В Кожвинском исправительно-трудовом лагере начался обычный трудовой день 22 июня 1941 года. Несмотря на то, что было воскресенье, выходные на зоне были отменены, после завтрака и развода на работу заключенные отправились на лесные делянки. Страна требовала все больше и больше строительного леса, в связи с чем план для бригад вырос.

Уже несколько часов на Западных рубежах страны полыхал огонь войны, гибли пограничники, первые принявшие на себя удар вермахта. Политруки подымали в штыковую контратаку поредевшие цепи защитников рубежей, сходясь в смертельной схватке. А в исправительно-трудовом лагере об этом еще не знали.

О том, что началась война, Дмитрий Кравченко узнал вечером, когда бригада возвратилась с валки леса.

– Григорьевич, война! – перепугано сказал дневальный по бараку, увидев бригадира вечером.

– Может, опять какая-то провокация?

– Нет, в обед передавали по радио, немцы напали, города бомбили, – с ужасом прошептал «шнырь».

На следующее утро о начале войны заключенным было сообщено руководством исправительно-трудового лагеря.

– Имейте в виду, – громко заявил начальник лагеря полковник Садыков, – выходные отменяются, нормы выработки увеличиваются, любые нарушения будут караться по законам военного времени!

С этого дня в Кожвинском исправительно-трудовом лагере на лесных участках стали работать практически все заключенные. Даже смотрящие не рисковали оставаться в бараках и шли на делянки, где коротали время возле разложенных костров. Так продолжалось изо дня в день.

О том, что обстановка на фронте с каждым днем ухудшалась, осужденные узнавали из сводок Совинфорбюро. Их обсуждали конвойные или по секрету передавали люди из обслуги лагеря.

12 июля 1941 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об освобождении от наказания осужденных по некоторым категориям преступлений». Этим указом освобождались от отбытия наказания лица за незначительные преступления. Все освобождённые направлялись на фронт. Положение на фронте требовало все новых и новых человеческих ресурсов. 10 августа, 27 ноября, 16 декабря 1941 года вышли новые Указы, которые расширяли перечень лиц, которые освобождались от наказания.

20 декабря 1941 года бригадир Дмитрий Кравченко на работу не вышел. Утром перед построением на работу в барак шестой бригады пришел вохровец, дежуривший в штабе лагеря.

– Кравченко, пошли со мной, – сказал пришедший, подойдя к бригадиру.

Дмитрий заволновался: вызов в штаб зачастую заканчивался проблемами. Одев ватную куртку, шапку и взяв тёплые рабочие рукавицы Кравченко молча пошел за конвоиром. Заключенные, члены его бригады проводили своего бригадира тревожными взглядами. На улице стоял сильный мороз. Пройдя за сопровождающим через тщательно расчищенный от снега двор лагеря, Дмитрий вошел в бревенчатое двухэтажное здание штаба исправительной колони. Сопровождавший его охранник, указав рукой в сторону специальной части, постучал, открыл дверь кабинета и с порога доложил:

– Товарищ капитан, осужденный Кравченко по вашему приказанию доставлен.

– Давай его сюда, – раздалось за дверью.

Дмитрий вошел в кабинет. В кабинете спецчасти кроме начальника, который располагался за столом в центре помещения, находились еще двое вольнонаемных сотрудников. В дальнем углу кабинета они что-то напряженно писали, вкладывая затем написанное в картонные папки, которые лежали на столе в стопках.

– Гражданин начальник, осуждённый Кравченко прибыл по вашему вызову, – доложил Дмитрий.

Начальник специальной части Кожвинского исправительно-трудового лагеря капитан Косенков пристально посмотрел на прибывшего зека, взял в руки с лежащей на столе стопки бумагу.

– Кравченко Дмитрий Григорьевич, партия и правительство дают вам шанс искупить свою вину на фронте борьбы с немецкими фашистами, – сказал капитан. – Распишитесь в постановлении о вашем освобождении.

После этого Косенков положил перед осуждённым постановление и кивком головы указал на ручку, лежащую на краю стола. У Дмитрия от волнения перехватило дыхание, трясущимися руками он поставил на постановлении свою подпись.

– В девять часов вам надлежит быть возле центрального КПП учреждения с вещами для отбытия в военный комиссариат.

Выйдя из кабинета, Кравченко увидел, что в коридоре перед дверью специальной части ожидают своей очереди трое заключенных, которых сопровождали конвоиры.

В свой барак Дмитрий направился сам, без сопровождающего. В его распоряжении было меньше часа. Быстро собрав в вещмешок свои нехитрые пожитки, теперь уже бывший заключенный закинул за плечи лямки вещевого мешка и быстрым шагом пошел к центральному контрольно-пропускному пункту исправительно-трудового лагеря. Здесь собралось семь бывших заключенных. Один из дежуривших вохровцев проверил у собравшихся документы об освобождении и вывел их за ворота, указав на стоящий у въезда грузовик, в кабине которого сидели двое военных.

– Это за вами из военкомата приехали, – сказал дежурный.  И тихо добавил: – Счастливо вам, мужики, останетесь живыми.