После поминок появилась возможность сорваться в Москву, но захотелось поохотиться. Мы с братом обычно приезжали на Октябрьскую и носились по пронским полям и перелескам, успевая за день намерить десяток-другой километров. Чаще возвращались пустыми, но бывало и с зайцами, тогда начинали их свежевать, жарить печёнку, ну и, понятное дело, выпивать, тем более что отчим охотно присоединялся к нам. Когда выходные и отгулы заканчивались, мы возвращались в Москву, а Княжую видели во снах да в воспоминаниях.

В этот раз охотничьего азарта мне хватило лишь на один день, тем более что никого не добыл. Но не расстроился – пишущая машинка не позволяла, и долгими вечерами я корпел над текстом, освободившись от Настиного храпа, а мама не мешала – не имела такой привычки. В какой-то день, когда менялась погода, я даже вызывал «скорую», а потом побывал у врача. Степенная от собственной важности врач не захотела выписывать лекарства, мол, мама давно не проходила смотровой кабинет, но я убедил заботливого медика повременить с этой затеей и «приводом» пожилой женщины на осмотр. Врач поворчала, но сдалась.

– Какой же ты, сынок, молодец, что не отдал меня докторам, как же я не люблю к ним таскаться.

Она радовалась полученным лекарствам, с удовольствием принимала клофелин, готова была выпивать несколько таблеток, но я проверял её и укорял:

– Нельзя эти принимать помногу!

– Зато сплю хорошо!

– Во-во… Однажды заснёшь и не проснёшься!

– Ой, упаси Господь! Как же я тогда сынка любимого увижу?

В эти дни было необыкновенно хорошо с мамой, спокойно. Ещё радовало, что занимаюсь любимым делом, что всё ближе завершение романа, над которым работал каждый вечер до полуночи, чувствуя рядом родную душу. Иногда мама вдруг начинала шумно вздыхать. Думая, что проснулась, подходил к ней и, убедившись, что она спит, успокаивался. Накинув телогрейку, выходил из веранды на крыльцо, смотрел на  колыхавшиеся в свете покачивающегося фонаря молодые запорошенные ели. Им лет десять, они набирали силу, притягивали и ласкали взгляд икрящейся снежной кисеёй, опустившейся на колючие ветви. На душе было тепло и спокойно.

После короткой оттепели вновь подморозило, выпала свежая пороша, и я не удержался – с ружьишком вышел за околицу и направился в бурьяны за фермой; недавние мечты о поездке в Москву подзабылись, и было жаль упускать возможность поохотиться. Идти всего ничего, если у фермы близ стожка недавно привезённой зелёнки зайцы изрядно наследили. Сперва хотел тропить их, но следы перепутались – не разобраться. Понимая, что совсем уж близко от фермы они не лягут, я отправился к тянувшей вдоль лощины берёзовой лесопосадке  и пошёл краем её, граничащим с полем. Здесь обычно и поднимались с лёжки зайцы, чтобы сразу развить предельную скорость и издали помахать охотнику лапкой. Я шёл, держа ружьё наготове, и план мой оказался верным. Вскоре из кустов полыни выскочил заяц и, прижав уши, пустился наутёк. Выстрел прозвучал вовремя, пришёлся по месту, и через минуту косоглазый оказался в рюкзаке. Не желая более испытывать судьбу, повернул к дому и удивил маму быстрым возвращением. Она явно не ожидала этого, а когда зашёл в дом, то увидел в кухне отгороженный простынёй угол, корыто на полу, таз на табуретке и ведро горячей воды.

– Вот и молодец, что не стал зря ноги обивать! – похвалила она, думая, что я вернулся пустым.

Когда же я положил у порога зайца, заинтересовав кошку, мама вздохнула:

– Ну и зачем загубил животное? Неужели мы голодные сидим?

Пришлось промолчать, не желая развивать ненужный разговор, ничего не изменивший бы, и приготовился свежевать добычу. Через какое-то время мама, словно чувствуя вину за поспешное замечание, подошла, посмотрела, как я снимаю шкурку, вздохнула:

– Не обижайся, сынок…

Хотя я и не обижался – не тот случай, но насупленность сразу пропала, и я сказал, оправдываясь:

– Теперь уж ничего не изменишь.

– А я собралась мыться… Может, перейдёшь в зал, и там зайца обработаешь?

«Сегодня же пятница! Женский банный день!»  – вспомнил я, что как-то ездил в баню в субботу – мужской день. И сразу спросил:

– Мам, когда в бане-то была последний раз?

– Какая баня? Сам же знаешь, что её нет у нас.

– А в Пронске?

– Разве я дойду туда!

– А машина на что? Дорога наладилась – должны проскочить. Собирайся!

– Ой, – охнула мама, – воды зря нагрела.

– Ничего не зря – овцам пойло наведём.