В свое время Президент Татарстана М. Шаймиев взаимоотношение двух народов - татар и башкир - сравнил с двумя крыльями одной птицы. Прекрасный образ нашей общей истории, неслучайно зародившийся в душе (по собственному признанию самого Президента на Втором Всемирном курултае башкир) тептяря - представителя социально-этнической общности, занимающей по языку и культуре как раз серединное положение между нашими народами.

Ученые пишут, что слово “тептяр” производно от слова “дяфтяр” - тетрадь, куда записывали тех татарских, чувашских, марийских, удмуртских и иных крестьян, которые в прошлые века арендовали земли у башкир Мензелинского и других уездов. Слушая образную, проникновенную татарскую речь Минтимера Шариповича, пронизанную отеческой заботой и тонким юмором, я с гордостью думал, что он, наш тептяр, слава Богу, стал поистине одним из корифеев российской политики. Без этого умного, гибкого, дальновидного и преданного своему народу деятеля невозможно представить ни политический олимп современной России, ни Татарстан, ни татарский народ. Но мелькнула и другая мысль: Вы - тептяр Минтимер Шарипович, к нашей общей радости и гордости, процветаете, а куда делись башкиры Мензелинского уезда, ибо по всей великой России тептяри были только там, где водились и башкиры…

В целом лично я сочувственно и с удовольствием внимал упрекам в адрес ученых, как татарских, так и башкирских, пишущих частенько об истории наших народов и их современных взаимоотношениях нечто совсем уж ненормальное. Действительно, они уже надоели всеми своими глупостями как в Казани, так и в Уфе. Позже, познакомившись с обширной статьей советника Минтимера Шариповича - Р. Хакимова “Кто ты, татарин?”, понял, против кого направлены его отеческие упреки и праведный гнев. Осталось не совсем ясным только то, почему Президент все это выражает столь необычным способом? Нельзя ли было сделать это прямо в Казани? Но это, видимо, тонкости высокой политики.

К сожалению, душа советника Рафаэля Хакимова оказалась менее деликатной. Он пишет черным по белому:

“Столыпин предложил сделать каждую этническую группу татар отдельным народом. Большевики успешно продолжили эту политику. На карте появились узбеки, киргизы. Срочно изобрели башкирский язык. Визитной карточкой башкир стал характерный танец, в котором выступают джигиты в шапках с лисьими хвостами. Этот танец придумал татарин, которому не дали квартиру в Казани. Ложь и обман лежали в основе национальной политики …” (Газета “Восточный экспресс”, Казань, №№ 17-18, 26 апреля - 2 мая 2002 года).

Как будто ни птицы, ни ее крыльев, ни народов-братьев, о которых так проникновенно говорил у нас президент Шаймиев, совсем не было. Вернемся, однако, к самой статье.

_____________

* Данная статья была опубликована в нескольких номерах газеты “Звезда Поволжья” в августе-сентябре 2002 года (г. Казань).

Если бы в ней не было целого ряда разумных мыслей, к тому же выраженных в прекрасной форме, я бы сказал, что в ее основе лежат: невежество и совершенно необоснованные, более того, давно опровергнутые историей великотатарские амбиции, носителями которых до российских революций были выдающиеся сыны татарского народа: Гаяз Исхаки и Садри Максуди. Возможность упражняться в критике вышеприведенного пассажа уважаемого Советника я предоставляю всем, кому это покажется интересным. Любой житель Башкортостана, да и Татарстана, мало-мальски знающий историю наших народов, с этой задачей справится успешно. Сошлюсь на председателя исполкома Всемирного конгресса татар академика АН РТ И. Тагирова, который отвечает Р. Хакимову так:

“Это позиция ненаучная, антиисторическая. Башкиры описаны у Ибн Фадлана (Х век). Башкиры есть в словаре Махмуда Кажгарского. То, что башкиры были, это бесспорно. Заявлять как Хакимов нельзя” (газета “Звезда Поволжья”, Казань, № 19, 23-29 мая 2002 года).

Мягко, по-братски журит собрата академик! При этом, к сожалению, не проясняет, где находились собственно татары, когда Ибн Фадлан посещал древних булгар, попутно проехав и через страну башкир. И дальше: “Нужно действовать научными методами и способами борьбы”.

Что касается “научных методов”, то кто же против? А вот “способы борьбы” - о чем это? Или уже это разгорается борьба между двумя крыльями одной птицы? Или это происходит лишь в разгоряченных головах отдельных интеллигентов? Но перейдем к другим местам в статье Р. Хакимова.

“Что такое богатство? Казалось бы наивный вопрос. Очевидно, богатые те, у кого есть деньги, трехэтажный дом, “джип” или “мерседес-600”. Но если взглянуть поглубже, то окажется, что есть богатство для себя и богатство для других. Благополучие Швейцарии построено на экономии. Иметь дорогую машину неприлично. Министры пользуются электричкой даже сопровождая официальные делегации. Но там не жалеют денег на образование, потому что знания делают их богатыми. Если в Швейцарии появляется “мерседес-600”, значит заехал “новый русский”. Когда у Президента Татарстана совещание районных глав администраций, то Кремль превращается в выставку самых престижных и дорогих автомобилей мира. А ведь одного “джипа” хватило бы, чтобы районную больницу привести в божеский вид. Вокруг Казани стоят дворцы, протопить которые не только пенсии, но и зарплаты рядового труженика не хватит. Мало того, наши миллионеры строят в том же стиле второй и третий коттедж, не зная куда девать деньги. А миллионеры Сан-Франциско предпочитают одноэтажные дома, они экономичнее. В Коране сказано: “Расточители - братья Сатаны”. Показное богатство татар - это оборотная сторона нищеты духовной”.

Какая замечательная мысль!

“Деньги надо вкладывать в образование детей, в развитие инфраструктуры, которая поможет объединить твой народ, создание новых рабочих мест, изобретение таких технологий, которые делают богатыми не только тебя, но и других. Смысл жизни в служении своему народу, остальное - тлен и суета”. А “основа и конечный смысл существования нации заключается в культуре. В ней вся история и генетический код народа. Культура - необъятный океан, в котором собраны и трудовые навыки, и психологические нюансы души, отношение человека к природе. Татарин, твое богатство - это твоя культура. Ни нефть, ни заводы, ни какое-то имущество, а культура. Пока развивается культура - жив и народ”.

Отлично! Но рядом читаем и такое:

“Россия оказалась между Востоком и Западом, между империей и демократией. Русские мыслители типа Солженицына окончательно запутали и дезориентировали российское общество. Великая русская культура переживает жестокий кризис. Русская культура теряет свое влияние в мире. В мире идет жестокая конкуренция между национальными культурами”.

Страшно? Или наивно? И то и другое. Почитаем, однако, дальше:

“Мы не можем ждать, когда русские найдут свои интересы. Нам следует повернуться к Европе. Кто ты, татарин? Задумайся. Загляни в свою душу и дай ответ. Ты - стесняющийся своего происхождения, а потому прячущийся за именем булгар, кряшен, мишар, нагайбак, башкир несчастный гражданин несчастного государства или ты наследник великих традиций, верящий в возрождение своего народа? Мы должны объединиться вокруг Татарстана, создав плотное кольцо обороны, чтобы ни один политтехнолог не мог покуситься на его суверенитет”.

Выходит, и я, прячущийся башкир, которому к тому же при каждом удобном случае внушают мысль о собственной неполноценности, должен, аки лев, броситься на защиту суверенитета Татарстана против какого-то страшного и злого политтехнолога. А почему автор не огласил весь список? А где татары, спрятавшиеся за именами казахов, киргизов, узбеков и т. д.?

Далеко иногда заносит человека вдохновение, если его голова ног под собой не чует.

Не могу не высветить для читателя еще одну грань фантазий уважаемого Советника. В данном случае поле грандиозной битвы народов - недра мировых компьютерных сетей и Интернет, а условия подготовки к информационной войне - принятие латиницы. Процитируем Советника, “знающего толк в языкознании” и в информационных технологиях:

“У нас есть шанс обойти турок на повороте. Те, кто обвиняют татар в протурецких настроениях, не понимают, что в тюркском мире будет естественная конкуренция “огузского” и “кипчакского” диалектов, и главные претенденты на эту роль - турки, с одной стороны, татары - с другой. Есть свое объяснение такой раскладке. За каждым народом стоит громадная история и культура. В первом случае - Османская империя, во втором - Золотая Орда. У Турции есть очевидное преимущество в виде сильного государства с огромным населением, финансами и связями с Европой и НАТО. Узбеки пытаются выстроить собственную линию поведения, опираясь на среднеазиатские традиции, но в ближайшие годы они, как, впрочем, и казахи, не готовы выступить с собственными информационными разработками. Это могут сделать татары. Россия татар боится, а потому не поддерживает их. Нужно быть готовыми к тому, что за пределами Татарстана, а особенно в Башкортостане, не допустят преподавание татарского языка на латыни. Не стоит этого пугаться”.

Опять двадцать пять! Всю Золотую Орду под себя подмял, Османская империя ему нипочем. Русские боятся татар, турок татары обойдут, узбеки попытаются, но не смогут, казахи спят. Однако те далеко, а вот башкиры, которые близко, не дремлют, и с ними надо бороться.

Поистине, страшнее кошки зверя нет. Смешно и грустно, Советник! Все ваши космические планы с любого бока упираются в башкир и Башкортостан. К сожалению, Р. Хакимов не одинок в своих претензиях. Целая армия советников, академиков и мелких ремесленников от национальной политики пытается создать при посредстве СМИ такое извращенное представление о делах в Башкортостане, что рядовой читатель с фантазией в Татарстане, где-нибудь в мамадышской глубинке, может представить соседнюю республику как вторую Чечню, где башкиры стирают в порошок всех татар. Послушаем, однако, еще одного специалиста из той армии - И. Тагирова:

“Нам в Центре стратегических исследований США выражали опасения, не инспирируют ли раскол между татарами и башкирами в Москве. Думаю, что эти опасения обоснованны. В 1922 году Башкирии передали Уфимскую губернию, населенную в большинстве татарами. Это стало костью в горле башкирского народа. Маленькое башкирское “горло” не может переварить миллион триста татар”.

Насчет стратегов-политтехнологов, сидящих в Москве и организующих “раскол между татарами и башкирами”, легче судить И. Тагирову. Ему ближе, нам далеко, тем более до Центра стратегических исследований США. Интересно другое. Если следовать такой “логике”, то в “горле” башкир еще и 1,5 миллиона русских, более ста тысяч чувашей, столько же мари. Если и татары в самом Татарстане русских ощущают как “кость в горле”, то и тем тоже, видимо, не сладко …

Как объяснить в двух словах ученым-академикам и политическим советникам, что многонациональность - не кость в горле, а величайшее благо для всех? И что космические планы, исходящие из германского ли, российского ли, американского ли, татарского ли шовинизма, обречены на провал? Не берусь, так как понимающий не нуждается в таком объяснении, а непонимающий свой крест из непомерных амбиций должен нести сам. Считаю долгом обратить внимание лишь на то, что история и на примере татарской интеллигенции вначале происходит как трагедия, а потом - как фарс. Начнем с фарса:

“Историческая миссия татар заключается в том, чтобы стать мостиком между исламским миром и Западом. Мир раскололся на христиан, иудеев и мусульман, появилась брешь, которая может стать пропастью. Татарстан занимает особое место в исламской цивилизации. Он ее самый верный форпост и при этом находится на границе Запада и Востока не только географически, но и в культурном плане. Мы носители культуры, соединяющей в себе исламские ценности с либеральными. В этом наше преимущество. Большинство исламских государств - сырьевые придатки развитых стран. Татарстан же производит высокотехнологичную продукцию, развивает научные школы и системы образования. А Восток для нас - всего лишь рынок сбыта. Татарстан пока находится на передовых рубежах. Мы находимся на историческом переломе, когда должны сделать качественный скачок и создать “Большой Татарстан”, т. е. соединить государственные структуры республики с официальными организациями татарского народа. В орбите “Большого Татарстана” должны находиться общественные организации, СМИ, экономические и другие структуры. В середине 90-х годов в одной из газет меня назвали “кремлевским мечтателем”. Я понимаю, что многое из написанного выглядит фантазией или мечтой. Для тех, кто специализируется на критике, это хороший повод покуражиться”.

Автор прав, покуражиться есть над чем. Но мы этим заниматься не будем, оставим это удовольствие другим, а сами взглянем на трагедию, разыгравшуюся в годы российских революций и гражданской войны вокруг аналогичных, не менее амбициозных, но более реальных идей.

Может показаться странным, но в период революционных катаклизмов в Российской империи наиболее глубокие и тонкие идеологи татарского национального движения - Гаяз Исхаки и Садри Максуди - ратовали за национально-культурную автономию тюрко-татарской нации (с их точки зрения - единой) в условиях демократической России и выступали против территориальной государственности не только самих татар и других тюркских народов, но и украинцев, и всех других народов России. Чем же объяснить этот парадокс? Политическая идеология той части татарской интеллигенции, которую возглавляли Гаяз Исхаки и Садри Максуди, не из разряда исторических случайностей.

Исходя из интересов быстро развивающейся татарской нации, они связывали будущее народа прежде всего с судьбой богатого, состоятельного слоя - торговцев, промышленников, интеллигенции и духовенства. Из всех национальных движений среди мусульманских народов России самым осмысленным и в то же время самым противоречивым было движение казанских татар. Это объясняется тем, что среди них рыночные отношения достигли более высокого уровня, в зависимости от этого была более развита социальная структура народа и культура. Р. Хакимов глубоко прав в своем восторженном отношении к джадидизму, который реформировал медресе, резко приблизил литературное тюрки к казанскому диалекту тюркских языков.

Не нужно только вводить в заблуждение непосвященных утверждениями о некоем “общетатарском” языке, понятном всем тюркам от времен Золотой Орды до наших дней, к языку надо относиться так же, как и к самим народам,- исторически. Литературное тюрки тогда было понятно всей грамотной части тюркских народов, имеющих отношение к книгам, преимущественно религиозного содержания. А много ли их было тогда в процентном отношении? И чем интенсивнее литературное тюрки благодаря трудам великих татарских писателей и ученых приближалось к языку казанских татар, тем очевиднее становилось, что аналогичный процесс развернется также среди узбеков, казахов, башкир и других народов. И совсем некорректно упрекать большевиков в том, что они специально придумали литературные языки и алфавиты, ибо они, будучи политиками (не в пример нынешним) умными и гибкими, прошедшими все медные трубы царского самодержавия, умели привлекать на свою сторону самыми различными мерами самые различные классы, слои и народы. Другое дело, что позже они постепенно отошли от первоначальной, более верной национальной политики, уступив имперской инерции.

Самый активный, влиятельный слой татар - торговцы - вырос на посреднической торговле между христианским западом и мусульманским востоком России. Их миллионные состояния быстро формировались на продаже втридорога товаров Европы в Азию и наоборот. Восточные рынки, где население тогда было столь же религиозным, как сегодня афганцы, были труднодоступны для немусульман. И в этих условиях предприимчивый торговец-татарин получал фантастические прибыли. Поэтому наиболее проницательные идеологи татарского народа рьяно ратовали за тюрко-татарское культурно-национальное единство, демократию и третировали как татарских, так и казахских, азербайджанских, украинских федералистов, выступавших за территориальную государственность, говоря, что “в отличие от украинцев, пытающихся образовать самостийную Хохляндию”, “татары хотят оставаться вместе с русскими”. Единый тюрко-татарский язык, общая религия и отсутствие таможенных и каких-либо иных преград внутри огромного демократического государства без национальных границ сулили предприимчивому, деловому татарскому торговцу много денег и благ.

Мечтания Р. Хакимова о “Большом Татарстане” являются нечем иным, как отдаленным эхом этих событий, планов и идей той эпохи вековой давности. Но планы и старания Садри Максуди в начале ХХ века были несравненно более глубокими и реальными, чем фантазии Р. Хакимова в начале ХХI века. Более того, все это уже частично осуществилось и дало такой прекрасный результат, как джадидизм, сыгравший огромную роль в духовном возрождении многих восточных народов России. Но в современном постсоветском пространстве сложилась совсем иная ситуация. Сейчас ни у татар, ни у какого-либо другого народа нет ни культурно-языкового, ни религиозного преимущества, позволяющего снимать экономические сливки посредничеством между Востоком и Западом.

Какими бы глубокими ни были идеи С. Максуди, история двинулась по иному пути. Не только башкиры, казахи и другие тюркские народы, на 99 процентов крестьянские, но и татарские крестьяне, обеспеченные землей еще хуже, чем русские, прислушивались не к С. Максуди, выпускнику Сорбонны, видному депутату Государственной Думы и члену кадетской партии, а слушали эсеров. А татарскому рабочему, задавленному тяжелым, малоквалифицированным трудом еще более, чем русский рабочий, был лучше понятен большевик. И в итоге татарские идеологи, разделенные на правых и левых, вынужденные вести себя как лебедь, рак да щука, автономную республику получили из рук большевиков на год позже тех самых башкир, к которым многие из этих интеллигентов относились с нескрываемым или плохо скрываемым презрением, как к самой темной и неразумной части “татарского” народа. Этот урок истории не следует забывать.

Вряд ли есть необходимость говорить о том, что дала эта урезанная автономия татарам, башкирам и другим нерусским народам. А что было бы с нашими народами и языками, если бы при тех же советских порядках внутри России восторжествовала идея “национально-культурной автономии”? Национальная катастрофа. И сегодня некоторые стратеги государственного строительства современной России, похоже, вынашивают замысел постепенно выхолостить суть республик и национально-территориальных образований прежде всего юридическими мерами, чтобы “решение” национального вопроса столкнуть в лоно пустого “Закона о национально-культурной автономии”, который призван проблемы национального развития превратить в частное дело каждого отдельного человека, имеющего право объединяться в этих целях с другими своими соплеменниками. То есть дела и заботы национальной общности, так же, как и религиозной общины, отделяются от государства и становятся предметом личной заботы, выстроившись в один ряд со многими иными добровольными самодеятельными объединениями, вплоть до модных ныне “обществ” сексуальных меньшинств.

Но вернемся к амбициям казанских татар, которые имеют давнюю историю и не раз сыграли злую шутку с ними самими. Желание обойти турок на повороте, напугать русских, подмять башкир, быть “старшим братом” почти всех тюрков России въелось в кровь и плоть многих интеллигентов и полуинтеллигентов, подвизающихся около и вокруг национального вопроса. Но “старший брат”, упорно тянущий одеяло на себя, будь то русский, татарин или турок, изрядно поднадоел всем народам на постсоветском пространстве. Такое положение особенно не устраивало башкир, которых история щедро одарила сразу двумя “старшими братьями”. Разумеется, речь идет не о самих народах, а лишь о тех “горе-идеологах”, извращающих межнациональные отношения своими болезненными амбициями, нанося вред и большим и малым народам. Р. Хакимов сетует:

“Мы потеряли нагайбаков, имеем претензии кряшен и сибирских татар на самостоятельность и наблюдаем вконец запутанные татаро-башкирские отношения”. “Больно смотреть, как татары Башкортостана приезжают в Казань жаловаться на судьбу, хотя их в республике больше миллиона. Это же огромная сила”.

Что же Вы предлагаете? С помощью этой “огромной силы” развернуть “борьбу”, исходя из “истины”, что башкир, их республику, язык и алфавит “придумали” большевики?

Излюбленным штампом почти всех татарских авторов, публикующихся по национальным вопросам в Татарстане, стало утверждение, что в западной части Башкортостана никогда не было башкир, следовательно, ее надо присоединить к Татарстану. В свое время они додумались до лозунга: “Река Ик - Берлинская стена”! Если им с помощью своих коллег, башкирских горячих голов, выдвигающих по форме противоположные, а по существу совершенно аналогичные, беспочвенные идеи относительно Мензелинского района, удастся вконец замутить сознание народов и их руководителей (пишу, зная, что это немыслимо), то у некоторых нынешних, не менее “светлоголовых” политиков в Центре может появиться любопытная идея: “Уж если так сложилось, как уверяют наши татарские друзья, что в западной части Башкирии не осталось башкир, а татарам там неуютно, обеспечим-ка им этот уют, возродив Уфимскую губернию. Пусть они процветают как в Самарской и Ульяновской областях!” Одним из самых удручающих явлений последних лет в научной, вернее околонаучной, жизни двух республик является попытка некоторых татарских, а также и башкирских авторов поделить как сами народы, так и их во многом общее духовное наследие столь четко и точно, как торговцы делят деньги, а крестьяне - землю. Слушаем доктора исторических наук Дамира Исхакова:

“Есть у проблемы еще одна сторона: это вопросы, связанные с нашими родственниками башкирами. Все мы видим воочию: к политике Москвы, направленной на разложение, ослабление татар, напрямую присоединились политические шовинисты Башкортостана. Если сказать напрямик, они вонзили в татар кинжал. Шовинистические круги, подвизающиеся там, дошли до того, что живущих в Башкортостане мишар и тептяр объявили этнографическими группами башкир. До сих пор они грабили лишь нашу культуру, теперь приступили к грабежу отдельных групп нашей нации. Этому должен быть положен конец, и татарская нация, наша элита обязана подготовить достойный ответ” (газета “Ватаным Татарстан”, Казань, № 96_97, 17 мая 2002 года).

Действительно, двойники Д. Исхакова в Башкортостане, тоже доктора исторических наук, опубликовали несусветную глупость, что чуть ли не по указу царя мишаре в Башкортостане в XIX веке стали башкирами. Эта “наука” одних позабавила, а других, как видим, возмутила. О тептярях речь уже была, а вот мишаре, среда обитания которых простиралась от Башкортостана до Подмосковья, разумеется, не были и не стали башкирами, благополучно считают себя татарами. Но ученые историки дремать друг другу не дают, демонстрируя, что Шурале Тукая бессмертен. Самое забавное: татарский ученый убежден, что все опубликованные несуразицы в Башкортостане санкционированы властями. Кто знает, может быть, и следовало бы в Татарстане и Башкортостане вернуться к контролю печатных изданий с единственной целью: вытравливать с ее страниц глупость и злобу, чтобы они оставались лишь в душах и головах этих авторов, не отравляя других.

“Сколько же надо было приложить усилий, чтобы изобрести десятки тюркских литературных языков! И что это за лингвистика, которая, основываясь на нюансах произношения тех или иных звуков, отдельных слов, объявляет о существовании самостоятельных языков и диалектов?! Кому она служит? Мы сегодня пожинаем горькие плоды этой “науки”.

В конце XIX века Исмаил Гаспринский начал издавать газету “Тарджиман” на общетюркском языке. Он понял те проблемы, которые стояли перед тюркским миром”. Но позже “тюрок развели по национальным квартирам советского общежития.

По приказу Сталина была проведена варварская операция по созданию десятков тюркских алфавитов. Если до революции татарскую прессу читали практически все тюркские народы царской России, то сегодня мы не можем этого сделать, хотя друг друга в разговорной речи понимаем свободно. Самое печальное - мы то ли по недомыслию, то ли по инерции продолжаем следовать этой политике”.

Текст изобилует явной и скрытой, иногда осознанной, а порою неосознанной самим автором подменой понятий. Как он представляет себе картину, когда в царской России все тюркские народы сидели и читали “Тарджиман”? Пробовал ли сам автор взять в руки номер этой газеты, прочитать и понять какую-нибудь серьезную статью? Дорогой Советник, Вам понадобятся очень хорошие словари, притом советские не помогут. Тем более у татарского крестьянина в лаптях или казаха-кочевника не было ни времени, ни образования читать газеты.

99 процентам населения наших народов было тогда не до газет, а Вы пишете, будто эту газету читали так, как читали все наши народы “Правду”, скажем, в шестидесятые годы. Это стало возможно лишь благодаря ее величеству системе советского образования. Благодаря “варварской” операции Сталина в эти же годы весь татарский народ стал читать “Социалистик Татарстан”, а весь башкирский народ - “Совет Башкортостаны”. Не буду распространяться о подмене понятий “общетюркский” и “татарский”, ибо тот же Исмаил Гаспринский к туркам и их османскому литературному языку был так же близок, как и к литературному тюрки, применяемому в России. И это литературное тюрки в результате творческой деятельности таких великих поэтов, как Тукай, постепенно претерпевало естественную эволюцию в сторону диалекта казанских татар. У казахов аналогичным делом чуть раньше начал заниматься великий Абай. В Башкортостане подобно вулкану проснулось башкирское самосознание Ш. Бабича, который до этого чувствовал себя сыном всего “татарского народа”, к которому причислял и башкир, а свое творчество считал частицей татарской литературы. Чем объяснить, что он стал писать проникновенные стихи, всячески напирая на специфические звуки башкирского языка. Опять виноват Сталин? Или Столыпин? Разумеется, он и после пробуждения своего башкирского самосознания не перестал и не мог перестать быть неразрывной частью расцветающей татарской поэзии. Но это не мешает и не противоречит его святым чувствам по отношению к своему родному народу. И это самое прекрасное во взаимоотношениях наших культур и наших народов, а не проблема, не “кость в горле”, не “Берлинская стена” и тому подобное.

Но далеко не безупречные суждения Советника наводят и на некоторые конструктивные размышления. Тюркские языки в своей основе действительно близки. Правда, ни одному из многочисленных народов - ни туркам, ни узбекам, ни уйгурам, ни татарам - не следовало бы пытаться быть первее всех, подминая под себя, скажем, историю, культуру, язык всей Золотой Орды. Пустая, смешная и вредная затея. Но было бы совсем не лишним в тиши кабинетов лингвистов, совместными усилиями представителей всех тюркских народов, создать новый алфавит, где все аналогичные (или схожие) звуки, как гласные, так и согласные, имеющиеся в тюркских языках (в том числе “хвостатые”, как говорит Советник), обозначить одинаково. Такой единый алфавит (пока не подменяющий ни один из существующих) был бы очень полезен и интересен! И еще. Какой-то необходимости татарину обходить на крутом повороте турка не существует. Есть другая возможность. После революции многие выдающиеся татарские интеллигенты оказались в Турции и там написали сотни великолепных научных трудов по лингвистике (которых так не жалует наш Советник), истории, этнографии, праву, фольклористике. Без этих трудов наука и культура Турции сегодня просто немыслимы! Если татарин, нормально владеющий родным языком, с любовью и старанием переведет с турецкого на татарский хотя бы одну небольшую книгу, то этого вполне достаточно, чтобы он овладел турецким языком. Более того, после всех этих трудов все другие языки - как огузской, так и кыпчакской группы, - становятся вашими родными, близкими языками. Эффект двойной. Ваш любимый народ получит в руки книгу своего выдающегося сына или дочери, вынужденных творить на чужбине, вам станут доступны источники на многих основных тюркских языках.

Башкирский и татарский народы в результате многовековой совместной жизни уподобились как бы двум морям в океане, граница между которыми - чисто условное географическое обозначение. И есть ученые, которые пытаются выделить эту за последние столетия неразделимо смешавшуюся часть башкирского и татарского населения в западной части Башкортостана, южной части Пермской области (а также на территории бывших Мензелинского, Бугульминского, Бугурусланского и некоторых других уездов, о чем эти авторы склонны умалчивать) в особую этническую группу и вводят новое, досель неизвестное понятие - Урал татарлары, среди которых якобы никогда не было башкир. Якобы они лишь назывались башкирами из-за земли, а по языку и национальному самосознанию всегда тяготели сначала к древним булгарам, а затем к казанским татарам. Можно сказать, сделано открытие века: найдено “недостающее звено” между казанскими и сибирскими татарами! Для доказательства этого изучается язык архивных документов с арифметическим подсчетом того, сколько раз в них встречаются звуки и слова, характерные для татарского или башкирского языка. Может быть, следует идти дальше, до Татарского пролива? Почему бы и нет? Ведь в глубокой древности собственно татары кочевали где-то в тех краях.

Р. Хакимов такой арифметикой себя не утруждает и в этом вопросе более радикален. “Убедив” читателя в том, что башкир - это скрытый татарин, дальше рассуждает так:

“Дело не только в Столыпине, большевиках и политике федерального центра. Долгие годы самые выдающиеся ученые выискивали диалекты татарского языка, проникали в тончайшие нюансы культуры. Они нашли различия не только у мишар, астраханских и сибирских татар, но и у пермских, заказанских, чистопольских, сергачских, высокогорских, азнакаевских и других татар. Увлекшись выискиванием диалектов, забыли о единстве народа. Ученых понять можно - нужно было защищать диссертации. Но ведь к их мнению прислушивается народ. Им верят. Должна же быть мера ответственности за свои слова и дела!”

Откровенно признаюсь, не смогу по достоинству оценить и этот опус. Уверен, что татарские ученые, которым не занимать ни тонкого юмора, ни острого сарказма, а если нужно, и убийственного ехидства, уже сумели посмотреть в глаза Советнику. Беда наша не в том, что ученые изучали, а в том, что они эти диалекты изучали плохо. Диалекты наших языков следовало еще в 20-50-е годы изучить в тысячу раз тщательнее и подробнее, ибо наша история скрыта, законсервирована именно в языках. Разумеется, теперь уже школой, литературой, газетами, радио и телевидением вытравлено большинство этих ценнейших подробностей языка, сохранявших в себе бесценную информацию о прошлом наших народов, племен и родов, их составлявших, об их связях и перемещениях, а также многое-многое другое.

Желающим вернуться к середине XVI века можно предложить мысленно сесть на какой-нибудь “кукурузник” и, пролетая от моего родного Хайбуллинского района, расположенного на самой юго-восточной окраине Башкортостана, до самой Казани, проследить за диалектными различиями в языках наших народов. Найдем ли мы некую резкую языковую границу между башкирами, говорящими за Уралом резкой гортанной речью с изобилием З, С и h, и крестьянином под Казанью, ловко орудующим звуками “С” и З на кончике языка? Мне кажется, нет, ибо, с одной стороны, процесс кипчакизации языка наших народов уже произошел, но, с другой стороны, еще ни халфа в медресе, ни советская школа не успели отшлифовать язык населения под литературный татарский или литературный башкирский язык. Следовательно, Советник прав: мы имеем дело с одним народом? Так оно и было бы, если бы народ складывался в зависимости лишь от одного-единственного явления - языка.

Казанское ханство было завоевано, но ни один башкирский род на территории нынешнего Мензелинского и, тем более на территории нынешнего Хайбуллинского района, так и не счел себя завоеванным Москвой. Авторы, утверждающие, что так называемые “Урал татарлары” лишь ради вотчинных прав на землю считали себя башкирами, должны задуматься над этим. Получается, что эти “уральские татары” хорошо знали свои земельные права, свою принадлежность к башкирскому народу задолго до того, как услышали русское слово “вотчинник”, то есть до падения Казани. И они жили на тех территориях, где потом появились Саратовская, Пермская губернии, а также Бугурусланский, Бугульминский, Мензелинский уезды! Башкирское общество того времени, часть которого вела кочевой образ жизни, часть подкрепляла скотоводство земледелием, представляло собою обширную группу исторически взаимосвязанных племен и родов со своей системой дележа земель как между, так и внутри родов. Они свою принадлежность к башкирам определяли не исходя из того, какие звуки преобладают в их речи, и даже не кровно-родственными отношениями между родами. Их отношения определялись прежде всего правом на землю, на среду обитания. И это не частный, а стержневой вопрос тогдашней жизни. И он оставался для башкир стержневым вплоть до Октябрьской революции. Быть членом рода или оказаться вне его, быть роду в системе родов или оказаться вне этой системы, следовательно, и вне системы дележа жизненного пространства, это и есть башкирская (а также казахская или киргизская) вариация извечного вопроса “Быть или не быть?”. Иван Грозный (вотчинник Московского княжества, но отнюдь не вотчинник Суздальского или Рязанского княжества, там свои вотчинники), как царь всея Руси, признал лишь за башкирами их вотчинные права за их добровольное вхождение в состав Руси. Существенное отличие заключалось лишь в том, что на Руси вотчинниками были князья и бояре, а в Башкортостане сложилось так, что вотчинником было все мужское население целого народа. И мензелинские и пермские башкиры поднимали кровопролитные восстания во имя сохранения своего права на жизненное пространство, и их сегодняшние потомки имеют на эту историческую память такие же права, как и зауральские башкиры. Если же потомок западного башкира сегодня в силу изменившихся обстоятельств считает себя татарином, то это его право, и в этом трагедии нет. Но я, зауральский башкир, к его предкам, как к своим соплеменникам, испытываю глубочайшее почтение за то, что они за судьбу моего народа пролили больше крови, чем мои предки, до которых жестокое колониальное давление дошло только несколько столетий спустя.

Не питаю никаких иллюзий насчет того, что можно переубедить людей, посвятивших десятилетия своей жизни доказательству недоказуемого. Ведь все, что писали о Башкирии великие русские историки - Татищев, Рычков, Карамзин, Соловьев, Ключевский, и вся толща архивных документов, отложившихся в течение четырех столетий, ничего не значат для этих авторов, среди которых представлены все - от академиков до любителей-активистов.

Ничего им не скажет и тот любопытный факт, что башкиры Мензелинского уезда в 1905-1906 годах, когда в России начались демократические перемены, писали петиции Николаю II о защите своих вотчинных прав на землю и о восстановлении кантонного управления. Каких только несуразиц не сочинили некоторые авторы за последние годы о башкирских восстаниях? Вначале их переименовали в татаро-башкирские, а затем превратили в чисто татарские. Разумеется, от этих потуг не обеднеет история башкир. А самое главное, богатейшая история татарского народа не нуждается в подобных “пополнениях”. Особенно забавно то, что после подобной “научной” деятельности, как правило, эти же люди сетуют на то, что вконец запутались в татаро-башкирских отношениях! Перечитайте непредвзято все первоисточники, умерив свои эмоции и амбиции, и многое, если не все, встанет на свои места. А что касается отношений между башкирским и татарским народами, то здесь ровным счетом ничего не запуталось. Путаница лишь в головах односторонне мыслящих людей, а наши народы в основной своей массе мудро, спокойно и с легкой усмешкой на устах наблюдают за всеми пишущими, не теряя чувства юмора. А как еще относиться к этим горе-ученым человеку, у которого не только отцы, но деды и прадеды рождены от “смешанных” (смешное, ей-богу, слово) браков, к тому же таковой является и его собственная семья? И таких людей сотни тысяч!