После неудавшегося февральского наступления, стрелковая бригада понесла большие безвозвратные потери. Кроме того, было много раненных и обмороженных. Дмитрий Кравченко был доставлен в переполненный медсанбат в бессознательном состоянии. С начала наступления военные медики практически не отдыхали, поток раненых не прекращался. Положив импровизированные носилки на пол в землянке медсанбата, доставившие раненного однополчане, сразу же направились в подразделение на передний край. Обстановка на фронте была угрожающая, немецкая армия контратаковала. Попытка расширить спасительный коридор в блокадный Ленинград успехом пока не увенчалась. Тяжелые бои в районе населенного пункта Смердыня привели к большим потерям.

Дмитрию, как и всем без исключения доставленным в медсанбат раненным, сразу же сделали укол против столбняка. После этого из операционной, вход в которую был завешен висящей плащ-палаткой, вышел хирург. Врач был в белом халате, который в разных местах обильно испачкан кровью. Посмотрев на лежащего без сознания у стены на полу Кравченко, хирург кивнул двум пожилым санитарам, которые заносили носилки с раненным сказал:

 – Давайте этого в операционную.

 Санитары подняли Дмитрия Кравченко и занесли в операционную, уложив на стол. Ранение было тяжелое. Операция длилась больше часа. Из груди и рук солдата было извлечено восемь осколков. Последний металлический осколок со звоном упал в медицинскую чашу, брошенный с пинцета врача.

– Похоже, солдат не жилец, – сказал хирург, посмотрев на гору извлеченных осколков.

После операции, перевязанного бинтами, все еще находящегося без сознания, Дмитрия Кравченко в кузове санитарного автомобиля направили во фронтовой госпиталь.

Рядовой Кравченко пришел в сознание в палате военного госпиталя. Была ночь, в палате раздавались стоны раненных, иногда кто-то то во сне кричал:

– Атакую, прикрой,

– Огонь, огонь.

Это стонали человеческие души, раненные войной. Раны рано или поздно излечивались, но души людей, видевших и пережившего смерть, будут болеть долго. Дмитрий хотел кого-то позвать, пытался пошевелить рукой, но от дикой боли снова потерял сознание.

Военный госпиталь располагался в здании школы, в палатах, где лежали раненные, до войны были школьные классы. В комнате осталась школьная доска. Висела стенная газета 7-Б класса, и на листе бумаги красным карандашом было написано:

– Ура, каникулы!!!

Пришел в себя Кравченко, когда в окно палаты пробился первый солнечный луч. Возле его койки стояла стройная, темноволосая женщина в белом халате. Из-под ворота халата выглядывал воротник военной гимнастёрки с белоснежным подворотничком, а на плечах, под халатом, виднелись очертания погон. Женщина внимательно смотрела на раненного. Рядом с ней стояла пожилая медсестра, державшая в руках истории болезни. Указывая на лежащего Дмитрия, она зачитала:

– Рядовой Кравченко Дмитрий Григорьевич, сорок лет, множественное осколочное ранение верхней левой части грудной клетки и левой руки, прооперирован в медсанбате, противостолбнячная прививка сделана. Доставлен в госпиталь с переднего края стрелкового корпуса. Ранение получил 16 февраля при проведении наступательной операции у населенного пункта Смердыня.

­– Как вы себя чувствуете Дмитрий Григорьевич? – приятным тихим голосом спросила женщина. – Я ваш лечащий врач Людмила Михайловна Ленская.

– Что со мной? – прохрипел Дмитрий.

– Вы тяжело ранены, лечение будет долгим, будут еще операции.

После этого врач Ленская продиктовала первые назначения, которые сопровождавшая ее при обходе медицинская сестра записала в историю болезни Дмитрия Кравченко.

Когда утренний обход был закончен, к Дмитрию подошла делать перевязку медицинская сестра, пожилая женщина, которую все раненные звали Кирилловна. Она умела поддержать добрым словом раненных, подбодрить, вернуть желание жизни даже самым тяжелым пациентам. Делая перевязку, она ласково успокаивала раненного, который от боли, доставляемой отрываемыми бинтами, скрипел зубами.

–Терпи, миленький, все будет хорошо. Тебя сама Людмила Михайловна лечить будет, она у нас заместитель начальника госпиталя, врач от Бога.

Через три дня раненному Кравченко была назначена и проведена повторная операция. Операцию проводил заместитель начальника госпиталя, ведущий хирург, капитан медицинской службы Людмила Михайловна Ленская.

Через месяц Дмитрий стал вставать с кровати и делать первые несмелые шаги.

Людмила Михайловна всегда старалась лично заниматься этим больным. Ей был чем-то симпатичен этот высокий, смуглый, когда-то крепкий сорокалетний мужчина. Он ей напоминал чем-то ушедшего на фронт в первые дни войны ее брата, который сложил свою буйную голову где-то под Киевом.

Однажды, проходя по двору госпиталя, Людмила Михайловна увидела, что Дмитрий сидит на лавочке во дворе.

– Людмила Михайловна, здравствуйте, – смущенным голосом поздоровался Кравченко. Когда он видел эту симпатичную приятную женщину, у него внутри что-то теплело, зажигался какой-то невидимый огонек. Много раз, при проведении лечебных процедур, они беседовали о довоенной жизни. Людмила рассказала ему, что она из семьи потомственных врачей, всю жизнь жила в Ленинграде, где окончила медицинский институт. На фронт ушла по мобилизации в 1942 году.

О своем семейном положении она умалчивала, а Дмитрий стеснялся говорить на эту тему. Кравченко рассказал Ленской о своей довоенной жизни, об испытаниях, которые пришлось ему преодолевать. О своей семье он рассказал откровенно, что детей своих любит, но домой возвращаться не будет, чтобы своей судимостью не причинить детям вред в жизни. Дети уже практически взрослые, так что его помощь жене уже не нужна. Людмила рассказала, что сейчас живет рядом с госпиталем на квартире у одинокой старушки и пригласила Дмитрия к себе в гости на чаепитие.

– Приходите сегодня после восемнадцати часов, – сказала она.

Без трех минут до назначенного времени, Дмитрий Кравченко несмело постучал в дверь указанного Ленской дома. Дверь открыла Людмила. Она была без военной формы, одета в красивое бордовое платье, которое подчеркивало стройность ее фигуры.

– Заходите, Дмитрий, – сказала она, улыбнувшись.

Кравченко несмело переступил порог. Он робел перед этой красивой и гордой женщиной. Она пригласила его в свою комнату, где было по-домашнему уютно. На столе стоял горячий чайник, лежало печенье и кусковой сахар. Несмело сев на стул, Дмитрий взял налитую Людмилой кружку со свежим чаем. Чай был черный, приятно пах травами.

–Угощайтесь, не стесняйтесь, – Людмила пододвинула ближе к гостю тарелку с печеньем и сахар.

– Чай с чабрецом, так что не только вкусно, но и полезно для здоровья.

Налив себе чашку чая, доктор села на стул напротив гостя и завязалась беседа. Два ранее незнакомых человека, сначала смущались друг друга, как молодые на первом свидании, но постепенно беседа налаживалась и люди поняли, что им интересно друг с другом. Через некоторое время Людмила предложила при личном общении перейти на «ты», Дмитрий с радостью и волнением согласился. Прошедший тюрьму НКВД, ГУЛАГовские лагеря, фронт, где он смотрел смерти в глаза, Кравченко, общаясь с этой женщиной, смущался и робел, как влюбленный старшеклассник. Ему нравилось в ней все: ее фигура, голос, улыбка, умение поддержать разговор. Дмитрию было все интересно, как Людмила рассказывала ему о Ленинграде, о своей довоенной жизни. Разговор за чаепитием затянулся допоздна. Дмитрию с сожалением попрощался, чтобы успеть в госпиталь до отбоя.

Встречи двоих симпатизирующих друг другу людей стали происходить все чаще. Иногда Дмитрий сопровождал Людмилу, когда она шла вечером с госпиталя домой. На виду у всех, в госпитальном халате, прихрамывая на раненную ногу, Дмитрий Кравченко шел рядом с женщиной, которая ему очень нравилась, которую он хотел видеть каждый день, он хотел быть с ней рядом.

В один из поздних вечеров, когда уже весь чай был выпит и гость с сожалением стал прощаться, Людмила предложила Дмитрию остаться у нее.

Он остался с ней до утра. Это была восхитительная ночь любви двух далеко неюных людей. Доктор Ленская не боялась и не старалась скрывать от Дмитрия своего чувства. Она знала, что злые языки могут дать ей презрительное прозвище ВПЖ (военно-полевая жена), но Людмила верила в свою любовь, которая пришла к ней так поздно и в такое время, когда она не может в полной мере насладится с любимым человеком этим великим чувством.

В один из дней Людмила с грустью сообщила своему любимому мужчине, что через день его ожидает медицинская комиссия, где, очевидно, будет принят о решение о его увольнении с воинской службы в связи с последствиями ранения. До настоящего времени у раненного ограниченно действовала одна рука.

– Ты сможешь вернуться к себе домой, – с грустью сказала Ленская, смотря в окно.

– Люда, я тебе уже говорил, я хочу быть с тобой. Ты мне нравишься, мне только сорок лет, я хочу на тебе женится, у нас еще будут дети. Мои дети уже взрослые. Если меня комиссуют, я останусь в этом городе рядом с тобой и устроюсь где-то работать, и мы будем вместе.

Дмитрий здоровой рукой обнял Людмилу, прижал ее к себе и поцеловал в губы.

Утром, до начала работы медицинской комиссии, доктор Ленская попросила дежурную санитарку пригласить к себе в кабинет раненного Дмитрия Григорьевича Кравченко. Когда Дмитрий, запыхавшись и прихрамывая на одну ногу зашел в кабинет, Людмила, поднявшись из-за стола подошла к нему. Дмитрий попытался обнять любимую женщину, но она отстранила его от себя.

– Дима, – сказала Ленская, – сейчас требуется человек для направления на курсы дезинфекторов. Он будет проходить службу в обмывочно-дезинфекционной роте, которая обслуживает наш госпиталь. Я уже предложила твою кандидатуру командиру роты, он согласен, теперь решение принимать тебе.

– Конечно я согласен, – возликовал Кравченко, – спасибо тебе за то, что мы будем вместе.

В тот же день после прохождения медицинской комиссии рядовой Кравченко получил предписание о направлении для дальнейшего прохождения службы на специальные курсы дезинфекторов.

В августе 1943 года сержант Кравченко после успешного окончания специальных курсов дезинфекторов прибыл для дальнейшего прохождения службы в 15-ю обмывочно-дезинфекционную роту на должность дезинфектора. В первый же вечер, после прибытия к новому месту службы, Дмитрий постучал в дверь дома где жила Людмила Ленская. Двое влюбленных после длительной разлуки встретились с мыслью больше никогда не расставаться.