— Послушайте, Леонид, — сотрудница органов опеки глядит строго, шутить не намерена, — я принимаю частичные удобства и другие особенности вашего жилья, но при всей моей лояльности к вам, не могу дать положительное заключение.

— А что конкретно не так, поясните, пожалуйста, — Лёнька спокоен, галантен, он на своей территории. Женщина нервно теребит отчётный листок:

— Ну как же! У вас нет телевизора! — восклицает она с придыханием ужаса.

Сидящие на диване старшие сёстры — Катя с Надей — переглядываются. Лёнька невозмутим:

— Вы правы и, несомненно, наблюдательны. Телевизора нет. Но так ли велика его ценность?

— А как же?! — дама захлёбывается слюной. — Это связь с большим миром, ребёнок должен быть в курсе всех веяний и не чувствовать себя отсталым на фоне сверстников.

— А кроме отсутствия телевизора критичные замечания к условиям есть? — Лёнька смотрит на даму прямо и остро, так, что она тушуется:

— Нет, всё остальное вполне соответствует норме. Но телевизор…

— Я понял. В следующий раз телевизор будет, — режет Лёнька и вежливо, но настойчиво ведёт сотрудницу к двери. Они обговаривают сроки нового визита. Лис подает даме дублёнку. Та улыбается:

— Хорошо, я напишу авансом, но чтобы… Телевизор… Да.

Лёнька кивает, соглашаясь.

— Да.

Сёстры озадачены тем, что он так легко сдался.

Во время следующего визита сотрудницы опеки огромный ламповый телевизор пузато восседает на табуретке в красном углу. Он укрыт кружевной салфеткой и венчается вазочкой с искусственными цветочками — всё в лучших традициях домашнего божества. Дама торжествующе кивает и даже не стремится осматривать другие детали интерьера. Ей невдомек, что это домашнее божество безнадёжно сломано и доселе коротало свой век в чулане в роли дополнительной лавочки, а покинуло его исключительно для того, дабы предстать во всей красе пред очами строгой инспекции. Да это и не важно. Предписание покорно выполнено, формальности соблюдены. Зря пыталась вывести этого мальчишку-фанатика на поток бредовых речей о бесовщине телевидения и запротоколировать его невменяемость. Паренёк оказался сознательный и не поперечный. Обошлось на этот раз.

Так и стоял телевизор бесполезной коробкой, памятником канцелярской формальности, пока не приехали младшие девочки — Кристина с Акулиной:

— Это что?

— Отражение бессмысленной и беспощадной реальности, — смеётся Катя.

— Это Лёнькин дзен-визор, показывает пустоту, — вторит Надя.

— Не, это сказочный телевизор, — мягко улыбается Лёнька. — Что захочешь увидеть, то и покажет, можно самим управлять.

— Фигу с маслом он тебе покажет, — хохочет Серёжка, довольный удавшимся обманом дамы из опеки. Но младшим девочкам нравится идея про сказочный телевизор:

— Мы хотим историю про котёнка.

Вечером на экране телевизора появляется приклеенный скотчем рисунок — серый котёнок. Заинтересованные, рассаживаются дети полукругом, а Лёнька декламирует «Усатого-полосатого». Серёжка скептически хмыкает, и на следующий вечер на экране появляются затейливо вырезанные из бумаги феи. Лёнька знает и про них, комнату заполняют клубы туманного английского фольклора. Девочки азартно включаются в игру — рисуют, сочиняют и рассказывают. Каждый день — новая сказка. Что за чудо этот старый ламповый телевизор! Какова твоя реальность, такую и отразит, только раскрой пошире сердце и слушай.