Вскоре после громкого писательского съезда, а вернее 23 июля 1991 года, в газете «Советская Россия» увидело свет знаменитое «Слово к народу», где русские политики и русские писатели Юрий Бондарев, Александр Проханов, Валентин Распутин выступили за сохранение государства, поскольку в случае его крушения под обломками погибнут миллионы соотечественников.  Так оно и вышло потом…

 «Родина, страна наша, государство великое, данное нам в сбережение историей, природой, славными предками, гибнет, ломается, погружается во тьму и небытие, – говорилось в «Письме к народу». – Что с нами сделалось, братья? Почему лукавые и велеречивые властители, умные и хитрые отступники, жадные и богатые стяжатели, издеваясь над нами, глумясь над нашими верованиями, пользуясь нашей наивностью, захватили власть, растаскивают богатства, отнимают у народа дома, заводы и земли, режут на части страну, ссорят нас и морочат, отлучают от прошлого, отстраняют от будущего — обрекают на жалкое прозябание в рабстве и подчинении у всесильных соседей? <…> Братья, поздно мы просыпаемся, поздно замечаем беду, когда дом наш уже горит с четырёх углов, когда тушить его приходится не водой, а своими слезами и кровью. Неужели допустим вторично за этот век гражданский раздор и войну, снова кинем себя в жестокие, не нами запущенные жернова, где перетрутся кости народа, переломится становой хребет России?..[1]»

Письмо в либеральной печати стали рассматривать как идейную основу августовского дворцового заговора, тем более среди подписавших оказались трое – Валентин Варенников, Василий Стародубцев и Александр Тизяков – которые потом проходили по делу Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). В лихие девяностые авторы «Письма к народу» обвиняли Бориса Ельцина, Михаила Горбачёва в том, что при их попустительстве, а вернее, тайном сговоре с враждебным Западом, страна превращается в сырьевую колонию Европы и Америки, что межнациональные и бандитские разборки, криминальный беспредел, пьянство и наркомания, голод и холод, тоска и отчаянье от беспросветной жизни уносят тысячи человеческих жизней.

«Письмо к народу» породило истерику среди властвующих либералов, проклинающих тех, кто подписал сие имперское послание. Виктор Астафьев немедля дал интервью телевизионной программе “Вести”: «Лицемерие, которое в общем-то свет не видел... обращаются с грязными руками... они, вчерашние коммунисты, разоряли, унижали, расстреливали... старая коммунистическая демагогия... не верьте ни единому слову... это голый обман… коммунисты, компартия наша на ладан дышит... попытка защитить тонущий корабль… наглость от имени народа говорить. От имени народа может говорить избранный народом президент. Это “Слово” рассчитано на тёмную силу, которая есть в любом государстве… я не хочу сейчас давать оценку поступку Бондарева и Распутина, пусть это останется на их совести… [Валентин Распутин] ставит подписи под самыми черными документами…» Напомним, ещё вчера Распутин и Бондарев были заветными друзьями Астафьева, а ныне стали врагами; и Виктор Петрович упрекал Ельцина в мягкотелости по отношению к врагам, пугая кровавым русским бунтом: «Если президент и его правительство будут и дальше действовать уговорами, увещеваниями, анкетами, восторжествует самая оголтелая, самая тёмная сила. И заговорит она пулемётами, танками, колючей проволокой».

 Президент внял упрёкам и, вдохновлённый «Письмом 42-х. «Раздавите гадину», из танковых пушек расстрелял «Белый дом», где помещался Верховный Совет России, – расправился с народными избранниками, а заодно и с русскими националистами. Так возжелали вдохновители жестокой расправы, ярые антисоветчики, при советской власти издаваемые многомилионными тиражами, получающие великие гонорары и великие премии, а попутно ордена и медали. Вот они великие гуманисты, возжаждавшие народной крови: Алесь Адамович, Анатолий Ананьев, Артём Анфиногенов, Виктор Астафьев, Белла Ахмадулина, Григорий Бакланов, Зорий Балаян, Татьяна Бек, Александр Борщаговский, Василь Быков, Борис Васильев, Александр Гельман, Даниил Гранин, Андрей Дементьев, Юрий Давыдов, Даниил Данин, Михаил Дудин, Александр Иванов, Эдмунд Иодковский, Римма Казакова, Сергей Каледин, Юрий Карякин, Яков Костюковский, Татьяна Кузовлёва, Александр Кушнер, Юрий Левитанский, Дмитрий Лихачёв, Юрий Нагибин, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Валентин Оскоцкий, Григорий Поженян, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Александр Рекемчук, Роберт Рождественский, Владимир Савельев, Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова, Михаил Чулаки. Прости им, Господи, не ведали, что творили; да иные, может, и раскаялись, покаялись, а Бог милостив не по грехам нашим…

  Противники политических насилий, призывающие казнить русских патриотов, писали в пламенном послании: «Эти тупые негодяи (Георгий Свиридов, Леонид Леонов, Василий Белов, Валентин Распутин, Владимир Личутин, Александр Проханов и другие русофилы – А.Б.), уважают только силу. Так не пора ли её продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь с радостным удивлением убедились, достаточно окрепшей демократии?![2]» 

Позже «писатель Василий Аксёнов похвалялся: «Этих сволочей (русских националистов. – А.Б.) надо было стрелять. Если бы я был в Москве, то тоже подписал бы это письмо в „Известиях“». В связи с этим заместитель главного редактора «Независимой Газеты» Виктория Шохина 3 октября 2003 года, осуждая роспуск парламента, выразила со страниц этого издания недоумение, как это «всем этим писателям-демократам, объявляющими себя противниками смертной казни», «гуманистам», «пришёлся по душе расстрел без суда и следствия». Она отметила, что «их собственное правосознание безнадёжно застряло на первобытном уровне[3]».

«Политик Сергей Глазьев, будучи министром внешнеэкономических связей России, в 1993 году в знак протеста против роспуска Верховного Совета подал в отставку с заявлением: «Нельзя обелить преступников и палачей… Даже те, опозорившие себя надолго, деятели нашей культуры, которые подписали это, как вы его назвали, расстрельное письмо 42-х, и они, я думаю, понимают, что перечеркнули всё доброе и светлое, что создано было ими раньше[4]».

И верно, уже не хочется слушать слащаво приторные песенки Окуджавы; чуешь подпольный смысл зова «возьмёмся за руки друзья», где друзья, похоже, – доморощенные русоненавистники из «рассеянного народа» и шустрые шабесгои[5] – Иваны, не помнящие родства, без Бога и царя в голове. «После подписания письма и интервью, в котором Булат Окуджава одобрил применение силы против Белого дома, на концерте поэта в Минске прекрасный артист Владимир Гостюхин — человек умеренно-патриотических убеждений — публично сломал и истоптал ногами пластинку его песен»[6]. По словам социолога Бориса Кагарлицкого, «слушать песни Окуджавы про „комиссаров в пыльных шлемах“ после его заявлений о том, что ему не жалко безоружных людей, погибших в Белом доме, как-то не хочется[7]».

Диакон Владимир Василик в статье «Письмо 42-х или о «мастерах культуры» писал: «После расстрела законно избранного Российского парламента было опубликовано письмо 42 видных деятелей культуры с полным одобрением всего совершившегося. Знаменателен был сам заголовок письма – «Раздавить гадину». В своё время этот призыв, обращённый против Католической церкви, провозгласил «дьявол во плоти» Вольтер, и, вняв ему, революционная Франция в годы террора казнила тысячи католических священников и десятки тысяч мирян. Позднее этот лозунг звучал и в 1917 году, и в 1937-м, когда расстреливали «врагов народа». (…) Как это было, вспоминал Александр Проханов: ворвавшиеся в редакцию газеты «День» бойцы ОМОНа избивали журналистов, глумливо расклеивали портреты Гитлера и кричали «фашисты». Всё в духе авторов письма, назвавших фашистами защитников законной конституционной власти, своих же соотечественников, среди которых были ветераны Великой Отечественной войны, проливавшие кровь в борьбе с фашизмом. (…) Даже бывшие диссиденты, такие как Андрей Синявский и Владимир Максимов, поступили совершенно неожиданно. Они публично призвали Ельцина после всего совершенного им уйти из власти, отправиться в монастырь и замаливать грехи[8]».

Среди вдохновителей расстрела народных избранников, а заодно и всех видных русских националистов, увы, оказался и недавний русофил Астафьев. Виктор Лихоносов, писатель лирический, чурался идейной брани, но и тот встревожился за Астафьева, когда почитал его роман о войне, когда узнал о сожалении писателя, что советская страна не сдала фашистам Ленинград, когда увидел Астафьевскую подпись под «расстрельным» письмом «Раздавите гадину», где гуманная русскоязычная интеллигенция в октябре девяносто третьего велела власти утопить в крови русское сопротивление. «Что с тобой случилось, Виктор Петрович? — вопрошал Виктор Лихоносов. — Прости, но я думаю, виновато твоё безбожие. Ты в Бога веришь литературно, как-то от ума, хотя ты в своей жизни страдал столько, что душа твоя только в Боге могла бы и успокоиться. Отсюда твоя постоянная остервенелость (да ещё у Б. Можаева), какая-то несвойственная русскому большому писателю страсть казнить всё по-большевистски и обретённая под шумок славы привычка вещать, ничего уже не говорить в простоте. А только для народа, для переворота системы, мессиански[9]».

«Когда сатанинский план ельцинского режима закончился кровопролитием 3—4 октября [1993 года], – вспоминал Станислав Куняев, – когда Василий Белов и я (…) укрывались от пуль спецназа в Останкино, когда на другой день танковые пушки наемников, которым Гайдар заплатил фантастические гонорары за расстрел парламента, послали первые снаряды в окна Верховного Совета, наш детдомовец по телефону (!) из Красноярска передал в “Литгазету” проклятия несчётным жертвам октябрьской бойни. “Большевистские стервятники все же пустили ещё раз кровь русскому народу…» (…) Рвение его (Астафьева – А.Б.) хорошо поощрялось новой властью. То и дело он возникал на телевидении, откуда совершенно исчезли Распутин, Белов, Бондарев, Алексеев, Проскурин. Все чаще и чаще его фамилия мелькала в числе лауреатов, получивших государственные и президентские премии, и всевозможные “триумфы”, и “букеры”, и “антибукеры”, и “тэффи”, и ордена нового режима!.. (…) [К сему] наш неудавшийся нобелевский лауреат получил от президента аж целых два миллиарда рублей на издание 15-томного (!) собрания своих сочинений.[10]»

Эдуард Володин, давно уж почивший, известный русский философ, публицист, проповедник православно-самодержавного, имперского устроения Русской Земли, писал в статье «Иудино время»: «Суета вокруг Виктора Астафьева заставила вспомнить его последние подвиги, художества и достижения. Без всякого сомнения, талантливый писатель, автор "Царь-рыбы", "Пастуха и пастушки", "Оды русскому огороду", ставших достоянием нашего национального самосознания, он вместе с горбачевской перестройкой резко поменял позиции и применительно к подлости заверещал о вечном пьянстве и рабской душе русского народа, о семидесятилетнем рабстве, о благой вести, возвещённой в августе 1991 года с танка Ельциным. (…) Такой кульбит, вполне ожидаемый людьми, близко знавшими В. Астафьева, не был сразу по достоинству оценён "демократами" и их апрелевской литературной обслугой и все старания старого человека показать себя своим среди своих "демократов" воспринимались ими с прохладным недоверием. Но пришёл звёздный час к "прозревшему" литератору! Перед кровавыми событиями 1993 года Б. Окуджава, Р. Казакова и ещё полсотни им подобных написали открытое письмо Ельцину с призывом потопить в крови "красно-коричневых". Все фамилии были напечатаны в алфавитном порядке, но на последнем месте стояла фамилия В. Астафьева. Его приняли, наконец, в свои ряды, но и указали на место, где ему быть положено»[11].