Через некоторое время – кажется, и двух месяцев не прошло – в окрестностях Щары снова объявились партизаны. Правда, это были уже другие. И называли они себя почему-то капустниками. Может быть, по фамилии своего командира или, может, местности, откуда они прибыли. Этот отряд, в отличие от прежнего, был крупным и на своем вооружении имел пушки и минометы. Правда, надолго тут они не задержались, и вскоре все двинулись куда-то дальше, в западном или северо-западном направлении.

Впоследствии стало известно, что «капустникам» пришлось в новых районах вести с немецко-фашистскими частями ожесточенные бои и даже кое-где вступить в серьезное противостояние с польскими партизанами или теми, кто себя за них выдавал. Понеся значительные потери, отряд вернулся в Западную Белоруссию, в уже знакомые им леса близ слияния Щары с Неманом. Но даже в таком, несколько поредевшем виде ему все же было тесно на прежней партизанской базе. Пришлось дополнительно строить новые землянки, блиндажи.

Вновь около дома Адамовичей заступили на круглосуточное дежурство бойцы. Они, видимо, думали, что тут уже надолго. Чуть в стороне партизаны построили для себя даже баньку. Строение особо не выделялось среди других скромных деревенских построек. Баня наполовину была в земле.

Так же, как и их предшественники, «капустники» выполняли боевые задания, не давая захватчикам чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности даже тут, в глубоком тылу.

Как-то с противоположного берега Щары вдруг потребовали лодку для группы партизан, возвращающейся с боевой операции. Двоюродный брат Ольги Ивановны, который жил у Адамовичей после того как немцы убили его жену, сына и дочь, а хату спалили, бросился к реке. Но не успел он еще ступить в покачивающееся на мелкой воде суденышко, как мужчина, настойчиво звавший лодочника, кинулся бежать прочь от берега. Потом выяснилось, что это был переодетый под партизана полицай. Из-за прибрежных строений по переправе и в сторону деревни ударили пулеметными и автоматными очередями.

Немцы устроили засаду.

Под огонь попал и дом Адамовичей. Вместе с несколькими партизанами, оказавшимися тут, хозяева бросились к входной двери, но их остановили пули: щепки от дверного косяка полетели в разные стороны. Пришлось наружу выбираться через окно с тыльной стороны дома и скрыться в лесу. Бабушка Агафья, родившаяся еще во времена Николая Первого, последовала за всеми остальными, продемонстрировав довольно-таки удивительную для своего возраста резвость.

Постреляв еще некоторое время, немцы убрались в один из своих ближайших гарнизонов.

Через день или два они вновь атаковали Щару с того же места, впрочем, не решившись перебраться через водную преграду. И вновь Адамовичам со своими «квартирантами» пришлось укрываться в близлежащем зеленом массиве. Так продолжалось несколько раз. Удивительно, но никто тогда не пострадал. Даже Мишин дядя, попавший под огонь на берегу, не получил ни одной царапины. Он добежал до партизанской бани и укрылся за каменкой. Сам подросток только помнит один момент, когда он оказался буквально на волосок от смерти. В очередной раз спасаясь от опасности, он с Колей Дубицким, своим сверстником, у которого немцы незадолго перед этим также расправились с семьей, прислонились к березе. И в это время в ствол повыше мальчишеских голов звонко впилась пуля. Если бы она взяла всего на несколько сантиметров ниже и…

Когда немцы и полицаи начали обстреливать деревню из пушек и минометов, да еще зажигательными снарядами, в разных местах возникли пожары. Они довольно быстро уничтожили все, что уцелело от всепожирающего огня ещё в самом начале войны. Полностью выгорела вместе со всеми хозяйственными постройками и усадьба Адамовичей.

Однако и противник в конце концов получил по заслугам.

Отстрелявшись, каратели, как обычно, двинулись по проселочной дороге к себе в гарнизон. По пути они напоролись на партизанскую засаду, почти всех карателей и приспешников перебили.