включили Лучезарную и... сразу заметили сверкающий Мыльный Пузырь.
— Хорошая примета, любимый, — хихикнула Красотка, — нас приветствует почти воздушный шарик. А я-то думала, что ещё одна, всего одна совсем малюсенькая капля и... и... и чашка моего терпения выльется.
— Не чашка, а чаша, — грустно поправил её Писатель, — и не выльется, а переполнится. Но, я думаю, этой капле тут неоткуда взяться.
В задумчивости он собрал Ручки и Карандаш, поставил их в Хрустальный Стакан, взглянул на Пишущую Машинку и замер... А когда понял смысл напечатанного, пристально посмотрел на Красотку, на Машинку, снова вопросительно — на Красотку.
Красотка уставилась на Лист Бумаги и, как только прочла и поняла, вскрикнула гневно:
— Так ты подслушивал меня?
— А разве такое могла сказать ты? – изумился Писатель.
Тут-то и подпрыгнул Мыльный Пузырь к самым глазам Красотки: — Прощайте, друзья! Не забывайте обо мне! — и... лопнул.
Может быть ему не надо было торопиться и всё решилось бы без его самопожертвования, но — что случилось, то случилось.
Красотка взвизгнула, зажала рукой глаз и с криком: ”Я всё тут ненавижу!” — выскочила вон.
К великой радости всех — Писатель не побежал за ней следом. Он лишь хмыкнул себе под нос и, как всем показалось, в очень хорошем настроении уселся в любимое Кресло за любимую Пишущую Машинку, погладил пальцем буквы на листе, осмотрел всё, что стояло и лежало на любимом Письменном Столе и расхохотался. Первый раз за все годы он хохотал так самозабвенно и долго.
— Ну, вот мы все снова вместе, — сказал Хозяин, успокоившись, — обещаю, что теперь никто и никогда не разлучит нас. И если рано или поздно появится здесь Компьютер, я размещу вас на специальных полках.
А когда он ушел из кабинета, забыв выключить Лучезарную или нарочно оставив её включенной, — сколько разговоров было о Мыльном Пузыре.
— За свою такую короткую-короткую жизнь этот сверкающий красавец смог сделать нас всех счастливыми, — сказала Лучезарная, — и мы всегда будем помнить об этом.
Она ласково взглянула на Хрустальный Стакан.
— Может быть, любимая так смотрит на меня совсем не потому, что я напоминаю ей нашего героя, — утешал себя Стакан. И был, скорее всего, прав.
А через некоторое время Писатель написал обо всем случившемся сказку.