Василий Кравченко третий месяц проходил службу в запасном стрелковом полку. В полку шла интенсивная боевая учеба. Василий был низкого роста, худощавый, но не обделен силой и возможно потому он был отобран в числе немногих для получения военной специальности снайпера. Опыт первых лет войны дал корректировку и на ход проведения боевой учебы в запасных частях и подразделениях. Мобилизованных обучали владению всеми видами отечественного и трофейного оружия. Василий от рождения впитал в себя мужскую смекалку и прилежание в учебе. Боевые науки ему давались легко, кроме специальности снайпера он с легкостью осваивал воинскую специальность стрелка противотанкового ружья. Неплохие успехи Кравченко делал и в лыжной подготовке.

Время нахождения в учебном подразделении пролетело незаметно. Ко времени окончания учебы Василию исполнилось восемнадцать лет, и он был направлен в боевую часть на 3-й Прибалтийский фронт.

Стрелковая дивизия, куда прибыл Кравченко Василий, была гвардейской, сформирована в октябре 1941 года московским ополчением. Об этом Василию рассказал его новый непосредственный командир – сержант Савченко Николай Харитонович, который был ветераном гвардейского стрелкового полка.

– Гордись сынок, будешь воевать в гвардейском полку, – выпуская табачный дым через седые пышные усы, говорил Савченко, глядя на молодого солдата.

После первого боя рядовой Кравченко Василий, стрелок ПТР, с гордостью прикрутил на гимнастерку значок «Гвардия».

В июле 1944 года стрелок роты ПТР гвардии рядовой Кравченко Василий Дмитриевич за то, что при наступлении во время форсирования реки из своего ружья уничтожил две огневые точки противника, а из винтовки убил нескольких фашистов, был награжден медалью «За отвагу».

Через несколько месяцев боев Василий был уже бывалым солдатом.

Полк, в составе которого воевал рядовой Кравченко, был отведен на вторую линию обороны для отдыха и доукомплектования личным составом. Подразделение расположилось в большом селе. Младший лейтенант Самохин Анатолий Свиридович, командир взвода, где служил Василий, войдя в здание барака, где располагался взвод, окликнул его:

– Рядовой Кравченко, немедленно явитесь к старшине. Командир роты приказал выделить с каждого взвода по бойцу для поездки за нашим обмундированием, необходимо его забрать после дезинфекции.

Василий сразу же побежал к дому, где расположился хозяйственный взвод и старшина роты. Возле дома уже стоял грузовой «Студебекер». Через десять минут из дома вышел старшина роты Грищенко Николай Васильевич.

– В машину, – скомандовал он, чванливо посмотрев на ожидавших его солдат. И, сев в кабину грузовика, громко хлопнул дверью.

Бойцы запрыгнули в кузов, автомобиль тронулся в путь. Ехать надо было недалеко, в соседний городок, где располагался фронтовой госпиталь и дислоцировалась обмывочно-дегазационная рота.

Заскрипев тормозами, машина остановилась близ большого кирпичного здания, похожего на ангар.

– Ожидайте, – бросил через плечо старшина, который неспешно вылез из кабины машины и скрылся за дверью здания.

Солдаты расположились на траве возле автомобиля. Василий, раскурив свернутую из газеты самокрутку, задумавшись, сидел на земле и смотрел на входящих и выходящих из здания военных. Он сначала не обратил внимания, что вышедший из двери здания высокий черноволосый сержант остановился и пристально стал смотреть на Василия. Лицо сержанта выражало и радость, и изумление. Он подошел ближе и вопросительно позвал солдата, который задумчиво покуривая самокрутку, смотрел в сторону:

– Вася, это ты?

Василий от неожиданности вздрогнул и посмотрел на стоящего недалеко от него сержанта.

– Отец, – тихо произнес он.

Василий вскочил на ноги и бросился в объятия отца. Отец и сын обнялись, Дмитрий смахнул с глаз набежавшие слезы. Все находящиеся во дворе остановились и с изумлением и восторгом смотрели на эту встречу. Даже вышедший из здания в этот момент ротный старшина Грищенко был растроган, что за ним никогда не наблюдалось.

– Пока погрузимся, можешь поговорить с отцом, – сказал старшина, смотря на взволнованных родных.

Отцу и сыну было подарено двадцать минут свободы, безмятежного счастья. Дмитрий с сыном отошли в глубь двора, и Василий стал быстро рассказывать отцу, что с ними происходило после его ареста, о том, как они пережили оккупацию, и как он попал на фронт. Рассказал, что мать написала ему, что брат Иван воюет где-то на 1-м Украинском фронте. Им надо было еще о многом поговорить, но погрузка вещевого имущества была закончена и Василию надо было уезжать.

– Сын, пока вы рядом на отдыхе, проси увольнительную, ты теперь знаешь где я, жду тебя в любое время, – сказал Дмитрий сыну, прощаясь у машины.

Машина, в которой уехал его сын, уже давно скрылась за поворотом, а Дмитрий Кравченко стоял на месте, все еще не придя в себя от радостного волнения.

Вечером он рассказал о встрече с сыном Людмиле Ленской.

– Если сын приедет, приведёшь его ко мне, встретим, угостим парня, я организую ему в нашем госпитале баню, пускай покупается. Не расстраивайся, все будет хорошо. Говорить ли ему о нас сейчас, или в другое время, решай сам.

Василий нашел отца через три дня. Командир роты, выслушав рассказ своего красноармейца о встрече с отцом, дал увольнительную Василию до утра следующего дня и помог сесть на идущий в направлении городка транспорт.

Обняв сына и попросив его обождать во дворе, Дмитрий нашел своего командира обмывочно-дегазационной роты, который знал о том, что сержант встретил сына. Узнав, что сын здесь, ротный капитан Борисов Игорь Григорьевич разрешил Кравченко отлучиться из подразделения до утра следующего дня. Василий сначала немного удивился, что отец повел его на другой конец города в госпиталь. В госпитале их ждала Людмила, которой Дмитрий успел перед выходом позвонить по полевой связи. Когда навстречу отцу и сыну вышла капитан медицинской службы, Василий немного растерялся, но женщина посмотрела на него материнским взглядом и первая поздоровалась:

– Ну здравствуй, Василий Дмитриевич, меня можешь называть Людмила Михайловна, – и она протянула солдату руку.

Молодой Кравченко смутившись сначала пытался отдать честь стоящему перед ним офицеру, а затем несмело пожал протянутую руку.

– Ну, что сынок, в баню? – с доброй материнской улыбкой спросила Людмила Михайловна стоящего перед ним сына ее любимого человека.

– Дима, проведи парня, – сказала она Кравченко-старшему.

Отец повел сына в госпитальную баню, где для него уже было приготовлено чистое белье. Только испытавший на себе окопную грязь и пыль, тяжесть боев может по достоинству оценить маленькие солдатские радости –горячую баню, чистое солдатское нательное белье. Пока Василий парился в бане, Людмила подошла к ожидавшему его на улице Дмитрию и тихонько сказала:

– Я вас жду у себя дома.

Когда отец и сын Кравченко вошли во двор дома, где проживала капитан медицинской службы Людмила Михайловна Ленская, был уже полдень. Хозяйка провела гостей на кухню, где был накрыт обед на троих. Василий с восторгом смотрел на богато накрытый стол, некоторых продуктов, которые там лежали, он никогда не пробовал. Посреди стола лежала армейская фляга с медицинским спиртом. За обедом старались не вести разговоров, чтобы дать молодому солдату спокойно покушать.

После обеда отец и сын пошли в комнату, где разговаривали до утра. Дмитрий расспрашивал сына о жизни в селе, об односельчанах, спрашивал о сестре Марии, о брате Иване. О жене Анне он спросил только один раз. Людмила Михайловна, убрав на кухне, пришла в комнату и сидела на своей кровати, слушая разговоры мужчин. Ей было приятно, что она смогла сделать хорошее дело для своего мужчины, помогла встретить его сына.

Василий поглядывал на отца, на то, как он обменивается взглядами с этой красивой женщиной и понимал, что у них особые отношения. Он не мог осуждать своего отца за эту любовную связь. Знакомая отца понравилась Василию своим обаянием и материнским к нему отношением. Сын все понял и отцу вопросов не задавал. Шла тяжелая война, будут ли иметь продолжение эти отношения, никто не мог знать, но видя улыбающиеся лица отца и его знакомой женщины, сын подумал: пускай они хоть немного будут счастливы, а все вопросы, если они к тому времени останутся, разрешатся после войны.

К утру Василий уснул. Через полтора часа его растолкал отец. Возле двора дома стоял автомобиль, легковой «Вилисс», за рулем которого сидел солдат. Отец и Людмила были уже одеты в военную форму.

– Поехали сын, подвезем тебя в твою роту, – сказал отец.

Все вместе вышли к машине, Дмитрий нес в руках туго набитый вещевой мешок. Автомобиль принадлежал начальнику военного госпиталя, который не мог отказать в просьбе доктору Ленской, зная для каких целей ей потребовалась машина.

Примерно через час автомобиль остановился возле жилья, где располагался взвод Василия Кравченко. Однополчане с удивлением смотрели на сидящую на переднем сидении автомобиля женщину в форме капитана медицинской службы. На задних сидениях сидел высокий смуглый сержант и боец их взвода Василий Кравченко.

Дмитрий, прощаясь, обнял и расцеловал сына. Людмила Михайловна на прощанье поцеловала Василия в щеку и подала ему вещевой мешок.

– Возьми, сынок, здесь консервы мясные и еще много чего вкусного, покушаешь с ребятами.

Автомобиль, взревев мотором, тронулся с места и скрылся за поворотом улицы, увозя близких Василию людей.

Увидев вернувшегося товарища, к Кравченко подбежал его второй номер по противотанковому ружью Славка Терещенко.

– А кто это был? – спросил Василия товарищ.

– Мои родители, – задумчиво ответил Василий. Он считал, что не вправе осуждать выбор отца. Для себя он решил, что матери ничего об этой встрече писать не будет.

Через три дня полк, в котором служил Василий Кравченко, был направлен на передний край, для усиления обороны на данном участке фронта.

А еще через пять дней автомобиль, в котором ехал командир обмывочно-дегазационной роты капитан Борисов Игорь Григорьевич и сержант Кравченко Дмитрий Григорьевич, на лесной дороге в тылу своей армии попал под автоматный огонь разведывательной группы немцев. Водитель автомобиля, смог вывезти машину из-под обстрела. Когда водитель привез раненных офицера и сержанта, которые были без сознания, на ближайший контрольно-пропускной пункт, на место обстрела по тревоге было направлено подразделение войск по охране тыла. Обследовав территорию лесного массива в районе перестрелки, подразделение, вступив в огневой контакт с диверсантами, уничтожило пятерых.

Людмила Михайловна Ленская о тяжелом ранении Дмитрия узнала, когда ей сообщили, что в госпиталь привезли двух тяжело раненных. Она прибежала в приемный покой госпиталя и там с ужасом увидела своего любимого, совсем недавно веселого и жизнерадостного, а сейчас лежащего без сознания на полу на санитарных носилках. Его гимнастерка на груди была вся пропитана кровью, лицо Дмитрия было белым, как лист бумаги. Рядом с ним на полу на носилках лежал без сознания капитан, Людмила его знала, это был командир обмывочно-дегазационной роты, где служил Кравченко. У Ленской от отчаяния и ужаса все внутри занемело, перехватило дыхание. Но она врач, в опасности близкий ей человек. Людмила, взяв себя в руки, дала команду медперсоналу, кивнув на Дмитрия:

– Срочно в операционную.

Когда к лежащему на носилках Кравченко подошли санитары, чтобы перенести на операционный стол, он был уже мёртв. Похоронили сержанта Кравченко Дмитрия Григорьевича на следующий день на городском кладбище. На могиле установили скромное надгробие с пятиконечной звездой. Еще на одну обездоленную и несчастную женщину в этом мире стало больше.

Через месяц госпиталь передислоцировали вслед за наступающими войсками. Капитан медицинской службы Ленская Людмила Михайловна весь вечер перед отбытием к новому месту дислокации, просидела возле могилы Кравченко. Она прощалась с любимым человеком, их счастье было очень коротким, как и человеческая жизнь на войне.

Через тридцать лет после окончания войны прах Дмитрия Кравченко будет перенесен в братскую могилу в центре города.