Аркадий Власович хранил молчание вплоть до развязки Минского шоссе и МКАДа.

– Ваш медальон… Вы то снимаете его, то снова надеваете. Вот сейчас опять сняли. Почему? – тихо спросил он.

Зоя свернула на МКАД в сторону Боровского шоссе и автомобиль покатился по широкой магистрали. Зоя уверенно маневрировала в плотном траспортном потоке, перестраиваясь из ряда в ряд. Цепь со звездой Трояна она действительно сняла с шеи. Теперь цепь перекатывалась и тарахтела в кармене водительской двери. Камень в центре звезды матово поблескивал. Медальон спал, что вполне устраивало Зою.

Зоя устала от проделок бабушкиного наследства. Долгое время она хранила медальон дома, и тогда её активный и докучливый предок частенько являлся, чтобы проведать свою наследницу. Возникал он обычно или в гардеробе, или в прихожей, в стенном шкафу. Троян являлся неизменно в полном боевом облачении, обутым в подкованные сапоги, которые оставляли заметные следы на зеркале паркета. Острыми шипами своих доспехов Троян портил её платья. А однажды буйный пращур едва не устроил пожар, экспериментируя с найденной в одном из карманов зажигалкой. Тогда Зоя стала оставлять звезду в нижнем ящике стола, в своём рабочем кабинете, но фамильный амулет обладал воистину Трояновой неугомонностью. Так Редькин обзавёлся шикарными рогами, а Хреново мощными копытами. Некоторое время Зоя надеялась, что неприятная трансформация «высшего руководства» заметна только ей. Но коллеги шептались. Подначиваемый ими, Аркадий Власович произвёл замеры излучения, испускаемого звездой. Соотношение значений уровня альфа-, бета– и гамма-излучений насторожила его. С тех пор Аркадий Власович, едва завидев медальон, мучил Зою непростыми вопросами. Вот и сейчас, стоило лишь им оказаться наедине в салоне автомобиля, как завлаб принялся за своё:

 – Почему вы сняли медальон? Цепь слишком толстая и грубая, шею трёт?

– Да.

Аркадий Власович замолчал. Так в молчании они докатились до съезда на Боровское шоссе. Тут Зоя включила навигатор.

– Держитесь правее! – тут же скомандовало звучное контральто.

– Не верю! – сказал Аркадий Власович. – В ваших манипуляциях с медальоном есть некая закономерность. Вместе с тем, с появлением вас и вашей вещицы в иприте стали происходить странные вещи. Понимаете, его излучение … О, нет, нет! Оно не превышает нормы! Но оно нестабильно. Природные объекты таких флуктуаций не дают. В связи с этим возникают некоторые вопросы…

– Вопросы?.. – сделав вид, будто заинтересована, спросила Зоя.

– Вот вам не интересно, а делаете вид будто интересно. Вы не умеете лгать, Зоя Григорьевна.

– Поверните налево, а потом ещё раз налево, – со всей мыслимой душевностью произнёс навигатор.

– Какие же у вас возникли вопросы? Например?

– Например, следы на паркете.

– Кровавые? – усмехнулась Зоя.

– Отнюдь! – вспыхнул Аркадий Власович. – Вы знаете, наше учреждение в достопамятные времена являлось богадельней. Потом оно выполняло иные функции, но речь не об этом. Речь о паркете. Он старинный, твёрдости и прочности необычайной, изготовлен из настоящего дуба особой выделки.

– Поверните направо, – сказал навигатор.

– Да-да. Тут, пожалуй, направо. Там будет высокий забор из зеленого профнастила. В нём ворота. Ржавые. Выжига Фундуклей мог бы и покрасить, но не хочет тратиться на краску.

– Так что там с паркетом? – спросила Зоя, холодея.

– С паркетом было бы всё в порядке, если б не следы огромных подков, которые буквально впечатаны в твёрдый дуб тут и там. Петр Петрович их сфотографировал, и мы устроили коллоквиум.

– И к какому выводу пришли?

– У меня такое впечатление, что по нашему учреждению время от времени бродит минотавр, но коллеги со мной не согласны.

– Почему же? У них есть иные версии?

– Конечно! Минотавров не подковывают!

– А вы фантазёр, Аркадий Власович.

– Я? Нет, Зоя Григорьевна! Повторяю: вы не умеете лгать. Петр Петрович фотографировал следы при вас и интересовался вашим мнением, но вы и тогда отшутились. Вы и теперь шутите, а между тем я, кажется, догадался в чём дело.

– В чём же?

– Дело в вашей звезде. Я заметил флуктуации излучения. Оно то есть, а порой его и нет. Да-да, я произвёл замеры, конечно же тайком от вас и…

– Вы прибыли на место назначения, – торжественно объявил навигатор.

– Ах вот и ржавые ворота! – обрадовалась Зоя. – Пожалуй, я запаркуюсь чуть дальше. Как раз и прогуляемся.

Нажав на соответствующую кнопку, она открыла багажник.

– Ну что же вы, Аркадий Власович? Дождик начинается. Давайте уж поскорей отстреляемся. О подкованном Минотавре потолкуем позже.

И завлаб нехотя полез из машины.

***

Пока завлаб возился с прибором, насаживая на датчик громоздкий калибратор, Зоя отправилась вдоль забора по направлению к воротам. Идти пришлось по обочине шоссе. Тротуара здесь не было, и Зоя посматривала по сторонам, опасаясь выскакивавших из-за изгиба дороги машин. Дождик едва накрапывал. Неприятный, промозглый ветерок трепал ветви тополей и те сыпали на голову Зои вороха бурых листьев вперемешку с дождевыми каплями. Осень полностью вступила в свои права, вытеснив из Москвы и её окрестностей обессилевшее лето.

На пустынное шоссе навстречу Зое невесть откуда вышел какой-то парень. Высокий, худощавый, верхняя часть лица скрыта капюшоном худи, но лицо красивое и – главное! – совсем знакомое. Где-то она уже видела эти правильной формы губы и эти черные, как уголья и блестящие глаза. Знакомый незнакомец быстро прошмыгнул мимо, чадя короткой папироской. Испытывая безотчётную тревогу, Зоя обернулась посмотреть ему вслед да тут-то и опомнилась: по рассеянности она не только не заперла автомобиль, но даже не прикрыла водительскую дверь. Звезда Трояна! Зоя опрометью кинулась назад. Вот и автомобиль. Водительская дверь действительно распахнута. Ах, она раззява! Вот увлечённый своим оборудованием Дуб-Камышевский. Вроде бы всё нормально, но всё же… Зоя быстро проверила содержимое кармана. Вздохнула с облегчением – звезда на месте! – и полезла на водительское сидение, изо всех сил делая вид, будто вернулась за какой-то забытой вещью. Сигаретами, например.

– Зоя Григорьевна! А можно ли подъехать поближе к точке замера? Я считаю целесообразным проводить измерения как непосредственно возле ворот, так и за ними. Тащить на себе два дополнительных датчика и одновременно проводить замеры – согласитесь, не удобно. А обременять вас переноской груза я тоже не хочу.

Аркадий Власович почти кричал, ошибочно полагая, что сидя на водительском месте, Зоя не расслышит его. Она завела двигатель, осторожно тронулась с места.

Автомобиль медленно пятится. Багажник распахнут. Зоя наблюдает за происходящим в зеркало заднего вида. Завлаб и незнакомец шагают перед катящейся машиной. Они переговариваются, но слов не разобрать за треском радиометра – Аркадий Власович на ходу производит замеры.

Вот незнакомец закурил, вытащив папиросу из красной архаичной пачки. Зоя присмотрелась. Неужели кто-то на этом свете ещё курит «Приму»?

– Вы войдёте за ворота? – спросила Зоя, высовываясь из автомобиля.

– Надо войти. Этот молодой человек утверждает, что коллеги и там поработали, но они, как мне кажется, ошиблись. Вы запаркуетесь прямо тут или проедете дальше?

Парень приоткрыл воротину и Дуб-Камышевский вступил во владения Фундуклеева. Зоя услышала характерный треск. Так радиометр сигнализирует оператору о превышении нормативного фона. При этом частота треска – Зоя знала это наверняка – прямо пропорциональна величине фонового излучения.

Зоя запарковала автомобиль возле ворот. Заперла все двери. Лишь багажник оставался распахнут. Меж слегка приоткрытых воротин виднелся небольшой фрагмент пустого двора – посыпанная крупным гравием площадка и часть фасада. Тополя, росшие по ту сторону забора, свешивали наружу мокрые ветви, покрытые редкой, желто-бурой листвой.

Радиометр завлаба перестал трещать – Аркадий Власович, вернувшись к автомобилю возился в багажнике, заменняя блоки детектирования. Зоя заглушила двигатель и выбралась наружу.

– Любопытно, о чём вы думаете, – тихо произнёс Аркадий Власович. – Здесь жил и умер Фундуклеев. Здесь он ревновал свою жену и устраивал оргии. Об этом, вероятно, думаете и вы?

– Оргии? Фундуклеев был не дурак выпить. Но оргии… О них мне ничего не известно.

– Обратите внимание на дом. Я знаю его историю. Хотите, расскажу?

Зоя молчала.

– Молчание – знак согласия. Рассказываю. Когда-то, в незапамятные времена Фундуклеев был сотрудником ИПРиТа. В один прекрасный день ему надоело заниматься наукой, и он ударился в бизнес. Господин Фу – вы ведь так его называете? О, как это верно! – оказался удачливым бизнесменом и быстро разбогател. Как и почему он оказался в Колумбии – история умалчивает. Известно только, что господин Фу провел за океаном более пяти лет совершенно безвылазно. Потом он, конечно, вернулся в Россию. На пороге родимого учреждения он возник недавно, имея при себе кипу бизнес-предложений, касающихся практического применения новейших, по его мнению, научных разработок. Ворохи своих идей он опрометчиво бросил под ноги Редькину и…

– … получил отказ. Так ему и надо, – прорычала Зоя.

– Не без вашего участия, позволю напомнить.

– Фу – аферист. А вы обещали рассказать о доме. Он какой-то странный, вам не кажется?

– Что тут странного? Изначально это был небольшой дачный домик, принадлежавший его родителям. Шесть на шесть метров и один этаж – именно в таком формате позволялось строить дачи простым трудящимся при социализме. Обратите внимание на правую, нижнюю часть дома в два одинаковых, низеньких окна. Это и есть первооснова нынешних хором. Непосредственно перед добровольной эмиграцией в Колумбию, господин Фу пристроил в родительской дачке второй этаж, расширив при этом первый. Таким образом сформировалась нынешняя правая часть дома высотой в два этажа. А трёхэтажную пристройку с левой стороны господин Фу воздвиг уже по возвращении из Колумбии. Ходят слухи, что подоконники в доме изготовлены из натуральной яшмы. Вы верите в это?

– Откуда мне знать? – буркнула Зоя.

– По иприту бродят разные слухи. Источником их является юная особа – сотрудница методического отдела. Не помните её? Высокая такая девушка. Темные, прямые волосы. Отличная фигура. Эта особа утверждает, будто бывала в этом доме. Фундуклеев приглашал её в отсутствие жены. И будто бы не раз приглашал.

– Господин Фу женат. Стоит ли перемывать кости ближнему. Тем более, стоя на пороге его дома. Что если жена услышит?

– Так и она мертва… Болела раком, но умерла не от этого. Она надумала бежать в Колумбию переодевшись мужчиной… Отчего вы так волнуетесь?..

− И что??? Ей не удалось убежать?..

− Не волнуйтесь. В каком-то смысле она убежала. То есть я хочу сказать она умерла не от рака…

− От осложнений при химиотерапии?

− Нет. Самолёт разбился. Разве вы не слышали? Самолёт рухнул в океан. Причины аварии до сих пор неизвестны.

– Как же так? – почувствовав внезапную слабость, Зоя ухватилась за створку приоткрытых ворот. – Оба умерли одновременно? Он говорил мне нечто странное… Бегство от смерти… Но я приняла его слова за пьяную болтовню.

– …впрочем, жена Фундуклеева была уже крайне не молода. Говорят, она старше мужа лет на пятнадцать. Что с вами? Вы так расстроились из-за Фундуклеевых? Странно! Разве не вы вызывали неотложку в Бунинский сквер?

– Я. Но я была уверена, что господин Фу оклемался. Я-то думала, что он просто слишком много выпил в тот аномально жаркий день.

– Не оклемался. А потом мы узнали и о его жене. Такая вот драма.

– Выходит, в доме больше никто не живёт? Зачем же повторять замеры, если к качеству измерений никто не сможет предъявить претензий? И ещё: как мы войдём внутрь, если… У господина Фу остались наследники?

Сказав это, Зоя, наконец, решилась выбраться из автомобиля. Владения Фундуклеева, теперь казавшиеся таинственными, манили её. Сделав пару неуверенных шагов, она остановилась в створе ворот, рассматривая дом. Причудливое сооружение полностью соответствовало стилистическим представлениям конца прошлого века. Дом Фундуклеева действительно был слеплен из нескольких строений, каждое из которых не соответствовало ни одному из известных Зое архитектурных стилей. Впрочем, архитектурную эпоху «сытых нулевых» вполне возможно так и характеризовать: вне стиля. Это не модерновый пафос сталинских высоток, не лаконичность «хрущоб», не унылое однообразие строений позднесоветского периода. Архитектуре первого десятилетия двадцать первого века свойственна даже некоторая вычурность. Классические колоннады и портики здесь вполне уживаются с выщербленным, низкого качества кирпичом, а башенки и арки воинствующей псевдоготики с резными наличниками и балясинами пасконной русской старины.

Зоя разглядывала дом Фундуклеева и на языке её вертелось словцо иностранно происхождения, умное и не вполне внятное по смыслу.

– Эклектика, – произнесла Зоя, после недолго раздумья. – Хотя, по факту, это настоящий архитектурный ад. Снаружи всё выглядит, как аккуратно оштукатуренная голубятня, а внутри наверняка золотые толчки, платиновые люстры с бриллиантовыми подвесками, пол устлан леопардовыми шкурами, из крана на кухне льётся Appellation d’Origine Controlee[1]. Архитектора для создания проекта не нанимали, потому что владелец дома о существовании архитектуры, как вида прикладного искусства, узнал лишь к концу третьего этапа строительства. И крыша покрыта обычным рубероидом, потому что деньги внезапно закончились. Из чего, вы говорите, господин Фу изготовил подоконники?

– Как вы оживились! – заметил Аркадий Власович. – А вот и наследники! Относительно подоконников, если это так уж вас интересует, лучше уточнить у них.

Действительно, из-за угла дома показалась высокая фигура, облачённая в широкий брезентовый плащ без рукавов и с капюшоном, закрывающим большую часть лица. Однако, бесформенное одеяние не могло скрыть ни широких плеч, ни приятной для глаза стройности незнакомца. Походка его казалась лёгкой, а дымок папиросы пах травяной сладостью.

– Куда катится этот мир? Средь бела дня, в открытую курят марихуану, – буркнула Зоя.

– На то он и наследник Фундуклея, – подтвердил Аркадий Власович. – Смотрите, приветствует нас. Машет ручкой. Счастлив, наверное. Говорят, у жадины Фундуклеева было неплохое состояние.

– Наверное, это его сын. Интересно, похож ли?

Зоя топталась на месте, не зная, что предпринять. Её беспокоили мысли о медальоне, который она оставила в автомобиле. Вернуться и забрать? Что если звезда уже полыхает, опять сигнализируя об опасности? Зоя продолжала присматриваться к парню. Он кажется ей знакомым, но она никак не может припомнить, где видела его в последний раз.

Вот неизвестный откинул капюшон за спину, вот обернулся, окликнул кого-то. Только теперь Зоя заметила справа от дома небольшой расхлябанный дровник. Женщина появилась оттуда. Одетая в вызывающе короткое, плотно облегающее точёную фигуру, платье, с обнаженными ногами и копной кучерявых огненных волос, она промелькнула стремительно и скрылась в доме, не удостоив гостей приветствием.

– Проходите смелее! – крикнул незнакомец. – Вы же из иприта, верно? Приехали изучать нашу аномалию?

И он расхохотался, да так задорно, что по его покрытым недельной щетиной щекам покатились слёзы. Парень показался Зое смутно знакомым. На вид – не больше тридцати лет, но глаза взрослые, взгляд с горчинкой виданных-перевиданных страданий.

Обморок Фундуклеева в Бунинском сквере! Незнакомец был там! Парень говорил странные вещи, а потом исчез внезапно и бесследно. Зоя позабыла и думать о нём. Да и сейчас, несколько минут назад, не его ли она встретила на обочине шоссе? Вроде бы тот же человек, но всё таки не он. Несколько минут назад, на обочине шоссе он казался совершенно иным – простым работягой-гастарбайтером. Но теперь, спустя несколько минут, перед ними полноправный наследник Фундуклеевых владений.

Зою одолевала досадная нерешительность, а тут ещё Аркадий Власович собрался принять приглашение незнакомца и зайти на участок Фундуклеева. Зоя, крепко ухватив завлаба за запястье, не позволила сделать и шага.

– Стойте здесь! Не пересекайте линию ворот. Это может быть опасно.

– Почему? – вполне искренне удивился Аркадий Власович. – Мои датчики показывают… Ах, постойте!

Прибор в руках завлаба панически затрещал, словно подтверждая опасения Зои. Так пищит выпавший из гнезда, перепуганный птенец.

– Слышите? Датчик алармит! – руки завлаба дрожали, лоб покрылся испариной. – Зоя Григорьевна! Посмотрите на цифры!

– Думаю, эти цифры означают совсем не то, о чём мы с вами думаем, – спокойно заметила Зоя.

Схватив Аркадия Власовича буквально за шиворот, она без всяких церемоний потащила его к автомобилю. Завлаб не очень-то и сопротивлялся, а Зоя опасалась, что отяжелевшие ноги откажутся повиноваться Дуб-Камышевскому и ей придётся на ходу осваивать навыки фронтовой медсестры.

– Куда же вы! – кричал им вслед парень. – Чашечка кофе с пончиками! Моя жена отлично варит кофе и готовит пончики.

– В другой раз! – хрипло отозвалась Зоя.

На половине пути к автомобилю – а это не более десяти шагов – воля к спасению совершенно покинула Дуб-Камышевого. Конечности его сделались ватными, он начал спотыкаться и едва не выронил прибор. Последние метры Зое пришлось тащить и увесистый радиометр, и ещё более тяжёлого завлаба буквально на собственных плечах. По счастью, она забыла прикрыть багажник – достаточно вместительное хранилище, где без ущерба достоинству могли бы разместиться и Аркадий Власович, и радиометр со всеми его датчиками и кожухами. Теряя силы, Зоя засунула в пасть багажника прибор и толкнула туда же завлаба. Сердце бешено колотилось. Дышалось трудно. В ноги вцепилась предательская слабость. Но завлабу было ещё хуже. Этот просто повалился грудью на высокий полик багажника и так замер, едва дыша.

– Полезайте же! Нам надо удирать!!!

Зоя схватила Аркадия Власовича за брючный ремень. Не очень-то ловко, но по-другому как затолкать в багажник мужчину, вес которого значительно превышает восемьдесят килограмм? К тому же, завлаб ещё и сопротивлялся.

– Как хотите, но в багажник я не полезу. Это невозможно. Я вам не труп какой-нибудь, чтобы меня в багажнике возить… – бормотал он.

– Это временно. Стать трупом есть шанс у каждого и только избранным уготованы долгие муки, – проговорил кто-то совсем рядом и вкрадчивым голосом.

– Тогда лезте сами на заднее сидение. У меня нет сил… – командовала Зоя, не обращая на вкрадчивый голос никакого внимания.

– Постойте! К чему такая паника? Неужели я так страшен?

Зоя, наконец, обернулась. Парень стоит рядом с распахнутой водительской дверью. А там, в карманчике – звезда Трояна. Медальон пылает, бросая алые отсветы на светлую кожу обивки салона, предупреждая об опасности.

– Я вас знаю! – выпалила Зоя. – Вы опасны! Ну же, Аркадий Власович!..

– Он слишком слаб и не достоин стать вашим любовником. Так же, как Фундуклеев. Совсем иное дело я. Или вы желаете навсегда остаться королевой мечей? На мой взгляд, участь королевы чаш куда как приятней…

Парень улыбнулся. По полированным крыльям автомобиля запрыгали солнечные зайчики. Несколько бесконечно долгих мгновений Зоя наблюдала, как они соперничают с алыми протуберанцами, испускаемыми медальоном.

– Я видела вас в Бунинском сквере. Не отпирайтесь. Это были вы. Откуда вы здесь-то взялись? – брякнула Зоя.

– Явился с того света, – ухмыльнулся парень.

– Неправда. Вы только что вышли из-за этих вот ворот. Вы имеете какое-то отношение к Фундуклееву… Но какое?

− Не советую это выяснять…

Он снова улыбнулся, а Зоя заметила, что ворота теперь прикрыты. В узкую щель видны часть площадки перед домом и два окошка новейшей его части, расположенные одно над другим.

– Да. За этими вратами полная, ничем не запятнанная справедливость и вечная жизнь, – парень жестом опытного экскурсовода указал на ворота.

– Уходите. Я не знаю кто вы такой, но вы опасны…

– Вы противоречивы, как любой человек. Только что вы утверждали, будто запомнили меня, а через минуту уже не желаете припоминать.

– Я не знаю кто вы такой… – твердила Зоя.

Наконец, ей удалось справиться с дыханием. Теперь надо добраться до звезды. Можно попытаться накинуть цепь на шею и парня и тогда, возможно…

– Моя фамилия Врагов, – проговорил парень, возвращаясь к воротам. – Вам хочется воссоединиться со своим медальоном, который вы зачем-то положили на полочку в водительской двери. Да-да, мне запомнился ваш медальон по Бунинскому скверу. Отличная вещь! Однако, применительно ко мне он бессилен.

– Уходите!!!

Улыбаясь, парень толкнул створки ворот и те разошлись с плавной торжественностью театрального занавеса. В образовавшемся проёме было видно, как на площадке перед домом три обнаженные девицы с необычайным увлечением выделывают па кан-кана. Их босые пятки ударяли в крупный гравий с такой силой, что окровавленные осколки гранита летели в разные стороны. Музыки не было слышно, но танцовщицы двигались слаженно, время от времени демонстрируя зрителям разбитые о гравий, окровавленные ступни своих ножек и лишенные волос, увлажнённые влажные вагины. Их нагие груди колыхались в такт танцу. Из раззявленных в немом крике ртов струился парок.

 – Сюрреализм, – проговорил завлаб. – Нам лучше ретироваться, Зоя Григорьевна. Куда же вы? Рискуете. Возможно, источник радиации находится сразу за воротами. Так показывают мои датчики. Говорю вам: источник радиации там!

Но Зоя уже шагнула ко входу в жилище Фундуклеева. Ей хотелось получше рассмотреть дом.

На виду вовсе не было ни единой двери. Только плотно занавешенные, оконные проёмы, в которых ни искорки света, ни единого движения.

Незнакомец последовал за ней. Аркадий Власович где-то рядом. Заметно волнуясь, он то и дело тыкал в парня датчиком радиометра. Так недоученный новобранец тычет в соломенное чучело штыком учебной винтовки. Прибор задорно трещал. Светодиоды сияли красненькими огоньками. Дисплей прибора показывал запредельно высокий уровень радиации. Зоя понимала – ещё минута и её коллега погрузится в панику.

– Стоит лишь родиться, нет пути назад. Режут пуповину и за ручку в ад[2], – проговорил парень. – Не желаете ли зайти?

Он сжал ладонь Зои своей крепкой и горячей ладонью. Прикосновение не было грубым. Но откуда же взялись эти ужас, и холод, и страх, будто её кинули в холодную, бурную воду и надежды на спасение нет? Зоя ещё раз пожалела, что оставила звезду Трояна в автомобиле.

– Звезда Трояна, – тихо прошептала она.

– Да какая там звезда! – отозвался парень. – В нашем клубе нет ни звёзд, ни изгоев. Все равны. Вы стоите на пороге царства справедливости.

– Я ещё слишком молода… – выпалила Зоя и тут же смутилась собственной трусостью.

При чём тут молодость, если перед ней эти вот ржавые ворота?

– Действительно, при чём? – сказал парень. – Когда за человеком приходит смерть, молодость и старость теряют всякий смысл. И то и другое весьма условно. Хоть это-то вы понимаете?

– Я думала, придёт бабка в драном балахоне и с косой…

– … а явился я, такой красивый. Нежданно-негаданно. Поймите, внезапность – это послабление. Ни боли, ни страха. Да и скорбь не станет вашей проблемой.

– Вы – Харон? – спросила Зоя.

– Я?!! – парень захохотал. – Повторяю: моя фамилия Врагов. В этом я вам не солгал, хотя существам моего сорта лгать не возбраняется.

Странный, неизвестно откуда взявшийся тихим осенним днём, сквозняк рванул ветви тополей. На головы Зои и Аркадия Власовича обрушился густой листопад. Да-да, Зоя с облегчением заметила, что Аркадий Власович всё ещё не сбежал.

– Пойдём, потанцуем, – парень дёрнул её за руку. – Ночь будет лунной, и ты узнаешь, как сладко танцевать голой под луной. У тебя появятся новые подруги. И я…

– Что ты?

На сквозняке Зоя начала отчаянно мёрзнуть. Зубы её выбивали частую дробь. Она попыталась высвободить руку, но парень крепко держал её и тянул за собой в щель между створками ворот.

– Звезда Трояна! Отпусти! Я её надену… – шептала Зоя.

– Не стоит. Ты слишком сообразительная. Я уже не могу тебя отпустить, потому что тогда ты предашь нас всех.

Зоя попыталась вырваться, но лишь больно ушибла плечо о створку ворот.

– Я тут, дочка. Ну-ка, посторонись!

Чья-то мощная десница оторвала её от незнакомца. Отшвырнула в сторону с такой силой, что Зое не удалось устоять и она со всего маху грянулась в ворох жухлой тополиной листвы. На несколько секунд Зоя потеряла ориентацию. Отчаянно стуча зубами, она смотрела, как металл соударяется с металлом, рассыпая по сторонам голубоватые искры. Она слышала, как рычит её свирепый предок. Она видела, как порхают, взвиваясь и опадая подобно крыльям бабочки, края его узорчатого плаща. Неизвестно откуда взявшийся, хищной птицей нагрянувший Троян рубил воздух своим сверкающим, изогнутым оружием. Его противник блистал неуязвимостью. Совершенно безоружный, он с невероятной ловкостью избегал смертоносных ударов. Но он сражался. Так на арене безоружный матадор противостоит разгневанному быку. Наконец, отступив за ворота, он ухватился за створки, намереваясь сомкнуть их. Троян не последовал за ним, не попытался препятствовать – у опытного бойца осмотрительность преобладает над горячностью даже на пике схватки. Позволив створкам схлопнуться, он несколько раз полоснул по ним своим оружием.

Фейерверк искр, скрежет, шипение. Осмотрев результаты своих усилий, Троян удовлетворённо оскалился.

– Ну вот, дочка. Адские врата опечатаны. Что не по силам твоему дедушке? Всё по силам!

Победный вопль Трояна отнял у засыпающих тополей последние листья. Беспокойный пращур растворился в их кружении, оставив по себе запах остывающего металла. Тут же в поле зрения Зои возник Аркадий Власович с радиометром наперевес.

– Зоя Григорьевна, считаю необходимым произвести дополнительные замеры, – проговорил он с необычайным энтузиазмом.

А потом долго водил из стороны в сторону датчиком своего «оружия», рассматривал и даже обнюхивал ворота, приговаривая:

– Странно! Совсем другая картина! Уровень излучения вернулся к норме. А ворота, будто заварили. И шов такой ровный. А ведь у этого сумасшедшего не было при себе соответствующего оборудования. Бегают тут всякие с мечами! Мельтешат. Зоя Григорьевна, я же говорил, флуктуации излучения неизвестной природы…

Попытка подняться на ноги не увенчалась успехом – в ушах стучали молоты, глаза застило мутью, тело пронзали приступы неукротимой дрожи.

– Что же вы? Ушиблись? Испугались? Наконец-то я вижу вас напуганной. Дама с мечом – так выразился этот тип? Это наименование очень идёт вам. Ну же! Поднимайтесь!

Аркадий Власович помог Зое подняться. Теперь завлаб ухаживал за ней и ободрял. Теперь он влёк её ослабевшую к автомобилю, поддерживая за талию.

– Аркадий Власович! А тот черноглазый парень в капюшоне… Куда он делся?

– Вы запомнили цвет его глаз? – Аркадий Власович фыркнул. – На мой взгляд, его манеры слишком уж грубы. Он так тащил вас за руку, будто вы тысячу лет знакомы. Вы так живо реагировали на него…

– Да. Я видела его один только раз в Бунинском сквере, в самом начале осени. Это было в тот самый день, когда с Фундуклеевым случился удар. Тогда он так же внезапно исчез.

– Вы так взволнованы! С автомобилем справитесь?

Встревоженный Аркадий Власович склонился к ней и даже слегка прикоснулся холодной ладонью к щеке. Видел ли он Трояна или этот морок является лишь её, Зои, личным достоянием? Зоя настороженно посматривала на Аркадия Власовича, но лицо Дуба-Камышевского оставалось совершенно спокойным – ни испуга, ни удивления. Завлаб помог ей забраться на водительское сидение и теперь рассматривал её с самым задушевным интересом. Таким взглядом опытный врач рассматривает рентгеновский снимок, на котором запечатлён редкостный рецидив болезни.

– Вы слишком много работаете, Зоя Григорьевна, – проговорил он, наконец.

– Нет, всё нормально, – Зоя Тряхнула головой. – Я хорошо себя чувствую и могу вести автомобиль.

– Да и мне не мешало бы отдохнуть, – продолжал Дуб-Камышевский. – А ваш дедушка так же экспрессивен, как вы. Впрочем, проработав в иприте двадцать лет, я ко многому привык.

– Не совсем дедушка… – пролепетала Зоя. – Он не сумасшедший. Он просто из очень дальнего далека, поэтому не удивляйтесь, что он так странно одет…

– Да чего же странного? Главное – хоть как-то одет. Не бегает голым по улице и то хорошо. Но… – завлаб смущенно потупился. – Я видел: под плащом у него доспехи надеты непосредственно на голове тело. И портки… То есть – простите! – штаны, собственно, пошиты из такой ткани… Словом, такую нынче не производят. Это обстоятельство исключает возможность его побега из сумасшедшего дома. В то же время, сейчас в театрах шьют и не такие костюмы…

– Да-да. Верно! Он – артист, – поспешно перебила Аркадия Власовича Зоя.

– Тогда встаёт вопрос о холодном оружии, – не унимался Дуб-Камышевский. – В прошлом году мы с женой побывали в Суздале. Кроме прочего, там музеи, знаете ли, очень хороши. В одном из них мы видели точно такой же…

– …а что сабля у него, это так… для вида только. Он никого рубить не станет, – Зоя вновь и совершенно бестактно перебила коллегу.

– Сабля? – Аркадий Власович остановился и едва не выпустил локоть спутницы, который до этого заботливо поддерживал. – Но это была вовсе не сабля! На территории древней Руси сабли появились после…

– Ах, вам виднее. Я не разбираюсь в оружии. А танцовщиц вы не видели? Адское зрелище.

– Танцовщиц? – Дуб-Камышевский пожевал губами. – Что ж, внезапная смена темы беседы – один из способов управлять ею. Только мне невдомёк: о каких танцовщицах вы толкуете?

Лицо завлаба выражало вполне искреннюю растерянность.

– Ну да. Три голые бабы. Они были там, за воротами.

– За какими воротами? Откройте, пожалуйста багажник. Я должен убрать радиометр в чехол.

– Пожалуйста! Но вы же сами толковали про газовую сварку, про уровень фона, который внезапно вернулся к норме?

– Я? Эээ… Как-то не припомню. Мы вернёмся в лабораторию, я скачаю с карты памяти прибора результаты замеров и вы сами убедитесь. Это Гладких в прошлый раз лохонулся. Опытный, талантливый радиолог, но постоянное пьянство даёт о себе знать.

Аркадий Власович ещё некоторое время возился в багажнике, громко сетуя на безалаберность своих подчинённых. А Зоя выдохнула с облегчением. Пусть завлаб думает, будто Троян и адская пляска ему лишь пригрезились. Голова её больше не кружилась. Дыхание выровнялось. Зоя включила зажигание. Двигатель автомобиля работал как обычно. Только вот запястье левой руки почему-то саднило. Оно ещё помнило крепкую хватку странного незнакомца. Зоя отогнула рукав свитера. На запястье, чуть выше часов лиловел свежий кровоподтёк.