Тревожная мысль стучала в висках. Она проспала! Она опоздала, вовремя не явилась в лабораторию, а там господин Джонатан и его свирепые помощники уже донимают профессора расспросами. Профессорша уже мельтешит по коридору сама не своя. Дора Филипповна уже режет пироги к чаю, а в пятом кабинете, под зонтом вытяжки, в огромной круглодонной колбе уже закипает белая прозрачная жидкость с резким запахом. Вот-вот грянет взрыв!

Зоя вскочила на ноги, в два прыжка преодолев расстояние от дивана до платяного шкафа. Лишь на миг узрев собственное заспанное лицо в туманном зеркале, она распахнула дверцы. Что надеть: платье, джинсы? Если платье, то длинное в пол, синее, или покороче, до колен, пестренькое? А может быть, лучше юбку? Уместен ли сегодня строгий, классический вариант – светлый верх, тёмный низ? Впрочем, раздумывать оказалось недосуг – мужик снова сидел в шкафу. Левой рукой он сжимал здоровый, обоюдоострый клинок, по которому водил точилом, зажатым в правой, огромной, заскорузлой ладони. Металл беззвучно соприкасался с металлом, порождая мириады сине-зелёных, холодных искр. Зоя на миг испугалась, Что, если вещи в шкафу воспламенятся? А что, если навязчивый субъект попортит своим клинком шелка и кашемир её нарядов? Наподдать разве ему, да покрепче. Испугается и впредь остережется сидеть в её шкафу. Зоя обернулась к окну. Вот она, гимнастическая палка. Может быть, использовать её в качестве оружия?

— Ну что, внучка, одумалась? Станешь слушаться? – проговорил мужик.

Внучка? Зоя воззрилась на раннего гостя. Бороды своей мужик давно не стриг и не чесал. В густых, сероватых зарослях, покрывавших нижнюю часть его лица, шевелились, непрестанно изгибаясь, толстые червяки румяных губ. От него ощутимо разило конским потом и чесноком. Мужик сидел под сенью её одежд, по-турецки скрестив ноги. Голый живот его выпячивался поверх широкого, набранного из чеканных пластин, пояса. Мощный торс ночного гостя покрывала густая шерсть. Кованные наручи и оплечья крепились сыромятными ремнями прямо к голому телу. Бедра и колени его закрывала сплетенная из тонкой, матовой проволоки юбка, надетая поверх полосатых очень грязных штанов, заправленных в высокие, с загнутыми носами и расшитыми бисером голенищами, желтые сапоги. Зоя и сама бы такие с удовольствием носила. Тем более, что ножка у мужика удалась в дамский размер. В целом мужик был не молод, конечно, но и не настолько стар, чтобы вот так вот, запросто, именовать Зою внучкой. А ведь явился не в первый раз. Раньше так же возникал в самое неподходящее время, в самых неожиданных местах, в том числе и в этом вот платяном шкафу.

— Пошел вон! – буркнула Зоя и направилась к окну, за гимнастической палкой.

— Сразиться со мной желает! Палкой собралась побить! – мужик захохотал. Дверцы шкафа затрепетали, подобно крыльям мотылька.

Мутноватое зеркало в центральной секции двери жалобно задребезжало. Сама конструкция фирмы «Фабиан Смит» затряслась, как в предсмертном ознобе. Казалось, ещё минута и мужик развалит шкаф на шпонированные панели, оросит паркет крупным бисером крепежной арматуры, соорудит из зоиных нарядов огромную, разноцветную, шевелящуюся кучу да и возляжет на неё, весело подрыгивая желтыми, как у гуся, ногами.

— Аааррр!!! Моя внучка! Моя!!! – вопил мужик. – Пусть нет достойных мужиков в моём роду, но наследовать есть кому! Есть!!!

Зоя взяла палку. Шириной с запястье, она была слишком уж легкой для настоящей драки. А мужик уже лез из шкафа наружу. Разноцветные шарфы повисли на шипах его оплечий. Вот он воздвигся посреди комнаты – кряжистый, бородатый, бровястый, рожа свирепая, а росточку-то – чуть повыше самой Зои, но зато значительно шире её в плечах. Следом за мужиком из шкафа выкатился его островерхий, увенчанный огненным пером, шлем. Мужик ловко поддел его носком желтого сапога, поднял в воздух, поймал на остриё ятагана да и напялил на лохматую башку. Со шлемом на голове, он казался выше ростом и ещё более воинственным.

— Ну как?! – посуда в серванте отозвалась его воплю жалобным бренчанием. – Так я лучше?! Так нравлюсь?! Аааррр!!! В прошлый—то раз я тебе не понравился, — мужик нащурил глаза. – Ты перепугалась. Я расстроился. Но не потому, что страшен! – он снова возвысил голос. – А от того, что ты показалась мне трусихой. Не почитающей собственных предков отступницей!

Зоя растерянно смотрела на гостя. Рука её ослабела, ладонь разжалась, гимнастическая палка с тихим стуком упала на пол.

— Напротив, вы мне понравились. Я даже сегодня открывала шкаф в надежде, что вы там, — проговорила она.

— А если обрадовалась, то забери мою звезду!

— Опять он за своё! – Зоя закрыла лицо ладонями. – Какая звезда?! Мне надо на работу! Там господин Джонотан! И, возможно, скандал уже начался.

Зоя оттерла мужика плечом, освобождая себе дорогу к гардеробу. Мужик поддался легко, но голое плечо ожгла боль. Эх, наверное оцарапалась о шип его доспеха. Теперь предстоит досадная канитель с перекисью водорода и пластырем! Но о ране она позаботится чуть позже. А пока надо выбрать правильную одежду. В общении с европейским асессором не может быть мелочей! Отстраняясь, мужик осел на пол между шкафом и диваном. Звенья кольчужной юбки печально звякнули.

— Горе мне. Звезда Трояна – моя звезда — сгинет! Пропадет! Исчезнет!.. – горько причитал он.

Зоя сосредоточенно рылась в шкафу, а голос за её спиной звучал всё тише и тише. Наконец, когда она уже определилась с нарядом, зазвенел рингтон будильника.

— I believe in love^[1]… — выводил звучный баритон.

***

Зоя оторвала голову от подушки. Между синими полотнищами гардин серело ранее утро. Она схватила мобильник. Так и есть: половина шестого. Подъём! Усевшись на кровати, она бросила нечаянный взгляд на шкаф. Створки дверей – обе, и зеркальная, и обычная, шпонированная – были плотно прикрыты. В комнате царил обычный для её жилища, легко устранимый кавардак. Зоя поднялась. Путь её лежал через сумрачную прихожую к светящемуся дневным светом, матовому стеклу кухонной двери. До какой же степени надо увлечься работой, чтобы окончательно утратить способность отличать сон от яви? Удивительный мужик в средневековых латах, надетых прямо на голое тело, не первый раз являлся ей в предутреннем сне. И каждый раз он толковал о какой-то звезде. И каждый раз причитал и жаловался. Как же его звали? Баян? Троян?

Она пила кофе, пережевывая случайные куски вместе с остатками сна.

 Она долго выбирала обувь, прежде чем остановиться на единственной, наиболее приемлемой для сегодняшнего непростого дня паре.

Она долго не могла попасть в нужную дырку, застегивая брючный ремень. И только расчесывая волосы перед зеркалом, уже наполовину одетая, она обнаружила на левом плече свежую, кровоточащую царапину.

Но она не успела удивиться, потому что зазвонил телефон – первый, самый ранний и самый досадный из звонков торопил её к месту службы, в лабораторию экспериментальной генетики. Её ждал путь через пробуждающуюся Москву из Чертанова на Новый Арбат, через Манежную площадь.