Не приняв освоенную социально-психологической драмой эстетику приукрашивания действительности художественными средствами, А. Вампилов, очевидно, сам того не подозревая, встал перед ответственной задачей новаторского преобразования современной драмы, как на уровне художественного осмысления действительности, так и создания ее новых выразительных средств. Творческий поворот молодого драматурга, в немалой степени подготовленный общественной жизнью, состоянием литературы и театра, не мог, однако, произойти помимо его естественных человеческих стремлений, взглядов, мировоззрения, художественных вкусов, помимо его авторского идеала на жизнь и искусство как главного организатора и отдельного произведения, и всего творчества. Будучи плотью любого художественного произведения, авторский идеал обладает и свойством отражать опыт и представления писателя о явлениях и отношениях к жизни как о необходимом совершенстве. Без осмысления авторского идеала нельзя до конца понять и объективно оценить ни сути новаторских преобразований, ни художественного своеобразия творчества драматурга.

Плод общественных взглядов, эстетического вкуса, методологической приверженности, глубины таланта художника, авторский идеал обладает той животворной силой, которая толкает художника к творчеству, помогает ему привычную и знакомую действительность наполнить новым смыслом. Делать этот смысл тем глубже и значительнее, чем глубже и значительнее составляющие его мысли и чувства.

Мера и степень развития всего существа личности наполняют авторский идеал той особой страстной нравственной силой, «тем пафосом», которые придают произведению жизненность, определяют его раннюю смерть или бессмертие, его вред или пользу. «Загромождая память и внимание людей мусором фотографических снимков с их жизни, бедной событиями, подумай, не вредишь ли ты людям?»* - предостерегал

______________

* Горький А. М. О литературе. М.: 1953. С. 202-203.

[49]

А. М. Горький тех, кто пытался писать, не имея перед собой ясной цели, не слыша зова сердца.

Задушевная страстная дума писателя сообщает авторскому идеалу силу, которая определяет самобытность одного художественного произведения в основополагающем ряду других.

Находясь вне всяких законов, подчиняясь лишь велению разума и голосу чувств, авторский идеал сам диктует искусству свою волю, сам создает для него законы, предписывает свои нормы, управляя художественной стилистикой, как дирижер ансамблем, вносит в них свои поправки, изменения и дополнения. Сущность авторского идеала свидетельствует о талантливости художника, раскрывает его сложные связи с жизнью и искусством, определяет глубину творческих замыслов и реальных воплощений.

И как один ансамбль не похож на другой, так самобытен характер авторского идеала каждого художника. Его неповторимость, как след неповторимости автора, накладывает печать индивидуальности и на художественное творение. Новизна авторского идеала становится новизной произведения. Отзывается ли он мощной работой разума, исходит ли от него неповторимый трепет, переливы и оттенки чувства, или веет от него гармонией авторского духа, или то, и другое, и третье - лишь жалкие их копии, все становится достоянием произведения. Все обретает свою зримость. Все своеобразие авторского восприятия, понимания и ощущения реального мира зафиксируется в нем и проявится во всей целости художественного произведения, в каждой художественной единице: в образах и конфликтах, в сюжете и жанре, зачине, кульминации и финалах, в авторских размышлениях и комментариях, которые, естественно, сами собой выльются из всего строя пьесы, создавая свое, ни на чье не похожее в мире, произведение, в котором непременно узнает себя, в своих причинах и следствиях, в своих закономерностях, в своей временной, исторической неповторимости, в своей индивидуальности и своей типичности живая реальная жизнь.

И как авторский идеал определяет всю неповторимость произведения, так все своеобразие произведения определяет особенность писателя. В сущности, когда мы прикасаемся к

[50]

книге нового автора, всегда задаемся вопросом: что особенного, еще незнакомого скажет он нам о себе, о жизни, о людях.

В свою очередь, новизна произведения, художественная отделка его определяют вклад писателя в общую сокровищницу искусства, его значение и место в литературе.

Как не одинаковы между собой художники, так по-разному проявляется у них энергия авторского пафоса. В характере одних - широта и многоаспектность, когда в каждом произведении хозяйничает новая задушевная мысль автора, открывает новые горизонты неизведанных тем. Другим - под стать глубина и объемность. И тогда из произведения в произведение переливается одна страстная дума писателя, приподымая все новые и новые пласты, казалось бы, уже давно знакомого и познанного, но, оказывается, все еще неведомого и особенного.

И каждый раз, и в каждом случае авторский идеал имеет то непреходящее значение, что он позволяет прочитать произведение глазами самого автора, с его позиции, из первых рук, и «судить о нем по законам, им самим созданным». Авторский идеал, будучи основой художественного произведения, определяя его исторический смысл и идейно-художественную сущность, с одной стороны, объединяет в стройное целое все составляющие компоненты произведения, с другой - со всей полнотой и значимостью сам отражается в этих компонентах, придавая любой, даже самой маленькой детали вес и действенность. Мысли художника, его знания о жизни, ее закономерностях сосредоточены в человеке и обстоятельствах или героях и конфликтах. Они, представляя нерасторжимое единство действия драмы, являясь ее движущей силой, в то же время являются содержанием и наглядным изображением (формой) воплощения авторской мысли, идеала, пафоса.

Подобная ситуация свойственна любой драматической системе, и, шире того, любому словесному художественному творчеству, характерна она и для произведений А. Вампилова. Главный их признак - герой с одним типом характера в центре всех завершенных полнометражных пьес. Сходство это не случайно. Оно - результат упорного стремления драматурга проникнуть в сложную суть человека, которая, как правило, в силу присущих

 [51]

человеку разнородных черт характера, выступает в определенной системе противоречий и согласий не только с внешними обстоятельствами, окружающими людьми, но и внутри себя.

Своеобразие вампиловских героев и конфликтов сразу привлекло к себе внимание читателей и зрителей, вызвало неоднозначные отзывы и толкования критики. Меньшинство критиков считали его героев положительными и даже активно вмешивающимися в жизнь*, подавляющее же большинство расценили их как явно отрицательные и даже социально-паразитирующие **.

В такой трактовке герои А. Вампилова вновь оказались такими же односторонними, упрощенными, плоскими, дидактическими, как герои А. Арбузова, А. Володина, В. Розова, М. Рощина, поскольку так же, как они, не раскрывали всей сложности в человеке и жизни, воссозданной А. Вампиловым с глубоким их знанием и болью за них, и демонстрировали только одно, на сей раз вместо их положительного свое отрицательное качество характера, которое впоследствии вслед за критикой, к великому огорчению, взяла на вооружение драматургическая молодежь.

Неподдающаяся разгадке сложность, неординарность вампиловской драматургии, вызвала разговоры о «феномене А. Вампилова». «Охоту», не поняв, не раскрыв и не поставив по-авторски в театре и до сих пор, справедливо признали гениальной пьесой, а ее автора, в очень осторожной вопросительной форме - «гением»***.

Такой же казус произошел и с женскими образами. Все, в том числе даже и те, кто утверждал, что «в драматургии А. Вампилова нет ни ангелов, ни грешников», воспринимали их как исключительно положительные. В них видели «символ возвышенного представления автора о чистоте и душевной целостности, которой не мешает даже отсутствие «психоло-гической многомерности характера»****.

___________

* Котенко Н. Испытание на самостоятельность// Мол. гвардия. 1972. № 5. С. 312.

** Демидов А. Заметки о драматургии А. Вампилова//Театр. 1974. № 3. С. 67.

*** Никитин Г. Опыт Вампилова. С. 184.

**** Антипьев Н. Злой добрый человек. Конфликт в драме Вампилова. С. 97. Демидов А. Заметки о драматургии А. Вампилова. С. 63-72. Туровская М. Вампилов и его критики // Сибирь. 1975. № 1. С. 102-115. Теперина Н. В. Психологический анализ в драме А. Вампилова «Утиная охота». // Проблемы метода и жанра. Вып. 7. Томск, ТГУ. 1980. С. 33-46.

[52]

Не пробившись к существу характера вампиловского героя, не пробились и к существу понимания его драматургии, определив ее «театром абсурда»*.

По-разному расценили теоретики и композиционное расположение героев и действующих лиц. Одни считали, что они противостоят друг другу. Многие другие, - что дополняют друг друга**.

Два типа вампиловских пьес с центростремительной и центробежной композицией. Для первого типа («Прощание в июне», «Утиная охота», «Прошлым летом в Чулимске»), свойственно выделение на «первый план центрального персонажа». Для второго («Старший сын», «Двадцать минут с ангелом», «История с метранпажем») - обстоятельства, властвующие над людьми***.

При таком разночтении все сходились во мнении, что действующие лица по отношению к герою не более чем «фон», необходимый для того, чтобы «оттенить характер» центрального персонажа.

Понять смысл новаторских преобразований, художественного воображения, постичь авторский идеал, замысел творений, глубже разобраться во всех сложностях характера, нельзя и без другого ведущего компонента в драматургии - художественного конфликта.

_____

* Фарге Ф., Свербилова Т. Пьесы А. Вампилова в контексте американской культуры (элементы «театра абсурда»). // Современная драматургия. 1992. № 2. С. 158. Сам А. Вампилов не принимал другой трактовки его творчества, кроме реалистической, о чем свидетельствует, в частности, воспоминание А. Симукова: «Когда Падве (ленинградский режиссер) сообщил Саше по телефону о желании поставить его пьесу, тот осторожно осведомился - не будет ли повторена эта, не принятая им условность трактовки? На это Падве, по словам Саши, бодро заверил его: «Нет, нет, все будет как в жизни - после секундной паузы добавил, -вплоть до абсурда». Мы с Сашей немало посмеялись тогда над подобным заверением - абсурдизма нам не хватало ко всему прочему, но когда Саша поехал в Ленинград, он убедился, что все в порядке, спектакль получился с полным пониманием авторской драматургии, то есть со сложным соединением реализма с долей некоторой фантасмагоричности... » Симуков А. О Вампилове. С. 181.

** Демидов А. Заметки о драматургии А. Вампилова. С. 66.

*** Гушанская Е. Александр Вампилов. А.: Советский писатель. 1990. С. 181.

[53]

Исследователи, указав на соединение комедийного и драматического, внутренней (психологической) и внешней (сюжетной) коллизии, отметили жанрово-конфликтную сложность драматургии А. Вампилова.

Различные оттенки не помешали теоретикам остаться единодушными во взглядах на природу вампиловского героя, систему образов, конфликтов, организацию действия, разно-жанровость. Столь же единое мнение было высказано и по поводу рода и места авторского идеала в его драматургии, якобы отстраненного от героя.

А между тем, пафос вампиловской души, его отношение к жизни, к людям с завидной последовательностью, аргументированностью авторских мнений и чувств один к одному отразились непосредственно на страницах его произведений: в фабуле, сюжетах, в жанрах, в выборе героя, в ракурсе изображений его многоликого строя образов. Во всем том, чем располагает драма, этот единственный из всех видов литературы, где противоестественно авторское вмешательство в виде отступлений, описаний, рассуждений, зато дан простор действующим лицам, их темпераменту, действиям, поступкам, образу мыслей, проявлению характера по Аристотелю «в трагедии лучших, чем мы, в драме таких, как мы, в комедии худших, чем мы»*.

Однажды обратившись к теме человеческой нравственности, А. Вампилов на протяжении всего творчества разрешает ее в соответствии со своим завидным знанием психологии человека, среды, общества. В его пьесах каждый живет, думает, поступает в полном согласии со своей натурой, со своим характером. В молодежи узнает себя каждый, кто отдал дань молодости, насладился ее беззаботностью, не чурался быть озорным, по-здоровому бунтующим против неизменной несправедливости. Темперамент, задор, самонадеянность поведения молодых героев естественно уживаются с открытостью, широтой души, непосредственностью взглядов. Когда можно позволить себе пригласить «и Вас, и Голошубову. Не все ли равно. Что тут такого? Места всем

__________

* Аристотель. Поэтика. М.: Художественная литература. 1957. 182 с.

[54]

хватит». Или судить о людях только по тому, что «немного изучал физиологию, психоанализ и другие полезные вещи»*. А в целом, смотреть на жизнь сквозь призму своих увлечений, желаний, интересов, с которыми тоже «все ясно». Проблемы? - «Чепуха». Герой готов решить их все «сегодня же». Определена и жизненная позиция: «одно из двух - или жить, или размышлять о жизни»**. Такова молодежь при первом знакомстве. Герои постарше, такие, как Зилов, Шаманов, вкусив от горького плода действительности, считают «жизнь проигранной», мечтают об «утиной охоте», где «ничего нет. И не было»***, или «о пенсии»****. Ректор Репников, администратор Калошин, саксофонист Сарафанов, буфетчица Хороших живут своей привычной жизнью. Двое командированных - Анчугин и Угаров - заняты обычным для выпивох делом: после очередной гулянки - поиском денег на похмелье.

Еще не вдаваясь в подробности характера каждого действующего лица, при одном беглом взгляде на них, бросается то, в каком полном ладу и согласии соединены автором их общее, закономерное, присущее всем и каждому, или тому и иному классу жизненных типов и личное, нечто сугубо индивидуальное, частное, свойственное этому или другому герою, персонажу качества характера, тип поведения, образ мышления. Пытаясь максимально постигнуть оба эти качества, нигде не сбиваясь на показ одного за счет другого, но всегда высвечивая силу того и другого, драматург ведет действие так, чтобы нигде не погрешить против логики и правды их собственных характеров и жизни, разворачивает его стремительно, энергично, стараясь объять им лишь самое главное, существенное, действенное, как в человеке, в людях, так и в среде, и в обществе в целом. И оба эти качества в действующих лицах А. Вампилова, и само действие пьес, как и подобает по законам высокохудожественной драмы, вытекают из непосредственного склада их души, образа мышления, по

_________

* Вампилов А. Старший сын. С. 87.

** Вампилов А. Прощание в июне. С. 14, 12, 33.

*** Вампилов А. Утиная охота. С. 220.

**** Вампилов А. Прошлым летом в Чулимске. С. 313.

[55]

ведения, которые настолько всем свойственны и привычны, что никем из действующих лиц не фиксируются и, уж тем более, не анализируются преднамеренно.

Последовательное решение этой задачи видно уже в первых пьесах А. Вампилова.

Его молодые герои, в рассуждениях которых больше умничанья, чем ума, теоретических разглагольствований, чем опыта, едва прикасаются к жизни, как сразу попадают в историю, в которой выступают вначале как жертвы, но не виновники. И даже попав в нее, стараются сохранить порядочность.

Бусыгин и Сильва, опоздавшие на электричку, долго просятся на ночлег, не прибегая ни к обману, ни к уловкам. Отказы, подозрения и даже оскорбления в «хулиганстве» были им ответом окружающих. Тогда Бусыгин и вспоминает свои скудные познания в психоанализе, физиологии. Но даже проговорив вслух «у людей толстая кожа, и пробить ее не так-то просто»*, - Бусыгин, тем не менее, ищет сочувствия, доверия, понимания, поэтому, разговаривая с Васенькой, напомнил ему о человеческом братстве. Возникшую в Васеньке настороженность от своего наигранного тона, Бусыгин пытается снять. И уже «другим тоном» попросит разрешения погреться, рассказывая ему все, как есть: «Мы опоздали на электричку. Фамилию твоего отца мы прочитали на почтовом ящике»**. Новая версия окончательно сбивает Васеньку с толку. И опять Бусыгин старается расслабить паренька. Он начинает говорить ему о братстве, сострадании, доверии. Слова эти не пустые для Бусыгина, так искренне думает он сам, в противном случае не осторожничал бы с Васенькой. Но слова эти, в силу того, что их высокий смысл слишком противоречит нервозности состояния и рядовой обстановке, выливаются в открытое нравоучение и морализаторство и не доходят до Васеньки. Компрометирует их высокий смысл и то, что Бусыгин, произнося их, не только наставляет Васеньку, но преследует и свои цели - «он тянет время». Цели эти у Бусыгина, как свидетельствует автор, ничтожные. - «он греется»***. Все портит

________

* Вампилов А. Старший сын. С. 87 ** Там же. С. 92. ***Там же. С. 31.

[56]

Сильва. Это он, связав теоретические рассуждения Бусыгина о человеческой толстокожести и непробиваемости с его высокими словами о братстве, извратит их прямое значение, вслух объявит Васеньке уже превратное их толкование, а вместе с ним свою версию о Бусыгине как его старшем брате, толкнув тем самым приятеля на большой компромисс.

Похожая ситуация и в «Прощании в июне» у Колесова, По-мальчишески он хвастанул перед сверстниками, что приведет «самую лучшую девушку в городе» на студенческую свадьбу. Выбрав для этого случая артистку Голошубову, он «постучался к ней в номер, пригласил на свадьбу, и она согласилась»*. В номере он даже защитил ее от «оскорблений» и ругани «ворвавшегося» туда музыканта Шафранского.

Но надо ли объяснять разницу между студентом и взрослым опытным человеком, каким оказался Шафранский, который вел себя как опытный интриган, извратив перед милиционером все случившееся в свою пользу.

Пойманные на недоразумениях, оба героя искренне возму-щены и пытаются оправдаться. «Болван, как эта чушь взбрела тебе в голову. Черт возьми! Надо же мне связаться с таким идиотом!** - негодует студент Бусыгин на Сильву. Просит прощения у ректора, пытается объяснить свою правоту милиционеру Колесов, что некоторое время спустя подтвердит и сама артистка Голошубова: Колесов вел себя «прилично». Но это уже не спасет героев. В результате два вроде неплохих парня, хороших студента (об одном даже известно, что он любимец однокурсников и преподавателей) попадают в неприглядную историю, причем один из них становится пятнадцати суточником, да еще выгнанным из университета.

Маленький, но животрепещущий кусочек из повседневной жизни тогдашней молодежи, в правде которого не отказывали пьесам А. Вампилова и критики: «остроумный театр Вампилова несет с собой свежий привкус подлинности, неотразимой жизненности»***, - соглашается К. Рудницкий. Но эта жизненность и правда воспринимались и призна-

_______

* Вампилов А. Прощание в июне. С. 26.

** Вампилов А. Старший сын. С. 93-94

*** Рудницкий К. По ту сторону вымысла. С. 75.

[57]

вались теоретиками только на уровне общего впечатления от вампиловских пьес. Их реализация виделась исследователям лишь в недоразумениях, происходящих с Бусыгиным и Колесовым, которые считали то «замыслом», то «вымыслом», то «игрой маловероятных ситуаций», то, наконец, «парадоксом»*, откровенно навязанным автором, искажая тем самым авторский замысел и трактовку.

Театр тоже, жадный до действительности, до сценичности в изобилии находил их в пьесах А. Вампилова, но поскольку воспроизводил их событийную сторону, сосредоточиваясь на внешней занимательности сюжета, на парадоксальности, опуская из виду глубину и многомерность психологической диалектики характера вампиловской образности, терпел неудачи. Пьесы ставились, но оставались не раскрытыми и не понятыми.

Пресса констатировала: «Вампилов с удивительным упорством не дается не только интерпретаторам от критики, но и от театра»**.

А между тем, А. Вампилов хорошо знал, о чем писал. Не понаслышке была знакома ему молодежь своего времени. Ему и самому были не чужды ее причуды и выкрутасы, в чем он не раз признавался и печатно. «Послушайте нас, когда мы вспоминаем наш Кутулик, послушайте наши разговоры. Какое удовольствие, например, доставит истинному кутуликчанину воспоминание о том, как однажды с друзьями-приятелями он усыпил два десятка кур, разложив их рядком через весь двор, а потом, постучавшись к хозяину, прятался в полыни. Лунной ночью, поднятый с постели, изумленный хозяин наблюдал, как его куры одна за другой воскресают из мертвых»***.

Драматург не избегал парадоксов в своем творчестве, но он понимал их жизненную природу и обусловленность.

«Парадоксы не падают с неба. Их надо видеть на земле. И для этого у него был талант»****, - писал драматург о

__________

* Рудницкий К. По ту сторону вымысла. С. 34, 74.

** Чеботаревская Т. Такой разный Александр Вампилов. // Лит. газета. 1974. 22 мая. С. 8.

*** Вампилов А. Прогулки по Кутулику. **** Вампилов. А. О'Генри.

[58]

своем обожаемом О'Генри, но эти слова по праву следует отнести и к творчеству самого А. Вампилова.

Но что же герои? Попав в «историю», стараются быть порядочными. Колесов послушно исполняет обязанности пятнадцатисуточника, неоднократно просит прощения у ректора. Бусыгин лихорадочно ищет предлог и возможность поскорее покончить со всем этим недоразумением и уйти из сарафановского дома. Его уже с первого момента мучает совесть за свой невольный обман. «Вставай, не разговаривай. Пошевеливайся! ... » - торопит он Сильву, после того, как их покинул Сарафанов и они остались одни. «Ты дрыхнул, а мы всю ночь играли друг у друга на нервах»*, - в сердцах упрекает он приятеля.

Кажется, никаких особых претензий герои при первом знакомстве не заслуживают. Ребята как ребята; не идеальные, но и не плохие. Правда их не назовешь покладистыми, послушными, пай-мальчиками. Они, особенно Колесов, достаточно раскованные, языкастые, с развитым чувством собственного достоинства: «Я пришел к вам с просьбой, но унижаться перед вами я не намерен. И если вы меня не понимаете, то это вовсе не значит, что вы можете на меня кричать»**, - сдерзит Колесов Репникову.

Но автор оказался строже. Ему было достаточно колебаний, двусмысленных разговоров и поведения, чтобы приглядеться к своему герою попристальнее, проверить, насколько надежна его положительность. И действие, начавшееся шуткой, недоразумением, обретает серьезность и напряженность. Ситуация обостряется, усложняется и все больше раздваивается, фокусируясь то на психологическом, внутреннем состоянии героя, то на его внешних отношениях с окружающими. Силы явно неравны. На компромисс Колесова толкает сам ректор. Бусыгин, который только что внушал Васеньке, что «человек человеку брат»***, теперь обманул «святого человека» Сарафанова, который поверил каждому его слову и продолжает длить обман, потому что сил во всем сознаться

_____

* Вампилов А. Старший сын. С. 108.

** Вампилов А. Прощание в июне. С. 40.

*** Вампилов А. Старший сын. С. 92, 108.

[59]

и все честно рассказать Сарафанову у него нет. Он мучается от своего невольного обмана, предпочитает уйти из его дома, но молча, оставив растревоженной душу Сарафанова.

Так в пьесе А. Вампилова определится сеть разветвленных конфликтов. Внешнего: героя с окружающими, внутреннего - с самим собой, каждый из которых, в свою очередь, будет иметь свои подконфликты.

Более того, решающее значение в творчестве А. Вампилова приобретут человеческие взаимоотношения. Именно человеческим взаимоотношениям, в которых полнее всего раскрываются и познаются люди и человек, А. Вампилов уделил особое внимание. Отныне все поступки, действия, движения души всех его героев и персонажей в творчестве автора «Утиной охоты», в том числе и в его пьесах, будут измеряться не обстоятельствами, но взаимоотношениями. Они станут тем новым фундаментом, из которого начнет вырастать такой загадочный вампиловский театр. Они пришли на смену привычному, узаконенному со времен классической как отечественной, так и зарубежной литературы своду правил и с успехом заменили их.

Взаимоотношениями начинаются пьесы А. Вампилова, ими движутся, ими заканчиваются.

Чтобы раскрыть себя, вампиловскому герою не требовалось уезжать из дома, варить сталь, сдавать экзамены в престижные вузы, как это делали герои В. Розова.

Он не пытался выбиваться в командиры всенародных строек, не утверждал себя в великих научных открытиях, как пришлось героям А. Арбузова. Не боролся в творческих конкурсах за свои нереализованные скрытые таланты, как герои А. Володина.

Вампиловскому герою было куда важнее выяснить свои отношения с окружающими, с близкими и не совсем близкими людьми. Поэтому он не вырывался за пределы комнатного интерьера, обжитых общественных мест.

Ставка на взаимоотношения позволила А. Вампилову рас-смотреть человека под иным углом зрения, нежели как прежде смотрели на него драматурги романтического направления. Подойти к герою с иной стороны и с иными мерками.

[60]

Не то, как герой преодолевает трудности суровой сибирской тайги, неудачи в личной жизни, как ведет и утверждает себя в экстремальных ситуациях, что прежде всего вменялось центральным персонажам А. Арбузова, В. Розова, А. Володина, М. Рошина и др. Вампиловским важнее стало, с чем и как он идет к людям, что, прежде всего, он может отдать другим. Способностью к самоотдаче измерялись все действующие лица вампиловских пьес, но особенно суровые и строгие экзамены держали на нее центральные герои.

Новый подход, построенный не на столкновении героя с обстоятельствами, а на его взаимоотношениях с окружающими, потребовал зоркости к психологическому состоянию, не только к поступкам, но и к мотивам поступков, не только к действиям, но и к переживаниям как героев, так и всех прочих персонажей. Сравнял по значимости и крупный план, и детали, и даже мелочи.

Итак, Репников не верит в искренность извинений Колесова, Почему? Чем руководствуется, когда толкает своего студента на подлый и низкий компромисс, унижая его, но и раскрывал, прежде всего, свою собственную низость. Ведь он полный хозяин положения, да еще призванный по долгу службы воспитывать в своем студенте человека высоких моральных качеств. И судя по тому, как развито у Колесова чувство собственного достоинства, воспитание это в университете поставлено неплохо. Значит знает Репников, как воспитывать и что воспитывать в своих студентах. Но знает как официальное лицо, как исполнитель заданных правил игры, которые, если не выполнять, не позволят занимать соответствующее общественное положение, но не как личность, не как человек, не как частное лицо. Но разве официальные требования, если ими руководствоваться на должностном уровне и в частной жизни, унижали личность Репникова, делали ее хуже, если бы он с Колесовым был бы понимающим, отзывчивым, вежливым, чутким? Ведь ему ничто, кроме его собственной внутренней сути, не мешает поступить с Колесовым именно так, а не наоборот. Но он живет в своей личной жизни по принципу: «Кто однажды оступился, тот всю жизнь при-

[61]

храмывает»*, который считает единственно правильным. И когда сталкивается с Колесовым один на один, требует от него именно такого соглашательства. В чем тайна этого двойного дна в человеке? Где совпадение уровней домашнего, бытового, личностного и его официального поведения? И почему они расходятся в столь диаметрально противоположных направлениях, когда к этому нет никаких особенных причин, когда человек предоставлен только самому себе? Вот к постижению какой сути в людях стремился А. Вамиилов. Вот что было главным в его художественных интересах.

Оба героя вынужденно встают на путь компромисса. Но почему идут по линии наименьшего сопротивления? Главным образом для того, чтобы «выиграть время»**, - объясняет Колесов. Но так ли это?

Едва герой принимает решение, конфликт целиком сосредоточивается на психологическом состоянии. Приоритет получает внутренний конфликт. Состояние героя неоднозначно. Примет ли герой «серебряную табакерку», -символ старшего сына? Возьмет ли тем самым на себя его обязанности? Или, подобно Сильве, станет «рвать когти», пока не поздно, уподобится тем, у кого «толстая кожа»***, мало-помалу превращаясь в Репникова?

Колесов утверждает - он «не изменился»****Бусыгин обещает Сарафанову «попробовать повлиять на его детей»*****. Но конкретною решения нет ни у того, ни у другого.

При первой возможности Бусыгин «направляется к дверям»******. Принимает предложение Репникова не видеться с любимой девушкой, дочерью ректора, в обмен на благополучное окончание университета, а потом на учебу в аспирантуре Колесов.

_______

* Вампилов А.. Прощание в июне. С. 69.

** Там же. С. 71

*** Вампилов А. Старший сын. С. 87, 110.

**** Вампилов А. Прощание в июне. С 69.

***** Вампилов А. Старший сын С. 108.

****** Вампилов А. Старший сын. С. 108.

[62]

Первое время его поддерживает сознание того, что он идет на компромисс во имя «мечты, не только ему одному нужной»*. Плата героев за душевную неопытность, за молодое незнание жизни оказалось - дорогой. Они получили урок от людей старше себя, опытных, наверняка знающих горечь душевных потерь. И не вина, а беда молодых, что прежде чем осуществить мечту, приходится проходить не такой уж новый, но нужный ли путь?! Однако, и они сами этим компромиссам особенно не сопротивляются. Значит, ржавчина сидит в их душе, если так быстро на них соглашаются. А между тем, компромиссы подтачивают душу, непосредственное восприятие жизни.

Дух молодости, задора не исчезает из пьес, но заметно тускнеет. Теперь он, главным образом, присущ второстепенным персонажам: сокурсникам Колесова, «в том же составе благополучно продолжающим свадьбу»**, Васеньке, который мечется в любовном порыве.

Перемещение ведущих чувств героя в новую второстепенную плоскость, смена одних другими, обусловленная настроением самого героя, логикой его поступков, развитием действия, благодаря которой осязаемой становится не только динамика действия, но и внутреннее развитие характера, особая заслуга драматурга.

Растет недовольство Колесова собой. Внутреннее угнетение его заметно и окружающим. «Что с ним делается, я не понимаю, все у него уладилось, все устроилось, все хорошо. А он недоволен»***.

Кажется все, в чем нуждались Бусыгин и Сильва холодной весенней ночью, они получили в доме Сарафанова. Вполне удачно, безнаказанно разыграли свою версию. Можно было бы и уходить. Впрочем, так они и пытаются сделать. Но уйти у Бусыгина не хватает совести.

В отличие от героев современного романтического на-правления, вампиловские герои обнаруживали силу своих чувств не в крупных многозначительных поступках, как, например, герои А. Володина, обрекая себя на двадцатилетнее

__________

** Вампилов А. Прощание в июне. С. 71.

***Там же. С. 72.

**** Там же. С. 63.

[63]

ожидание своих возлюбленных, или герои Арбузова, во имя своего чувства жертвующие всеми прочими интересами.

Вампиловский герой будничнее, прозаичнее, привычнее, но и глубже, и человечнее, а потому жизненно убедительнее. Его поступки исходят из сочувствия, сопереживания, действенной помощи, из поступка, направленного из глубины его души, и направлены не на себя, а на других.

Новое содержание своих пьес, наполненное старыми извечными истинами, А. Вампилов раскрывал испытанными классическими методами драматического искусства, возвращая литературе для театра живое дыхание подлинности.

Ими драматург руководствовался не только при раскрытии содержания пьесы, но каждого ее структурного элемента. Так, для развития характера мастерски использовался закон конфликта. Благодаря умелому его использованию вампиловские герои раскрывались не только под действием внешних столкновений, как это наблюдалось в пьесах старших драматургов, но и за счет внутренних переживаний. Поэтому энергия, движущая сила в вампиловских пьесах исходила не из столкновения обстоятельств и героя, как было в творчестве романтиков, но из воли героев и всех прочих действующих лиц. Воля героев и персонажей создавала, двигала и развивала события в вампиловских пьесах. Таким об-разом, ведущим механизмом его движения в пьесах стал образ мыслей, чувств, убеждений действующих лиц. От них зависело развитие действия и исход его. Это позволило драматургу решить три сложные задачи: во-первых, воссоздать объемный целостный образ человека во всей совокупности его положительных и отрицательных качеств, внутреннего и внешнего поведения, во-вторых, дать простор самостийному развитию каждого из героев и персонажей и, следовательно, решить третью задачу - сделать его настоящим хозяином положения в своих пьесах.

Постепенно, внутренний конфликт становится ведущим. Таким образом, А. Вампилов впервые в драматургии все расставит по своим местам, как в самой жизни, и покажет, что человек в силу своей сути и своего характера строит свою жизнь и складывает обстоятельства, а не наоборот, как это

[64]

было в довампиловской драме. Каков человек, такой будет и его жизнь, как в большом, так и в малом. Так, благодаря умелому обращению с одним только драматургическим инструментом - конфликтом А. Вампилову удается достичь жизненной достоверности в своих пьесах. Но Вампилов не ограничился этим. Он усложняет главный конфликт - психологический, призванный раскрыть суть самого человека, а сюжетный - его столкновение со средой обитания - нагружает множеством разветвлений.

Критики проницательно отметили многомерность вам-пиловского художественного познания действительности, достигнутую благодаря двойному конфликту, но упустили из вида разветвленность психологического, его ситуационную сложность, оставив, тем самым, многие существенные характеристики вампиловского творчества непроясненными, адресуя подчас автору незаслуженные упреки.

Если «Прощание в июне», где еще несколько сохранялось привычное противопоставление положительного и отрица-тельного, была принята чиновниками от культуры относительно благосклонно, то следующая полнометражная пьеса «Старший сын», в которой назидательность напрочь исчезла, уступив место диалектике характеров, вызвала массу недоумений, противоречивых оценок и даже открытых нареканий.

«Историю «Старшего сына» даже вспоминать неловко. Сколько мучили ее автора, ни в чем не повинного», - вспоминает Г. Никитин, который присутствовал на обсуждении пьесы в Управлении театров МК СССР*.

Причины непонимания драматургии А. Вампилова крылись и в вульгарном социологизме бюрократии, и в традиционно устроенных наших мозгах. И что греха таить, во всеобщей художественной безграмотности. В этой связи стоит привести высказывание одного из крупнейших режиссеров современности Г. А. Товстоногова. Его слова написаны не конкретно по поводу «Старшего сына», но они, по существу, отражают ситуацию, сложившуюся вокруг этой и всех других пьес А. Вампилова. «У нас как-то теоретические законы

_________

* Никитин Г. Опыт Вампилова. С. 184-192.

[65]

типизации явлений действительности в драматургии не доведены, как азбучные правила, до всех, кто занимается нашим делом. Многие, слишком многие не понимают, что сама природа и технология этого рода искусства предполагает обнажение конфликта, его очищение от всего случайного, а это, естественно, ведет к еще большей остроте. Что «смягченный», «смикшированный» конфликт, тщательно обставляемый объяснениями, справками, сносками, постепенно, даже незаметно, порой, для самого автора перестает быть конфликтом. Право, есть о чем задуматься»*. Присмотрись, прислушайся к тому, что показывает, какой тип человека, образ жизни воспроизводит искусство, о чем сигналит и предупреждает, люди могли бы избежать многих ошибок и в управлении государством, обществом и в своей частной жизни. Но люди в основном живут по устоявшейся привычке: знать, чувствовать, сознавать, понимать одно, а делать другое. Их мало чему учит даже собственный опыт. И люди всякий раз заново проходят все круги несчастий и недоразумений, повторяют свои прежние ошибки, охотно обвиняя в своих бедах, что угодно и кого угодно, только не самих себя.

Не минуют этих обвинений и писатели, чьи книги тревожат мелкое тщеславие и самолюбие человека, правдиво сказавшие, что никакие ни власть, ни чиновник, ни бюрократ не виноваты в его бедах и несчастьях, ибо и власть, и чиновник, и бюрократ - это не лиса, не заяц, не коза, но он сам, царь природы - человек. И от того, какой он есть, такой будет и власть, и общественная, и частная жизнь, и весь их дух, строй, лад. А коль скоро у Вампилова были именно такие пьесы, то и он вкусил «всю прелесть» несправедливых нападок. Будто не сами люди и объективная действительность дали материал драматургу. Впрочем, упреки возникали порой и по невниманию исследователей к поэтике драматургии А. Вампилова, что создавало противоречие в их собственных трактовках образов.

Вот лишь один пример. «Для молодого героя характерно отсутствие морального стержня. Колесов («Прощание в

________

* Товстоногов Г. Заметки для себя. // Театр. 1970. № 4. С. 11.

[66]

июне») и Бусыгин («Старший сын») в принципе не уравновешивают друг друга с точки зрения отношения к жизни. Судьба сводит одного (Колесова - М. М.) с людьми непорядочными, другого (Бусыгина - М. М.) - с людьми исключительной искренности. И Колесов совершает предательство, Бусыгин обретает духовное родство с хорошими добрыми людьми. И то, и другое для них - случайность. В характере героев нет гарантии надежности»*, - утверждает Л. Иванова в главе своего научного исследования, посвященной главным героям. Однако здесь же, в исследовании, но уже в разделе, посвященном среде, второстепенным лицам пьесы, исследователь не столь доброжелательна к сарафановской семье: «семья Сарафано-ва, - пишет Л. Иванова, - проходит искушение поступиться идеалами ради внешнего благополучия. Сарафановы примериваются к обывательским суждениям о счастье. Жизнь их от этого становится неестественной: они говорят не то, что думают, поступают вразрез со своими желаниями»**.

Не будь у Сарафанова глубокого нравственного стержня, как под влиянием такой семьи за столь короткое время мог до такой степени положительности измениться характер Бусыгина, что он берет на себя многие их проблемы? И кто же такие Сарафановы: «люди исключительной искренности» или «обыватели»? Где истина в рассуждениях теоретика? -напрашиваются естественные вопросы.

Причина подобной раздвоенности во взглядах теоретиков на творчество Вампилова кроется, помимо уже названных, на наш взгляд, еще и в отсутствии четкого их представления о природе авторского идеала в драматургии А. Вампилова и механизме его действия как в той или иной пьесе, так и в структуре всего творчества.

А между тем, главный вопрос своей драматургии А. Вампилов поставил уже в первой «полнометражной» пьесе «Прощание в июне». Но в его творчестве этот главный вопрос не навязывается, не демонстрируется открыто, ибо его герои, в отличие от прежних, не обсуждают его в жарких дискус-

_____

* Иванова Л. Л. Драматургия А. В. Вампилова (черты творческой индивидуальности художника). С. 66.

** Там же. С. 67 -159.

[67]

сиях, не декларируют в длинных и чувственных монологах. Они проверяются на него. И, очевидно, поэтому не герой, а второстепенные персонажи впервые о нем заговаривают.

«Вместо того чтобы задавать такие глупые вопросы, подумал бы, как ей помочь»*, - это не только один из доверительных разговоров четы Репниковых, но контекст сущности всего вампиловского творчества.

Но автор не верит никаким, пусть даже самым высоким словам героев, он требует, чтобы свои мысли, чувства, убеждения они доказывали поступками, делом. И не только большими, значительными, но и пустяковыми, маленькими. Поэтому внимателен даже к тому, как Бусыгин сочувствует Васеньке.

«Сарафанов (весело). Ага, Сарафанов-младший. Состояние плачевное.

Бусыгин. Первое похмелье.

Васенька. Вы уверены, что первое? (Садится на диван, сидит опустив голову.)

Сарафанов. Выпей воды.

Сильва. Молока.

Бусыгин. Горячего чая»**.

И в этом незначительном совете автор подметит, что Бусыгин действительно способен позаботиться о членах сарафановской семьи как старший брат, а заодно и обнаружит его тонкий душевный строй, его умение понять человека, сострадать ему, которые по ходу пьесы не раз и не два проявит Бусыгин, и которые не позволят уйти ему из сарафановского дома.

«Если ты когда-нибудь постучишься в эту дверь, это плохо для тебя кончится», - предупреждает он Сильву, пытаясь оградить от лишней неприятности ранимую душу Васеньки. В критическую минуту искренне поддерживает и самого Сарафанова: «Папа, о чем ты грустишь? Людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют. Где еще быть музыканту, если не на танцах и не на похоронах? По-моему, ты на правильном пути»***.

Впрочем, Бусыгин способен не только морально на словах поддерживать другого, он реально заступается за

____

* Вампилов А. Прощание в июне. С. 64.

** Вампилов А. Старший сын. С. 111.

*** Вампилов А. Старший сын. С. 140.

[68]

Сарафанова, проявляя при этом деликатность и тонкое понимание.

«Сарафанов. Да, я должен признаться... Михаил прав. Я играю на похоронах. На похоронах и на танцах.

Кудимов. Нет, вы не подумайте, что я вспомнил об этом потому, что мне не нравится ваша профессия. Где вы работаете - для меня не имеет значения.

Бусыгин. «Для тебя», - ненавязчиво, но весомо и твердо ставит он курсанта на место.

Герои не выдерживают раздвоенности. Под воздействием доверчивого отношения сарафановской семьи и искренней таниной привязанности герои вершат суд над собой. Бусыгин сначала откровенно называет себя «идиотом», а потом, наконец, и вовсе разоблачается. «Я тебе не брат»*, - признается он откровенно Нине. И Колесов поймет, что его мечта, добытая ценой человеческого счастья, не принесет никому, в том числе и ему, удовлетворения и радости. Он решительно пресечет все отношения с Репниковым и строго осудит себя - на глазах у всех выпускников-сокурсников он «рвет диплом»**.

Пройдя через компромисс с окружающими, с самими собой, поварившись в соку собственной совести, герои осознают: жить нормой Репникова, Золотуева, Сильвы они не могут. В них побеждает порядочность, доброжелательность, честность. И эти качества делают их счастливыми, уверенными в себе не в «прекрасном будущем», как в пьесах Чехова, а в быту каждого дня, каждого человека. Но почему, будучи совестливыми, молодыми, крепкими пошли на уступки нахрапистому злу Репникова и беспардонности Сильвы? Почему поддались им и шли у них на поводу? Что помешало героям, осознавшим глубоко в душе свою изначальную правоту, длить компромисс и с окружающими, и в самих себе? А раз однажды они пошли на компромисс, на уступки злу, надежен ли их самосуд, насколько глубоко раскаяние? Пройдя через испытания, герои не отказались от своих первоначальных планов, вновь настойчиво возвратились к тому, что задумы-

____

* Вампилов А. Старший сын. С. 145.

** Вампилов А. Прощание в июне. С. 73.

[69]

вали, к тем, кого оценили и полюбили, и это свидетельствовало о их духовной силе характера.

Бусыгин вновь «опоздал», только теперь намеренно, на электричку»* и остался уже добровольно в семье Сарафанова, Колесов продолжает настойчиво ухаживать за Таней**. Но сумеют ли герои оправдать авторское доверие и удержаться на той высоте, которую с такими усилиями взяли? Драматург не дал ответа на этот вопрос и дать не мог, ибо жизнь продолжалась.

Такое неоднозначное поведение героя, сложность его жизненно правдивого характера подсказывают автору и художественную палитру. Все контуры, обозначенные в начале пьесы, прописаны четко, ясно, недвусмысленно. Но нигде резкого мазка. Во всем - выдержанная пастель. Штрих. Деталь. Черточка. Как важны они в вампиловском строении и прочтении образа. Без них очень легко диалектически сложного вампиловского героя, воссозданного драматургом с объективнейшей точностью, принять либо за положительного, либо за совершенно отрицательного, о чем свидетельствуют многие работы, посвященные творчеству автора «Утиной охоты» и, в частности, М. Г. Меркуловой.

Порванные отношения с ректором и диплом, исследователь рассматривает «лишь как вспышку встревоженного самолюбия Колесова». Подтверждение своим выводам М. Меркулова, например, видит в том, что в пьесах «Прощание в июне» и «Дом окнами в поле» герои принимают решения, якобы, только на «сегодня». «Сегодня, - пишет исследователь, - никуда не едет Третьяков, «сегодня» решает ехать с Таней Колесов»***, и ссылается при этом лишь на вторую редакцию пьесы. Безусловно, нельзя быть вдумчивым и серьезным исследователем, не проработав каких-либо авторских версий создания образа, особенно, если их уровень таков, что они, как, в частности, вампиловские, представляют

______

* Вампилов А. Старший сын. С. 152.

** Вампилов А. Прощание в июне. С 74.

*** Меркулова М. Г. Драматургия А. В. Вампилова в историко-литературном контексте // Автореферат дисс. на соиск. ученой степени канд. филологич. наук. М.: 1995. С. 14-15.

[70]

тип своего современника, закономерности жизни и развития общества своего времени.

Но делать выводы и заключения лишь по рабочему варианту пьес, не учитывая окончательной редакции, нам представляется по меньшей мере нетактичным по отношению к самому автору.

Срастная гражданственность вампиловской драматургии произрастала из неразрывно слитого его личностного и ху-дожественного идеала, корнями уходящего в человека. Он - даже самый неказистый - главная забота, тревога, но и самый большой авторитет для автора «Утиной охоты». Эти черты пронизали все его творчество от записных книжек, газетных заметок до «Чулимска».

С еще большим вниманием относился А. Вампилов к человеку в драматургии, где образ только тогда оживает, когда действующее лицо выражает себя самостийно, в соответствии с логикой развития своего естественного, жизнью обусловленного характера, в полном объеме его свойств и качеств, мыслей и чувств. А. Вампилов следовал этому классическому закону высокой настоящей литературы неукоснительно.

«Когда он принес в театр пьесу «Прошлым летом в Чу-лимске», Г. А Товстоногову показалось, что во второй половине пьесы у героини проскальзывают интонации сентиментальные... Саша выслушал это замечание - и обещал подумать... Через две недели он прислал в театр новый вариант, где было вычеркнуто всего две реплики. Товстоногова этот вариант полностью устроил. Саша продолжал думать, уточнять сложнейшие внутренние ходы пьесы, искал наиболее выразительные слова»*, - вспоминает завлит Ленинградского БДТ Д. Шварц.

Мыслимо ли что-либо подправлять, изменять, додумывать, переиначивать в этом чутком, внимательном театре автора «Утиной охоты», не поступившись мнением самого автора, не разрушая его заповеди бережного обращения с человеком, с характером образа, на котором лежит колоссальная художественная и жизненная нагрузка, в том числе

_____

* Шварц. Д. О Вампилове. С. 411.

[71]

содержательное выражение авторского идеала пафоса, который, кстати, сам А. Вампилов так боялся исказить или, тем более, не прописать. Не каприз, не личные амбиции руководили А. Вампиловым, когда он бережно охранял тексты от чрезмерного вмешательства. Это говорила в нем писательская ответственность, глубокое уважение к читателю, к зрителю и к искусству, способному своими методами передать и на века сохранить все цвета, запахи, краски, весь трепет нашей действительности. Для нас же, современников драматурга, воссоздание в авторской целостности его произведений ценно тем, что позволяет с позиций высокой художественности увидеть себя такими, какие мы есть.

В окончательной редакции «Прощания в июне» слов, приведенных М. Г. Меркуловой по отношению к Колесову, нет вообще. А поведение Колесова, который вновь хочет «пригласить» Таню, выписано драматургом отчетливо и ясно: его поведение настойчиво и твердо.

«Колесов. Жаль... Я хотел пригласить вас.

Таня (перебивает). Пригласите кого-нибудь другого.

К о л е с о в. Не могу, приглашаю именно вас.

Таня. Меня вы один раз уже приглашали. Не помните?

К о л е с о в. Помню... У меня приличная память.

Молчание.

Не пойдете?»

Далее следует ответ Тани, авторская ремарка, которые мы приведем в следующей главе для понимания ее характера и «Занавес»*.

Не менее убедительна и другая сцена, данная драматургом еще до того, как Колесов рвет диплом. Словно желая убедиться в твердости решений и намерений своего героя, автор ставит его еще перед одним, не менее соблазнительным, компромиссом: появившийся в университетском зале Золотуев предлагает Колесову и «дачу, и машину»**. Но тот уже не обратит на это никакого внимания.

Ныне, по истечении сорока с лишним лет после смерти драматурга, живя уже не в той стране, в которой родился,

_________

* Вампилов А. Прощание в июне. С. 74. ** Там же. С. 72.

[72]

вырос и сформировался как великий гуманист и художник А. Вампилов, но в государстве, которое уничтожило свои прежние высочайшие гуманистические идеи и принципы, до неузнаваемости перекроило свои границы, соблазнительно из-мерить творчество автора «Утиной охоты» «новыми» мерками. В наше время, когда в стране развалено все народное хозяйства, наука, культура, лучшее в мире образование, а миллионы детей вообще не учится. Когда огромная армия неприкаянных, бездомных, беженцев, нищих. Когда никто не защищен даже от малолетнего преступника. Когда миллионы вчерашних русских советских людей в одночасье превратились в невольных эмигрантов, совершенно не нужных своей стране. Когда идет открытое беспардонное обворовывание и дешевая распродажа за рубеж всех государственных ценностей и ресурсов. Когда смертность в несколько раз превысила рождаемость. Когда в ранг государственной политики возведены откровенные ложь, оболванивание, охаивание всех национальных святынь.

Когда правят бал воры в законе. Но закон не защищает даже их. Одним словом, когда «разыгрывается небывалая по своим масштабам и характеру величайшая трагедия по уничтожению великой нации и великой страны»*, не знающей аналогов в мировой цивилизации. И все это осуществляется руками не иностранных захватчиков и агрессоров, но правительством собственной страны самым позорным способом - при молчаливом попустительстве всего народа и армии, присягавшей на верность не Ленину, не Сталину, но советскому народу и советскому государству, исполняющей преступные приказы «демократов», по-детски оправдывая свои действия тем, будто воинские приказы солдатами не обсуждаются, - в этой новой исторической обстановке, анализируя творчество А. Вампилова, очень легко сбиться на то, чтобы выставить драматурга «ниспровергателем основ»**, другими словами, «антисоветчиком», который якобы показал всю морально-нравственную несостоятельность социалистического образа жизни, ибо воспроизвел в своих произведениях отнюдь не положительного человека.

_____

* Воробьев В. Н. Вторжение доллара. «Вперед». Минск: 1994. № 9-10, сентябрь-октябрь. С. 3.

** Никитин Г. Опыт Вампилова. Москва. С. 191.

[73]

Прав Г. Никитин: «не судите, да не судимы будете», - это не об А. Вампилове. Он был талантливым поэтом, критиком, аналитиком психологии и морали своей современности и своего современника, но, да простят нас Г. Никитин, М. Г. Меркулова, Т. Свербилова, Ф. Фарге и др., с которыми мы позволим не согласиться, «судьей» А. Вампилов не выглядит. Молодость драматурга не мешала быть ему трезвым реалистом, принципиальным художником, непримиримым человеком ко всякого рода бездуховности, пошлости, но во всем этом - ничего от нигилизма, совершенного отрицания, а, тем более, ничего нет от антисоветчика. В основе критики современного ему общества покоилась глубокая, страстная любовь к своей стране, боль за те недостатки, которые в ней процветали, страстное желание искоренить их напрочь, избавиться от них в корне. Эти качества драматурга проистекали из глубокой идейной убежденности, человечности, объективности. Поэтому критика советского человека и общества драматурга А. Вампилова не отрицающая, а созидающая.

И если уж переводить эти качества на юридическую терминологию, то ближе к истине в оценке духовно-творческого облика А. Вампилова, думается, был Г. Николаев, заметивший однажды: «Вампилов не судья, не обвинитель - он адвокат»*. И чтобы понять творчество А. Вампилова, равно как любого другого художника любого вида искусства, необходимо знать исторические условия того времени, в котором жил и творил автор, поскольку художественный образ - это та капелька, которая разом воспроизводит в себе всю совокупность противоречий и данностей изображаемого художником времени. Это доказано всей мировой историей и теорией литературы, искусства, в целом культуры.

Социализм, как единственно родной строй драматурга «действительно дал всем гражданам социальные права», освободил человека «от страха за завтрашний день, от угрозы безработицы, инфляции, угрозы болезней и бедности», которые держат наше общество с конца 80-х годов, ежегодно сокращая народонаселение страны на несколько миллионов чело-

____

* Николаев Г. О Вампилове. С. 359

[74]

век. Освободил настолько, что «советские люди уже даже не представляли, что так может быть». Они настолько привыкли к своему социальному благополучию, «к своим социальным правам», что «перестали их замечать»* и ценить.

Время же конца 50-х - начала 70-х, на которое пришелся творческий период Вампилова, было одним из благополучнейших. Страна достигла высокого уровня развития во многих областях, став супердержавой, с которой считался весь мир. XX партсъезд официально снял с общества излишнюю зашоренность, провозгласил демократизацию общества, которая на деле начала осуществляться, но медленно и недостаточно эффективно.

Главное упущение было допущено в сфере культурного преобразования общества. Преобразования сознательного, целенаправленного, всеобщего, всестороннего на всех направ-лениях и во всех уровнях, о котором, едва страна оправилась от революционных и военных штурмов и приступила к мирному строительству, на всех съездах, заседаниях, во всех выступлениях не уставал говорить, понимая и разъясняя великую силу и значимость влияния культуры на всю жизнь человека от интимной до государственной, ибо сам сформировался под благотворным влиянием ее великих образцов своего века, основатель нового государства В. И. Ленин.

Кончали школы, институты, поднимались по служебной лестнице. И этими служебными ступенями, уровнем профессионализма измеряли и определяли культурный уровень и духовный потенциал личности, ничего общего с ними не имеющий. Не зря человек из простого народа, не кончивший порой ни одного класса, бывает много культурнее и духовнее людей с несколькими образованиями.

По заведенной схеме обеспечивали свободный доступ к источникам всех сфер культуры. Люди могли свободно заниматься в любых кружках художественного, технического творчества, в спортивных секциях, в народных театрах и тем самым, конечно, поднимать уровень своего развития. Но приди в магазин, в больницу, любое другое административное, государ-

_____

* Амосов Н. М. Раздумья о здоровье. 3-е изд., дополн. М.: Физкультура и спорт. 1987. С. 56.

[75]

ственное учреждение, загляни в частную жизнь, столкнешься с дремучей грубостью, беспардонностью в обращении, спесью, высокомерием, домостроем, одним словом, со всем тем, что называется бескультурьем, выдававшим низкий уровень развития и человека, и общества, и тех, кто им управляет. И эта, воспринимаемая нашим обществом как незначительная, неважная, мелкая сторона жизни, особенно в ее повседневном обиходе, компрометировала, разлагала, развращала изнутри сначала душу человека, его сознание и сознательность, а потом, как следствие, строй и само государство.

Проблема заключалась в том, что социализм как историческая формация был еще новым строем. Находился по сравнению с другими в младенческом состоянии и возрасте, которому приходилось отвлекаться еще и на военные интервенции Запада, что естественно отнимало много сил, времени и средств. Он еще только-только складывал свои традиции, обычаи, привычки, которым еще предстояло пропитываться культурой, прежде чем окультуренное подсознание станет генной нормой советского человека и начнет давать свои плодотворные и эффективные результаты. Но вместо того, чтобы эту область жизни в государственной политике сделать приоритетной, все правители, после В. И. Ленина, задвинули ее в самый дальний ящик своего правления, вспоминая о ней лишь как об обязательной составляющей «плана построения социализма в одной стране», да и то в парадных отчетах, официальных призывах и лозунгах, подтверждая, однако, что все это звенья одной цепи.

Молодые писатели-шестидесятники с молоком матери впитали провозглашенные социалистическим строем высокие гуманистические принципы, идеи и были преданы им и своему времени искренне. Входя в жизнь, в том числе и на своем опыте, видели, как порой, часто по пустякам, их деформируют сами люди в своей обычной повседневной жизни, в самых рядовых ситуациях и контактах, куда верховная власть не касалась, да и касаться не должна, где все зависит лишь от воспитанности самого человека, от окультуренности его сознания, чувства, а следовательно, поведения. К этим проблемам, не сглаживая углов, не приукрашивая ни жизни, ни человека, но и не черня их незаслуженно, устремились молодые таланты:

[76]

В. Тендряков, В. Шукшин, В. Распутин, Ч. Айтматов, Н. Рубцов, В. Высоцкий и др.

Среди них был журналист, публицист, писатель и драматург А. Вампилов. К разгадке причин скрытого общественного недуга А. Вампилов шел не через отрицание социалистического образа жизни, как ныне пытаются представить некоторые исследователи, сумев стать учеными благодаря социализму, не через борьбу героя с обстоятельствами, как это делали классики, ибо в силу человечности государственного строя у А. Вампилова отпала такая надобность, и даже не через пресловутую, битву с пережитками прошлого, как это делали его старшие коллеги. Он выбрал путь мудрее и кардинальнее. Пристальный взгляд драматург-философ обратил на самого человека, на его природное естественное состояние, обусловленное уже новым строем, в том виде, в каком он жил в своей повседневной жизни, с ее реальными заботами.

Еще откровеннее, нежели в драматургии, писал об этом А. Вампилов в своих трепетных рассказах: «Если бы швеи шили черные и белые рубахи одними черными нитками или учителя по инерции ставили бы двойки шалопаям и отличникам - не привлекали бы их к ответственности? Отчего же это вам, товарищ Богачук, дозволено со всеми подряд разговаривать таким жутким тоном? Поостерегитесь, товарищ Богачук, инерции. Инерция - свойство машин и повозок. Инерция людям вредна и несвойственна. Ее воспитали в нас когда-то нехорошие люди. Зачеркните в себе остатки инерции.

А лошадь, товарищ Богачук, здесь, конечно, ни при чем. Лошадь заменена.

И человеческие отношения тоже заменены. Вчерашние - сегодняшними, сегодняшние заменяются завтрашними, более совершенными. Вот ведь о чем речь.

Пятьдесят лег назад на углу Арсенальской и Нестеревской был околоточный причал.

- Извозчик! Где стоишь, скотина!

И никто этому не удивлялся, потому что это было принято по лошадиной тогдашней этике.

Похожие разговорчики на углу Дзержинского и Урицкого - немыслимы.

[77]

И если сегодня в человеческих отношениях нет-нет да и проскользнет нечто лошадиное, то завтра, товарищ Бога-чук, вы ничего подобного не увидите, не услышите, и, может быть, не сделаете сами.

Завтра вы, вежливый и доброжелательный, остановите машину и скажете бодро и приветливо:

- Добрый день! Покажите, будьте любезны, ваше удостоверение.

И извинитесь за беспокойство.

И пожелаете счастливого пути.

И улыбнетесь.

И откозыряете.

Можете не улыбаться, если вам это трудно. Но все остальное - обязательно. Этого от вас потребуют наши человеческие отношения»*.

Кроме того, перед молодыми писателями встала и другая, не менее важная задача современности: поднять художественный уровень произведений.

О ней не переставали твердить все: критики, исследователи, театральные деятели, читатели, зрители, руководители от культуры. Особенно остро этот вопрос касался драматургии и театра, где по-прежнему тиражировались идеальные или, в лучшем случае, положительные герои, в которых писатели закладывали свои позитивные программы, либо отрицательные, на которых возлагались негативные проблемы, в чьих ошибках единый морально-нравственный конфликт всегда разрешался торжеством справедливости, добра или моральной победой положительного героя, сообщая драматургии 60-х неестественно приподнятый, оторванный от реального положения дел, романтический взгляд на жизнь, и, что хуже всего, в дидактическом, в нравоучительном менторском тоне.

Общество же требовало от искусства драмы такого героя, каким является человек в реальной жизни, советуя и объясняя, как его лучше сделать в произведении, на сцене. В театрах за драматургов эту работу часто доделывали режиссеры и актеры, используя тексты пьес лишь к качестве исходного матери-

____

* Вампилов А. Лошадь в гараже. С. 98-99.

[78]

ала. Авторы сознавали недостатки своих пьес, не роптали, довольствовались и тем, что они приняты театрам к постановке. В практике театров мало-помалу воцарилось беспардонное обращение с текстом, с авторским словом. Дело дошло до такого вандализма, что наряду с доработкой слабохудожественных современных пьес, режиссеры начали кромсать классиков. Подчас не понимая всей глубины их произведений, не изучая не только времени и эпохи их создания, но собственно и самого произведения и пекли свои постановки, экранизации классики под вульгарной вывеской «по мотивам», уродуя само произведение, вкусы и знания людей. Сия порочная практика еще больше усугубилась в наши дни. Дело дошло до того, что встал вопрос об отмирании театра. Кто не знает громкоголосых, многословных и часто выспренных, на больших газетных площадях дебатов о судьбе театра в середине 60-х годов? Сколько было сказано умных, высоких слов. Сколько выплеснулось ложных и искренних страстей об увядании театра, о его ненужности. А Вампилов? Он своим писательским пером заглянул в деревенский сельский клуб и там понаблюдал простых людей.

Первым подвернулся деревенский мальчонка: в предзакатный час тот сидел на крыльце и занимался пустым пацанячьим делом - наблюдал, сядет ли солнце в аистово гнездо. Мальчишку трезво вразумляли: «Дурак! Солнце далеко. Солнце само по себе, земля сама по себе. Если бы солнце село на землю, то все сгорело бы»*.

А вечером и маленький мечтатель, и его взрослые трезвые наставники оказались завороженными, покоренными таинством действа непрофессионального самодеятельного театра. Да так, что и потухший свет оказался не помехой. Витька торжествовал. Сбылось его желание - под свет карманных фонариков солнце село в аистово гнездо. И только тут Вампилов сказал, как пристыдил, от себя лишь одну фразу: «Любопытно было в этом переполненном бревенчатом театре вспоминать разговоры о том, что театр отживает свой век»**. И в тексте разместил ее так, будто писал не специально ради этой про-

_____

* Вампилов А. Солнце в аистовом гнезде. С. 73.

** Там же. С. 74.

[79]

блемы, а как бы вдруг нежданно пришедшую, вспомнившуюся. Он даже не выделил ее, не написал с красной строки. А прямо там, в общем контексте обстановки, в общем потоке человеческих эмоций, в живой атмосфере покоренных театром людей. И такой души человека и художественного масштаба писателя и драматурга потеряла советская литература!

А. Вампилов не критиковал и муляжи идеального и негативного героев, не выступал с горячими речами по их опровержению. Он первый изгнал их со страниц своих удивительных пьес. И первый в современной социально-психологической драме создал полнокровный образ своего современника и своей современности. И тем самым выполнил в искусстве величайшую задачу. И выполнил так, что его пьесы, его образы не допускают режиссерских подсказок. В противном случае, превращаются в карикатуру и фальшь, ничего общего не имеющие с авторским видением и воспроизведением человека и жизни, и первым из советских драматургов социально-психологического направления встал на путь реализма. Он взял на себя смелость говорить жизни «исцеляющую правду», как совестливый, беспокойный друг и художник. «Даже в самой жесткой своей пьесе - в «Утиной охоте», - по свидетельству Г. Николаева, - Вампилов признавался, что с точки зрения «гипотезы» коллапса, он не довел своего Зилова до кризиса, а лишь проследил подход к нему»*. А. Вампилов старался постигнуть всю глубину причин и следствий проблем противоречий человека и жизни, во всем разобраться предельно правдиво и объективно с позиций идеалов своего века: действительного добра, братства, человечности, которые диктовали драматургу и свои условия в искусстве, и свою художественную манеру письма, позволяя ввести в обиход новые жанры и внутри их создать давно забытую полифонию. Как, скажем, не только возродить, но и усложнить классический анекдот Н. В. Гоголя. Отдав дань уважения классику, А. Вампилов сохранил свою самобытность, остался верным логике своего темперамента, своего восприятия жизни, художественным принципам «быть не судьей, а адвокатом». Отчего жанру анекдота предпослал дополнительное

____

 * Николаев Г. О Вампилове. С. 191.

[80

объяснение - «трагикомическое представление»*. Комедия по своей жанровой природе свидетельствует, что в ней речь пойдет о проблемах по своему характеру не мелких, не никчемных, как иногда считают, но низких. Однако А. Вампилов., вопреки традициям и правилам, в этих пьесах отнесся к своим героям серьезно и строго, и комедийная легкость подернулась драматизмом, усугубилась ответственностью героев, их раскаянием, даже самосудом, вплотную приблизилась к драме.

Анекдот обычно вызывает, если не дружеский смех, то обязательно улыбку. От вампиловских же «Провинциальных анекдотов» очень скоро становится грустно.

Чем только не занимался, «кем только не управлял, чем не заведовал» герой первого анекдота «Истории с метранпажем» Семен Калошин, «И складом, и баней, и загсом, и рестораном. И по профсоюзу бывало, и по сапожному делу, и по снабжению, и по спортивному сектору - в каких только сферах не вращался? С кем только дела не имел? И с туристами, и с инвалидами, и со шпаной, бывало. Одно время был даже директором кинотеатра. Большим начальником, правда, никогда не был, но все же ...»**

Улетало время, менялись места службы, поддерживая человека на плаву внешнего благополучия, всегда кажущегося и шаткого, теша одно из самых мелких и низменных человеческих чувств - тщеславие, а в сущности, жизнь проходила впустую, не давая проснуться даже самолюбию. Их поглотил страх. Чувство не шуточное и глубокое. «Начальства я, Боря, всегда боялся... Ничего на свете не боялся, кроме начальства. Больше скажу: я так его боялся, что когда сделался начальником, я самого себя стал бояться. Сижу, бывало, в своем кабинете и думаю - я это или не я. Думаю - как бы мне самого себя, чего доброго, под суд не отдать. По сути дела, так всю жизнь и прожил в нервном напряжении. Дома бывало еще ничего, а придешь на работу - и начинается. С одним, бывало, одно из себя изображаешь, с прочими - другое, и все думаешь, как бы себя не принизить. И не превысить. Прини-

_______

* Вампилов А. Провинциальные анекдоты. С. 245.

** Вампилов А. История с метранпажем. С. 276.

[81]

зить нельзя, а превысить и того хуже... День и ночь, бывало, об этом думаешь... сейчас только и дышу спокойно... Перед смертью»*, Калошин еще не до конца оказался трусом, иные и в домашней жизни продолжают дрожать, каждый шаг свой просчитывая и просматривая, все раскладывая по своим от-дельным полочкам, боясь, как бы: кто чего не узнал или, не дай Бог, не заподозрил лишнего.

Почему же так никчемно распорядился своей единственной и неповторимой жизнью по доброй воле и собственному желанию Семен Калошин и стоящие за его образом люди, которых в действительности было немало? Скажут: такова была практика советской жизни. Была. Ее еше в 1922 году критиковал сам Ленин, правда он писал несколько об ином уровне человека, но это существа дела не меняет. «У нас сплошь и рядом во главе учреждения ставится коммунист - человек заведомо добросовестный, испытанный в борьбе за коммунизм и по этому случаю он поставлен во главе гостреста. И вот он имеет все неоспоримые достоинства как коммунист, а купец-то его все-таки вздует - и отлично сделает, ибо напрасно самых достойных, великолепнейших коммунистов, в преданности которых ни один человек не усомнится, посадили туда, куда надо ставить расторопного, добросовестно относящегося к делу приказчика, который гораздо лучше справится со своей работой, чем самый преданный коммунист»**.

Но советами и предостережениями, и не только этими, не какого-нибудь дворника, а самого главы первого в мире социалистического государства, всемирно признанного, об-разованнейшего ученого-философа и мудрого политика, пре-небрегли. И через сорок с лишним лет получили столь закономерное положение, столь типичную картину, что она не могла не стать достоянием искусства.

Кто же оказался столь сильным и храбрым, что ослушался наказов вождя?

____

* Вампилов А. История с метранпажем. С. 276.

** Ленин В. И. О международном и внутреннем положении Советской республики // ПСС. Изд. 5-е. м.: Политическая литература. 1982. Т. 45. С. 14.

[82]

Исследователи, например, усмотрели эту силу в «восемнадцатимиллионноголовой бюрократической, управленческой гидре», «оглупленной по самой психологии власти»*.

Во многом с написанным по поводу бюрократов и чиновников соглашаясь с Б. Сушковым и ничуть не в их защиту, но лишь в целях объективного понимания драматургии А. Вампилова и того жизненного процесса, который отражен в его пьесах, зададимся другим вопросом: почему ничуть не лучше Калошина ведут себя представители самых разных социальных слоев от двух командированных забулдыг-экспедитора и шофера Анчутина и Угарова, коридорной Васюты, студента-молодожена Ступака до заслуженного музыканта Базильского из другого вампиловского анекдота «Двадцать минут с ангелом», которые оказались глухими не на ухо - на душу, и не просто не поверили и отмахнулись, но чуть было не отправили в сумасшедший дом «ангела Хомутова», который даже не по личной инициативе, а по их собственной просьбе вызвался им помочь. Ведь ни экспедитора, ни шофера, ни уборщицу Васюту, ни скрипача Базильского не упрекнешь в принадлежности к «классу» бюрократов, такие люди сами, когда сталкиваются, клянут их на чем свет стоит.

Да только ли Калошин, персонажи «Двадцати минут с ангелом» ведут себя неподобающим образом. А чем лучше поведение казалось бы заведомо положительного персонажа того же метранпажа Потапова, когда выясняется, что он может не дослушать репортаж о своем любимом футболе из-за испортившейся проводки в своем номере? Причина гроша ломаного, в сущности, не стоит, а сколько раздражения, досады выплескивает он в первый момент на ни в чем неповинную Викторию.

«Одиннадцать часов вечера. Она прилегла на кровать. В это время раздается нетерпеливый стук в дверь. Виктория вскакивает, надевает туфли, набрасывает на кровать покрывало, поправляет прическу. Стук повторяется, Виктория открывает дверь.

___

* Сушков Б. Александр Вампилов. Серия «Писатели Советской России». М.: Советская Россия». 1989. С. 64.

[83]

Потапов. Здравствуйте! У вас радио работает?

Виктория. Радио?

Потапов (нетерпеливо). Радио!

Виктория. А что такое?

Потапов. Работает или нет?

Виктория включает радиоприемник.

Виктория. Футбол, а я-то думала...

Потапов. Тише!

Виктория. Вы меня напугали...

Потапов (строго). Тихо!

Виктория. Да вы присаживайтесь...

Голос   комментатора. Хусаинов посылает мяч на штрафную площадку, а там...

Виктория. Садитесь...

Потапов (свирепо). Вы можете помолчать?

Голос  комментатора. ...там никого не оказалось... Итак, первая половина игры закончилась безрезультатно.

Голос диктора. Передаем легкую музыку.

Музыка.

Виктория (осторожно). Можно мне что-нибудь сказать?

Потапов. Что?.. (Вдруг очень вежливо.) Извините меня! Я, это самое, сам не знаю как... футбол, сами понимаете...»*

Что же касается этих 18 миллионов бюрократов, то у них еще имеются семьи: жены, дети, внуки, родственники, близкие, друзья, благополучие которых зиждется на их же «дурных деньгах», по выражению Калошина, и на их общественных возможностях. Следовательно, не разделять их взглядов и не поддерживать их поступков они не могут. А значит, и разделяют, и поддерживают. Значит, испорченность и развращенность куда шире и глубже. Что и подтверждают своим поведением герои второго анекдота, совершенно не веря в альтруизм Хомутова.

[84]

Да и Калошин, потому твердит Виктории с Потаповым все об одном и том же, что на своем веку предостаточно встретил людей, которые задерживаются в «незаконное время» в номерах чужих жен. С них и вымогать ничего не надо. Они сами кому угодно любую взятку дадут, лишь бы об их делишках никто не распространялся. Они Калошиных сами выращивают и вынянчивают, вскармливают и вспаивают, и очень рады, что калошины существуют, иначе как бы стали они удовлетворять свои сладкие пороки.

Если далее развивать эту мысль или остановиться на ней, то, действительно, исследователи будут правы - А. Вампилов Н. В. Гоголю кровным братом, да еще близнецом придется. Но «кто что ни говори», а времена все-таки меняются.

Если у Н. В. Гоголя в «Ревизоре» действительно не было ни одного положительного лица, кроме авторского «очищающего смеха сквозь слезы» по той причине, что в царской капиталисти-ческой России можно было оторвать ребенка от груди матери и тут же, на ее глазах, выменять на борзого щенка и остаться безнаказанным только потому, - что владелец щенка имуще-ственно богаче этой несчастной матери, ибо устройством, всей системой государственной жизни, ее законами охранялись и защищались, имели право и возможности на развитие лишь богатые и власть имущие, то в пьесах А. Вампилова, кроме авторского смеха, много и других положительных героев. Их породила уже сама социалистическая система и они не могли не появиться в пьесах драматурга.

Это и «внештатный» образ неподкупного ревизора из «Прощания в июне», и Сарафанов из «Старшего сына», и Виктория из «Истории с метранпажем», и Фаина Ступак, Хомутов из «Двадцати минут с ангелом», и Валентина, Еремеев из «Прошлого лета в Чулимске», и Астафьева из «Дома окнами в поле». Не сказать, что таких людей было очень много или, тем более, большинство, но они были. Им тоже еще было над чем в себе работать и работать. Но и жить по образу и подобию Репникова, паука Золотуева, официанта Димы они тоже не могли. Они переставали уже понимать сам их язык, как, например, Виктория с Потаповым не понимают, чего же хочет от них взяточник Калошин своими вопросами: «Раз-

[85]

ве нельзя было по-хорошему? Он что, не знает как это делается? «Что делается?»* - недоуменно спрашивая, отвечает ему Виктория.

Ай да, Вампилов, «ай да сукин сын, ай да молодец!», Каких три замечательно глубоких, точных, жизненно достоверных предложения-вопроса, передающих еще и правду характеров, вкладывает в уста своих героев. Как замечательно тонко подсмотрел он у жизни и само это явление. И как мастерски: кратко, ненавязчиво, в отличие от всех прежних современных драматургов без какой-либо тени назидательности передает его. Действительно, это - чистый Гоголь. Но уже не Гоголь. Это уже и поглубже, и потоньше самого Гоголя. Это уже А. Вампилов. Ибо всего тремя предложениями-вопросами драматург переключил стрелки жизни из одной эпохи в другую, из одного политического строя в другой, сделал выпукло видимыми проблемы своего времени, представил разные типы людей и индивидуальность каждого из них. Что ж, русская классическая литература может гордиться - она воспитала достойного преемника, в ее полку еще одним истинно художественным писателем и драматургом стало больше. Причем драматургом историческим, передавшим на бытовом уровне общественно-политическую специфику своего времени.

О том, что Виктория искренне не понимает Калошина, а следовательно, действительно живет по другим, нежели он, законам, свидетельствует и сам герой. «Ну тебе еще, скажем, простительно», - смирится с непонимаем Виктории Калошин. И оттого, что он с ней не спорит, не препирается и не развивает тему о методике дачи взятки, говорит о том, что и такой тип порядочных, честных людей не совсем не известен Калошину. Он, правда, считает, что эта честность и порядочность у Виктории «по малолетству»**, так это совершенно в духе его характера. Зато это еще лучше подтверждает: для Калошина факт порядочности - не новость, не казуистика, не гром среди ясного неба, и с этим, хочешь не хочешь, надо считаться и, поэтому лучше отступить, чтобы все не

____

* Вампилов А. История с метранпажем. С. 256.

** Там же.

[86]

потерять, как когда-то все потерял из-за неподкупности ревизора «паук» Золотуев из «Прощания в июне».

Не зря же бил страх Калошина. Контроль и подотчетность, не столь жесткие, чтобы не просочиться злу, существовали. И правду, не только богатому и власть имущему, особенно в те годы, на которые приходится творчество А. Вампилова, доказать и отстоять было возможно. Социализм это позволял. Равно как и без больших сделок с совестью жить тоже. А человек, из которого в том числе состояли и восемнадцать миллионов бюрократов, без этого не мог. Почему? И почему так мало людей типа Сарафанова, Еремеева, Хомутова, Валентины, Фаины Ступак, Виктории? Что они есть, радовало драматурга, потому они присутствовали в каждой вампиловской пьесе. Но то, что они - редкость, практически исключение в жизни, беспокоило, саднило душу.

Потому в его пьесах на первых ролях люди «такие, как мы» и в то же время - чуть хуже, чем мы, а на вторых - «такие, как мы» и чуть «лучше, чем мы»*. Жизнь менялась и вносила правки в характеры людей, в устоявшиеся законы драмы, раздвигала границы жанров, и А. Вампилов по примеру классиков служил этой правде действительности безукоризненно.

В чем причина, что в государстве, общественно-политический строй которого предоставил всем равные права и возможности жить по совести, люди, даже при исполнении служебных обязанностей, по долгу службы, за которую получают деньги, позволяют себе «некомпетентность, хамство, взяточничество» и другие сделки с этой самой совестью. И почему все-таки проигнорировали многие очень дельные советы, наказы, предостережения вождя, что в результате потеряли и этот самый гуманный строй и в целом страну, откинув не на один десяток лет ее развитие и развитие всех богатейших возможностей и потенций, заложенных в каждом человеке, и которые в конечном итоге, демонстрировали вампиловские герои, на которые указывал и Калошину «один грамотный человек»**.

____

* Аристотель. Поэтика. М.: Художественная литература. 1957. 182 с.

** Вампилов А. История с метранпажем. С. 276.

[87]

Эту причину, думается, лучше, точнее других назвал все тот же вампиловский персонаж Калошин (не зря он - создатель гения) - это «невежество»**.

Независимо, «одно у человека образование, два» или нет никакого.

Именно духовно-нравственное состояние всего общества, а не одного какого-либо его социального слоя волновало драматурга А. Вампилова. Потому, очевидно, и оказались автором объединены под одной общей жанровой крышей «трагикомедии» два «Анекдота», написанных в разное время и по разному поводу.

Сам Калошин под напором пережитого в жизни наконец проявит «характер». Жалко только «за три года до пенсии» и пока в его собственной невежественной манере. Но А. Вам-пилов, как подлинный художник, не грешил «против истины страстей и правдоподобия чувствований» своих современников и своей современности. Но служил им преданно и верно. И потому лишь углубляет психологические характеристики персонажей, данных самой жизнью. Остроту сюжета . использует не только в целях создания комического эффекта, но, главным образом, в качестве инструмента, который тонко и точно вскрывает природу жизненных перипетий. Отчего действие, заданное вначале по закону жанра «Анекдота», по ходу его развития существенно изменится. Акценты, расставленные уже в «действующих лицах», сменятся.

Но вначале все идет своим чередом. Назывные фамилии у отрицательных героев. Нейтральные -у положительных. Аналогична окраска портретов. «Потапов - на нем серые брюки, светлая рубашка, галстук, дешевый вельветовый пиджак... Скромного вида человек... Семен Николаевич Калошин - он лыс, кругл, вальяжен. Одет он в хороший темный костюм, который сидит на нем, впрочем, довольно мешковато»**.

Под стать и ремарки. Рядом с фамилиями Калошина, Ан-чугина, Угарова значится «перебирает», «трусит», «на ногах один ботинок», «его гнетет похмелье», «шарит по карманам», «бросается», «таскают друг друга» и т. п.

_____

* Вампилов А. История с метранпажем. С. 276.

** Вампилов А. История с метранпажем. С. 249, 251.

[88]

Чем глубже, искренне понимание и раскаяние героя, тем меньше авторской помощи, а герой уверенно выражает себя сам. С того момента, как Калошин начинает переосмысливать свою жизнь, авторские ремарки-подсказки в его адрес исчезают. Сохраняя анекдотическую остроту детали, А. Вампилов вместе с тем расширяет ее роль. Она выполняет ту функцию, которую в психологической пьесе и в комедии играет первый или второй выбор.

Так неизвестное слово «метранпаж», от которого у Калошина развивается очередной приступ страха, обостряет внешний конфликт героя с окружающими, в результате которого в действие втягиваются новые действующие лица и, вместе с тем, начинается интенсивная работа души и сознания внутри каждого из героев и действующих лиц, которая проясняет не столько для окружающих, сколько для него самого, нечто самое главное, заветное - собственную нравственную сущность.

В номере Калошин остался один. Ему ничто не угрожает. Он может даже спокойно уйти, но внутренний страх, боязнь потерять свое место чиновника - велики. В ход пускаются любые приемы, вплоть до самых низких.

Не веря в человеческую порядочность Потапова и Виктории, Калошин и себе в особую заслугу ставит умение выкрутиться. «...Такую вам, уважаемые, видимость устрою, такое вам покажу представление, что не возгордитесь и не возрадуетесь»*. И устраивает. И глумится. Но ведь не столько над окружающими, сколько, в первую очередь, над собой. При этом даже не замечает, как походя обнажает свою суть:

«Вы знаете, кто я? Я букашка, жучок я, божья коровка. Если сейчас поднимусь - меня ветром унесет»**. Калошин не переоценивает, однако, себя, но точно знает, в чем его сила: «Я букашка, я мошка, но я... я ужалить могу»***. Администратор «паясничает», разыгрывает из себя «идиота», «шута горохового»****, но автор замечает, что он не прочь и уладить все

____

* Вампилов А. История с метранпажем. С. 260, 261.

** Вампилов А. История с метранпажем. С. 266.

*** Там же. С. 269.

**** Там же. С. 256, 259, 273.

[89]

дело по-хорошему. Герой готов «извиниться» перед Потаповым и Викторией. Сначала может показаться, что цена тому желанию - грош. Оно все от того же страха и чинопочитания. Но уже становится ясно, что к категории порядочности Калошин не совсем глух, как глухи к ней, скажем, тот же Кудимов, Сильва или Золотуев.

Постепенно проявляются в Калошине и другие достоинства. Он оказывается способен смирить себя не только перед более высоким чином, но и перед человеком более высокой культуры, уровня воспитания. Эту «слабинку» Калошин обнаружит в себе не единожды. То она нечаянно выскочит в виде упрека сотрудникам гостиницы («темнота, невежество»), то в сожалении по «кинохронике» как по «культурному предприятию». И, наконец, осознается истинная причина, которая прежде лишь называлась, констатировалась героем, но душу не затрагивала: «Как был невежа, так невежей и помираю»*, - не ради красного словца перед окружающими, но, в первую очередь, сам себе признается герой. И это уже нечто непривычное для первоначальных рассуждений и поведения героя, гораздо более значительное в представлениях Калошина возвращает ему человеческий облик, сообщает всему образу другую окраску, заставляет автора внимательнее присмотреться к своему жизненно достоверному герою, повести с ним серьезный диалог о жизни и смерти, о чести и бесчестии, и, несмотря на возраст Калошина, устроить ему, как молодым героям, серьезную проверку.

Сердечный приступ героя переключает жанровый регистр «Анекдота». Напряженность внешнего действия сосредоточивается на внутреннем. Психологический конфликт набирает силу. Критики считают, что «именно смерть» или «ситуация порога» заставляет Калошина «серьезно думать о жизни». Впрочем, они склонны думать, что «жизнь - смерть» вообще есть высшее мерило для драматурга**.

Но авторское изложение ситуации свидетельствует, что предсмертное состояние нисколько не вызывает в герое раскаяния. Напротив, он проявляет еще более наплевательское

_____

* Вампилов А. История с метранпажем. С. 276.

** Стрельцова Е. Ситуация порога в пьесах А. Вампилопа. С. П.5. Гушанская Е. Александр Вампилов. Л.: Советский писатель. 1990. С. 170.

[90]

отношение к окружающим и еще более уверен в своей правоте. «Приехал тоже. Как он приехал, так порядочные люди не приезжают. Так воры приезжают и аферисты. Откройте... Я ему скажу кое-что... на прощанье. Пусть знает»*. Пока герой находится в предсмертном состоянии, он еще долго будет куражиться над окружающими. Знать не угроза смерти перевернула его душу. Катарсис произойдет в нем тогда, когда он узнает, кто такой метранпаж. Это сообщение снимет с него всю спесь и обнаружит истинную суть. Подсознательное «я мошка, я букашка» осознается с полной ясностью, предстанет перед ним во всей сущности. Бравада моментально исчезнет. И тогда в один тугой узел спрессуется комизм ситуации и трагизм внутреннего состояния, так что уже и не поймешь, сочувствовать ему или смеяться над ним. С этого момента автор предоставляет герою полную свободу действия, мыслей и выбора пути. И надо отдать Калошину должное: он ведет себя достойно авторской веры. Он не только не пытается оправдаться, но со всей непосредственностью признается в своем ничтожестве и, без всяких скидок, во всеуслышание вершит над собой нелицеприятный суд, чем выказал не только презрение к своей прежней жизни, но и немалый потенциал духовных сил и нравственную над собой победу. И тем самым еще раз подтвердил: герои А. Вампилова не лишены нравственности, они лишь угнетены многочисленными житейскими компромиссами, притворством, страхом, ложью. Под ними, этими житейскими наслоениями, бьются здоровые жизненные силы, наполненные искренней устремленностью к лучшему. Калошин еще раз с очевидной наглядностью подтвердил: не смерть страшна для вампиловского героя, не физическая жизнь ценна, но полное духовное и нравственное банкротство. Перед ним не могли устоять Колесов и Бусыгин, Зилов и Шаманов, герои второго анекдота, и теперь Калошин. Вот чего действительно боятся вампиловские герои, с чем не позволяют себе смириться, когда заглядывают правде в глаза.

Поэтому и не стреляет в вампиловских пьесах ни одно ружье по человеку, что высшее наказание для его героя всегда нравственное.

_________

* Вампилов А. История с метранпажем. С. 275.

[91]

Каждый раз А. Вампилов проверяет своих взрослых героев этими двумя ценностями, и который раз вампиловский герой демонстрирует почти покорность смерти и страстное, волнующее сопротивление своей безнравственности, свидетельствуя, - для автора «Утиной охоты» вопросы духовности выше самой жизни. Недаром мотив жизни и смерти лишь предпосылка к окончательному выбору героя. Определяет же его лишь нравственно-психологическая законченность героя.

Если в наше время за званием поэта еще сохранилась та высшая похвала писателю, какая была в чести у классиков, то А. Вампилову с полным правом можно адресовать слова: «Он поэт» нравственности. А. Вампилов преданно служил ей, и будучи журналистом. И каких бы вопросов ни касался в своих рабочих зарисовках, фельетонах, очерках, он вольно или невольно, так или иначе, всегда сворачивал к вопросам человеческой нравственности. Восхищался красотой природы или делами рук человеческих, но все вернется к ней, все напомнит, призовет, предупредит быть серьезным, нетерпимым к нарушителям морали и нравственности, не потакать им, строже спрашивать с себя. «С нарушителями мы должны быть непримиримы. Это верно. С преступниками мы должны быть безжалостными. И это верно, но, побеседовав с преступником и будучи в расстроенных чувствах, в том же тоне говорить с незнакомым человеком, не предложить ему стул, не выслушать его, без основания в чем-то заподозрить - не мелкое ли это хулиганство?»* - спрашивал, утверждая, журналист А. Вампилов.

И драматург абсолютно прав. Лишь на первый взгляд «мелкое хулиганство» пустяк. На поверку оно оборачивается острейшей социально-нравственной проблемой всего общества, ибо именно оно, начиная с малого до большого, подтачивает и разрушает всю человеческую жизнь.

Если его допускает чиновник властных государственных структур, то его хамство, невежество, грубость, некомпетентность компрометирует власть, строй, государство, сводит на нет, а то и уничтожает напрочь усилия тысяч, милли-

____

* Вампилов А. Лошадь в гараже. С. 98.

[92]

онов умных, а то и гениальных людей, стоивших им жизни. Если так ведет себя человек в частной жизни с родными, близкими, друзьями, рано или поздно потеряет их доброе к себе отношение и привязанность, и возможно безвозратно.

Если низкий уровень культуры - качество всего общества, то оно, как мы теперь убеждаемся, разрушает и строй, и само государство: «... сегодня на нас не наступают с оружием в руках, и тем не менее, борьба с капиталистическим обществом стала во сто раз более ожесточенной и опасной, потому что мы не всегда ясно видим, где против нас враг и кто наш друг. И тут нужно ясно поставить вопрос: в чем наша сила и чего нам не хватает? Политической власти совершенно достаточно.

Основная экономическая сила в наших руках. Чего же не хватает? Ясное дело, чего не хватает: не хватает культурности тому слою коммунистов, который управляет. Нас учили: бывает, что один народ завоюет другой народ, и тогда тот народ, который завоевал, бывает завоевателем, а тот, который завоеван, бывает побежденным. Это очень просто и всем понятно. Но что бывает с культурой этих народов? Тут не так просто. Если народ, который завоевал, культурнее народа побежденного, то он навязывает ему свою культуру, а если наоборот, то бывает так, что побежденный свою культуру навязывает завоевателю. Не вышло ли нечто подобное в столице РСФСР и не получилось ли тут так, что 4700 коммунистов (почти целая дивизия, и все самые лучшие) оказались подчиненными чужой культуре? Правда, тут может как будто получиться впечатление, что у побежденных есть высокая культура. Ничего подобного. Культура у них - мизерная, ничтожная, но все же она больше, чем у нас. Это признание очень неприятное. В этом сейчас гвоздь вопроса. К этому, по-моему, политический урок за год сводится, и под этим знаком произойдет борьба 1922 года.

Сумеют ли ответственные коммунисты РСФСР и РКП понять, что они не умеют культурно управлять? Что они воображают, что ведут, а на самом деле их ведут? Вот если они сумеют понять, то, конечно, научатся, потому что научиться можно, но для этого надо учиться, а у нас не учатся. У нас

[93]

направо и налево махают приказами и декретами, и выходит совсем не то, что хотят. Это еще одна форма борьбы буржуазии с пролетариатом. Это борьба, которая не завершена и даже в центральных учреждениях Москвы не превзойдена культурно»*, - видя болевые точки молодого государства, серьезно беспокоясь за судьбу социализма, предупреждал его первый руководитель, ибо знал, каких огромных усилий гуманистам всего мира стоила одна только его идея.

И А. Вампилов, будучи им от природы, не мог не обратиться к этой самой животрепещущей среди людей во все времена проблеме нравственности, приобщившись к ней еще в публицистике.

Часто тема нравственности обозначалась уже в названиях его ранних рассказов, газетных жанрах: «Глупости», «Финский нож и персидская сирень», «Ревность», «Моя любовь», «Аттестат на порядочность», «Живые ископаемые», «Веселая Танька» и пр.

Обратившись к художественному творчеству, сменив достаточно одностроннее перо журналиста на писательское, А. Вампилов остается верным нравственности, и уже в ранних, еще несмелых рассказах совсем молодого писателя звучат серьезные проблемы современности: все о той же честности, совестливости, порядочности, человечности. Со всей страстью своего писательского темперамента он отдался любимой теме в самом жестком, самом беспощадном, в самом беспокойном, но и самом объективном виде художественного творчества - драматургии, где можно рассказать о человеке устами и делами самого человека. И здесь опять не уставал задавать свой главный вопрос: сможет ли человек создать в себе Человека, противостоять соблазнам, слабостям, низменным инстинктам и подняться на ту качественно новую ступень духа, которую определил ему новый строй, переплавив идеалы в повседневную норму жизни.

Теме нравственности А. Вампилов подчинял все прочее. В его творчестве не найти пьес только о любви, дружбе, о семье, о производственных делах или рабочем долге, но они

____

* Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 94-96.

[94]

насыщены и дружбой, и любовью, и проблемами семьи, и делами производства - и все для того, чтобы полнее и объективнее разобраться в самом важном: нравственно ли относится к ним человек. Как отдельные реки, сливаясь в одно озеро, несут ему большую и долгую жизнь, так и все эти отдельные темы, каждый раз по-разному, сливаясь в одной пьесе, служили драматургу самому главному: раскрывали различные аспекты проблемы нравственности его современности и его современника.

А. Вампилов не затушевывает жизненных недостатков, говорит о них открыто и прямо, но и не клевещет на жизнь, видит красоту, нравственную силу и моральное здоровье. Страстная объективность, истинная диалектичность в воссоздании правды жизни и человека, неподдельная боль и интерес к ним - меры подхода драматурга в художественном осмыслении действительности. При этом он служил своей теме преданно и любовно. Ни в чем не унижая свое творчество подтасовками, подделками, но везде являясь то мастером, то поэтом.

Совсем маленькая сценка нравственной победы Калошина, в которой горстка привычных, знакомых до незаметности слов. В них ни особой эмоциональности, ни вычурности, ни, тем более, выспренности. И даже набор невелик. Одни и те же слова, то так, то эдак проговариваются героем, разделяясь между собой одними и теми же знаками препинания: то многоточием, то восклицательным знаком, складываясь в совсем небольшие предложения, создавая иллюзию нечаянно оброненных, передавая точное состояние, переживание, действие героя так, что ни одного не убрать, не переставить безнаказанно невозможно. В одних и тех же словах и убогость мышления героя, и его потаенная мечта, и вся скрытая работа души и сознания вышли и обнажились единым духом, единым разом, обнаружив в драматурге тонкого наблюдателя, стилиста и знатока слова.

«Калошин. Наборщик? (Небольшая пауза. Затем начинает смеяться, но тут же стонет.) Наборщик? [Смеется и стонет.) Мышь типографская... Тля! Букашка!.. А ведь как напугал...»*

_____

* Вампилов А.  История с метранпажем. С. 275.

[95]