В окно постукивала снежная ветка. Эту рябину посадили они с отцом возле окна их квартиры несколько лет назад. Не деревом, прутиком. И вот уже оформилась, в стекло стучится. А на ней — желтогрудая синица. Качается  и  щелкает клювом, будто что-то рассказывает Сене. Скорее всего, сетует на то, что забыл насыпать корм в кормушку. Синица крутила головой, будто силилась что-то рассмотреть в полумраке его комнаты. А что тут рассматривать? Диван да стол компьютерный в углу. Компьютер дядя Саша подарил. У них с матерью все серьёзно. Друг на друга такими глазами смотрят, словно взглядами целуются. Так-то он мужик ничего. Нормальный. С  ним, с Сеней, уважительно, как с равным. Приветствуя, руку пожмёт. Каждый раз про дела спросит. Приходит не с пустыми руками. И к ужину, и к чаю всего купит. На праздники — с подарками. Не только ему, Сеньке, но и Генке. Хоть с Генкой они все еще "в контрах".

Вспомнив про братца, нахмурил брови. Зачем тот попросил у него ключ от гаража? Что ему там надо? Мать, если узнает, конечно, ругаться будет. Надо было не давать. Но так подъехал! Не хотелось отношения портить. Сказал, мол, нужно взять какие-то инструменты. А тут Оля позвонила. Последнее время она звонила очень редко, ссылалась на занятость, мол, с репетитором занимается, готовится к поступлению в университет. Конечно, иностранные языки – дело серьёзное и много времени зубрёжка отнимает. Но всё же хоть перед сном нашла бы минутку поговорить по телефону. На большее он и не рассчитывал. Но даже на его телефонные звонки она сердилась: «Ты меня отвлекаешь!» А однажды трубку взяла Олина мать и категорично так заявила: «Молодой человек, не беспокойте Олю своими звонками. Лето кончилось. Девочка усиленно готовится к экзаменам. У неё нет времени на пустую болтовню!». У Сени даже слов не нашлось. Вот это да! И звонить больше не стал. И тут вдруг Оля объявилась сама, собственной персоной.  Он, Сенька, про всё на свете и забыл. И хоть говорили ни о чём, душа пела: всё-таки позвонила. И сходу предложил:

— Давай в кино сходим. фильм классный идёт!

Она долго молчала в трубку, потом как-то нерешительно начала:

— Знаешь, давно хотела тебе сказать… У меня парень есть. Он — студент третьего курса медфака. У нас с ним серьёзно. Ты только на меня не обижайся. Летом на даче увидимся, поговорим.

А он взял и нажал на кнопку «отбой». О чём говорить-то? Тупо смотрел на качающуюся за окном ветку рябины. Как похожа она на чью-то жилистую руку. Про ключи вспомнил лишь поздно вечером. Что братец ключи-то не несёт?  Неужели до воровства опустится? Да нет, трезвый был. Не должно ничего плохого случиться. И всё же, накинув куртку, вышел во двор.

Старший ошивался возле гаража дяди Фёдора. Подбежал к нему и сходу, впопыхах:

— Ключи отдай!

Тот хмыкнул:

— А что взбеленился-то так?

— Отдай, говорю! — решительно потребовал Сеня.

— На! Держи! — с усмешкой протянул ему братан ключи.

У Сени с души груз свалился. Поймал ключи на лету рукой и в гараж. Братец с дядей Фёдором только ухмыльнулись вослед. А ну их к чёрту! Может, ему в гараже чего надо…

В гараже было всё в порядке. Чего братцу в гараже понадобилось? Да мало ли…

А мысли вернулись к Ольге. Она нравилась ему с детства. Была на два года его старше. И во взрослых делах понимала больше. То руку его себе на грудь положит, то на колени к нему сядет, то головой к его плечу прильнёт. При этом ещё спрашивает о чём-то, словно ничего такого и не случилось. А у Сени от её прикосновений все звуки в горле застревали. И в голове становилось пусто, хоть шаром покати. И как-то уж больно быстро она из гадкого утёнка в «сэкодхэндовских» спортивках превратилась в белого лебедя с копной мелированных волос на голове. Белые брючки, белая курточка, ноготки перламутром покрыты, голубые тени на веках и губы чётко так обведены. Тогда и он, Сеня, кроссовки фирменные купил и футболку новую. Джинсы менять не стал. С дырками ещё и моднее. С причёской тоже надо было что-то решать. Висок с одной стороны сбрил, с другой осветлил, а сзади отрастил косичку. Настоящий хиппи. Раньше всё из-за роста страдал. А тут вдруг за прошлое лето так вытянулся. Мать только головой качала: “Ты, Сенька, у меня, как на дрожжах растёшь! Брюки другие придётся покупать”. Одно смущало: на лице стали появляться чёрные угри и красные прыщи. И хоть мать говорила, чтоб не давил, Сене от этого соблазна было не избавиться. Красные не трогал, а уж чёрные, конечно, выдавливал. Вату одеколоном смочит и … устраивает на лице экзекуции. Хотя, если честно, прыщи  были не только у него, но и у Ольги. И она тоже их давила. Сначала на тусовках возле костра они с Ольгой только взглядами друг друга ловили, а потом как-то так само собой стали ближе друг к другу садиться. И если случалось коснуться руками ли, локтями, по всему телу пробегала какая-то услада. И было так только с Ольгой. Другие девчонки таких странных ощущений не вызывали. От костра до дач шли все вместе, а до дома провожал Сеня её один. Вот тут-то и начиналась самая настоящая пытка. Она молчала, ждала, что он скажет. А у него язык к зубам присыхал. И заставить его, проклятого, шевелиться никаких сил не было. К тому же начинал спотыкаться, словно ноги деревенели. Она же, наоборот, прыгала по тропинке, как белочка. После того, как братец съехал от них в съёмную комнату, Сеня смог приглашать девушку домой. Обнимались, целовались, конечно, но до серьёзного дело не доходило. А тут на тебе:  «У меня с ним серьёзно». И от «дел серьёзных» отвлекать её пустой болтовнёй никак нельзя. В этом мамаша её права.

К горлу подступала душевная боль и застряла в нём изжогой. Возьмёт да и будет встречаться с этой Танюшкой. Как она на него вышла?! Бывает же! Вчера фотографию прислала. Прикольная девчонка! На артистку Анну Ковальчук похожа.  Взгляд гордый, независимый. Мыслит так же, как он, Сеня. И, самое главное, не дружит ни с кем. Если бы дружила, такие длинные письма не писала. Читаешь – будто не письмо, а тайный дневник. Ольга никогда перед ним так душу не открывала. И вот он, результат: « Ты меня отвлекаешь!». А потом: «У нас с ним серьёзно!». Тьфу, на них! Мать, видно, это предчувствовала. Однажды сказала: «Из-за неверности девчонок никогда шибко не переживай. Они каждый год всё кудрявее. Держись своей дороги».

Вспомнив про мать, засомневался: сказать ей, что Генка брал ключи от гаража или нет? По головке, конечно, не погладит. Она ведь предупреждала, что ключи доверяет только ему. Да ладно, отдал ведь. И что он с этим дядей Фёдором скорешился? Что тому от Генки надо? Взгляд у дяди Фёдора до того тяжелый, что кажется, вот-вот лоб глаза раздавит! И голос скрипучий, как у Кощея Бессмертного, которого в мультиках показывают. Интересно, кем этот дядя Фёдор в прошлой жизни был? Может, носорогом? Он-то, Сенька, точно в Китае жил. С малолетства страна эта его прельщала. Станут по телику фильм какой-нибудь про Китай показывать, его от экрана не оттащить и спать не уложить. Глаза, как мать однажды выразилась, «по восемь копеек и рот бубликом». В пятом классе в секцию У-ШУ записывали, он первым руку поднял, чтобы научиться, как китайцы, ноги выше головы поднимать. Мать рассказывала, что однажды, он тогда еще в школу не ходил, увидев на плакатах китайские иероглифы, во всю глотку заорал: "Я знаю эти буквы! Знаю!!!" И в первом классе буквы писал не в строчку, в столбик. На первой строчке "Аа", внизу на второй  - "Бб", еще ниже, на третьей "Вв". Учительница до того с ним намаялась, что мать в школу вызвала. Та по выходным учила его буквы в строчку писать. Дошли до предложений. И тот же столбик. Одно слово в начале одной строчки, другое — внизу, в начале другой строчки и так далее. До чего дело дошло, что учительница посоветовала матери к психиатру обратиться. Психиатр поставил диагноз: "Дикое упрямство!". На том и разошлись. И до сих пор китайские домики с загнутыми вверх крышами вызывали в душе какой-то непонятный трепет, хоть внешне на «племя узкоглазых» Сеня никак не походил. Но традиции, одежда, борьба, история Китая — завораживали. Значит, существуют эти прошлые жизни, как ни крути.

И все-таки, зачем дяде Фёдору ключи от их гаража? Поблуждал глазами по тёмным углам железного помещения. Может, что-нибудь по мелочи в машине подпортить хочет, чтобы мать к нему за помощью обратилась? Он за ней так и сечёт! Будто специально везде караулит. Она как-то посетовала, что не знает, куда от него деться. А у самого жена есть. Правда, отвратная такая, толстая, мордастая. И голос противный. На мать такие взгляды бросает, хоть на месте провались. Не взгляды — удавки. Словом, они с дядей Фёдором два сапога — пара. Подберутся же! И сын у них бандит еще тот. К нему всё крутые на иномарках подъезжают. Дядя Фёдор как-то братцу хвастался, мол, крыша у него будь здоров. «Крыша» у него! Бизнесмен хренов!

Захлопнув железные двери, долго мучился с замком. Надо будет в следующий раз замок маслом смазать, заржавел малость. Да и петли дверей заодно, чтоб не скрипели. Бросил косой взгляд на дядю Фёдора и братца, которые, приглушив разговор, с усмешкой наблюдали за ним, сидя на бревнах возле груды кирпичей, предназначенных для строительства еще одной секции их гаражного хозяйства. Тряхнув чубом, Сеня, вразвалочку,  не спеша, направился к крыльцу. Чувствовал: пилят спину взглядами. А ему-то! Плевать!