Николай Карамзин писал: «Достоинство народа оскорбляется безмыслием … худых писателей». Историк имел в виду, что мало соображают, что и как пишут.

Ему вторил Александр Пушкин: «Прекрасный наш язык, под пером писателей неучёных и неискусных, быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется. Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого».

Лев Толстой был более крут: «Если бы я был царь, то издал бы закон, что писатель, который употребил слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог».

Максим Горький тоже считал, что многие писатели, особенно молодые, «с русским языком обращаются зверски».

Всего четыре примера из книги Вадима Соловьёва «Тайный ход в Кремль».

• «невинность КГБ в покушении на Папу Римского…»

Предположим, автор хотел подпустить иронии, то это никак не читается. Остаётся предположить, что он не делает различия между невинностью и невиновностью.

• «Ради создания империи они пошли на… невиданные … жертвоприношения».

Ну, вот. Между «жертвами» и «жертвоприношениями» тоже никакой разницы.

• «Грузины не стыдятся тюрьмы».

Серьёзное обобщение. Но как можно так – о целом народе?

• «Николай Подгорный… без отрыва от учёбы окончил рабфак».

Создаётся впечатление, что автор не знает, что такое рабфак. Рабфак и был учёбой.

• «Андропов, моряк речного пароходства на Волге…»

Моряки работают только на морских судах. На речных – матросы, или речники.

Ладно, сделаем Вадиму Соловьёву скидку. Писатель малоизвестный. Обратимся к серьёзным персонам.