Утро, наступившее после ночи жарких прощаний, ознаменовалось скандалом.

Казалось бы, ничто не предвещало именно скандала, потому что мать с первой же маршруткой укатила в магазин. Ксения, дождавшись ухода матери в постели, напилась чаю и побрела было на двор по нужде, когда старшая сестра заступила ей дорогу.

– Ты сделала это? – спросила Виктория с непреклонной суровостью армейского старшины.

– Понимаешь, он обнял меня и всё. Мир выключился…

– Тю! Лампочка в коридорчике перегорела? Так Гера вкрутит новую…

– Та нет же! Это фигурально, образно, ну понимаешь…

На глазах Ксении выступили слёзы отчаяния, но родная сестра оставалась непреклонно ироничной.

– … я ткнулась носом ему сюда, в шею. Запах одеколона… Ну, помнишь, тот, что я ему дарила…

– Как же, помню. Ты назвала этот запах «колдовским». Сама себя околдовала.

– Не то! Пойми же меня, Вика! – уже чувствуя на щеках предательскую влагу, Ксения продолжала борьбу. – Обняв его я почувствовала колоссальный импульс… посыл… желание… Нет, не то! Другое желание! Позыв… Опять не то!.. Короче, Игоряшка отправился делать деньги. Торговля лесом. А лес растёт на севере. Туда он и отправился. Так что о ремонте погреба Гера пусть не беспокоится. Игоряшка обещал прислать денег. На кровлю хватит, а если мы вложимся, то и лаги можно будет поменять.

Вика продолжала стоять на её пути непреодолимой баррикадой. Лицо застыло, руки в боки локтями наружу так, что мимо не протиснешься. Ксения хватала её за плечи, трясла, толкала, щекотала, но сдвинуть старшую сестру с места никак не получалось. Конечно! Виктория Онисимова настоящая казачка. Рост такой, что макушкой лампочки задевает, косая сажень в плечах. Остальное тоже на месте: задница, ноги, талия. Двоих детей родила, а фигура, как песочные часы. На грудь стопку поставь – до окраины станицы донесёт, руками не удерживая и не расплескав ни капли. А уж характер – гранитная скала. По части своенравности, Вика матери под стать, но похитрее, поприжимистей, подальновидней и, как следствие, поудачливей в женской доле.

– Бизнес. Понимаю, – проговорила, наконец, Вика. – Все такие деловые. Куда нам!

Старшая сестра повела плечами, высвобождаясь из хрупких объятий младшей. Вика переступила с ноги на ногу, и Ксения почувствовала, как прогибаются под ними половицы. Да, дед стелил полы на совесть, дощечка к дощечке. Дедовскому дому более семидесяти лет, он старейший в их станице, но и его пора ремонтировать. А на ремонт нужны деньги.

– В три минуты собрался, – будто отзываясь на мысли сестры, проговорила Вика. – Собрал купленные тобой одёжки. Кому-то позвонил – айфон тоже куплен тобой в кредит, который ты сейчас выплачиваешь! – чемодан твой прихватил и айда на станцию. У мамки ещё полторы тысячи на такси занял. Что за гарный хлопец! Бизнесмен!

– Та я вложилась в Игоряшку, но не напрасно. Сама увидишь – всё окупится с лихвой. Игоряшка обещал и водопровод…

– Его фамилия – Обещалкин!

Тяжело, по-коровьему вздохнув, Вика подалась немного в сторону. Половицы отозвались на её движение жалобным стоном. В углу звякнуло порожнее ведро.

– Та он же пол в погребе залил цементом и водопровод обещал проложить!

 Довольная собой, Ксения отёрла со щёк влагу и приосанилась. Сейчас родная сестра отступит в сторону, даст ей, наконец, дорогу и тогда Ксения побежит в дальний угол ограды. Там за гранатовым кустом, под боком смердящего тухлой прелью компостного ящика есть тихое местечко, куда не забредают вездесущие племянники. Там Ксения, наконец, сможет выплакаться вволю. Путь к себе мог открыть последний, решительный аргумент.

– Ты не понимаешь, Вичка! Бизнес такое дело, он требует жертв. Вот Игоряшка и пожертвовал любовью. Расставание со мной – это жертва. Он в такие края подался, где абрикосы и черешня на улицах не растут! Дичь и глухомань. Твой Георгий очень хороший человек, но он на такое бы не пошёл. Та разве Гера отделится от Вичкиного подола? Та разве Гера-мерзляк подастся на зиму глядя туда, где сопли мгновенно превращаются в ледышки? А Игоряшка деловой. Бизнес есть бизнес!

Страстную речь Ксении прервало тарахтение смартфона. Девушка извлекла блестящий аппарат цвета фуксии из заднего кармана джинсов. Уставилась на экран.

– Та не гони! Какой такой бизнес? – проворковала Вика уже миролюбивым тоном. – Что там пишут из Москвы? Пурга? Нашествие инопланетян? Война с Украиной началась?

Раздосадованная Ксения подвинула крепкое тело сестры плечом. Сообщение из Москвы она хотела прочесть лично, без участия Вики. К кусту граната бежала, не помня себя от волнения. Вот наконец и укромный закуток, и вожделенное уединение. Конечно, Игоряшка уехал к другой – об этом знает вся Суворовская. Конечно, соседи слышали, как они полаялись при расставании. А если соседи слышали, то мама и Виктория, тем более знают об этом. Конечно, новая товарка Игоряшки очень крутая. Да и красивая к тому же. Да при деньгах и с перспективой. А Ксения что? Грошовые доходы от мамкиного скобяного ларька дают возможность существовать не голодая. Да Георгий таксует по округе, приторговывая втихаря выпивкой – вот и весь их семейный доход. Жилищные условия по нынешним временам никакие. В большом дедовском доме Вика с Горгием и племянниками занимают две лучшие комнаты и то им тесно. Ксения же с мамкой занимают две смежные, крошечные комнатёнки. Мамка Ксении, женщина ещё не старая и боевая, не оставила младшей дочери практически никакого интимного пространства. Так они теснились с Игоряшкой до недавнего времени на девяти квадратных метрах. А за тонкой стенкой – мамка храпит, как казачий хорунжий после крепкой попойки. А днём племянники мельтешат под ногами. То одно им подай, то другое. Какая уж тут интимная жизнь? Но Игоряшка выносил семейную суету без скандалов. Не жаловался. Честно полтора года искал работу. И, бывало, находил. Но места всё были безперспективные, работа малооплачиваемая и тяжелая, с ненормированным рабочим днём. А Игоряшке необходимо свободное время для совершения личного творческого выбора. Страдает человек без выбора. И без творчества мается. Ну нет в Суворовской подходящих для такого человека мест для заработка, нет простора для творческого порыва. Только ради Ксении и терпел он такую жизнь. В жертву себя принёс на целых полтора года. И чему же удивляться, когда, как на грех, подвернулась эта северянка? Волосы выбелены, тело крепко сбитое, округлое, взгляд пронзительный, расчётливый. Business Woman выцепила Игоряшку в «Одноклассниках», где возлюбленный Ксении проводил значительную часть своего времени видимо, в поисках вдохновения. Они быстро сговорились. Оказалось, ей на севере нужен помощник, а он в Суворовской не у дел.

А уж Ксения-то! Ах, эта Ксения! Нынче, сидючи под гранатовым кустом и вдыхая ароматы компостной кучи, она плачет вспоминая, как читала переписку в чужом телефоне. Точнее, не совсем в чужом. Айпад Ксения подарила Игоряшке на новый год. Купила в кредит на год. И вот, теперь айпад уехал на вологодчину, а Ксения осталась в Суворовской, и кредит при ней.

Маясь ревностью и обидой, Ксения, тем не менее, сумела скопировать переписку с айпада на свой телефон и переслать её Зое. «Зоя-москвичка» – так именовала её Вика. Старшая сестра ревновала младшую к новообретённой родне, и ревность эта так же являлась поводом для слёз. А Игоряшка, обнаружив следы манипуляций с его айфоном закатил головокружительный скандал, ещё больше ускоривший его и без того поспешный отъезд на Вологодчину. Оглушенная ревностью и внезапным отчуждением возлюбленного, Ксения проплакала всё время его недолгих сборов. Возлюбленный одумался лишь в последний момент и то лишь отчасти. Стоя на орошенном слезами Ксении пороге дедовского дома с чемоданом в руке и рюкзаком за плечами, он внезапно заговорил с Ксенией ласково и даже пообещал сначала выслать денег, а потом и вернуться, потому что, дескать, нет женщины добрее, чем его Ксения.

«Хитрый приём, но хитрость шита белыми нитками. Он оставил путь к отступлению, если в Вологде у него не сложится» – так прокомментировала поведение Игоряшки Зоя-москвичка.

Теперь в убежище под гранатовым кустом, Ксения снова и снова перечитывала переписку с Зоей, стараясь не ронять солёные капли на дисплей старенького розового Самсунга. Когда-то Зоя смеялась над розовым, украшенным разноцветными стразами смартфоном Ксении, называя его «гламурной игрушкой». Как же давно это было! Больше года минуло со дня их знакомства в поезде, следующем по маршруту Москва – Нижний Тагил. Впрочем, всё это время они постоянно переписывались, перезванивались по WhatsApp и Ксения незаметно для себя самой стала зависима от общения с Зоей. И зависимость эта являлась причиной отчаянной ревности со стороны старшей сестры и жестких насмешек со стороны изменника-Игоряшки. И только мамка смотрела на свою младшую дочь с плохо скрываемым сочувствием, причины которого Ксения никак не могла уразуметь.

Ксения водила пальцем по зеленоватому полю, перечитывая коротенькие реплики Зои и собственные пространные, испещрённые пёстрыми значками смайликов, излияния. В сообщениях Зои между строк сквозило беспокойство, тревога и крайняя озабоченность. Иногда она упоминала о каких-то делах, неотложных и важных, но Ксения, по сложившемуся меж ними обыкновению, уделяла заботам сестры недостаточно внимания. Да и какие могут быть дела, когда единственный возлюбленный – другого больше не будет! – уехал не просто невесть куда, но к другой, более красивой и успешной женщине.

«Человечеству не нужны успешные люди. Успешность относительна и условна. Человечеству нужны счастливые люди. Твои счастье и несчастье зависят только от тебя. И ещё: ты красивая» – так писала Зоя в ответ на жалобы Ксении и добавляла ещё: «Любовь проходит. Однолюбов крайне мало. Пройдёт и твоя любовь. Помни лишь о том, что люди тянутся к счастливцам. Постарайся же стать счастливой!».

Ксения отвечала на рассуждения старшей сестры страстными жалобами, самокопанием и просьбами о совете и утешении. Не раз просила разложить таро. Грозилась обратиться к профессиональной гадалке.

«Не пиши ему и, тем более, не звони. Не устраивай сцен. Не груби ему и не плачь. Поверь, он никуда не денется и обязательно вернётся, как и обещал» – так писала Зоя, но утешительные эти слова лишь усиливали отчаяние Ксении.

«Терпи. Время всё лечит. Любовь проходит. Чувства затираются иными впечатлениями. Надо победить ревность. Ревность не конструктивна. Ты от неё заболеешь» – твердила Зоя.

Ксения перечитывала бессмысленные, на её взгляд, сообщения. Наконец, она решилась отправить Зое украденную у Игоряшки фотографию соперницы. Любимый снял северянку на айфон. В памяти устройства Ксения обнаружила целую серию снимков разлучницы в самых ужасающих позах. Одну из них, самую нескромную, она и отправила в Москву. Длительное ожидание ответа низвергло Ксению на самое дно отчаяния.

«Почему ты молчишь? Она красивая, да?» – смайлик отчаяния. – «Такая красивая, что невозможно даже ответить?» – плачущий смайлик. – «Зоя! Ты так занята, что совсем забыла обо мне? Что за занятия у тебя? Хоть бы приехала когда. Я познакомлю тебя с Вичкой, мамкой и остальными» – смайлик, изображающий молитвенно сложенные ладони. И через короткий, несколько секунд промежуток ещё одно сообщение: «Что же мне делать? Ведь другого-то нет! Не получается забыть Игоряшку. Обидно, но я всё равно его люблю» – к окончанию это фразы Ксения присовокупила плачущий смайлик.

После этого переписка прервалась на несколько хлопотливых дней, когда Ксения вместе с мамой корпела над бухгалтерской отчётностью. В каждый из этих дней она получала довольно нежные послания от Игоряшки. Каждое из посланий сопровождалось серией снимков суровой северной природы. Там были и хаотические нагромождения поваленных стволов, и спокойные северные речки, и берега, поросшие густым хвойников, и русское сельцо. Да что это за село! Серые, тонущие в зарослях крапивы срубы, покосившиеся заборы, а меж ними непролазная топь улицы. На некоторых снимках фигурировал ужасный барак с серыми же стенами, зарешеченными окнами под яркой, недавно подновлённой вывеской: «Магазин «Продукты и промтовары». Внутренность магазина выгодно отличалась от наружности. Там были и стеклянные подсвеченные витрины, и разная снедь на них. В том числе ряды бутылок с крепким алкоголем и самым широким пивным разнообразием. Зрелище это ничуть не смутило Ксению. Игоряшка никогда не прикасался к алкоголю. Даже безалкогольного пива не употреблял. Вика зло шутила об этом. «Наш Игоряшка и без дури дурачок, и без зауми зануда» – так говорила она совсем не опасаясь, что её слова достигнут ушей объекта злой иронии.

Тем временем, память розового Самсунга заполнялась видами северных пустоватых деревень и пасмурной природы. Ксения всматривалась в лица и пейзажи, пытаясь найти силуэт соперницы – всё тщетно. Возлюбленный с милосердной тщательностью избегал присылать её фотографии. Но Инстаграм! Для желающего терзаться ревностью там найдётся достаточно пыточных инструментов. Соперница во всех видах и образах от Business Woman с тонкой серебристой оправой на переносице до разбитной sport gerl в костюме для игры в теннис и бейсболке со стразами. А рядом с ней почти на каждом снимке Игоряшка.

Так миновала весна. Начало лета ознаменовалось обещанием Зои на следующий год непременно отправиться в горы Адыгеи. Предполагаемая цель поездки: обучение Ксении фотографии, а для Зои знакомство с древними башнями и съёмка живописнейших закатов. Планы прекрасные, но как дожить аж до следующего лета и не свихнуться от тоски? Суворовская сделалась для Ксении адом: насмешки родных, редкие приветы Игоряшки, одиночество.

***

Игоряшка появился в начале июля. Возлюбленный приехал в Суворовскую на попутной машине, без вещей, смиренный и довольно потрёпанный. Старшие родственницы Ксении с достойным лучшего применения единодушием отказали ему в приюте, а потому единственное и тайное свидание состоялось в сараюшке за погребом. Романтично, конечно, но жёстко и рискованно. Даже в обществе долгожданного друга Ксения думала о возможных насмешках сестры и гневе матери. Из-за этой её трусливой рассеянности свидание вышло скомканным. Вопреки советам Зои, Ксения плакала и осыпала Игоряшку попрёками. Возлюбленный всё сносил с несвойственной ему терпимостью. К утру, когда стало ясно, что Ксения, как говорится, не даст, милый друг заговорил о главном, а именно попросил в долг денег. Поначалу Ксения нашла в себе силы отказать. Перед уходом – а провожала она его огородами, крадучись, скрываясь от случайных взглядов соседей – он всё таки сумел добиться настоящего поцелуя. Вот тогда-то она и пропала окончательно, а вместе с ней со счёта списалась пятизначная сумма, которую Ксения перевела посредством мобильно банка на счёт милого друга. Скоро-скоро всё откроется. Пока Вика лишь догадывается, а мама пребывает в полном неведении, но когда всё откроется…

Так Игоряшка снова отбыл на севера, оставив по себе лишь несбыточные обещания и досаду в семье любящей его женщины.

***

Ксения продолжала тихо плакать под кустом граната, когда смартфон в её ладони снова издал призывный писк. В приложение WhatsApp насыпалось сразу несколько сообщений. Ксения глянула и обомлела. Зоя наконец-то вспомнила о ней! Слёзы разом высохли. Ксения принялась читать сообщения. «Ничего не делать», − писала Зоя. – «Он вернётся. Твоя доброта причиняет тебе множество хлопот. Трудно найти человека добрее тебя и потому он вернётся. Это в лучшем случае»

Потратив пару минут на осмысление прочитанного, Ксения ответила:

«А в худшем?»

Она ждала ответа, но виртуальный эфир безмолвствовал. Наверное, Зоя опять отвлеклась и через неделю Ксения получит ответ, написанный небрежной рукой занятого и рассеянного человека. Однако, Зоя ответила незамедлительно:

«В худшем случае нам придётся ехать в эту чёртову деревню и спасать твоего Игоряшку. Каким бы он ни был, он всё же человек и нам негоже оставлять его на растерзание».

«На растерзание кому?!!!!!» – в конце Ксения налепила кучу изумлённых, рыдающих, разгневанных смайликов. – «И какой такой по-твоему мой Игоряшка?»

«В моём сообщении ключевое слова «чёртова». «Какой-такой» пишется через дефис. «По-твоему» тоже через дефис».

Ксения отложила смартфон. Разговор со старшей подругой, как обычно, возымел успокоительно-терапевтическое действие.

Обмахнув лицо холодной водой из-под крана, она отправилась по делам.

Отвечая на звонки, срочные и не очень она в течение всего дня не заглядывала в WhatsApp. Терпела, крепилась, несмотря на сыплющиеся градом сообщения Игоряшки. Прочитать их она решилась только поздним вечером, когда мать, сестра с мужем и племянники окончательно угомонились.