Однажды Галина Васильевна и Бледных стояли возле бассейна. Малышня барахталась так, что брызги долетали до стоящих. Ребята из 3-го отряда вели себя степеннее, но тоже веселились от души.

– Как только вы с ними управляетесь? – спросила Галина Васильевна. – Сколько их у вас?

– Тридцать пять. Было тридцать два. – Троих еще взял. Своих штрафников.

– Тяжело одному. Бросила вас Неля Николаевна.

– Не меня. Ребят. Сказала любит мужа, аж дышать не может.

Он помолчал, вспомнив неожиданную утреннюю встречу.

– А вы замужем?

– Да. Уже семь лет. Я очень рано вышла замуж, едва двадцать лет исполнилось.

– И как?

– Да ничего. Считается, что самые опасные для семьи первые два года. До двух лет наиболее часто разводы.

– Ну, вы этот Рубикон благополучно перешли.

Она усмехнулась.

– Перешли. Чуть было не утонули. Сейчас вроде и второй миновали. Считается, следующий самый опасный период – это пять-семь лет брака. Но вы знаете: скука!

Олег пристально посмотрел на женщину. Галина Васильевна была в том состоянии, про которое говорят: в самом соку. Начинающаяся лёгкая полнота не только не портила её, а, наоборот, делала женщину призывней. У неё были хорошие бёдра, заметные груди. Оголённые до плеч руки были мягки и нежны от лёгкого загара. Каштановые волосы Галина Васильевна собирала на затылке красивым узлом. Полные губы были чувственны, а взгляд серых глаз всё время как будто что-то искал. Встретившись глазами с этим взглядом, Олег вдруг почувствовал, как в его кровь словно плеснули что-то горячее. Он даже передёрнул плечами, сбрасывая этот жар.

– К вам ведь в гости нельзя? – хрипло произнёс он. – Вожатая рядом… Дети… Может загляните ко мне?

Она спокойно кивнула.

Не было в лагере другого такого корпуса, в котором ребята спали бы также крепко и беспробудно, как в палатах третьего отряда. Она пришла около одиннадцати. Территория была освещена фонарями, поэтому Галина выбирала тёмные места. Олег ждал её у входа. Быстро провёл в свою комнату. Обнял. Сели на кровать, которая, к счастью, оказалась нескрипучей. Говорили шёпотом. Она рассказала, что – учительница, тоже, как Неля Николаевна, младших классов. Живёт с мужем у его родителей, которые отдали молодым большую комнату. Он тоже что-то говорил о себе. Спросил о муже. Она махнула рукой.

– Ты знаешь, жизнь человеческая слишком длинна для одной любви.

Он расстегнул её блузку. Она подняла руки, чтоб Олег мог раздеть её…

Перед рассветом проводил женщину до выхода. Дальше идти было рискованно. Вернулся к себе, лёг, надеясь уснуть. Но не получалось. «Неужели жизнь длинна для одной любви?» – думал он. «Неужели ненадолго хватило бы и моей любви к Жанне?».

 Олег вспомнил про ошеломляющую, не дающую свободно ходить и жить любовь его, десятилетнего пацана, к такой же десятилетней девчонке Жанне. Он даже не понял тогда, как всё его сознание, всю душу захватило это небывалое наваждение. Чем дальше, тем сильней потрясало всё, что было связано с ней. Ему дорого было её имя. Он боготворил всё, чего касалась она, что имело отношение к ней. Даже некрасивая, рыжая подруга Людка, конопатая, с большим носом, казалась чуть ли не богиней лишь потому, что брала Жанну под руку, говорила с нею. Он до сих пор помнил ту необыкновенную ночь, когда учительница вывезла их в поход с ночёвкой. Жанна с Людкой были в одной палатке. Он вылез из своей и потихоньку пополз к палатке, где спала необыкновенная девочка. Подполз к самому краю. Прислушался. Жанна дышала тихо и ровно. И ему чудилось, будто он дышит вместе с нею.

Больше никогда ни к кому такой любви у него не было. Теперь после Галины, с которой ему было хорошо, Олег думал, что не урод же он, что кого-нибудь когда-нибудь полюбит как Жанну, что у него ещё есть время, есть годы. А Галя? – засыпая улыбнулся он. Может она будет похожа?

Она приходила каждые два вечера. Потом вдруг не пришла. Олег забеспокоился. Встретив днём возле бассейна, спросил: что-нибудь случилось?

 – Случилось, – негромко ответила Галина, – моя Верка установила слежку за мной.

Вера была вожатой в отряде Галины Васильевны. Она заканчивала педучилище и приехала в лагерь на преддипломную практику. Однажды спросила воспитательницу:

– Куда это ты, Галина Васильевна, уходишь по вечерам?

Галя насторожилась: девчонка, видимо, уже обратила внимание на её уходы.

– Люблю погулять вечером. Днём жарко, много дел. А вечером хорошо дышится.

Она пропустила один визит к Олегу, но на следующий вечер, выйдя из корпуса и остановившись в тени, заметила, что девчонка тоже вышла. Галина рассердилась:

– Вот ещё контролёрша!

Она пошла от тени к тени, аккуратно оглядываясь, чтобы не потерять из виду вожатую. Обошла всю территорию, сходила на огород, посидела на киноконцертной площадке и прямо при ярком свете фонарей пошла в свой корпус. Девчонка пыталась скрыться, но всё равно в одном месте попала в круг свете от фонаря

– Ты чего шпионишь за мной? – жёстко спросила воспитательница. – Кому донести хочешь?

– Да я… Не шпионю совсем, Галин Васильевна… Хотела, как Вы, подышать вечерней прохладой.

– Смотри не простудись, девочка! – зло сказала воспитательница и пошла в свою комнату.

Рассказав об этом Олегу, она с сожалением заметила:

– Надо будет переждать, Олежка. Я придумала кое-что.

Замысел был простой. Галина Васильевна пошла к директрисе и предложила сделать ротацию вожатых. Ещё одна девушка из педучилища была здесь на практике. Прошло уже десять дней смены.

– Пусть поработают в разных отрядах, Аглая Захаровна, – предложила она. Поднаберутся разного опыта. Обеим пойдёт на пользу.

Директриса согласилась. Веру перевели в другой отряд, а тамошнюю вожатую прислали к Галине Васильевне.

***

 Главный агроном соседнего совхоза Анатолий Васильевич приехал в лагерь. Поставил машину за воротами и прошёл в административный корпус.

– Я к вам за сотрудничеством, Аглая Захаровна, – сказал, пожимая руку директорше. – Жара, видите, какая. Клубника просто выходит из себя. Ранний сорт кукурузы набрал молочно-восковую спелость. Дадите ребят? В райцентре магазины просят ягоду. Да и вам мы тоже дадим.

– В прошлом году вы были недовольны.

 Анатолий Васильевич смутился, но всё-таки твёрдо сказал.

– Попортили много… Работали без присмотра. Наше, конечно, упущение. Но всё– таки…

– Это были самые старшие: первый и второй отряды, – сказала директриса. Подумала, и как бы с находкой сказала: «Пошлю-ка я вам других. На мальчишек, пожалуй, можно положиться. Стальной отряд…»

 Она не стала посылать за Олегом старшую пионервожатую. Пошла сама в третий отряд. Поднялась на второй этаж, прошла по палатам. Взгляд радовал порядок, собранность, чистота. Каждая подушка, без единой складки, стояла острым углом вверх. Казалось, дотронься до них и уколешься. Также, без единой смятины, заправлены постели.

 Улыбнувшись, она довольная вышла, ища взглядом, где может быть вожатый. Услыхала голос Олега на спортплощадке.

– Володя! Сапрыкин! Помоги Жоре Кемоклидзе.

 Жора, несмотря на десять лет, был самый маленький в отряде. С первого дня Олег взялся развивать его. Гонял в бассейне, где Жора хорошо плавал, заставлял подтягиваться на турнике. Маленький рост не всегда давал подпрыгнуть до перекладины, но подтягиваться мальчишка стал с каждым днём больше.

 Аглая Захаровна сказала о просьбе главного агронома, попросила выделить ребят.

– С вашими пойдут и девочки четвёртого отряда.

 На следующий день вожатый третье и четвёртое звено отправил на «дровяные» работы возле бани, а с первыми двумя пошёл в совхоз.

 Прошедшие практику на лагерной клубничной плантации, ребята на поле работали аккуратно. Ящики с ягодой то и дело относили под навес. Девчонки из четвёртого отряда, тоже 10-ти–11–летние, старались не отставать, хотя успеть за сноровистыми олеговыми пацанами было непросто. Вожатый не только сам собирал, но и смотрел за работой других. Однажды увидел, как Саша Прилукин подошёл к какой-то девочке, взял у неё тяжёлый ящик и отнёс под навес. Прошло ещё немного времени, и снова «шефство» повторилось. Стройненькая с двумя косичками голубоглазая девочка благодарно улыбнулась «джентльмену».

 Рабочее время уже заканчивалось. Вдруг Олег увидел, как Саша Прилукин подошёл к этой девочке и подал ей самодельное ожерелье. На длинной травинке, освобождённой от листьев, были прикреплены проткнутые соломинками и привязанные к травинке ягоды клубники. Самая крупная красовалась посередине внизу. Её обрамляли слева и справа ягодки поменьше. И такие же алые клубнички были привязаны поодаль от центра.

 Саша подошёл к девочке и, вручая это необычное ожерелье, ей что-то сказал. Она мило и стеснительно улыбнулась, повесила ожерелье на грудь и повернулась к Саше спиной, чтобы он на шее закрепил травинку.

– Молодец! – сказал Олег, когда Саша проходил мимо. – Ты прямо ювелир. Девочка знакомая?

– Из соседнего класса. Люда. – И Саша нежно протянул, – Люд-ми-ла.

«А вот я Жанне ничего такого не сделал», – с грустью подумал он.

 Закончив работу, вожатый подошёл к главному агроному.

– Вот вам и девочкам, – кивнул тот на два ведра, полные клубники.

– Спасибо, Анатолий Василич, но я бы хотел, чтобы вы нам дали кукурузы, – показал он на соседнее поле.

– Варить будете?

– Варить… Страсть, как люблю варёную кукурузу!

 – Сколько у вас в отряде ребят?

– Тридцать пять.

– Ну, мешка вам хватит.

– Я хочу попросить, Анатолий Василич, два мешка.

– Куда вам столько?

– А мы кормим другие отряды. Собирали чернику, компот делали не только для нас.

– Ну, идите, рвите, раз вы такие кормильцы.