- Черкасов, ты, вроде, в разведке служил? – Начштаба Кайгородов в спецназовской разгрузке поверх «чешской» чёрной майки, на голове зелёный платок, в руке АКС с подствольником – вылитый боевик.
- Так точно! Только, это, в технической. Разведка 1140-го дважды Краснознаменного артиллерийского полка 76-й гвардейской воздушно-десантной Черниговской Краснознаменной дивизии. Но, не участвовал. Я ещё в учебке был, когда наши отсюда вернулись.
- Вольно. Значит так, дружище, скоренько вооружись, только легко – броню и каску не бери, а вот БК полный. Пойдёшь с нами. За черешней.
Славка шипящей ракетой взлетел до кубрика и через минуту уже стоял возле дежурки, сияя почти всеми зубами. Одновременно подошли взводный Малоденко, Серж, Гоша Кулик и Женя-снайпер со своим неразлучным БСК-94 – «бесшумным снайперским комплексом». Причём Женя появился из столовой, что-то счастливо дожёвывая.
Кайгородов оглядел выстроившихся под доской объявлений свой небольшой, но очень даже внушающий уважение отряд, улыбнулся и забормотал доверительно тихим голосом:
- Сейчас сходим за гаражи, пошаримся по огородам, может, чего интересного подметим. Так-то армейцы там прочесали, но наскоро: домишки все поразбиты, растасканы, никто давно не живёт, а вот схроны устраивать очень даже удобно. Вряд ли мы злодеев встретим, но, люди вы опытные, понимаете, что нас там увидеть не должны. Всё, собственно. Мешки под черешню взяли?
- У Жени.
- Отлично. Гоша, у тебя подствольник рабочий? А то у моей «обувки» боёк сколот, может и не пальнуть.

«…Разведывательный патруль выполняет задачи по ведению разведки противника и избегает встречи с ним. Маскировка следов и скрытность действий являются наиболее важными условиями успешных действий. Разведывательный патруль может состоять из командира и 1-4 солдат. Численность патруля должна быть минимальной, так как основными его задачами являются: сбор топографической информации; сбор информации о позициях противника и минных полях; изучение маршрутов и особенностей действий патрулей противника; ведение разведки наблюдением и подслушиванием на путях движения противника и вблизи его баз; разведка маршрутов для своих войск».
Малоденко «калашной» мушкой оттянул верхнюю нитку колючки, вторую прижал ногой. Один за другим они поднырнули в растяг, который потом, пока выскальзывал сам взводный, поддержал Серж. За оградой, по растресканному и проросшему клочками упорной травы асфальту густо ржавели пустые консервные банки – ночью бесшумно не проскочить. Первыми в кусты вошли Кайгородов и Серж. Отпустив их метров на двадцать, осторожной цепочкой под кроны покрытых крохотными завязями яблоневых дичков втянулись Малоденко, Женя и Славка. Гоша замыкал.
«Передвигаясь в составе группы, целесообразно выдерживать расстояние между разведчиками 5-6 м (8-12 шагов) для уменьшения риска огневого поражения. Каждый должен знать порядок действий в критических ситуациях и постоянно наблюдать за остальными и за командиром.
Оружие постоянно готово к применению (приклад примкнут, патрон в патроннике, оружие на предохранителе) и переносится в положении, обеспечивающем быстрое применение. Последний боец должен вести наблюдение в тыл и при занятии патрулем положения для отражения нападения или на остановке прикрывает тыл, но каждый должен постоянно "крутить" головой на 360 градусов, что позволяет видеть командира, других бойцов и обнаруживать возможные позиции противника».
Так и двигались: первая пара прокладывала маршрут, слегка расходясь, осматривалась и замирала, пока подтягивалась основная группа, появлялся замыкающий, давал отмашку на новый переход. Классика! Всё как учили. Из-за этого «как учили» Славка никак не мог избавиться от распиравшего майку щенячьего восторга, и только прятал дурацкую улыбку: «Черкасов, ты, вроде, в разведке служил»? – «Так точно»! – Служил и служу! И хочу служить! Очень хочу!
Экономными галсами обходя часто наросшие стволы лип, буков, клёнов и орешника, мимо фундаментов-руин каких-то былых заводских строений – цехов или больших складов – растащенных местными по блокам и кирпичам, мимо затянутых мелкой, но злющей крапивой гарей и осыпавшихся авиаворонок, они выбрались к рядам заброшенных «капитальных» гаражей. Большая часть железных ворот давно порастащена, какие-то просто искорёжены мародёрами, крыши и стены там и сям зубятся дырами от поработавшей сюда «шилки», один из неразорвавшихся снарядов которой так и остался торчать из земли ушами-стабилизаторами. Но некоторые из уцелевших гаражей заперты на замки или привалены стопками кирпичей. Малоденко тенью проскользнул до дальнего края ряда, присел под кустом на одно колено. Дал отмашку. Гоша остался контролировать этот угол, а они, по двое на каждую сторону, начали осмотр.
«Разведку населенного пункта городского типа целесообразно вести двумя парами дозорных. Двигаясь с небольшим интервалом на одном уровне по разным сторонам улицы, пары ведут наблюдение, прикрывая друг друга. При осмотре строений изнутри старший дозорный остается снаружи, находясь в готовности оказать помощь дозорным и поддерживая зрительную связь с командиром. Дозорные, осматривая строение изнутри, входную дверь обязательно оставляют открытой».
Убедившись, что на воротах поверху не оставлен «сюрпрайс» с вынутой чекой, освобождали узкую щель, заглядывали внутрь – нет ли растяжки за? Оттянув створу пошире, кто-то один проныривал в гараж для подробного осмотра, второй отходил в сторону, на случай, если ж всё-таки… не дай Бог.
Прошарив одну гаражную «улицу», перешли ко второй. Тут тоже ничего интересного не встречалось: вёдра и бочки – пустые или с нефтяным сырцом, фрагменты перегонных аппаратов, стопки разворованных кирпичей и кафельных плиток, сломанные стиралки, разобранные велосипеды, попорченная мебелишка. В двух местах было что-то вроде лежбищ – бомжи, наверное. Перепачканные пылью и ржавчиной они уже заканчивали, когда Малоденко тихонько цыкнул и поднял два пальца. И исчез. Славка, присев, гусиными шажками отступил в гараж, где Кайгородов пытался отжать уголок здоровенного несгораемого шкафа. Увидев втискивающего спиной, как рак, Славку, начштаба перехватил автомат, сдвинул флажок с предохранителя.
- Что там? – Вопрос беззвучен, одними губами.
- Взводный дал на двоих.
Они на корточках присели в углах ворот, направив стволы на слишком соблазнительно приоткрытую щель. Полуденная солнечная ярость глубоко прорезала мутный сумрак, искрящиеся пылинки резвились в водоворотах вливающегося света, и от их вида у Славки жутко щекотало в носу. Он уже собрался щипнуть себя, когда услыхал голоса.
Перебивая друг друга горским фальцетом, к ним быстро приближались два … старика?.. подростка? Повизгивают, как поросята, на слух хрен что определишь. Промелькнула одна тень… вторая же, ополовинив световой столб, задержалась: чехи остановились прямо напротив гаража и замолчали. В наступившей абсолютной, идеальной, вселенской тишине под подошвами стоящих перед воротами поскрипывали-похрустывали раскалённые добела песчинки, тонко жужжала над розовым грамафончиком оплетшего створы вьюнка малюсенькая цветочная муха, царапала кирпичную кладку перевесившаяся кленовая ветка. Что делать-то? Если полезут? Валить?.. А если гранату скинут?
«Захват противника в плен с помощью удушения локтевым сгибом: сзади левой рукой зажать противнику рот и нос, и, запрокидывая ему голову назад, правой стопой толкнуть его в подколенный сгиб. В это же время горло противника обхватить правой рукой так, чтобы локоть оказался под его подбородком, и провести удушение локтевым сгибом. Для усиления приема надо левую руку наложить на запястье правой руки, а противника взвалить себе на спину либо усадить на землю».
Мгновенно замокший Славка бездыханно смотрел на чуть белеющие напротив лицо и руки начштаба, готовясь с отставанием в сотую долю секунды повторить, зеркально воспроизвести любое его действие. Чехи опять что-то загнусавили. Вслед за Кайгородовым Славка медленно-медленно перенёс тяжесть на носки, готовясь к прыжку, высвободил из-под автоматного ремня правую руку, погладил, примеряясь к рукояти ножа – в таком ограниченном пространстве не постреляешь. Шаг… второй…. Из-за солнечной занавеси показались чёрные пальцы, зацепившись за край створы, качком потянули. Ещё и ещё. Осевшие ворота не поддавались, и в проём вдавилось носатое безбородое лицо, ослеплено хлопающее глазами. Подросток! Просто подросток!
Продолжая повизгивать, молодые нохчи завернули за угол, и из укрытий бесплотными джинами проявились разведчики.

Бетонная труба водонапорной башни вонзалась в небо рваной розеткой застывшего разрыва ракеты или бомбы. Какое точное попадание – могут же наши, когда захотят – наверняка на ней был вражий наблюдательный пункт. Под башней сквозь остролистые заросли одичавшей сливы дыбились обломки бетона с торчащей арматурой, а вокруг собранные из разной натасканной с развалин дряни заплатанные заборы делили обширные посадки грецкого ореха на несколько участков по три-четыре сотки. Справа, сквозь высоченную сирень совершенно нежданно пробеливала реечная беседка, сплошь перевитая тёмными виноградными лозами. Надо же, какая красота! Такое только в кино видеть приходилось. Но вблизи лиричность решётчатой сени портилась вытоптанной травой, множеством окурков и пивных банок. Местные «мичуринские сады» с молодёжной тусовкой? Ага, вот и использованные шприцы.
«При осмотре населенного пункта следует обращать внимание на кусты, деревья, отдельные строения, глубокие канавы, овраги на окраинах, где противник может располагать подразделения охранения, а также на крыши, чердаки окна высоких зданий, фабричные трубы, откуда он может вести наблюдение. В зданиях, подготовленных для обороны или занятых наблюдателями противника, обычно не наблюдается признаков жизни и создается впечатление, что там никого нет, но именно эта пустота должна насторожить разведчиков».
Позаглядывав за заборы, вновь сошлись к башне. Малоденко мимо дверного проёма осторожно втиснулся внутрь через низкий боковой пролом. Славка заглянул за ним: перегнившая труха обрушившихся перекрытий поросла высокой, бледной от нехватки солнца, крапивой, вдоль стены остатки сварной лестницы ржавой спиралью вели наверх, на широко проломанный посредине пол верхнего этажа, где на четыре стороны пусто светились полукруглые проёмы окон. А оттуда неплохо наблюдается база!
Мусорные кучи – а чего внизу только нет, даже тёмно-бордовая детская коляска, с последним жёлтым колёсиком и широкая трамплинная лыжа – сплошь прокраплены птичьими метками: под бетонным козырьком-опояской, на который когда-то опирался водяной бак, как древесные грибы-трутовики, плотно лепились гнёзда ласточек. Синее-синее небо в бетонной розе часто крестилось и щебетало пролетающими короткими росчерками, но внутрь чёрные с алым горлом птицы влетали молча, здесь звучали лишь бубенчики вывешивающихся с гнёзд желторотых попрошаек.
- Куда засмотрелся? Не отвлекаться! – Лёгкий толчок в плечо вернул Славку из пионерлагеря, где он мог часами сидеть возле подстанции, наблюдая за завораживающей ловкостью неподражаемых в своей королевской красоте охотников на комаров.
Из-за заросшего жидкими плётками одичавшего винограда серого забора острыми листиками выглядывала густо отяжелённая красными бусинами черешня. Серж подсел и с него в сад попрыгали Малоденко, Женя и Гоша. Капитан Кайгородов и Славка остались «на шухере». Стоя спиной друг к другу, обсасывали до косточек перевесившиеся наружу мягкие уже тёмные ягоды, сплёвывая подальше в стороны.
- Там, за поворотом, улица уже жилая. Кстати, если не ошибаюсь, четвёртый или пятый дом по правую руку – Идигов живёт, Хазрат, капитан с автовокзальной милиции. У него ворота красные. У всех синие, а у него ярко красные. Как носки у папы римского. Так что, издалека начальника видно.
Возвращаться всегда быстрее.
- Мы раньше Фитиля с собой брали. Но он, сволочь, уже учёный, за так не бежит.
- Куда «не бежит»?
- А, бывало, бросишь вперёд палку, он и мчит во весь опор. Зацепит проволочку и не заметит – лохматый же. Так что метров на десять успевает проскочить, пока граната грохнет. Только завизжит от страха. Четыре или пять растяжек снял, теперь контуженный напрочь, глухой, и умный – больше ни в какую наперёд не хочет. Ветеран, мол, сын Полкана.

Подныривая под колючку, осторожно передавали дуг другу переполненные пакеты с черешней. Растрескавшийся, узорно проросший одуванчиками и кашками асфальтный двор встречал блажащей расслабухой. Эх, как хорошо же «дома», можно и развьючиться, и вздохнуть-потянуться. Славка скинул разгрузку и от переизбытка чувств прошёлся колесом – во как!
- Черкас, а покажи-ка ножичек. Это «Аллигатор», что ли?
- «Аллигатор-2».
- С орехом. Красиво жить не запретишь. И чего ты с ним умеешь?
- Ну, а что нужно уметь?
- Теорию знаешь? Или сразу практику изучали?
- Изучали, всё изучали.
- А ткни меня. Ткни, не робей.
Славка оглянулся на как-то враз напряжённо прищурившиеся, словно по какому-то знаку мгновенно похолодевшие лица омоновцев. И даже Кайгородов тоже не благодушничал, хмуро отступил, и, обнимая рыхлые пакеты с «трофеями», даже слегка отвернулся – мол, ни при делах, разбирайтесь сами. Гоша, не отпуская Славку глазами, медленно положил автомат, выпрямился:
- Давай-давай, покажи, чему там нынче в «Войсках Дяди Васи» учат. Всё тому же стилю «крупных мужчин» – «повалить и утоптать»?
Славка помял пальцами деревянную рукоять, не зная, каким хватом атаковать – «прямым», с острием клинка вверх от большого пальца, или «обратным» – от мизинца острием вниз. Чему, спрашиваете, учили? А тому, что существует «три главных принципа работы ножом – скорость, точность и простота».
Первый выпад пробный, «понарошку» – но, сдёрнутый за рукав, Славка очень даже всерьёз пролетел мимо, едва не «запахав» носом землю. Второй – Гоша чуть-чуть отклонился с линии атаки и чувствительно встретил тычком под мышку. Ах, так! Теперь Славка широко резанул воздух около Гошиного лица, а когда тот опять попытался прихватить рукав, резко согнул руку и дернул на себя. Однако захваченный в локтевой сгиб за кисть Гоша не упал на него и не стал вырываться, а податливо, по ходу рывка, крутнулся, и Славка поймал на шее, под затылок, славный «ура-маваши-гери»! Аж искры брызнули. Гоша, покачав на ладони его «аллигатор», оглянулся и послал нож в стоявший в метрах десяти столб. Хороший нож Аллигатор-2!
- Сам видишь, какая ошибка: ты действуешь не от обстоятельств, а от представления, от надуманности. Это неправильно: ты будь готов, просто всегда готов ко всему. А когда это случится, тогда всё равно думать будет некогда, и тело само сработает, без головы.
- Не сильно, дружище, больно? – Кайгородов опять как родной. Да и остальные такие тёплые и пушистые.
- Не. Нормально.
- Ребятишки, а зачем спецназу крутой нож?
- Крутой нож спецназу нужен, чтобы в любых условиях быстро-быстро, тихо-тихо и тонко-тонко колбаску нарезать!
- А потом и в зубах поковырять.
- И больше он ничем от гвоздя не отличается.

В умывалке Славка дождался, пока Кайгородов уложит в прозрачную сумочку пасту, щётку, лезвие и мыльницу.
- Товарищ капитан, у меня вопрос. Личный. Можно?
- Конечно, дружище, можно. Ну, какая проблема?
- Нет, не проблема, просьба. А как бы к вам в ОМОН перейти? Нравится мне у вас, очень: и атмосфера, и отношения товарищеские, и то, что спорту столько внимания. А, главное, служба, ну, с повышенной ответственностью, мужская. Короче, всё нравится!
- Да, это ты прав, ОМОН – это ОМОН. Тут тебя не сдадут, лишь бы ты тоже не сдавал. А, вообще, как в органы-то пришёл?
- Чтобы на юридический поступить. Следователем хочу стать, по серьёзным делам. Так, ведь, учиться-то, всё равно, заочно получится – мать одна. И… жениться решил. То есть, я, получается, уже как бы женился, мы даже в церкви повенчались, расписаться только не успели – очередь. Но, как вернусь, так сразу и оформим всё официально.
- Что ж, дружище, мыслишь ты очень даже правильно: учиться нужно обязательно, у нас и здесь девять человек студенты. Я даже, вот, на второе высшее замахиваюсь. Правда, не решил пока куда. Ну, а на свадьбу-то пригласишь?
- Весь отряд!
- Тогда по окончании командировки подавай рапорт.