В музыке я больше всего люблю женщин, которые ее слушают.

Жюль Гонкур

В 1801 году Бетховен пишет Четырнадцатую сонату до-диез минор, которую мы знаем под именем Лунная. Впрочем, Бетховен не давал ей такого названия, определив своё творение как «соната в духе фантазии». Лунной нарек понравившееся ему произведение литератор Людвиг Рельштабу (94) в 1832 году, предположив, что его тезка запечатлел в музыкальном произведение образ люцернского озера в тихую лунную ночь.

В то время сердце Людвига ван Бетховена забилось новой надеждой – в его жизни появилась шестнадцатилетняя графиня Джульетта Гвиччарди, прибывшая из Италии в Вену. Нетерпеливая графиня уже появлялась в нашем повествовании, обгоняя реальное течение времени. А что поделаешь… Муза – существо волшебное, ей земные законы неведомы. Вот и Бетховен рядом с очаровательной Джульеттой словно воспрял духом: «Моя молодость,  да, я это чувствую! — она начинается лишь теперь» (95), — пишет он другу.

Их познакомила двоюродная сестра графини Тереза Брунсвик, и Джульетта сразу же договорилась, что Бетховен будет давать ей уроки музыки. «Мне стало отраднее жить, я чаще встречаюсь с людьми... Эта перемена... ее произвело очарование одной милой девушки; она любит меня, и я люблю ее. Первые счастливые минуты в моей жизни за последние два года».

Джульетта была юна и прекрасна, рядом с ней композитор воспарял духом, мысль о женитьбе появилась так естественно, как происходят самые обычные вещи — встает солнышко, распускается цветок…

Лето 1801 года они провели в имении Брунсвик, гуляя, катаясь в экипаже, музицируя и стараясь не отвлекаться друг от друга. «Едва лишь я кончаю одно сочинение, — признается Бетховен в письме Вегелеру, — как сразу же принимаюсь за второе; ныне я нередко пишу три-четыре вещи одновременно. Перемена, происшедшая во мне теперь, вызвана милой чудесной девушкой, которая любит меня и любима мною».

Заметив, что гардероб ее возлюбленного неразнообразен и одни и те же рубашки он вынужден носить по несколько дней, Джульетта заказала материю, и затем, сославшись на спешные дела, заперлась в своих комнатах вместе со служанкой. Там до первых лучей солнца, точно творя какой-то древний обряд, они сшили двенадцать новых рубашек, которые на следующий день уставшая, невыспавшаяся Джульетта преподнесла своему возлюбленному. Он же посвящал ей прекраснейшие мелодии, одна из которых, соната с посвящением графине Гвиччарди, была опубликована в Бонне издателем Зимроком в начале 1802 года. Это та самая Лунная соната, с которой мы начали этот рассказ.

В первый раз Людвиг признался в любви  Джульетте, играя сонату лунной ночью в садовой беседке, отчего в Вене сонату прозвали «Беседочной».

Дабы не оставлять Джульетту наедине с холостым мужчиной, в имение приехали сразу две ее кузины Тереза и Жозефина со своими детьми. Впрочем, обе они были настроены более чем лояльно к любимому композитору, проще говоря, влюблены в него. Впрочем, если резкая, несколько мужеподобная Тереза и предпочла бы, чтобы Людвиг увлекся ею, рассудительная Жозефина всячески старалась устроить счастье любимой кузины. Сама она, хотя и продолжала томно вздыхать, едва только на другом краю аллеи показывался мощный силуэт Бетховена, прекрасно понимала, что как бы она сама ни хотела соединить свою жизнь с любимым человеком, но… нельзя выйти замуж сразу за двоих. Другое дело – сделаться любовницей знаменитости, получив хотя бы толику счастья. Если Людвиг, в конце концов, решится и попросит руки Джульетты, она сможет бывать у них в доме на правах близкой родственницы.

На предложение композитора стать его женой, Джульетта ответила полной взаимностью, и Бетховен попросил ее руки официально. На первый взгляд, все должно было сложиться как надо. Людвиг ван Бетховен известнейший композитор, востребованный, модный. Конечно, он предпочитал писать свою, новую и не всем понятную музыку, но с другой стороны, у него не было отбоя от заказов. Стало быть, у него было чем содержать, и очень даже неплохо содержать семью.

Конечно, он был простолюдином, а Джульетта графиней, но…  ее сиятельство давно уже была графиней без состояния и как раз приехала в Вену с целью найти для себя хорошую партию. А в этом случае простолюдин с деньгами и перспективами для Джульетты был более чем соблазнительной партией. Всем ведь понятно, быть рядом с Бетховеном — значит быть в безусловном фаворе. Вращаться в свете, ловя на себе завистливые взгляды оставленных с носом соперниц. Для бедной, но родовитой Джульетты Бетховен, несмотря на его родословную, был принцем на белом коне. Девушка потребовала от отца выдать ее за любимого, и тот был готов смириться даже с несносным характером будущего зятя, даже терпеть его грубые, плебейские манеры, но тут вдруг тайна композитора выплыла наружу и поломала все его планы.

Бетховен стремительно, буквально на глазах терял слух. То есть если в начале знакомства с Джульеттой болезнь отступила, подарив композитору несколько месяцев относительно спокойной жизни, теперь он снова слышал пронзительный свист. Ему задавали вопросы, а он их не понимал, собеседники повторяли второй и третий раз. Если не удавалось разобрать по губам, композитор просто злобно отмахивался и уходил прочь, делая вид, будто сильно занят.

— Еще немного, и он не сможет работать по профессии. Не сможет выступать с концертами, писать музыку, преподавать. Откуда тогда он возьмет деньги на содержание семьи? — спокойно и рассудительно вопрошал отец, в то время как его юная дочь могла только лить слезы.

Разумеется, Джульетта и прежде замечала некоторые странности за своим избранником, к примеру, проходя по комнате, он задевал столик, сметая с него вазочки и статуэтки, все с грохотом летело на пол, а Людвиг не только не бросался восстанавливать порушенный порядок, а даже не извинялся, продолжая свое движение, или начатую мысль.

Теперь, боясь разоблачения, он все меньше и меньше бывал в обществе. По свидетельству слуг и соседей, ночью он кричал так, словно черти тащили его живого в ад, а днем колотил по стене деревянной палкой. Что же, вопли в ночи были, скорее всего, отчаянием несчастного композитора, одолеваемого непрестанным шумом в ушах, шумом, из-за которого он не мог спать. Что же до стуков, скорее всего, он пытался ощутить вибрацию.

— Ты вольна выбирать, выдержишь ли жизнь с нищим, который, ко всему прочему, будет срывать злость за несостоявшуюся жизнь на тебе, — отец ждал, когда Джульетта как следует обдумает сказанное. — Он больше не музыкант, не композитор. Еще немного, и он угодит в больницу для душевнобольных или перережет себе вены.

Девушка молча роняла слезы, не в силах выдавить из себя хоть что-нибудь. Да, она любила Людвига и готова была терпеть его грубости ради высокого искусства, но если он уже не композитор, не музыкант, не тот гений, в которого она влюбилась? В мгновение ока она перенеслась на десять лет вперед, когда она усталая, и измученная  постоянной нуждой и страхом за мужа и детей, будет вынуждена терпеть еще и грубые попреки. Тех денег, что она сможет принести в этот брак, хватит на пару лет безбедного существования, после которого… и что тогда? Что в остатке? Одно дело жить с бедным музыкантом, который, утешая ее, возьмет в руки скрипку или сядет за фортепьяно. Который будет нежным и заботливым… Она попыталась представить себе заботливого Бетховена. Да, он вырастил своих братьев, помогал, чем мог, просящим его об этом коллегам. Но что это была за помощь? Заработал — отдал. Не заработал — не отдал. С семьей, с детьми так нельзя.

Джульетта взяла под руку отца, и вместе они вышли в парк, где гуляли, не разговаривая, каждый в своих мыслях. А уже через неделю Джульетта приняла предложение графа Галленберга (96).

6 июля1801 года утром Бетховен написал ставшее знаменитым письмо «Бессмертной возлюбленной»:

«Ангел мой, жизнь моя, мое второе я — пишу сегодня только несколько слов и то карандашом (твоим) — должен с завтрашнего дня искать себе квартиру; как это неудобно именно теперь. — 3ачем эта глубокая печаль перед неизбежным? Разве любовь может существовать без жертв, без самоотвержения; разве ты можешь сделать так, чтобы я всецело принадлежал тебе, ты мне, Боже мой! В окружающей прекрасной природе ищи подкрепления и силы поко­риться неизбежному. Любовь требует всего и имеет на то право; я чувствую в этом отношении то же, что и ты; только ты слишком легко забываешь о том, что я должен жить для двоих, — для тебя и для себя; если бы мы совсем соединились, мы бы не страдали, ни тот, ни другой. — Путешествие мое было ужасно: я прибыл сюда вчера только в четыре часа утра; так как было слишком мало лошадей, почта следовала по другой дороге, но что за ужасная дорога! На последней станции мне советовали не ехать ночью, рассказывали об опасностях, которым можно подвергнуться в таком-то лесу, но это меня только подза­дорило; я был, однако, неправ: экипаж мог сломаться на этой ужасной проселочной дороге; если бы попались не такие ямщики, пришлось бы остаться среди дороги. — Эстергази отправился другой обыкновенной дорогой на восьми лошадях и подвергся тем же самым неприятностям, что я, имевший только 4-х лошадей; впрочем, как всегда, преодолев препятствие, я почувствовал удовлетворение. Но бросим это, перейдем к другому. Мы, вероятно, вскоре увидимся; и сегодня я не могу сообщить тебе заключений, сделанных мною относительно моей жизни; если бы серд­ца наши бились вместе, я бы, вероятно, их не делал. Душа переполнена всем, что хочется сказать тебе. Ах, бывают минуты, когда мне кажется, что язык наш бессилен. Развеселись, будь по-прежнему моим неизменным, единственным сокровищем, как и я твоим, об остальном, что должно с нами быть и будет, позаботятся боги.

Твой верный Людвиг

В понедельник вечером, 6-го июля 1801 г.

«Ты страдаешь, ты, мое сокровище! Теперь только я понял, что письма следует отправлять рано утром. Понедельник, четверг — единственные дни, когда поч­та идет отсюда в К.  Ты страдаешь; ах, где я, там и ты со мной; зная, что ты моя, я добьюсь того, что мы соединимся; что это будет за жизнь!!!! Да!!!! без тебя же буду жить, преследуемый расположением лю­дей, которого я, по моему мнению, не заслуживаю, да и не желаю заслуживать; унижение же одного человека перед другим мне тяжело видеть. Если же взгляну на себя со стороны, в связи с вселенной, что значу я? Что значит тот, кого называют самым великим? Но в этом-то сознании и кроется божествен­ная искра человека. Я плачу, когда подумаю, что ты не раньше субботы получишь весточку от меня. Как бы ты ни любила меня, я все-таки люблю тебя сильнее; будь всегда откровенна со мной; покойной ночи!­ Так как я лечусь ваннами, я должен вовремя идти спать. Боже мой! чувствовать себя в одно время так близко друг от друга и так далеко! Не целое ли небо открывает нам наша любовь — и не так же ли она непоколебима, как небесный свод».

7-го июля 1801 г.

«Здравствуй! Едва проснулся, как мысли мои летят к тебе, бессмертная любовь моя! Меня охватывают то радость, то грусть при мысли о том, что готовит нам судьба. Я могу жить только с тобой, не иначе; я решил до тех пор блуждать вдали от тебя, пока не буду в состоянии прилететь с тем, чтобы броситься в твои объятия, чувствовать тебя вполне своей и наслаждаться этим блаженством. К сожалению, это надо; ты согласишься на это тем бо­лее, что ты не сомневаешься в моей верности к тебе; никогда другая не овладеет моим сердцем, никогда, никогда. О, Боже, зачем покидать то, что так лю­бишь! Жизнь, которую я веду теперь в В., тяжела: твоя любовь делает меня и счастливейшим и несчастнейшим человеком в одно и то же время; в моих годах требуется уже некоторое однообразие, устойчивость жизни, а разве они возможны при наших отношениях? Ангел мой, сейчас узнал только, что почта отходит ежедневно, я должен кончать, что­бы ты скорей получила письмо. Будь покойна; только спокойным отношением к нашей жизни мы можем достигнуть нашей цели — жить вместе; будь покойна, ­люби меня сегодня — завтра — о, какое страстное желание видеть тебя — тебя-тебя, моя жизнь (почерк стано­вится все неразборчивее), душа моя — прощай — о, люби меня по-прежнему — не сомневайся никогда в верности любимого тобою Л.

Люби навеки тебя, меня, нас».

Бетховеноведы до сего дня не могут в точности ответить на вопрос, кто была «бессмертная возлюбленная» великого композитора. Сама Джульетта никогда не претендовала на эту роль, но при этом всегда подчеркивала свое особенное место в жизни Бетховена. Быть может, она просто ничего не слышала о женщине, которую ее любимый Людвиг называл «бессмертной возлюбленной», или подозревала другую особу. Бетховен, по словам его современников, постоянно был в кого-то влюблен. Письмо осталось неотправленным или, возможно, не нашло адресата и вернулось к своему отправителю. Загадка. 

Забегая вперед, скажу, что Людвиг и Джульетта встретятся вновь спустя двадцать лет. Вернувшись в Вену, бывшая возлюбленная вдруг написала композитору, сообщив о тяжелом финансовом положении, в котором она оказалась, и моля о помощи и встрече. Людвиг тут же выслал ей деньги, но от свидания уклонился, тем не менее Джульетта приехала к нему сама. Постаревшая и растолстевшая, она растеряла остатки своей красоты в непрестанных родах. Тем не менее, окинув благосклонным взглядом так же не помолодевшего Бетховена, Джульетта Галленберг предложила начать все с начала. Нет, разумеется, она не собирается оставлять мужа и детей, но они могли бы встречаться время от времени.

«По приезде в Вену она домогалась меня в слезах, но я презрел ее… Если бы я захотел принести в жертву свои жизненные силы вместе с жизнью, что же тогда осталось бы для самого возвышенного, для лучшего?…» — написал Бетховен после встречи с Джульеттой в своем дневнике.