2 августа. Вот уже последний месяц лета. Ильин день. Успела до праздника вывезти за огород траву. Выдернула и обрезала лук, оборвала помидоры. Считается, что первый урожай помидоров надо сорвать до Ильина дня. Постепенно пустеют грядки.

МЧС опять предупреждает, что сегодня будет жара 37 градусов. Витя плохо переносит жару. Да ещё мне кажется, что он всё-таки втихаря где-то покуривает. Пару раз не сразу смогла его найти, хотя дальше усадьбы он не выходит. Перед вторым ударом тоже покуривал. В жару. А ведь договорились! Спросила прямо – не признался. Никак он не хочет поверить, что уже не все радости прежней жизни ему доступны.

4 августа. Теперь, когда сделали интернет, пишу письма друзьям. А в дневник записывать нечего.

6 августа. Вчера переслала Перегудову по его просьбе последние наши книги, в Ворде. Он их как-то переводит в звук и слушает.

Сегодня оборвали груши – они начали на ветках подгнивать, в них муравьи заползают и довершают дело. Только вот куда их? Тане отнесу, сами много не поедим. Если Оксанка приедут, им дам. Сушить – с прошлого года ещё остались. И варенье грушевое с прошлого года.

Перед Спасами надо на кладбище сходить, убраться.

Был недавно один вечер после грозы, когда мне совсем не хотелось заходить в дом. Я гуляла по усадьбе часа два – первый раз за год! Обычно из дома выходила только по делам.

Был такой красивый вечер, такой вкусный воздух, такое хорошее самочувствие и такая радость на душе!

9 августа. Звонила Надя Платонова – приедет 17 августа из Костёнок на такси. А вот Дюмины молчат, хотя обещали приехать. Видно, не получается у них.

На кладбище мы с Таней убрались. Могила нашей тёти Уляши и её мужа находится на краю, зарастает сиренью. Мы каждый год эту сирень дёргали, обрезали серпом. Но сейчас там такие заросли, что сил уже не хватает. Просто отчаяние берёт. Раньше Витя там вырубал кусты, а сейчас он не помощник нам, ему и дойти-то туда – проблема. А уж правой рукой работать… Таня даже серп сломала, пытаясь прочистить дорожку к могиле. А ведь есть у тёти и дети, и внуки. И все как будто забыли, что у них тут родители похоронены.

19 августа. О-о, как давно я сюда не заходила! Сергей с Натальей приезжали и уже уехали. В этот раз Серёжа нам опять помог с газовыми баллонами. Их как будто специально привозят менять к приезду наших друзей. Свозили нас с Таней в Моршанск за пенсией. Наташа на Медовый спас ходила с нами на кладбище, отнесли блинов с мёдом. Там упало дерево, кроной немного накрыло и мамину могилу. Наташа сбегала домой, принесла ножовку, они с Таней спилили ветки, очистили. Серёжа навозил земли – утеплять насосную станцию. А Надя позвонила, что не приедет, – кто-то в Костёнках подхватил ковид.

А сегодня Преображение Господне! Яблоки освятили святой водой, сейчас с Таней понесём на кладбище. Витю не берём с собой – не дойдёт. Вспоминаю, как в этот день много лет назад я была в Переделкино. С утра там ходила в церковь. Батюшка возле церкви так радостно освящал плоды, которые можно было тут же купить! По окончании службы продавцы все нераспроданные фрукты безвозмездно принесли в трапезную. Потом зашла на кладбище. Столько знакомых имён!

По возвращении у входа увидела Жигулиных, поздравила с праздником. Анатолий Владимирович спросил: «С каким?» Говорю: «Сегодня же Преображение Господне. Пойдёмте ко мне, отметим». Он: «О, какой праздник – Преображение! Ира, ну пойдём к Нине. Нина, у тебя что – вино?» Отвечаю: «Обижаете. Водка». Перед этим ко мне приезжала Таня Бахвалова, привезла бутылку водки, но мы её так и не открыли. Жигулин был уже слаб, болен, но вдохновился праздником. Ирина Викторовна тоже понемножку пригубливала, чтобы он не запьянел. Так и просидели до вечера в моей комнатке, о чём только не переговорили! А потом мы больше не увиделись, только на похоронах с Витей поцеловали его в холодный лоб. Но тот переделкинский праздничный день навсегда остался в моей памяти.

На днях неожиданно обнаружили в «Подъёме», в последнем номере, подборку Витиных стихов. А мы уже и забыли, когда их посылали. И «Берега» опубликовали наши с Витей подборки. Витин «Аввакум» готов, осталось только напечатать. Но на это у издателя пока нет денег.

25 августа. Вчера выкопали с Таней картошку на моём огороде. 12 вёдер – это ещё меньше, чем в прошлом неурожайном году. Но близко к сердцу не приняла – надоело разочаровываться. У Тани на огороде ботва ещё зелёная, будем копать позже. Витя истопил нам баню – первый раз за лето, а то всё жара позволяла только летний душ.

27 августа. Завтра праздник, Успение Богородицы. Вчера я написала большое-пребольшое письмо Наташе Головиной, моей крестнице. Она беспокоится о Вите. И вот я ей подробно написала о нашей жизни. Такого длинного письма я ещё никому не писала. Последняя строчка была: «Ну что, Натуль, я реабилитирована после долгого молчания?» И тут всё слетело! А повторить этот подвиг уже не было ни сил, ни времени.

Звонил Елфимов. В Доме Пашкова в Москве состоится презентация книг фонда «Тобольск и вся Сибирь». Мы приглашены. Но даже не представляю, как мы поедем. Слишком много пересадок, переходов, и дорога долгая. А Витя пока только около дома немного ходит.

На сайте Росписателя появился обзор журнала «Берега» № 3 Елены Крюковой. Нам с Витей там тоже достались добрые слова. А ведь мы с Леной Крюковой учились в Литинституте не только на одном курсе, но и в одном семинаре. За прошедшие 30 лет после института виделись один раз, на похоронах Жигулина. Тоже уже прошло 20 лет. И вот такая опосредованная встреча.

В деревне дачный народ начал потихоньку разъезжаться. Да мы и сейчас никого не видим, только у автолавки здороваемся с двумя-тремя соседями. Здесь, в деревне, ничего не происходит, и рада бы записать, да нечего.

30 августа. Завтра последний день лета. Как-то быстро сейчас всё заканчивается. Уже отцветают цветы. Грядки пустеют. На фруктовых деревьях и ягодных кустарниках только листья, которые тоже скоро облетят. На следующей неделе придёт осенний холод. Выкопали картошку на Танином огороде – ещё меньше, чем у меня. Решили больше не пахать огород, посадим по нескольку грядок возле дома, и хватит. Кирюшин когда-то с горечью рассказывал, как побывал на родине: «Мама всегда у дома сажала розы. А сейчас там живут чужие люди, и перед домом растёт картошка». Теперь понимаю: наверно, эти чужие люди были старенькими. Вот и мы дожили до той поры, когда картошка будет расти перед домом вместо цветов.

Витя уже несколько дней совершает прогулки до липовых посадок. Надо, надо ходить, ногу разрабатывать. Когда-то я подарила ему трость – так, для форсу, как говорили в деревне. И вот теперь она пригодилась.