Само дворянство было неоднородно. К началу XIX века это стало уже заметно на политическом поле России. Пётр III, желая задобрить дворянство, выпустил указ о «Вольности дворянской». Екатерина II выдала дворянству Жалованную грамоту. Привилегии дворянства росли, так же как и росли их имения, но тем заметнее становилось расслоение в среде самого правящего класса России. Одно дело – это петербургская знать, важные государственные чины, сановники империи, «вершители судеб», так сказать, перед коими всё трепетало. Другое дело – офицеры гвардейских и армейских полков, тянущие на себе лямку строевой службы, рискующие своей жизнью на полях многочисленных сражений, люди, живущие на жалованье, которое всегда казалось обидно маленьким. Появился и другой тип дворянина – человека свободного, начитанного, вольнодумствующего, часто поэта, или, во всяком случае, «мыслящего», который «отрядом книг уставил полку», читал и не всегда без толку! Война 1812 года, совместная участь офицера и рядового на полях бранной сечи, партизанские отряды, в которых участвовали и офицеры-дворяне (вспомним Дениса Давыдова, Фигнера, Сеславина и других), наконец, заграничные походы русской армии в 1813-14 годах, близко познакомивших офицерское общество с европейской жизнью, всё это воспитало в дворянстве человека активного, политически мыслящего, не преклоняющегося перед авторитетом. В этой среде возросло понимание о необходимости коренных реформ в России. Так родилось декабристское движение, как принято считать – сразу остро направленное против царствующего дома Романовых. Но так ли это на самом деле?

Разумеется, были среди декабристов люди, мыслящие радикально – полковник Пестель, к примеру, Кондратий Рылеев, Якубович и другие. Они ставили вопрос об убийстве царя и даже об истреблении всей царствующей семьи Романовых. Но большинство дворян-декабристов видели Россию в лоне конституционной монархии, возможно, даже с Романовыми на троне, но Романовыми, сходными с английским королевским домом, который, как известно, царствует, но не правит. В этом духе была написана «Конституция» Никиты Муравьёва. А разве император Александр Павлович Романов не мечтал о том же самом на заре своей либеральной юности? Мечтал. Да сил не хватило бороться с устоявшейся традицией, а пуще всего бороться с этими Паленами у власти, которые сказали ему когда-то: «Полно ребячиться, ступайте царствовать!» – Он и царствует, но мечтает о тихой жизни скромного помещика. И вот в июне 1825 года ему доносят, что существует тайное общество среди офицеров гвардии, общество, исповедующее идеалы свободы, то, к чему он сам стремился когда-то... Ему ли им мешать? И он кладёт дело о заговоре под сукно, не предпринимает никаких мер для пресечения заговора, мало того, он уезжает вместе с императрицей осенью 1825 года из столицы на юг, в тихий город Таганрог, где обоснуется для жилья в скромном особнячке у моря. Зачем? – А чтобы не мешать заговорщикам. Берите власть! Столица пуста, империя обезглавлена.

Действительно в 1825 году Россия могла остаться без Романовых. Император Александр Павлович фактически самоустранился от власти. Детей у него не было. Его брат Константин Павлович, наместник «Царства Польского», постоянно пребывающий в Варшаве, от наследования российского престола отказался. Следующим претендентом был третий сын несчастного императора Павла – Николай Павлович Романов. В его пользу был составлен императором Александром ещё в 1820 году специальный Манифест, однако, не обнародованный, а по желанию императора Александра, сохранённый в тайне под сургучными печатями до его смерти. В секрете же сохранялось и отречение от престола второго сына Павла великого князя и цесаревича Константина Павловича, впрочем, секрет этот был секретом полишинеля, известным высшей петербургской знати, ведь Константин Павлович, напуганный, в своё время, зверским убийством отца, и не скрывал своего отвращения к престолу и громко заявлял, что «...теперь пусть брат царствует!»

И вот к концу ноября 1825 года, после смерти императора Александра (а есть веские доказательства, что он скрылся в народе, бросив трон), в Петербурге сложилась патовая ситуация – неизвестно, кто должен был стать царём. Всё дело решала высшая дворянская олигархия, во главе с командирами гвардии – в их руках была реальная военная сила.

Командующим гвардией (а гвардия – это 60 тысяч штыков!) был в то время известный генерал, герой войны 1812 года, сподвижник Суворова и Кутузова Михаил Андреевич Милорадович. Он же был и петербургским генерал-губернатором. И если говорить о «стоящих у трона» романовской династии в то время, то, конечно, он был самым могущественным из них. Пока будущие декабристы – поручики и прапорщики гвардии собирались на свои конспиративные сходки на квартире у Рылеева и обсуждали план будущего восстания, Милорадович, фактически, уже осуществил переворот – он 27 ноября 1825 года, когда в столицу поступило известие о смерти императора Александра, заставил великого князя Николая Павловича (которому отходил престол в силу отречения его старшего брата Константина) присягнуть на верность Константину. И Николай присягнул, и присягнула гвардия, и все высшие чиновники империи. Зачем же Милорадович это сделал? Ведь он знал, что Константин править не будет, что он как огня боится престола, помня участь своего задушенного отца. Он сделал это потому, что, как он выразился, мог делать всё «...имея в кармане 60 тысяч штыков гвардии». Но если не будет править Константин, и не будет править Николай, то кто же встанет у власти в России?.. Ответ напрашивается сам собой – у власти в России встанет олигархия высших дворянских чиновников, во главе с диктатором Милорадовичем, который будет только прикрываться растерявшимся Константином, или Николаем, если уж так сложится ситуация.

Конечно, такая олигархия должна была бы прикрыться фиговым листком некоей законности, возможно даже формальной Конституции, но суть дела от этого не меняется – власти Романовых приходил конец. Милорадович торжествовал, но тут ножку ему подставили его же подчинённые – эти прапорщики и поручики гвардии, которые вывели взбунтовавшиеся части на Сенатскую площадь 14 декабря, и генералу Милорадовичу пришлось скакать на эту площадь и слёзно уговаривать солдат разойтись. В конце концов, он получил пулю от штатского человека – декабриста Каховского и был убит. Инициатива действий перешла к Николаю Павловичу, он приказал стрелять по восставшим из пушек, чем дело и закончилось. Так заговорщики против правления дома Романовых фактически уничтожили друг друга. Тогда, в 1825 году, Романовы, каким-то чудом сохранили за собой власть, и дальнейшее правление императора Николая I было всё пронизано страхом перед возможной революцией, заговором. Недаром при нём была введена жесточайшая цензура и надзор за каждым подданным империи. Недаром так жестоко расправились с участниками кружка Петрашевского, когда их вывели на площадь, чтобы публично казнить и под бой барабанов в последнюю секунду отменили приговор, заменив бессрочной каторгой. Русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский, бывший в их числе, запомнил это на всю жизнь, заплатив за то своим психическим здоровьем.

Дворянство при Николае Павловиче всё больше превращалось в класс чиновников, канцеляристов всех рангов со всеми, присущими чиновничеству пороками. Достаточно прочитать известные произведения Николая Васильевича Гоголя, чтобы увидеть яркую картину постепенного морального разложения дворянства. Никогда уже больше в их рядах не появятся декабристы – нравственно чистые люди, стремящиеся к «общему благу». Из рук дворянства инициатива общественного действия переходила в руки представителей других классов.

Но дворянству, вернее сказать всё тем же «стоящим у трона», всё-таки удалось погубить династию Романовых, но уже в 1917 году, когда, в условиях начавшегося в Петрограде голодного бунта, искавший поддержки последний император Николай II, прибудет на поезде 1 марта в прифронтовой тогда город Псков, в штаб генерала Николая Владимировича Рузского, командующего Северным фронтом. В Петрограде в это время бунт разрастался, гвардия отказалась стрелять в бунтующий народ. Государственная же Дума требовала тогда у императора даже не отречения, а создания «ответственного министерства», но у государя ведь есть армия, которая тогда сохраняла лояльность императору. Однако генерал Рузский, опираясь на мнение всех остальных командующих фронтами, поставил перед императором жёсткое условие – отречение в пользу своего младшего брата Михаила Александровича. Иначе он не гарантировал Государю безопасность... Фактически – это ультиматум. Генералы опять, как и в 1825 году хотят возвести на трон своего ставленника. Тогда не получилось с Константином, теперь получится с Михаилом. А Михаил – слабый человек, он будет послушной игрушкой в руках дворянско-генеральской олигархии. И Николай Александрович сдаётся – он подписывает отречение от престола. «Кругом измена, трусость и обман» – записывает он в своём дневнике. Российское царство пало.

Поразительную сцену описал барон Фредерикс, министр двора царя Николая II, когда генерал Рузский фактически силой заставлял государя подписывать отречение. Он держал царя за руку, другой прижимал листок с текстом отречения к столу и угрожающе требовал: «Подпишите, подпишите же. Разве вы не видите, что вам ничего другого не остаётся. Если вы не подпишите – я не отвечаю за вашу жизнь». Государь был морально раздавлен таким генеральским давлением и подписал бумагу. Совершенно очевидным после этого становится то, что не депутаты Государственной Думы Гучков и Шульгин, приехавшие тогда в Псков и сидевшие в том же вагоне царского поезда, где всё это беззаконие совершалось, а именно генералы (ибо ведь Рузский не мог так решительно действовать без согласия всего генеральского синклита командующих фронтами и генералов ставки) были главными исполнителями разрушения российской монархии.

И генералы торжествуют. Генерал Лавр Георгиевич Корнилов (да, да, тот самый будущий лидер белогвардейского движения!) арестовывает в Царском селе всю семью императора – императрицу Александру Фёдоровну и детей. Не постеснялся ведь арестовать даже царевен, а они ведь служили медсёстрами в военном госпитале, ухаживали за простыми ранеными солдатами. Вот откуда начался крестный путь царской семьи на Голгофу – из рук благородного русского генерала Корнилова, а закончен был руками еврейского террориста Юровского в июле 1918 года. Как история, иной раз, без пощады срывает маски!

В тех обстоятельствах брат государя великий князь Михаил Александрович также отрёкся от престола, предоставив, согласно слов его Манифеста, участь России решать будущему Учредительному собранию. Власть в стране и в армии всё больше переходила к экстремистским элементам, радикальным партиям и Временное правительство было лишь утлой лодкой на волнах великой всероссийской бури. А генералов-изменников ждала вполне их заслуживающая участь. Генерал Рузский будет казнен чекистами 1 ноября 1918 года в Пятигорске при отступлении Красной армии с Северного Кавказа, а ещё раньше будет убит лидер белогвардейцев генерал Корнилов, когда во главе своих отрядов будет пытаться взять у красных Екатеринодар.

Надо осознавать людям, творящим историю, что их поступки имеют судьбоносное значение и исправить ничего уже нельзя, можно только искупить. Кровью.